А. Дешабо
Часть I
Скоро у Сашка дембель.
- Куда едем? – спрашивает старшина.
- Никуда! – отвечает Сашок и задумчиво смотрит в окно. Сколько за год всего произошло. Он смотрит в окно и перед ним разворачивается его жизнь, словно это не окно, а экран телевизора. Он видит свою деревню, избы утопающие в снегу. Его мать работает в библиотеке, и он бегает между рядами полок, а полки высокие и все забитые книгами, толстыми и тонкими, желтыми и синими. Он начал читать задолго до школы. Садика в деревне не было, не принято, это городская выдумка. А школа была, деревянная, добротная с широкими окнами.
А раз садика нет, Сашок приходит в библиотеку, тихо и незаметно сидит в углу и читает свои книжки. Его друзьями были Буратино и Карлсон, или Алиса в стране чудес да Кот в сапогах. Когда он стал учиться в школе, друзья поменялись. Теперь у него был «Чингачук Большой змей», а лучше всего «Три мушкетера» – один за всех и все за одного. И со своими одноклассниками они дрались на шпагах. У Сашка была самая лучшая, прямая, гибкая, а на ручку одета банка из – под кофе «Мокко». Они скрещивали шпаги и торжественно клялись – один за всех и все за одного. Детство как – то кончилось неожиданно. Его мать послала в магазин за хлебом, он проходил мимо играющих ребятишек и подумал, вернусь из магазина и поиграю в войнушки. Но когда он принес хлеб, мать попросила его покрасить тумбочку, потом навалились еще хозяйские дела, так он больше никогда уже не играл.
В седьмом классе что – то случилось, как – то сразу и внезапно. Школу закрыли, колхоз развалился еще раньше, деревня опустела. Библиотека стала никому не нужна и стояла сиротливо с выбитыми окнами и сорванной крышей. Часть книг мать забрала к ним домой, а остальное так и осталось там. Полки покосились и книги валялись в грязи и луже. Рядом с библиотекой стоял дом культуры, в котором кто-то вытащил окна и снял двери и только над входом по-прежнему висел железный транспарант - Народ и партия едины!, с большим восклицательным знаком. Десятилетку все же Сашок закончил. Их в райцентр возил школьный желтый автобус.
Отец Сашка запил. Их было три товарища из механической мастерской колхоза и все трое запили. Один умер от паленой водки, двое выжили. Мать Сашка едва отходила своего мужа. Потом повезла в город к доктору. Доктор долго слушал, о чем - то говорил с ним, потом попросил посидеть в коридоре и вызвал мать.
Сквозь очки он внимательно смотрел на нее с сожалением и потом заговорил тихим голосом:
- Не могу ничем помочь. Потеря жизненной ориентации. Пол России ее потеряла. Нет впереди цели. Отняли у человека не только работу, из него выдернули стержень жизни. Это беда не только твоя - добавил он грустно, - убит дух, осталось только тело. А тело само по себе долго жить не может.
Сашка забрали в армию, а через полгода отец и помер. Старшая сестра увезла мать к себе. Они с мужем часто переезжали, все искали место получше. Сашок часто звонил им, разговаривал, спрашивал, как живут, а два месяца назад автоответчик сказал, что абонент недоступен. Последний разговор был из какого – то городка Амурской области. Он даже название городка не смог как следует разобрать, то ли это город Ерофей Павлович, то ли ее знакомый, может сосед, мужа то Степаном звать. И связь как то оборвалась сразу, и с тех пор, сколько он не звонил, ответа не было. Теперь он был один. Искать за тысячи километров? Легче найти иголку в стоге сена.
- Слушай, - прерывает его воспоминания старшина, - если останешься у нас, а город наш курортный, живой, я могу тебя устроить в строительную бригаду. У меня друг, мой кореш, работает прорабом.
- А что. Я согласен – кивает головой Сашок, - все равно мне ехать некуда.
Через два дня Сашок со старшиной стоят перед прорабом. Прорабу лет сорок. Он худощав, подвижен, славянской наружности, зовут Игорем. Игорь приглашает их зайти в прорабскую. Это небольшая комната. На бетоном полу лежат свернутые в круг кабеля, сверху вибратор и две дрели. Игорь садится за двух тумбовый стол и, протянув левую руку, говорит:
- Давай документы.
Какие документы у дембеля. Паспорт да военный билет. Прораб на них даже не смотрит и так все понятно.
- Жилье есть? – спросил Игорь, доставая тонкую синюю папку.
- Нет – ответил Сашок.
Игорь минуту подумал и сказал:
- Я возьму тебя разнорабочим, если пожелаешь, могу дополнительно оформить сторожем. В том подъезде есть небольшая комната, будешь в соседях у гастарбайтеров. Дверь есть, окно есть, будет холодно, поставишь козла. Года два тебе жилье обеспечено. Мы планируем сначала сдать две шестнадцатиэтажки и только потом нашу девятку.
Сашок дал согласие кивком головы и прораб сказал ему, что он завтра может выходить на работу. Так Сашок начал обживаться на новом месте. Зарплата у Сашка хорошая, больше двадцати тысяч, комната теплая, сухая, правда, стены не отштукатурены и пол бетонный. Он стоит посреди комнаты и думает: - вот я должен на этом пятачке создать себе жилище как Робинзон Крузо на своем островке. Для начала он соорудил из досок себе топчан, потом небольшой столик и нашел пару старых табуреток.
Работа в основном разгрузка да погрузка. Основной груз поднимает кран, а по мелочи приходится тащить на горбу. Потом собрать или разобрать леса, да мало ли что, работа есть работа, без дела сидеть не приходиться. Уже через три или четыре месяца комната у него преобразилась. Поставил кровать, купил белье, посуду, да что там говорить, обзавёлся электроплитой, ноутбуком и зажил нормальной человеческой жизнью.
Иногда Сашок с таджиками ходит прогуляться по вечернему городу. Он познакомился только с двумя, правда имена он не мог долго запомнить, одного звали Анзур, вроде легко произносится, а второго Алпамыс, долго не мог запомнить. То ли киношные имена Равшан и Джамшут, этих он запомнил быстро. А очень часто никуда не ходил, сидел дома в интернете. Таджики жили очень скромно, они зарплату перечисляли на родину. У всех там остались большие семьи. Глядя на них и Сашок начал откладывать деньги на карточке. Два года пролетят быстро, как потом решать проблему с жильем.
В бригаде работали кроме гастарбайтеров и городские ребята. С некоторыми Сашок быстро подружился. Он как то разговорился с Костей, долговязым парнем лет двадцати.
- Ты не собираешься поступать в институт? – спросил его Сашок.
- Нет – протяжно ответил Костя – у меня одна мать, мы не потянем.
- А ты один, - после долгого молчания толкнул его в бок Костя.
- Один – вздохнул Сашок.- И не думай. На бюджетный нужно давать взятку тысяч двести, а потом какой толк, что поступишь. Стипендия полторы тысячи рублей, общежитие пятьсот. Попробуй прожить на тыщу в месяц, когда килограмм колбасы стоит пять сотен. В первом семестре коньки отбросишь. На платное – четыреста тысяч в год, здесь и миллионер не потянет. Так что об учебе забудь. Стране не нужны грамотеи. Стране нужна рабсила, а умники и без тебя найдутся.
Сашок понял, что о высшем образовании и мечтать не стоит. По вечерам иногда он допоздна лазил по интернету. Сашок хотел понять, что происходит в мире, ради чего живут люди, во имя каких идей. Он с детства читал много книг и теперь его разум требовал от него задавать вопросы и искать на них ответы.
Время текло незаметно и создавалось такое впечатление, как будто оно ускоряется. Прошел год, и он с радостью воспринял, что у него на карточке 120 тысяч рублей. Но за радостью, как правило, или по закону Паркинсона следует огорчение. Как там звучит этот закон – если у вас все хорошо, значит, скоро будет плохо.
В тот вечер Сашок допоздна засиделся в интернете. Проснулся он поздно, солнце уже стояло высоко. Глянул в окно, стоят люди с длинными транспарантами – «Мы обманутые дольщики, каждую нашу квартиру продали двум-трем покупателям». На стройке тишина, никто не работает, Зарплату не платят, сроки уже давно прошли.
Игорь-прораб бегает растерянный, кричит – всех будут увольнять. Начальства и денег нет. Где и те и другие никто не знает. Начальство на Мальдивах, деньги в офшорах. Сашкина бригада столпилась в подъезде у прорабской. Бригадир, хохол по национальности с фамилией Панасюк пытается всех успокоить:
- Чикайте, чикайте чуток, все наладится.
- Какой на фиг чикайте. Вкалывали как черти, а хрен нам заплатят.
Выходит Игорь и кричит – я, так же как и вы. Они надули нас всех – он кивнул в сторону окна, через открытую дверь прорабской, - вон их кинули по черному. Стройку будут замораживать.
Костя стоял рядом с Сашком.
- Ты куда будешь перебираться? – спросил он шепотом.
Сашок пожал плечами - мне не куда – и развел руками.
- У нас с матерью дача, в двадцати минут от трамвайной остановки. Многие купили и живут там. Знаешь, экзотика, гетто и роскошь в одном флаконе, халабуды и трехэтажные особняки. Кто на что способен. Мужик недалеко от нас продает. У него небольшой домишко, по дешевке, тысяч за сто отдаст. Давай завтра, и поедем, я зайду за тобой.
- По рукам – одобрительно выдохнул Сашок.
На следующий день Сашок стоял перед небольшим домиком, к которому прилегал участок в шесть соток.
- А что, мне нравится – улыбается он – возврат к деревенской жизни. Учить меня не надо, я привык к земле с детства.
Хозяин дачи, пожилой мужчина, уже давно на пенсии, Петр Семеныч, одобрительно крякнул:
- Вот и будешь наслаждаться деревенской жизнью. Хорошо иметь домик в деревне.
- Жертва рекламы – подумал Сашок, но ничего не сказал.
Дней десять они оформляли покупку в регистрационной палате и, наконец, стоит Сашок перед домиком с документами собственника и думает:
- Вот теперь я настоящий Робинзон, у меня целый остров – шесть соток.
Домик маленький, одна комната двенадцать квадратов, крохотные сени и точно такая же крохотная банька. Печка сделана хитро, открыл внутреннюю задвижку, и тепло пойдет в баню. Пол в домике деревянный, крашеный, стены чистые, побелены известью.
Так у Сашка началась новая жизнь. Он перевез со стройки свои пожитки, навел порядок в комнате, осмотрел участок, небольшой сарайчик с садовым инвентарем и деревенский туалет. Вокруг было чисто и ухожено. Через два дня забежал Костя:
- Слушай, Сашок, я устроился грузчиком на Верхнем рынке. Платят пятьсот рублей в день, наличкой и никаких проблем. Если желаешь, могу взять с собой, им еще требуются грузчики. Соглашайся.
- Я готов - ответил Сашок.
- Тогда завтра встречаемся в десять утра у главного входа. По рукам!
- По рукам – машет ладонью Сашок и они расходятся.
Теперь у Сашка есть работа и крыша. Что еще нужно человеку?
И опять время понеслось, что заведенные часы. Не успел он оглянуться, как полгода пролетело. Он работал, что то сажал что - то сеял, убирал или вернее собирал урожай, вертелся, крутился, по вечерам сидел в интернете и пытался понять, что происходит в мире. Было много концов света, которые сыпались как из рога изобилия, но никогда не сбывались. Политики всех мастей шумели, вопили, пытаясь перекричать друг друга. Войны вспыхивали и гасли или тлели, словно брошенный костер. Как то к нему забежал Костя:
- Грядут выборы, айда заработаем в КэПээРеФе.
Так Сашок попал в выборный штаб КПРФ. Было много молодых людей, шел инструктаж наблюдателей на избирательных участках. Сашку понравилось это оживление, деловая активность. Они раздавали газеты левого толка, много говорили, но что - то смутно он понимал, что разговор велся только об оплате и деньгах. Он потом еще несколько раз приходил сюда, брал газеты, слушал людей, и до него постепенно доходило, что людей интересовали только деньги, выделенные на выборы и политика общего толка или просто болтовня. Сама идея коммунизма была убита и вся эта контора была пустышкой, вроде остаповской конторы «Рога и копыта». Дальше количества мест в Думе никто из них не мыслил и единственная цель прорваться к корыту, а там хоть земля гори, хоть трава не расти. Там же на выборах он познакомился с Аней. Аня то же пришла немного заработать, а платили по пятьсот рублей. Они еще вместе смеялись, что день человека оценен в пятьсот рублей. Они еще несколько раз встречались в городе, но Сашок не стал приглашать ее в кафе. Он не знал, сколько это будет стоить, и боялся, что пятьсот рублей не хватить. Он начинал чувствовать себя иммигрантом в родной стране. В голове у него вертелись мысли опять Остапа, - «Пойдем, Киса, это праздник не для нас», словно он кроме «Двенадцати стульев» больше ничего и не читал. Но вокруг было много роскоши, кафе, бутики, рестораны и реклама, очень много рекламы, как будто каждый себе может, походя, позволить купить Лэнд ровер, съездить на Мальдивы, зайти в ресторан «Империя» и купить виллу на Лазурном берегу.
Он работал без прогулов, познакомился с массой людей и видел как молодые девчонки зимой, в холод стоят целый день за прилавком и что бы согреться пьют водку. Постарше рассказывают, что из – за этого дубняка приобрели цистит и теперь не способны к деторождению. Он нагружал тележку товаром, когда Рустам, хозяин ларьков и мест за прилавком, выгнал молодую продавщицу. Он на нее орал матом:
- Что бы тебя, шалава, я через час не видел здесь, ты уволена, забирай свои шмотки и дуй отсюда.
Молодая девчонка плакала, судорожно засовывая в сумку и полиэтиленовый пакет нехитрый свой скарб и продолжая всхлипывать, пошла между рядов. Рядом с Сашком, стоящие две пожилые тетки обмолвились, что она отказалась с ним переспать. Что он мог сделать, посочувствовать или сказать слова утешения. Каким - то шестым чувством он уловил в этой девчушке, несмотря на унижение и обиду, едва заметные нотки гордости и непокорности.
- Ее обидели, но не сломали – подумал Сашок.
И все же однажды, Сашок рискнул и пригласил Аню в гости, к себе на дачу. Он накрыл стол, достал бутылку шампанского и только хотел распечатать, как погас свет. Было уже темно и пришлось зажигать свечи.
- Я вообще - то не люблю такой романтический ужин при свечах. Отношу это действо к банальному штампу, аляповатому клише, но у нас другого выхода нет. Сети изношены и довольно часто выбивает вставки. Ну да ладно. Не в этом дело. Выпьем за нас. У нас очень мало торжественных случаев, все больше текучка заедает, жуткая обыденность и невозможность поговорить о звездах. Я ведь романтик и кто - то за миллионы световых лет тоже поднимает бокал с шампанским и говорит - будем! И этим, словом сказано все и не надо длинных нудных тостов.
Они еще долго говорили о разном, от рецептов приготовления вкусных блюд до сельского хозяйства, на крохотном участке в шесть соток. Неожиданно Аня спросила:
– А почему ты не хочешь жениться?
- На ком?
- Ну, на мне, например.
- Понимаешь,- Сашок на минуту задумался. – Ты красивая, будешь мне изменять, я буду нервничать, ну подумай сама, зачем мне эта головная боль. Потом куда я тебя приведу, на эти двенадцать метров, да плюс пятьсот рублей в день, это будет ужасная нищета, к тому же беспросветная. Может быть, так люди жили в семнадцатом веке и это им нравилось. Ты знаешь, какая у меня работа, я сегодня вышел, мне заплатили, завтра я не выйду, и никто об этом не вспомнит. Я одинокий и тот человек, который не кому не нужен. У меня даже нет медицинской страховки. Меня не больницу не положат, ни в поликлинике не примут и даже не вызовут скорую помощь, у меня нет адреса, я прописан где то на резиновой квартире. Я отслужил в армии и теперь не нужен государству, даже как налогооблагаемая база. Я уже привык к этому. Один я выплыву, вдвоем мы утонем.
- Какой же выход? – воскликнула Аня.
- Не знаю, - пожал плечами Сашок – мы наверно живем в последние времена, - а потом минуту помолчав, продолжил, - понимаешь, я не хочу иметь сына, что бы по его мозгам били психотронным или пси оружием, я не хочу, что бы из него сделали зомби, что бы он подвергался чипизации, что бы ему угрожали десятки новых неизлечимых болезней, всяких H1N2, и прочей мерзости, которая сыпется из химиотрасс. Я не хочу, что бы его кормили ГМО и прочей гадостью, называемые современными продуктами и что бы он жил на прожиточный минимум. Может это будет хуже, чем писал Оруэлл. Я не знаю, что будет и если оно будущее вообще.
Они еще долго говорили так не о чем. Аня осталась у него ночевать. А утром Сашок заспешил на работу, Аня к себе домой.
Сашку с работы приходилось проходить через улицу на обочине, которой стояли контейнеры с мусором. Однажды, он увидел на бетонной стенке, огораживающий контейнер, аккуратную стопку книг. Его словно потянуло магнитом, вспомнив сельскую библиотеку. Он выбрал несколько книг: Тургенева, Драйзера и Лескова. Придя домой, он соорудил две полки и поставил на них книги. Так у него в доме появилась своя библиотека. Он несколько раз заставал стопки книг на этом месте и его библиотека постепенно расширялась. Иногда они лежали в аккуратных стопках, в другой раз были небрежно разбросаны около мусорного контейнера. Как то среди книг как – то ему попался Лев Толстой - «Воскресенье». Он читал этот роман в восьмом классе и что - то толкнуло его перечитать еще раз. Конечно, он мог прочитать эту книгу и в интернете, но он взял бумажный вариант, и это напомнило ему детство. Он открыл первую страницу и углубился в чтение. Он читал не спеша, наслаждаясь книгой. Он опускался в мир безысходности, беспросветности, нищеты и унижения в котором оказалась Катерина Маслова. Какая огромная пропасть между бедными и богатыми. Когда Маслову переводят из уголовников в политические, и она оказывается в среде революционеров, которые борются за справедливость, за Человека с большой буквы, она понимает, что это настоящее счастье. Счастье в борьбе за свободу, равенство и братство. Слова эти простые и часто надоевшие своим повторением, но какой глубокий смысл заложен в этих словах. Он читал о многих революционеров, были интересные книги и рассказы, но Маслова запала ему в душу, которая сумела пасть и подняться. Научило ли это человечество чему - либо или оно снова наступает на - те же грабли.
Мать ему рассказывала, что они были равны, свободны и жили не богато, но с достоинством. Сразу после Второй мировой войны началась Третья, но были применены совершенно другие новейшие технологии ведения войны, которые были непонятны людям. Видимо не понимали их и вожди - генералы, что бездарно так проиграли эту войну, которая окончилась эпидемией предательства. Больше у цивилизации нет шансов выиграть еще одну революцию, еще одну борьбу за светлое будущее всего человечества, за свободу, равенство и братство. Так и закончится история атомной войной и уйдет очередная цивилизация в небытие. От этих мыслей Сашку становилось бесконечно грустно, но потом находились какие то другие дела, работа, текучка и жизнь текла по накатанной колее.
У Сашка был недорогой принтер, и он распечатывал рецепты на те блюда, которые ему нравились, распечатывал небольшие статьи, иногда эзотерические или другого направления и складывал в небольшую зеленую папку, что бы на досуге еще раз перечитать.
В тот вечер он заснул довольно поздно, опять засиделся в интернете. Уже под утро ему приснился странный сон. Он стоит в поле и видит - как по проселочной дороге идет огромный человек, заслоняя весь горизонт, он знает – это Бог, рядом с ним то же очень большая женщина, он так же знал, что эта медсестра. Они сели на поляну. Бог достал небольшой сосуд и выпил. Сашок тоже выпил, но из своего сосуда, содержимое было горьким. Потом как то все исчезло, и когда он проснулся светило солнце. Он потянулся за часами, посмотреть - сколько времени и задел зеленую папку, оттуда выпал лист. Ему бросились в глаза несколько строк:
«Я – Бог, Всемогущ и Велик,
Я – ваш Создатель, и всё идёт от Меня.
Это Я решаю судьбы людей и времён.
Это Мне всё подвластно.
Это Я знаю путь каждого из вас и, если необходимо,
Я корректирую ваши жизненные пути».
В конце листа был написан электронный адрес сайта. Он даже не помнил, когда он распечатывал это лист. Перед ним стоял Бог его сна, и он не умываясь и не завтракая, сразу набрал указанную ссылку.
В церковь Сашок не ходил, в Бога он верил, когда его жизнь прижимала так сильно, что трудно было вздохнуть, он тогда говорил про себя или шепотом – Господи, ну помоги мне, не оставляй меня один на один с моим горем. Но как только жизнь налаживалась и текла по проторенной колее, он как то забывал, что ему нужна помощь Бога и жил как все и решая проблемы жизни по мере их возникновения. Еще в детстве читая книжки про войну, он встречал рассказы фронтовиков, что в Бога не все верили или верили очень мало, но как только начинался артобстрел, и люди укрываясь в окопах, видели как рядом закипает земля, верили все.
