А. Дешабо
Зимний холодный ветер раскачивает электрическую лампочку на высоком железобетонном столбе и ее блеклый неверный свет вырывает из темноты замерзшие окна. Разыгралась белесая утренняя вьюга, путается между домами и нет в ней той силы, ярости и того раздолья, что беснуясь, она обрушивает на путника в чистом поле. А здесь человек приручил ее, одомашнил и тычится она колючками в его лицо, будто ласковый кутенок или того и гляди бросит озорница ком снега за шиворот и убежит петляя между каменными громадинами, ища выхода в вольную степь. Только не найдет
она его, кругом дома, дома, дома, на сколько глаз хватает. Заблудится вьюга, устанет и забьется в уголок у кого-нибудь в лоджии на девятом этаже, да так и останется до следующего раза.
Сергей Иванович просыпается рано, в начале седьмого. Давно отпала надобность в будильнике. На выработанный распорядок дня в течение многих лет жизни организм реагирует лучше, чем часы. С кровати он встает сразу, не нежась, не валяясь в ней. Умывается тщательно и добросовестно, впрочем, как делает и все остальное, на работе, дома по хозяйству или просто на досуге, мастеря игрушки двум своим внукам.
А в это время его старуха уже звенит на кухне посудой, вкусно пахнет жаренным. За стол Сергей Иванович садится не спеша, степенно, изредка покряхтывая. Годы не те, еще три месяца и пора на пенсию. Ест Сергей Иванович с аппетитом, как говорит про себя, скрипит за зубами. Чай любит горячий, но сахару кладет мало, одну чайную ложку на полный до краев стакан. После завтрака медлительным движением достает из бокового кармана пиджака большой мужской платок и, обмахнув крошки на губах, направляется к вешалке, стоящей в прихожей у самой двери. Его пальто висит на плечиках, аккуратно, без единой морщинки, сверху накинут кусок марли, что бы предохранить от пыли. Одев на желтые туфли боты, он начинает тщательно обматывать вокруг шеи свой старенький, но чистый и опрятный шарф. Сергей Иванович все делает как хозяин, знающий цену вещам. Потом он берется за дверную ручку и, обернувшись в пол оборота, говорит спокойным негромким голосом - я пошел, счастливо оставаться. Эту фразу он говорит каждое утро в течение тридцати лет, и его жена привыкла к этим словам, как привыкают люди к вещам, сопровождающим их всю жизнь.
Сергей Иванович ходит на работу пешком, скорым размеренным шагом, по левой стороне улицы, поворот на право, через трамвайные пути, мимо хлебзавода, мастерской по ремонту мебели, по небольшой лестнице вниз, переход через оживленный перекресток, прямо к серому трехэтажному зданию. На дорогу тратится двадцать три минуты и служит прекрасной утренней прогулкой. Тщательно обтерев ноги, Сергей Иванович поднимается по лестнице на второй этаж и без десяти минут входит в отдел.
Он раздевается, аккуратно вешает пальто и садится за стол. Сидит он правильно, не горбится и в то же время свободно. Достав несколько листков чистой бумаги, он начинает линовать в крупную, жирную черточку. Если кто есть в отделе, он пересказывает вчерашнюю телевизионную программу, смакуя те места, где речь ведется о хоккее или футболе. Ровно в восемь он начинает писать письма поставщикам: согласно выделенным фондам, убедительно просим...
Письма получаются сухие, штампованные, что читая их сводит скулы от скуки, а может их никто и не читает, кто его знает. В десять появляются первые посетители:
- Сергей Иванович, давайте кирпич, позарез нужен!
- Нет у меня кирпича, понимаете, нет, выбрали все фонды и дополнительные уже забрали.
- Ведь строить надо!
- Понимаю, надо, но что я сделаю? У меня кирпичных заводов нет.
Что у вас еще? Известь? Извести дам, сколько хочешь, бери пять тонн.
- Да, мне двух хватит.
- Бери две, даю еще толи, знаю дефицитный материал, не откажешься, даю триста рулонов. А у вас что? Кабель? Называйте какой кабель силовой, телефонный, не могу же я угадывать, что вам хочется. Садитесь, сейчас подберу вам подходящее.
- Сергей Иванович, я хотел узнать, пришел вагон с лесом?
- Какой вагон?
- Ну этот, что в среду, по децзаготовкам.
- Вот записывайте номер железнодорожной квитанции, номер счета...
- Да мне только узнать.
- Вы должны все знать.
К обеду поток клиентов спадает, и в двенадцать в отделе никого нет. Сергей Иванович прячет в стол стопочку написанных писем, отодвигает на край стола папки с деловыми бумагами и достает чистый сверток, приготовленный женой. На белую бумагу ложится бутерброд с тонкими кружками колбасы, яички или сыр. Он приносит кружку кипятка и задумчиво жуя, смотрит в окно на кружащейся пушистый снег. Пообедав, сметает крошки, бросает в корзину смятый пакет, и одевшись, выходит на набережную подышать свежим воздухом в оставшейся время обеденного перерыва.
После обеда время тянется медленно. Скрипит перо, шуршат бумаги, растет стопочка писем:
"На Ваш номер, довожу до сведения о выбранных фондах..." Буквы наклоняются на левый бок, будто сонные, одна похожая на другую, бесконечными, до ряби в глазах, фиолетовыми рядами.
В четыре часа секретарь вывешивает объявление:
"Внимание, товарищи, в пять часов состоится лекция по гражданской обороне. Явка всех обязательна!"
Лектор низкий, лысоватый человечек занимает место за столом в красном уголке и говорит заученным, нудным голосом, изредка заглядывая в тетрадь.
- Мы не хотим войны, но она не должна застать нас врасплох, поэтому все мы с вами обязаны знать, что нам делать, когда это начнется.
Сергей Иванович сначала думает о своем, о внуках, но потом все с большим и большим интересом смотрит на лектора.
- У атомной бомбы есть несколько поражающих факторов, а именно, световое излучение, которое может вызвать обугливание человека полностью или частично, кроме этого лопаются глазные яблоки. На значительном расстоянии могут быть только ожоги. Проникающая радиация вызывает лучевую болезнь и смерть. Другим поражающим фактором является взрывная волна. Она распространяется с большой скоростью и так же служит для уничтожения живой силы и техники. Водородная бомба в настоящее время не ограничена по мощности. Она имеет те же поражающие факторы, что и атомная, но только во много раз сильней. Бактериологическое оружие применяется для заражения человека тифом, чумой, оспой и другими вирусными заболеваниями, вызывающие повальные эпидемии. Химические отравляющие вещества имеют своей целью выведение из строя людские массы, путем вдыхания зараженного воздуха или попадания отравляющего вещества на кожу.
Лектор рассказывает страшные вещи прямым, негнущимся языком и то ли от его бюрократической речи, то ли от чего еще, залезает страх под рубашку, ползает по спине и поселяется между лопатками. Неужто столько силы и заразы будет брошено на человека? Сергей Иванович вспоминает своих внуков, видит как на них бросают бомбы, как они задыхаются от химического оружия, как валяются в бреду после бактериологического нападения.
Потом лектор говорит об эвакуации населения в случае угрозы атомного нападения. Сергей Иванович слышит протяжные гудки заводов и фабрик, гудят пароходы и электростанции, гудит все, что может гудеть. Они с женой замазывают окна мелом, наклеивают полоски бумаг, заворачивают колбасу и хлеб в целлофановый пакет и, одев противогазы, выходят из комнаты, предварительно выключив электронагревательные и газовые приборы. Впереди их вертятся два внука, ничего не подозревая о предстоящей опасности. Они путаются под ногами и весело хохочут. Это смешно, что взрослые оказывается то же умеют хорошо играть. Машины их ожидают, но ехать некуда, все дороги забиты и тогда они идут пешком, сначала между домами, затем по снежной целине. Впереди идет он, за ним старуха и после два внука. Рушатся города в огненном аду, сверкают молнии взрывов, оставляя после себя искореженную, мертвую землю, которая покрывается белым снегом, а может белым пеплом. Они продолжают идти друг за другом, гуськом и пепел засыпает их следы, зачеркивает последнюю строчку их жизни. Неужто это будет, когда все заметет и земля как детский резиновый мячик, холодный и гладкий, полетит по космосу одиноко и сиротливо, лишенная тепла человеческих рук.
Лектор сворачивает бумаги и спокойным привычным голосом говорит:
- У кого есть, какие вопросы?
Вопросов никто не задает. Гремят стулья, люди молчаливо расходятся. Сергей Иванович домой возвращается пешком. Идет не спеша, с удовольствием вдыхая морозный воздух и разминая затекшие члены. После ужина включает телевизор и балуясь на диване с внуками, вдруг, вспоминает слова лектора:
- Маленьким детям нужно заранее пришить лоскутки белой материи, на которых следует написать: фамилию, имя, отчество, возраст и подробный адрес.
Сергей Иванович достает ножницы, отрезает от старой простыни небольшой прямоугольник и послюнявив химический карандаш, пишет:
Семенов Игорь Андреевич
3,5 годика
ул. Солнечная, 75, корпус, 3, квартира, 26
Буквы ровными рядоми наваливаются на левый бок. После он берет нитку, иголку и старое пальто Игорька. Он долго рассматривает его на свет, вертит старую истертую подкладку и думает, что давно пора уже купить новое. Потом, отступив два сантиметра от вешалки, он пришивает крупными мужскими стежками, и аккуратно положив его, берет пальто Андрюшки.
Уложив внуков по кроваткам, Сергей Иванович ложится сам. Засыпая, он опять слышит противный скрипучий голос лектора:
- От светового излучения обугливается тело и лопаются глазные яблоки. Атомное оружие служит оружием массового уничтожения. Когда все это начнется, не забудьте одеться в белое, например, завернуться в простынь и спешите уйти от очага поражения. Белый снег кружится, медленно падая на белую землю и он, обернутый в белую простынь кружится над белой землей. Когда все это начнется...
Горький 1966г
