За стеклами улиц, дымами увитых,
Машинною гарью обедают снобы,
И в серой тоске оседают сугробы,
Балконы плюют в них смолой ядовитой -
Глаза закрываю, ныряя под плед.
Я чувствую запах и вкус апельсина,
Чью дольку от жажды томясь – раскусил бы!
Фонтаны струят непрерывно анданте,
И вниз головою скользят акробаты,
В дома, где студентки растят розмарины,
В том городе летнем, приснившемся мне.
Он свеж, как клубникой наполненный короб,
Он сух, как в патрон засыпаемый порох,
Светло улыбаются встречные псины,
Хихикают девочки, множась в витринах,
Смеются коты, проходя вдоль заборов
И ангелов полон небесный балкон. И в серой тоске оседают сугробы,
Балконы плюют в них смолой ядовитой -
Глаза закрываю, ныряя под плед.
Я чувствую запах и вкус апельсина,
Чью дольку от жажды томясь – раскусил бы!
Фонтаны струят непрерывно анданте,
И вниз головою скользят акробаты,
В дома, где студентки растят розмарины,
В том городе летнем, приснившемся мне.
Он свеж, как клубникой наполненный короб,
Он сух, как в патрон засыпаемый порох,
Светло улыбаются встречные псины,
Хихикают девочки, множась в витринах,
Смеются коты, проходя вдоль заборов
И ангелов полон небесный балкон.
