Незнакомец.
Преисполненное страдальческого сочувствия лицо, нами всё-таки было обнаружено, но, уже за пределами парка, а если быть точнее, то на пути к автомобильной стоянке. Вид у страдальца был сногсшибательный. Одно только лицо это унылого бедолаги чего стоило! Оно было не просто печальным, а прямо-таки источающим из себя тягостный дух уксусно-кислой тоски. Для полноты картины, стоит почтить вниманием, некоторые недочёты в его непритязательном гардеробе. Так мешковатые брюки, были настолько грязны, что даже археологу, потребовалось бы соскрести с обветшалых штанин, несколько слоёв грунта, прежде чем удалось бы докопаться до культурного слоя материи, из которой когда-то скроили те брюки. Да плюс ещё просторная майка, которую бедняга носил не снимая наверно лет десять, а то и все двадцать. Этот наряд, болтался на отощавшем теле, как должно быть болтается в штиль изодранный парус, на длинной покосившейся мачте. Картина будет не полной, если не упомянуть лоснящуюся жиром бородищу, по которой как по меню можно было бы ознакомится со списком блюд, сожранных владельцем этой замусоленной бороды, на протяжении всей прошедшей недели. А ещё сбившиеся в колтуны длинные волосы, немытые похоже с тех самых пор, как перепачканный голодранец, облачился в свою бессменную футболку-парус. В общем, всё свидетельствовало о том, что косматому горемыке, и самому нужна была срочная помощь, и не только моральная, о чём собственно и свидетельствовала висящая на его впалой груди картонка с надписью “Помогите чисто на бухло”.
- Добрый день милые дамы! - приподняв фетровую шляпу и галантно склонившись, произнёс хозяин засаленной бороды, едва наши мамы, с ним поравнялись.
- Здрасти! – Как по команде отчеканили мамы, вздёрнув носики и ускорив шаг.
- Не найдётся ли поспособствовать в чужом горе? – Вопрошал горемыка, засеменив позади чопорных дам и протягивая к ним набитый мелочью пластиковый стаканчик.
- Иди работай, алкаш несчастный! – Ответила Оксана, влача за руку едва поспевающего за ней Семёна.
- Пробовал, не получается. – Не отставал попрошайка от почти убегающих дам.
- Отвали, сука ленивая. – Бросила Анжела сквозь зубы с брезгливой гримасой, даже не оборачиваясь в сторону импозантного прилипалы.
– Мне бы только на лечение. – уже без намёков на галантность, но ещё учтиво улыбаясь, заканючил бродяга.
- Отвали тебе сказали. – ледяным тоном выдала мама, тем самым давая понять, что мягкотелости от них ни за что не дождаться.
- Да мне бы хоть сколько не жалко. Ну милые дамы. Ну очень вас прошу, поспособствуйте страждущему. Уж очень я недугом "бодуна" страдаю. – Не переставая осыпал просьбами худосочный мужчина, теперь уже со страдальческим выражением на лице.
Наконец, не выдержав занудства, мама на ходу порылась в сумочке, и вынув от туда монетку достоинством в пять копеек, бросила её в стаканчик.
- А чего так мало? Мне меньше сотки не дают.
- Ты же сам сказал: сколько не жалко, а мне для тебя даже пятака жалко. Всё, теперь отвали. – Сказала мама и поспешила удалиться, да не тут-то было.
Получив столь скромную помощь, попрошайка сначала замер, тупо уставившись в набитый мелочью стакан. Затем, очевидно осознав что больше чем на уже полученный пятак, ему разжиться всё равно не грозит, он вдруг бросился вслед за удаляющимися дамами. Быстро нагнав ничего не подозревающих дамочек, он сходу сгрёб их в охапку, после чего разразился каким-то сатанинским смехом. От такой чудовищной дерзости, дамы сначала опешили, охнули, вскрикнули, а затем все как одна разразились руганью.
- Ах ты мразь паршивая! Убери свои грязные лапы, скотина! Пошёл прочь, хамло!
- Это я-то хамло! – радостно гогоча, сипел попрошайка. – Хамством было бы с моей стороны, хотя бы чуток не потискать таких миленьких цыпочек.
- Отпусти маму, козёл! – Кричал Семён, пиная и стуча кулаками по распоясавшемуся мужлану.
- Да ладно тебе пацан, станется с твоей мамки. - злорадно хрипел бродяга, при этом продолжая удерживать барахтающихся женщин, в своих цепких объятиях.
На счастье барышень, из припаркованной рядом машины, выскочил молодцеватого вида мужчина. Одним рывком незнакомец расцепил, сжимавшееся вокруг женщин, кольцо рук, а затем отшвырнул паскудника так что тот свалился, при этом со звоном рассыпав по асфальту выклянченную мелочь. Замечу, что такой поворот событий, ничуть не расстроил бродягу. Шлёпнувшись на асфальт, он нисколько не заботясь о том что бы вновь принять вертикальное положение, попросту умиротворённо затих, при этом расплывшись в блаженной улыбке.
- Только не бейте его! Пожалуйста без рукоприкладства! Не надо его бить! – Запричитали дамы.
- Да нужен он мне, ещё мараться об такую падаль. – С невозмутимым видом начал говорить молодцеватый мужчина, однако, уже на последнем слове произносимой фразы, невозмутимость мужчины заметно дрогнула.
А причиной столь быстро пошатнувшегося хладнокровия, стало мягко сказать: странное поведение усмирённого гражданина. По началу, упавший вёл себя довольно смирно. Казалось после приземления на асфальт, негодяй и думать забыл о случившейся с ним неприятности. Лёжа на спине, и устремив отрешённый взор в безоблачную синеву неба, он лишь беззвучно шевелил, растянувшимися в глупой улыбке губами, словно бы беседовал с каким-то премилым, и одному ему видимым субъектом. Но потом, кряхтя и кашляя, он перевалился на живот, после чего приподнялся на четвереньки, и в тот момент, когда в его поле зрения попала рассыпанная мелочь, издал такой страшный вопль, что вздрогнули все, включая и нас, ещё не родившихся младенцев. По всему было видно, что рассыпанные монеты, стали для бродяги, потрясающей до глубин души неожиданностью. Эта "находка" так всколыхнула всё его естество, словно пред ним была явлена манна небесная. Смеясь и в тоже время злобно рыча, он принялся ползать на четвереньках, и загребать валяющиеся медяки, как какой-нибудь киношный злодей, очутившийся в пещере сорока разбойников, и загребающий россыпи золотых монет. Нельзя было и не поразиться смекалке этого обезумевшего пьяницы, потому как в состоянии такого страшного умопомрачения, у него всё же хватило ума, подобрать стаканчик и складывать именно в него подобранную мелочь, а не в какой-нибудь воображаемый мешок.
- Вот что я вам скажу. – Растеряно заговорил молодцеватый мужчина – Не знаю сколько он ещё будет так ползать, но пока он занят собирательством денег, думаю вам лучше бы удалиться подальше от этого места. Пёс его знает, чего ждать от этого сумасшедшего?
Обычно, когда наши мамы расстаются, то нам ещё с добрых пол часа приходится выслушивать их разговоры о беспричинных перепадах настроения, токсикозе, диете... но в тот раз, вся троица, незамедлительно последовала совету мужчины, и сразу после его слов поспешила разойтись по машинам.
Когда мы уже сели в наш матиз, маму буквально заколотило от пережитого. До этого она сохраняла поистине олимпийское спокойствие, но теперь, находясь в относительной безопасности, я отчётливо услышал как учащённо забилось её сердце. Я видел как ложась на руль, покрылись гусиной кожей её руки, и это не смотря на то, что в раскалившемся на солнце авто стояла невыносимая духота. И ещё, мамулечкины глаза, в отражении зеркала. Они были полны такой тревожности, что мне за неё стало по настоящему страшно. А чуть позже, мамино чувство - ожидания опасности, передалось и мне. Мне, как и ей, стало казаться, что сумасшедший бродяга, вот-вот вскочит на ноги, и погонится за нашей машиной. Или что его смеющееся безумным смехом бородатое лицо, вдруг объявится за стеклом автомобиля, после чего он откроет дверку, или выбьет стекло, что бы сквозь торчащую осколками дыру, забраться в салон нашей машины.
Всё то время, пока мы не выехали с автостоянки, мама то и дело бросала тревожный взгляд в сторону попрошайки, и я, её глазами видел, ползающего на четвереньках и неистово рычащего сумасшедшего. Уже на выезде со стоянки, нам преградила дорогу чья-то машина. “Ну же, давай, езжай быстрее!” – Вырвалось у мамы, будто стоящий впереди водитель мог её слышать. Потом она несколько раз нажала на сигнал, и стоящий впереди наконец-то тронулся с места, освобождая нам путь. Перед тем как нажать педаль газа, и умчаться прочь с этого места, мама в последний раз бросила взгляд в сторону бродяги. В этот момент он приподнялся. Глядя маме в глаза, он высоко поднял ладонь правой руки, а затем, указательным пальцем левой, в которой сжимал стаканчик, ткнул в свою растопыренную пятерню. Не знаю почему, но у меня создалось ощущение, или даже уверенность, что это не был бессмысленный жест сумасшедшего, этим жестом он определённо пытался что-то сказать. Даже в тех безумных глазах, не имеющих и пылиночки здравого смысла, на тот миг, пусть и короткой вспышкой, но крайне отчётливо, отразилось категоричное здравомыслие. “Господи, как я хочу побыстрее убраться с этого места!” – почти бессознательно сказала мама и в следующий миг, наша машина рванула вперед, втискиваясь в бесконечный поток автомобилей.
