Пёс сорвался с места и умчался в дальний угол зала, преследуя брошенный мяч. Аккуратно зажав его в зубах, пёс вернулся к диванчику. Девочка протянула руку, но собака легла поодаль и, зажав передними лапами мяч, хитро посмотрев на Светлану, словно пытаясь сказать: «А ну-ка отними». Рассмеявшись над его шалостью, девочка повернулась к Барону, который развалившись в кресле и вытянув ноги к камину, дымил длинной сигарой. В камине плясали языки пламени, свечи в канделябрах скупо освещали помещение, но от этого в зале было по-домашнему уютно.
Амон расположился тут же рядом и дым его сигары, сливаясь с дымом, сигары Барона втягивался в камин. На камине развалился Юм, свесив лапы, зажмурившись, блаженствовал, впитывая тепло исходящее от огня.
— Хорошие новости, — откликнулась девочка. — Признаться, я соскучилась по Катерине. Что же они так долго добираются до Рима?
Приоткрыв один глаз, кот с ехидцей ответил:
— Они пока все отели не посетят, не успокоятся. Похоже, по-своему получают удовольствие от путешествия.
— Каждый развлекается, как может, — откликнулся Барон.
Привстав с диванчика, девочка попыталась забрать мячик у собаки. Пёс, предвидя манёвр, отскочил в сторону. Убедившись, что девочка не повторяет попыток дотянуться до него, сам подошёл и положил игрушку к ногам.
Но когда девочка снова потянулась к мячу, пёс ухватив мяч, отпрыгнул в сторону.
— Вот проказник, — улыбнулась Светлана. Подняв голову, она спросила, обращаясь сразу ко всем: — Священник, посетивший этот дом, наставил вас на путь истинный? Наверное, креститься научил и всяким молитвам.
Не отрывая глаз от камина, Барон откликнулся:
— Молитвы мы и так знаем. Все, любой религии и культа. А вот креститься, как-то не доводилось. Да и желания нет.
Бросив взгляд на Амона, девочка спросила:
— Когда меня увозили из монастыря, Амон не дал священнику перекрестить нас. Неужели так для вас опасно?
Кот, лежавший на камине фыркнул, и иронически скосив глаз, растягивая слова, заметил:
— Мы же не вампиры, чтобы бояться такой мелочи. Слишком легко было бы тогда на Свете. Перекрестил и готово! Нет, ты заблуждаешься.
Соглашаясь с Юмом, Барон кивнул:
— Цитируя Шекспира, я в полной мере отвечу на твой вопрос: «О нет, Модо и Мего - злые духи. Не из простых. Князь тьмы - недаром князь». По-моему, тут всё сказано.
— Почему же тогда такое большое значение, придают кресту?
Барон пожал плечами.
— Крест может снять галлюцинацию, отпугнуть вампиров, но уже от оборотня он не спасет. Зомби неуютно почувствуют себя при кресте. Шофёр лимузина, должно быть был зомби, вот Амон и не позволил священнику махать руками. Амон, так это было?
Амон, оторвав взгляд от огня в камине соглашаясь, кивнул, но добавил:
— Прибавьте ещё к этому злость. Он не подчинился приказу. Так бы и убил его, но тогда он не станет епископом с запятнанной совестью, а это куда интересней, чем труп.
Пёс подошёл к девочке и положил рядом с ней, на диван, мяч. Усёк, когда она сделала попытку дотянуться до него, снова схватив его, отпрянул в сторону, лукаво поблескивая алыми глазами. Девочка вспомнила:
— А галлюцинации на Канарских островах, тоже можно было снять крестом? Не могу поверить, что среди толпы не нашлось таких.
— Представь себе, не нашлось, — откликнулся Барон.
— Жаль, — вздохнула девочка.
Кот оскорбился:
— Такое зрелище было, а ей не понравилось!
— Нет, — ответила девочка и быстрым движением руки схватила вновь положенный рядом мячик. Пёс со щенячьей радостью, запрыгал вокруг в попытке забрать свою игрушку. Подняв руку с мячом над головой, Светлана заставила пса встать на задние лапы. Он мог бы без труда дотянуться до мяча, но был деликатен и терпеливо ждал нового броска. Не желая его томить, девочка кинула мяч в дальний угол зала. Пробуксовав, пёс рванул туда, царапая когтями начищенный паркет, словно боялся, что кто-то притаившийся там может забрать игрушку. Светлана задала вопрос, не ожидая на него ответа:
— Вы вообще чего-нибудь боитесь? Что для вас страшно?
И была поражена, когда они все не скрывая, кивнули головой. Настаивая, она спросила:
— Что?
— Гнев Дорна. Он для нас страшен, — ответил за всех Амон, Юм и Барон, молча с ним согласились.
— Дорн, он чего боится? — показав глазами в потолок, спросила девочка.
— Магистр ничего не боится, — с какой-то даже гордостью заявил Амон, — и Создатель идёт на уступки, позволяя ему делать всё, что вздумается. Это люди называют попустительство Божие. Разумеется, если при этом не нарушается Вселенское равновесие. Ибо, Дорн не его создание, он равен Богу, если не больше, так как тьмы всегда больше, она заполняет пространство между звездами, а значит больше сил и возможностей.
— Я считала что Добро и Зло одинаковы.
— А ты представь, что свет и тень две противоположности. Но есть еще и граница между ними - сумерки. Заметь, это гораздо больше, чем одна сущность света и добра, отсюда исходит, что ночь гораздо сильнее, изобретательней и разнообразней, словом, наш Хозяин должен быть единственным правителем Вселенной и вечности.
— Странно, — задумчиво сказала Светлана, пропуская последние слова Амона. — Вот Катерина, она не убийца и не садист, а Дорн её хозяин. Почему так?
— Она заслужила покой, это и есть «сумерки», — пояснил Барон, пуская струю дыма в развалившегося Юма, и с удовольствием выслушивая, как заорал в возмущении кот, шипя и чихая от дыма.
— В вашем царстве нет любви. Неужели Катерина не заслужила этого? Она никогда не почувствует, что нужна кому-то, что кто-то беспокоится о ней? Кроме Валентина конечно. Я не могу поверить, что Создатель так жесток к простым людям и не прощает им их недостатки. Ведь человек не совершенен. Неужели они обречены, существовать вечно, без любви?
— Существует реинкарнация и душа снова и снова получает шанс возвыситься духовно. Но не всегда доходят до истины, и тогда возврата нет.
— Нет. Я считаю, это жестоко, — твердо решила девочка. — Даже убийцы не заслужили такого. У них должен быть шанс. Они поймут, что такое любовь и понимание и душа их очистится и не будет в ней злобы и жестокости. Неужели Создатель забывает о потерянных душах, когда они попадают в царство теней?
— Как сказать, — неопределенно ответил кот, и с возмущением заявил Барону: — Изер! Я тебе не комар, чтобы меня окуривать, — и обращаясь неизвестно к кому: — Чистая и светлая душа должна добровольно спуститься в Ад. Тогда грешники получат то, о чём шёл разговор.
Светлана с удивлением посмотрела на Амона.
— Но разве та же Катерина, не могла бы стать этой «душой»?
Бросив остатки сигары в камин, Барон повернулся к девочке.
— Это место сможет занять только человек заслуживший «свет», а не «покой». Кандидатура Катерины отклоняется.
Взяв из воздуха еще один мячик, Барон метнул его в другой конец зала. Пёс недоуменно замер, держа в зубах свой и провожая взглядом мяч Барона. Опустив мячик на пол, пёс кинулся за вторым. Подобрав первый, Барон кинул вслед за вторым, заставив собаку развернуться на полпути к камину, и снова броситься в конец зала, рыча от возмущения.
— Надеюсь, такой ангел найдется, — заметила девочка и, забыв о разговоре, захлопала в ладоши, привлекая внимание совсем запыхавшегося пса. Собака умудрилась оба мяча сложить возле своих лап, и тяжело дыша, посмотрела на сидящих возле камина. Барон щёлкнул пальцами и оба мяча пропали. Собака в недоумении обнюхала пол, пытаясь сообразить, куда же они делись. По-видимому что-то смекнув, пёс кинулся к сидящим и поочередно принялся всех обнюхивать в надежде найти игрушку.
— Убери свой мокрый нос! — завопил Юм, возмущенно отпихивая от себя морду собаки.
Встав не задние лапы, пес дотянулся до кота, и с шумом принялся его обнюхивать. От дыханья пса шерсть кота топорщилась и вставала дыбом.
— Апорт! — крикнул Барон, кидая мяч.
Взвизгнув от восторга, собака бросились за мячом, в красивом полете перелетев через вытянутые ноги Барона.
Амон отставив сигарету повернулся к девочке.
— Взошла Луна, — сообщил он ей.
Светлана выжидающе посмотрела на него. Он продолжил:
— Самое время осмотреть памятники Рима.
— Нет, я не хочу на кладбище, — категорично заявила она.
Амон улыбнулся.
— В свете луны хорошо смотрится не только кладбище, но и Колизей. Только его обязательно нужно смотреть ночью, когда луна освещает его стены. И тогда призраки прошлого выходят из тьмы на лунный свет. Я покажу тебе его.
— О! Я с удовольствием посещу Колизей, — с восторгом согласилась Светлана.
— Как мы туда доберемся? На лимузине?
— Я предлагаю использовать мотоцикл, — предложил Амон
— Отлично! А кто нам составит компанию?
— Мы составим, но только до центра, а потом разъедемся, — предложил Барон за себя и Юма. Последний молча с ним согласился. К огромному неудовольствию пса, компания покинула тёплое местечко и направилась к дверям. Амон что-то приказал и пёс понурившись, вернулся в зал. Где, развалившись на полу, подставил бок к теплу камина, принялся грызть мяч. Возле дома, уже стояли мотоциклы. Но девочка внезапно остановилась.
— Можно Вас попросить?
— Попробуй, — улыбнулся Амон.
— Если можно, пожалуйста без лихачества, жутко становится оттого, что вытворяете на дороге.
— Светик! — возмутился Юм, — Но так же неинтересно! С таким успехом можно и на автобусе доехать. Вспомни, как по встречной полосе, в лоб машинам... Здорово!
— Поседеть можно, — покачала головой Светлана.
Амон с неохотой согласился:
— Хорошо, хотя светлый волос считается красивым.
— От рождения, — уточнила Светлана.
— Хорошо, — заводя мотор, повторил Амон. — Садись, я буду аккуратно вести мотоцикл.
Юм и Барон последовали его примеру и уже три мотора грохочут в ночи. Амон резко взял старт, и девочка пришла к выводу, что больших уступок от водителя ей ждать не стоит.
Мимо пролетели Барон и Юм, подняв мотоциклы на дыбы.
Повернули на трассу. Змеей, проскользнув между машинами, Амон увеличил скорость, и помчался между потоками транспорта по разделительной полосе.
Потеряв по пути свою компанию, Амон подрулил к чему-то огромному и величественному. Оставив мотоцикл на дороге, они подошли к возвышавшемуся перед ними Колизею.
Освещенный светом луны, Колизей смотрел на гостей множеством арок, которые в три яруса поднимались от земли. Луна посеребрила колонны, но проникнуть в зияющие пустотой арки так и не смогла и эти проемы как чёрные глаза взирали на стоящих у подножия. Колизей имел свою, жёсткую красоту. Из-за серебряного света, казалось он состоит из одних столбов, только выше его венчала стена с небольшими оконными проёмами.
— Зайдем внутрь, — предложил Амон и железная решетка, закрывающая вход, тихо скрипнув, распахнулась.
Войдя в здание, Светлана была поражена множеством галерей, уходящих в полумрак. Галереи шли по всей окружности здания, огибая площадку покрытую песком. Под лунной, площадка казалась, покрытой мелом. Встав в центре, девочка огляделась. Со всех сторон её окружали стены с темными проёмами арок и окон. Ей представилось, что за ними столпились люди и в мертвой тишине ожидали кровавых зрелищ.
— Сколько же тут народу могло поместиться? — подавленная величием Колизея, прошептала Светлана.
Амон неслышно подойдя к ней, удовлетворил её любопытство.
— Что-то около пятидесяти тысяч зрителей, могли наблюдать за сражениями гладиаторов. Как раз где мы сейчас стоим и шли эти знаменитые кровавые зрелища. Бои насмерть. Эта площадка должна быть бурой от рек крови пролитой здесь.
— И людям нравились такие зрелища?
— Почему бы и нет. Вид крови брызжущей из глубокой раны опьяняет. Человеку хочется ещё и ещё крови, чтобы утолить свою жажду. Тут вспарывали живот, и внутренности вываливались на песок, а раненый волок их за собой пока его не добивали, или сам не умирал от боли. Здесь мечи и копья прошивали тело, словно оно из бумаги. Здесь и я когда-то славно повеселится, отправляя создателю рабов и военнопленных. Меня знал весь Рим
— Но конечно не с лучшей стороны, — с ехидцей заметила Светлана.
— Разумеется, — клыки отразили свет, когда Амон улыбнулся на её замечание.
Внезапно проведя рукой перед лицом, и щёлкнув пальцами, он пропал. Колизей преобразился.
Лунный свет уступил место солнечному. Светлана с изумлением обнаружила в своих руках, короткий, тяжелый меч. Подняв голову, встретилась с тысячей глаз, которые с кровожадным любопытством взирали на неё с верхних галерей. Тишина взорвалась криками, исходящими из тысяч глоток. Этот шум, как шум грозы, медленно накатывался на арену. Опустив глаза, девушка вздрогнула от направленного на неё неподвижного, оценивающего взгляда прижавшегося к земле хищника. Он шевельнулся и не спеша, направился к ней через всю арену. Новый шквал голосов захлестнул Колизей, поднявшись под самое небо. Наверное, сами боги с любопытством взирали на накал людских страстей. Светлана, не поднимая меча, попятилась назад. Несколько мягких прыжков и хищник неподалеку от неё. Напряг тело, подобрал лапы, готовясь к роковому прыжку.
Светлана спиной ощутила холод каменной стены. Отступать больше некуда. Хищник взвился в воздух, на одинокого воина, так и не поднявшего свой меч. Девушка не отрывая глаз, следила за прыжком. Ей казалось, что эти моменты кто-то медленно прокручивает как плёнку, кадр за кадром. Вот он оторвался от земли, вытянув лапы с острыми когтями, раскрыл пасть в предвкушении жертвы, которая сейчас забьётся в смертельных объятиях, истекая кровью. Но он так и не достиг её.
Колизей погрузился в полумрак и снова лунный свет осеребрил колонны.
— Идущий на смерть приветствует тебя! — эхо донесло эти слова и шум приближающихся шагов.
На площадку вышел Амон
— Как тебе галлюцинация? — поинтересовался он. — Так говорили гладиаторы.
— Предупредили бы сначала, — хмуро посмотрев на него, проворчала Светлана.
— Почему меч не подняла? Не защищалась?
— Не знаю, — пожала плечами Светлана. — Это было как сон, как-то нереально. Наверное, я ждала когда проснусь. Амон, то, что я видела, всё так и было? Разве на людей натравливали хищников?
— Обязательно, — коротко ответил он и направился к проёму арок. — На христиан. К сожалению, в данный момент Колизей используют как символ мира. Когда осуждённому на смертную казнь дают помилование, тут зажигают огни. Два дня Колизей освещают прожектора. Проклятие, какой великолепный амфитеатр, и как его используют! Как люди неразумны.
— Сдается мне, наоборот, — тихо пробормотала Светлана.
Все ещё находясь под впечатлением пережитого, девочка последовала за Амоном к выходу. Бросив прощальный взгляд на амфитеатр, села за спиной Амона. Вздрогнув, мотоцикл рванул по дороге уносясь, прочь от памятника старины.
Они долго гоняли по дорогам, наслаждаясь ночной прохладой, пока, девочка не крикнула ему, что не прочь пройтись пешком. Не возражая, Амон остановил мотоцикл.
Пройдя квартал, Светлана почувствовала, как повеяло свежестью и через несколько домов они вышли на мост, раскинувшийся над рекой. Лунные блики играли в волнах.
Не спеша, двинулись по мосту, рассматривая открывшуюся панораму. Дойдя до середины, девочка остановилась. Облокотившись о перила, подставила лицо ветру, окидывая взглядом раскинувшийся по обе стороны реки Рим.
— Как она называется? — спросила девочка.
— Тибр.
— Тибр, — повторила девочка, вслушиваясь в звуки.
Воцарилась тишина, и только шум проезжающих по мосту машин нарушал её. Шло время, и каждый стоял погруженный в свои мысли и воспоминания.
— Как мой отец? С ним все в порядке? — внезапно задала вопрос девочка.
— Нормально. — неопределенно ответил Амон.
— Мне кажется, что прошло много времени, как я с ним рассталась, — не отрывая глаз от бегущих волн, сказала девочка. Словно разговаривая, сама с собой продолжила: — У меня ощущение, будто я всегда была с вашей компанией, и мне придётся до конца жизни быть с ней. Это не значит, что я в восторге от ваших проделок. Скажу честно, где-то вы мне и нравитесь. Юм такой забавный. Вежливый Барон. Могущественный и всесильный Дорн. Амон, Вы, когда не злитесь по-своему милы. Вы выше людских забот. Вас не волнует борьба за власть, я имею в виду чисто человеческие проблемы, не волнуют деньги, вы выше всего этого. Но, возвышаясь над людьми, вы смотрите на них свысока, не слышите крика боли и страдания. Вы выше этого, а это неправильно, так не должно быть.
Амон, что-то тихо сказал. Девочка повернула к нему лицо.
— Что Вы сказали?
— Я цитирую Шекспира, так любимого Изером. Я знаю, что он ответил бы фразой из трагедии «Король Лир»,
— Что Барон процитировал бы?
— «Как мухам, дети в шутку, нам боги любят крылья обрывать...»
Девочка опять перевела взгляд на волну. Несколько минут молчания и обращаясь, казалось к текущей реке, сказала:
— Как тщетны человеческие усилия. Силы добра и зла используют их, как заблагорассудиться. Направляют их, куда вздумается. Вы сломали мне жизнь.
— Без драм, — ухмыльнулся Амон.
Не отрывая глаз от текущей реки, словно пытаясь там найти истину, девочка продолжила тихий разговор с ветром.
— Когда покину ваше общество, я не смогу жить прежней жизнью. Я знаю то, над чем ломает голову половина человечества. Теперь на любого хулигана или бандита я буду смотреть с большей жалостью, чем когда-то. Ведь я знаю, что в царстве теней нет любви. Там наверное, относятся не как к человеку, а как к кукле, марионетке. Отыграла свою роль, пожалуйте в сундук, который заслужила. Дорн, может и печётся о своем царстве, но он судья и действует согласно разуму, а не чувствами. Он не знает милосердия, — она повернула лицо к Амону. — Как и Вы тоже. Мир страшен, а жизнь сурова. Мы ничто, в масштабах Вселенной. Как я буду жить, зная, что происходит в ней?
— Без драм, — повторил Амон, — Не стоит так отчаиваться. Ты не всё знаешь, далеко не всё. Человеческая душа не так ничтожна, как ты представила. Как-то русская царица сказала, что не народ для царя, а царь для народа. Может в этом истина. И потом, почему ты решила, что покинешь нас. Ошибаешься, столкнувшись с нами, теперь так просто не отделаешься. Может быть, ты отправишься к создателю от моей руки.
— Успокоили, — грустно улыбнулась девочка. — Впрочем, я догадывалась об этом.
— Догадывалась, — усмехнулся дьявол. — Я могу вычислить любую жизнь, любого человека, когда и каким образом он умрет. Но я, не могу точно предсказать твою судьбу. Да, судьба предначертана и обстоятельства ведут к ней, но я из тех, кто способен изменить её, изменить будущее. Это большая власть, и большая ответственность. Ты всё поняла?
— Я пришла к выводу, что так просто с Дорном и его свитой мне не порвать! Вы жестоки, и это меня пугает.
— Я - дьявол, моя сущность - жестокость, — повернулся к девочке Амон, его глаза засветились жёлтым светом. — Если забыла, то я напомню.
— Я помню, — вздохнула Светлана.
Шум машин заполнил паузу. Молчание нарушил Амон. Указав рукой в конец моста, он сообщил:
— Если пройти немного дальше, то будешь на холме Монте-Ватикано.
— И что? — подняла голову девочка,
— На нем расположился Ватикан, государство - город.
— Собор святого Петра.…Так он находится в Ватикане? — удивилась девочка. — Значит, я была там. Только, по-видимому, упустила, что он находится в Ватикане.
Светлана поёжилась от ветра, который внезапно стал слишком свеж:
— Вы не против, если я предложу повернуть назад?
— Отчего же. Пойдём, навестим Юма и Барона, они сейчас опустошают ночной бар,
— Поедем?
— Нет. Тут рядом.
Они повернули назад и встречные машины, ослепляя фарами, пролетали мимо, обдавая тёплым воздухом и шумом моторов. Заслонив лицо рукой от ярких фар, девочка, спускаясь с моста, поинтересовалась:
— Амон, зачем мне нужно знать английский?
— Так решил Дорн, — не договорив, Амон рванул её в сторону. Не удержавшись на ногах, она покатилась по асфальту, обдирая колени и локти. Мимо промелькнула тень, и грохот взрыва заставил на некоторое время её оглохнуть. Внезапно стало светло как днём, проявилась каждая трещинка на дороге.
Сильные руки подняли её, помогая встать на ноги. Ещё не придя в себя, Светлана с удивлением посмотрела на огненный ад, полыхающий в нескольких метрах от неё. Воздух стал обжигающим. От искорёженных останков какого-то транспортного средства поднимался, клубясь, столб чёрного дыма, снизу багровый от языков пламени. На стоящих рядом столбах плавились провода, падая на землю замыкаясь, выбивали голубую искру. Поток машин остановился. Люди, выскочив из машин, бежали к пожару, в надежде помочь пострадавшим. Но если пострадавшие и были, то они уже не нуждались ни в какой помощи, в жарком пламени от них остался только пепел.
Жар был нестерпим. Девочка попятилась, не отрывая глаз от катастрофы. Амон потянул её за собой, покидая мост. В оцепенении, с трудом передвигая ноги, она последовала за ним, все ещё не в силах отвести взгляд от огня.
Пройдя квартал, Амон заметил:
— Судя, по виду, тебе не помешает рюмка коньяку.
Словно очнувшись от сна, девочка подняла голову, посмотрела на него.
— Я никак не пойму, что же произошло? Почему взорвалась машина?
— Ребята марихуаны обкурились. Решили полихачить. Нужно было остановить, что я и сделал, иначе, сбили бы тебя машиной.
— Вы как ангел-хранитель, — невесело заметила Светлана, но перед глазами у неё так и стоял огненный ад.
Амон пожал плечами:
— Не время и не таким способом. Кстати, вот этот бар, о котором я говорил.
Внутри бара было гораздо тише и спокойнее, чем у байкеров. Посетителей было немного.
Кто-то устроился возле стойки и с напряжением следили по телевизору спортивные состязания. Делали ставки, проигрывали.
Амон направился к одному из столиков. Сидевшие за ним обернулись к подошедшим.
— Какая приятная встреча! — воскликнул Барон, выдвигая из-под стола ещё стул. Бросив взгляд на девочку, тут же взял бутылку и налил в рюмку протянул Светлане.
— Думаю, тебе это не будет лишним, — заметил он, ещё раз окинув взглядом.
Светлана села за стол. Посмотрела на разорванные, на коленях брюки, запыленную кофту и ссадины на руках.
— С таким видом только на паперти стоять, — поставила коньяк на стол. — Можно Вас попросить…
— Да, всё что угодно! — перебивая, воскликнул Барон.
— …чашечку кофе. — закончила Светлана.
— Нет проблем, — с готовностью согласился Барон, жестом подзывая бармена.
Перекинувшись с ним парой фраз и отпустив, повернулся к девочке. Посмотрел на содранную кожу, покачал головой. Провел пальцем по ссадинам.
— Ну вот, теперь порядок, — сообщил он.
Глубокие царапины затянулись не оставив и следа. Единственно, что напоминало, о происшествии - разорванная и пропыленная ткань.
— Что, попали в переделку? И похоже, совсем недалеко отсюда. Где же это так угораздило проехаться по асфальту?
Амон махнул рукой.
— На мосту, кое-кому места стало мало.
— И он решил вас потеснить? — подытожил Юм, хитро поблёскивая кошачьими глазами. — И как вы ответили на такую наглость?
— Натурально, пресёк в корне.
— И…
— Он сказал, что больше не будет.
— Ты ему поверил?
— Разумеется, нет.
— И…
— Помог ему прибыть туда, куда он, так спешил.
— Вот это я понимаю! — хлопнул ладонью по столу Барон. — Узнаю нашего друга. Добродетель всегда была его слабостью. Мне нравится твоё кредо. Всегда готов услужить человеку и сократить его длинный путь. Что поделаешь, у каждого свои принципы!
Последние посетители покинули бар, и помещение погрузилось в тишину. К столику принесли чашки с кофе и ещё пару бутылок. Бармен с восторгом посмотрел на своих посетителей, по-видимому, ему ещё не приходилось встречаться с людьми, на которых спиртное не действовало. Эти двое и так довольно давно занялись его запасами, судя по-новому заказу, прекращать дегустацию, пока не собирались. Возможно, проба его стола будет осуществляться прямо по алфавиту. А подошедшие к ним с потрепанным видом, наталкивали на мысль, что их нервы находятся в таком же состоянии. Следовательно, проверка его «погребов» будет происходить последовательно. Долго и с пристрастием судьи к закону. Будут рассмотрены все версии (сорта), и присяжные (возможно к восходу солнца), вынесут вердикт его бару.
— Так на чём мы остановились, Светлана? — спросил Барон, добавляя в чашку с кофе, что-то из бутылки.
— На чём? — задумалась Светлана, наблюдая за его манипуляциями.
— На том, что мы совершенно трезвые! — брякнул не к месту Юм. Опрокинув в пасть рюмку, он поднял сосуд на свет, в попытке разглядеть много ли в нём осталось. Хозяин заведения, увидев в этом жесте намёк, подскочил к столу с новыми бутылками. Попутно (на всякий случай) потребовал наперёд всё оплатить. Находясь в отличнейшем настроении, Барон кинул пачку денег, даже не потрудившись их сосчитать, и сразу же распорядился принести закуску. Бармен с готовностью угодить столь необычным гостям, мгновенно испарился.
— Да, о чём я говорил? — вспоминая, задумался Барон. — Впрочем, не важно. Сейчас самое время подлечить нервы, и разумеется, силы... Держи.
Он протянул Светлане намешанный им коктейль.
— Что это? — не решаясь выпить, спросила она.
— Чёрный кофе и немного рома. Отличная вещь! Взбодрит, что и требуется от напитка.
С опаской попробовав, девочка не могла не признать, что на вкус этот коктейль очень неплох и с удовольствием допила.
Барон, уже держал наготове новый. На этот раз, Светлана пила разведенный ромом кофе, не спеша, наслаждаясь относительной тишиной и покоем.
— Чёрт побери! Как мне нравятся ночные бары! — откинулся на спинку стула Барон. — Вот таких ребят. — Барон кивнул в сторону бармена. — Я поддерживаю, и могу вас уверить этой ночью, он останется довольным. Если не вздумает наделать глупостей. Иначе...
— Подпалим? — спросил Юм, кидая алчный взгляд на полки с выставленными на них в ряд, всевозможными бутылками.
— Наградим, — уточнил Барон, — О! Посмотрите, что там показывают!
Следуя направлению руки, они оглянулись. Телевизор прекратил транслировать спортивные новости, и теперь на экране в экстренном выпуске показывали пожар на мосту. Пламя немного поутихло и бурый дым, подчиняясь ветру, стелился над дорогой, прикрывая машины и суетящихся людей, тёмным покрывалом. Подобно призракам, они появлялись, и исчезали в густом мареве. Крупным планом показали, изуродованные останки и полицию. Провода, как подрубленные лианы, свисали со столбов, путаясь под ногами у суетящихся людей. Ток на этом участке был отключён.
— Ваша работа? — поинтересовался Барон, кивая головой на картинку в телевизоре.
— А то, — ухмыльнулся Амон. — Ба! Да вы послушайте, они просят свидетелей явиться в полицейское управление.
— Подозревают девушку с мужчиной, которых там видели, — заканчивая перевод, Барон и с издевкой спросил: —А что? Может мне сдать вас полиции, глядишь, вознаграждение получу?
— Сдаётся мне, не одного тебя такая мысль посетила, — указывая глазами на бармена, заметил Юм. — Он уже высчитал, что время вашего прибытия совпадает с происшествием. Вон, как схватился за трубку телефона. Я думаю, через какое то время нас посетят римские «законники».
— Мы ещё успеем опрокинуть рюмочку, другую, — спокойно уточнил Барон, подтверждая слова последующим жестом. Закусив, повернулся к Светлане:
— Давай, налегай.
— Да. Кстати! — с набитым ртом, Барон делал безуспешные попытки высказаться ясно. — Как тебе Колизей? Увидела призраков прошлого? Они выступили из теней на лунный свет?
— Выступили, — улыбнулась Светлана, — и один призрак мне особенно запомнился
— Какой же? — влез в разговор Юм, и тут же сам описал предполагаемого призрака. — Он такой... Высокий, широкоплечий, с мечом. Словом гладиатор.
— Почти угадали, — девочка подавила улыбку. С серьёзным лицом, и с шаловливым блеском в глазах, уточнила: — Он с кошачьей грацией, если не хромает. Ростом не высокий, и...
— И..? — вопросительно затянул Юм.
— Рыжий. Могу ещё сказать, одетый в чёрное и с кинжалом.
— Похоже, я знаком с этим призраком, — бросая многозначительный взгляд на Амона, проговорил Барон. Пальцем поманил, замершего у стойки бармена. Тот моментально подлетел к опустошенному столику, и с опаской покосившись на Светлану и Амона, поинтересовался: Чем ещё он может быть им полезен.
— Потрудитесь принять чаевые и оплату за отлично проведённую ночь, — вежливо попросил его Барон.
Бросив взгляд, полный ожидания за окно, хозяин спросил, от чего же они так спешат. Может ещё немного попользуются его услугами и услугами бара.
— Гад, полицию ждет, — с ненавистью прошипел сквозь стиснутые зубы Амон. — Шакал, сдать нас решил.
— Он ещё поймет, что не на простаков нарвался, — спокойно ответил ему Барон. Вставая из-за стола, заметил: — Так полиция почти на месте... — и по-итальянски, хозяину. — Получите.
Достав из кармана горсть блестящих, гранёных камешков, кольца и золотые цепочки, он как бы невзначай уронил всё на пол.
— Ах, прошу прощения, — воскликнул Барон, — мы очень спешим, будьте так любезны, сами поднимите ваше вознаграждение.
— Ходу, — сказал Барон и, не слушая ошеломленные возражения хозяина, потянул своих друзей к выходу.
Издалека приближался вой сирены. Усмехнувшись, Барон сообщил:
— Интересно, как он сейчас объяснит полиции, появление бриллиантов и золота из музея? Ему придётся очень постараться, чтобы его рассказ выглядел правдоподобно.
Не успела компания свернуть за угол здания, как взвизгнув тормозами, у входа в бар остановилась полицейская машина.
— Где ваши мотоциклы? — оглядываясь, полюбопытствовала Светлана.
— Спёр кто-то, — засмеялся Юм.
— Да…, кто это сделал, будет очень удивлен отсутствием тормозов.
— Транспорт - не проблема. Сейчас такси остановлю.
Не успев закончить фразу, Юм выскочил на дорогу под колеса мчавшейся машины. Подпрыгнув на теле, пролетев по инерции ещё несколько метров, автомобиль резко затормозил. Распахнулась дверца, из неё выполз бледный, испуганный водитель. Подбежав к «трупу», дрожащими руками безуспешно попытался нащупать пульс. Человек лежал в луже крови без признаков жизни.
— Ты убил его! — страшным голосом закричал Барон, указывая на тело.
— Я.., я не виноват, — забормотал водитель. Он всё ещё стоял на коленях возле раздавленного человека. — Нужно позвонить в госпиталь.
— В морг нужно звонить! — снова завопил Барон. — Убийца!
— Да. В морг будет очень кстати. Там меня ждут мои друзья, — поднимаясь с асфальта, согласился Юм.
Водитель как-то по-детски взвизгнул. С перекошенным лицом, на четвереньках стал отползать.
— Мой друг, тебе помочь? — заботливо склонился над водителем Юм.
— Не подходи ко мне демон! — завизжал водитель. Вскочив на ноги, помчался по дороге, подвывая от ужаса. — Демон! Демон!
Юм озадаченно потер ухо.
— Как он догадался? — спросил он, ни к кому не обращаясь. — Вы ему подмигивали? — с подозрительностью обернулся он к Барону.
— Разумеется - нет.
— Тогда ничего не понимаю. — Юм посмотрел на оставленную машину с распахнутой дверцей. — Вот такси! Прошу! Водитель ушел по нужде, но попросил его заменить. Спокойно! Я имею права, и умею водить. Так что, всё в порядке.
Автомобиль тронулся, увозя путников.
— И всё-таки не понимаю, как он догадался, что я демон? — подъезжая к дворцу, недоуменно спросил Юм. Тишина была ему ответом.
К ним подошёл один из людей Амона, и увез опустевшую машину в неизвестном направлении.
Одинокое облако над горизонтом приобрело розовый оттенок. Небо посветлело. Неудержимо накатывало солнце с востока.
Наступал новый день.
Оставив компанию в холле, девочка поднялась на второй этаж. Ещё преодолевая лестницу, услышала, как чья-то машина подъехала к дому. Но любопытство было ничтожным, а усталость огромной. Не дожидаясь столь ранних гостей, девочка ушла в свою комнату.
Очнулась от сна, оттого что её кто-то настойчиво тряс за плечо.
— Эй, вставай! Вот вздумалось спать, когда солнце в зените.
Знакомый женский голос и лёгкий смешок, подсказали Светлане, что это не сон, и Катерина действительно стоит у кровати.
— Катерина... — сиплым голосом проговорила девушка, прогоняя остатки сна. — Я соскучилась по тебе.
— И поэтому спишь днём как убитая, — весело рассмеялась Катерина. Сдёрнув со Светланы одеяло, настойчиво сказала: — Вставай, что угораздило днём заваливаться в постель?
— Не что, а кто, — поправила вопрос Светлана, спрыгнув с кровати. Одеваясь, поинтересовалась: — Валентин здесь?
— Разумеется. Он внизу со всей честной компанией отмечает свой приезд.
Светлана содрогнулась.
— Опять пьют. Сколько же в них может влезть?
— Ты о чём? — с любопытством спросила Катерина.
— Всю ночь гуляли в баре. А сейчас, как ты говоришь, снова продолжают. Есть в чему позавидовать...
— И ты всю ночь гуляла?
— Ну, да. В Риме я на особом режиме - ночном.
— Как здорово! — восторженно воскликнула Катерина, и пожаловалась: — А у меня как раз наоборот. Ночью сплю, а гулять приходится днём или вечером. Надеюсь, тут график изменится.
— Вероятно... Но мне хочется и на дневной город посмотреть. А где вы расположились? На втором этаже?
— Рядом с твоей комнатой. — Катерина оглянулась. — Слушай, это чудовище, всю ночь тут бегает?
— Какое? — нахмурилась девушка, пытаясь понять Катерину.
— Собака, как там её зовут? — Катерина задумалась.
— Пёс, — вежливо подсказала Светлана.
— У Амона названия всегда соответствуют действительности. — заметила Катерина и снова весело рассмеялась. Невольно заражаясь весельем, Светлана присоединилась к её смеху.
— Пойдём, Валентин будет рад увидеть тебя.
— Через десять минут я к твоим услугам, — пообещала Светлана, скрываясь в соседней комнате.
Катерина была права. Войдя в зал, они обнаружили всю компанию в сборе. Расположившись вокруг камина, они весело разговаривали и подшучивали друг над другом. Юм устроился лучше всех. Он лежал на ковре, с одного бока его грел лежавшим тут же пёс, а с другого огонь в камине. Дорн и Амон сидели в креслах. Барон и Валентин на диванчике. Первым заметил и первым встретил вновь прибывших, пёс. Вскочив, он галопом кинулся к двери, молотя остатками хвоста.
Дорн обернулся. В его глазах зажёгся огонек.
— Присоединяйтесь, — низким голосом проговорил он. Едва заметно улыбнувшись, добавил: — У Светланы такой вид, будто её только что разбудили.
— Вы правы, сир, — улыбнулась девочка.
— Тогда, кофе тебе не помешает, — заметил Барон, и на маленьком столике с кривыми ножками, возник кофейник с чашечками. Несколько тарелок с бутербродами. — Сдаётся мне, Катенька составит тебе компанию.
— Ты прав, — согласилась Катерина и опустилась на диван, что стоял рядом со столиком.
— Рада Вас видеть, — подойдя к Валентину и пожимая ему руку, сказала Светлана. — Надеюсь услышать рассказ о ваших приключениях.
— Непременно расскажу, — пообещал Валентин и, перехватив руку девушки, приложился к запястью губами.
— И от тебя тоже, — садясь рядом с Катериной, добавила Светлана.
— За этим дело не станет, — махнула рукой Катерина. Вцепившись зубами в бутерброд, что-то восхищенно промычала. Расправившись с ним, поинтересовалось: — А ты как? Как Рим? Ты уже здесь с месяц, где побывала?
Замявшись, девочка неуверенно спросила:
— Тебе ещё никто ничего не рассказывал?
— Как-то не вышло, посидеть в тесном кружке, — махнула рукой Катерина, рассматривая тарелку, решая с какого бутерброда ей продолжить завтрак.
— Тебе в хронологическом порядке преподносить?
— Желательно.
— Три недели я прожила в монастыре.
Бутерброд остановился на полпути к цели. Катерина с округлившимися глазами повернулась к Светлане, так и не закрыв рот. Потаращившись на девушку, она всё-таки вспомнила, что у неё руке. Съев бутерброд, деловито осведомилась:
— Какого чёрта тебя туда занесло? И не говори, что тебя заслали в монастырь с миссией. Не поверю.
— Мне пообещали помочь уехать в Россию, вот я и дожидалась результата на святой земле.
— Судя по тому, что ты здесь - у тебя ничего не вышло, — увидев, как девушка кивнула, спросила: — А как Амон отнесся к твоему исчезновению?
— Спокойно. Будто ничего не произошло.
Катерина задумчиво посмотрела в лицо Светланы и заключила:
— Значит, всё было с их ведома. Они знали, куда ты ушла, и разрешили.
— Не может быть! — удивлённо воскликнула девочка.
Барон обернулся на возглас.
— Что «не может быть»? — лениво протянул он.
— Ничего, — улыбнулась Катерина, — Светлана открывает для себя ваши новые черты.
— Пожалуйста. — Барон опять повернулся к Валентину.
Но теперь забеспокоился Юм.
— Светлана, можно узнать, — с волнением попросил он. — В тех чертах, которые ты открыла во мне, присутствует ли определение: обаятельный, я не откажусь, если ещё существует такая приставка как - красивый. Если ты эту черту не рассмотрела, (понимаю, не всё сразу ухватывается), то прошу, поищи внимательней. Она обязательно должна присутствовать.
— Я очень внимательно посмотрю. Но предупреждаю сразу, что очень сомневаюсь в наличии таковых, — улыбнулась девочка.
— И все-таки посмотри... Хорошо? — умоляюще заныл Юм, словно это был вопрос жизни и смерти.
— Обязательно, — пообещала девочка.
Успокоенный, кот снова свернулся у очага, прислушиваясь к беседе, проходящей в зале.
— Оставшиеся дни, я осматриваю ночной Рим, — закончила свой короткий рассказ Светлана. — А ты, куда подевалась?
— В Тунисе жила наложницей, у одного, симпатично араба. Потом с Валентином добирались сюда.
— Не очень-то вы спешили, — заметила девочка.
— Зато, в каких живописных местах мы побывали! Смотрели Помпеи. Забирались в катакомбы. Загорали на чудесных лазурных пляжах. А сколько гостиниц мы одарили своим присутствием. Почти каждый день - новая. Ты как, подкрепилась? Пойдем, пройдёмся по городу.
Светлана с сомнением бросила взгляд на Амона. Перехватив его, Катерина удивленно спросила:
— Опасаешься, что не отпустит? — и уже обращаясь к Амону. — Амон, ты не против, если мы выйдем в город?
— Против, — отрезал он.
— К чему такие репрессии? — поинтересовалась Катерина.
— У неё обязательство. Как только выполнит, тогда идите куда хотите.
— О чём это он? — не понимая, Катерина посмотрела на Светлану.
Со вздохом та пояснила:
— Я дала слово, и теперь учусь постоять за себя. А ещё зачем-то английский надо учить.
Катерина повернулась к Амону.
— Английский могу и я преподать в городе. После тренировок, отпустишь, Амон?
— Пусть идёт, — пожал плечами, прикуривая сигару.
Барон последовал его примеру.
— Тогда бегом, — шепнула Катерина. — Я подожду тебя здесь. Расправишься с этим, спускайся, пройдёмся по здешним магазинам.
И опять солнце пересекло зенит и клонилось к западу, когда подруги покинули дворец. Наняв такси, они мигом домчались до центра. Восхищённо вздохнув, Катерина помчалась к шикарным магазинам, потянув за собой Светлану.
— Ты посмотри, какая прелесть? А цвет! А качество! — приговаривала Катерина, скользя между рядами одежд, поглаживая и ощупывая почти каждое висевшее там платье. Продавщицы вежливо следовали за ней, не прерывая и не останавливая. — О! А это вообще не от мира сего. Даже не верится, что оно создано руками человека! — остановилась Катерина возле небесно-голубого платья. Оно изумительно меняло оттенки от аквамаринового до цвета электрик. А в складках нет-нет да мелькнет фиолетовая искра.
Катерина заметила:
— Светик, а тебе идёт это платье. Твои глаза становятся синими, больше чистоты цвета. Оно облегает талию, а значить, подчеркнет какая она у тебя тонкая. Короткое - откроет стройные ножки, а на руку можешь накинуть лёгкий шарфик, он скроет татуировку. Тут много священников, не будем им лишний раз мозолить глаза.
— Ты серьёзно думаешь, что я его надену? — удивилась Светлана, видя какие планы, строит Катерина.
— Я не думаю, я уверена. Посмотри, какое миленькое платье, как будто не от мира сего!
— Судя по цене, то да. Куда я дену кинжал? На пояс платья его не нацепить.
— Мелочи, — отмахнулась Катерина, — Кинжал положишь в сумочку. Мы подберём соответствующего цвета. А всё остальное выбросишь. У тебя достаточно большой гардероб, чтобы не ощутить этой утраты.
— Амон не будет в восторге, — с сомнением сказала девушка. Но, заразившись азартом Катерины, уже прикидывала, как она будет смотреться в этом голубом платье.
— Амон? — переспросила Катерина, на секунду поразмыслив, сказала: — Тебе решать. Бросишь ему вызов и выслушаешь всё, что он тебе скажет, или дальше ходить во всем чёрном. Тут я ничем помочь не могу, даже советом. Решай сама. Ты знаешь, я не могу влиять на Амона.
Минутное размышление и Светлана решительно потянула Катерину к ширме.
— Примерим.
Спустя полчаса две дамы покинули магазин, полностью преобразившись. Катерина выбрала золотистого цвета костюм и ридикюль, такого же цвета. Рядом шла Светлана в небесно-голубом платье с синей сумочкой, в синих туфельках и лёгкий шарфик цвета морской волны был, накинут на руку, прикрывая татуировку. Они легко двигались по улице, сквозь перекрёстный огонь взглядов встречных прохожих. Взгляды были разные: завистливые у женщин, восхищённые у мужчин. Какой-то синьор попытался было увязаться за ними. Но Катерина, повернувшись, высказала на итальянском, всё, что она думает о генетическом наборе его предков. Синьор глубоко задумался и в размышлениях отстал от них.
Пересекая улицу, Светлана неожиданно заметила знакомый автобус. Он был без пассажиров, только водитель за рулем и ещё кто-то рядом. Подойдя поближе, во втором она узнала того самого гида, который отвез её к отцу Антонию. Потянув за собой Катерину, Светлана приблизилась к автобусу. Постучав в закрытую дверь, она махнула рукой, привлекая внимание сидящих в салоне.
Дверь открылась, и изумленный Джованни окинул её взглядом с ног до головы.
— Привет, — первая нарушила молчание Светлана.
— Привет, — машинально ответил гид, не в силах отвести от неё взгляд. Вздохнул. — Я очень беспокоился. Отец Антонио сказал, что за тобой приехал опекун. Это так?
— Почти. Ты же знаешь, какой это опекун, — улыбнулась девушка. — Познакомься Катерина. Она тоже русская.
— Джованни, — представился гид, пожимая протянутую руку Катерины. Спохватившись, сказал: — Заходите в салон, посидим.
— А куда дел туристов? — поинтересовалась Светлана.
— Они в охоте за сувенирами. Ещё часа полтора их не будет. Хотелось бы мне тебя обрадовать, да только нечем. Документы не сделали, и ты ещё куда-то пропала. Дело было приостановлено.
Катерина, что-то смекнув, улыбнулась.
— Так это он - твой герой? Через него пыталась попасть в Россию?
— Да. И как видишь, не удалось.
— Мне очень жаль, — добавил Джованни. Восхищенно посмотрев на Катерину, спросил: — У вас все там такие красивые? Светлана, я бы тебя не узнал, не подойди ты первая. А Катерина просто великолепна! Смотрите, чтобы вас не украли, дело-то идёт к ночи.
— Ничего, — улыбнулась польщённая Катерина. — У меня уже есть опыт. Дважды попадаться на один крючок не буду и Светлане не позволю.
— Значит, Светлана ты остаёшься с ними? — с грустью спросил Джованни.
— Да, наверное. Катерина говорит, что они позволили мне уйти.
— Ну конечно! — засмеялась Катерина. Водитель с восторгом рассматривал её через зеркало направленное в салон. — Конечно, всё знали и разрешили. Может, таким образом пытались чему-нибудь научить?
Они замолчали, погрузившись в свои мысли. Джованни поднял голову.
— У меня есть фотоаппарат, я вас сфотографирую на память?
— Замечательная идея! — согласилась Катерина. — Где нам встать? Или, может, на тротуаре щёлкнешь?
— Нет-нет. Сидите, и не двигайтесь. Я сам найду лучший ракурс. — Джованни залез на соседнее сиденье и откуда-то с потолка, наведя объектив, сфотографировал. Через секунду из чрева аппарата выползла картонка.
— Один момент, — сказал Джованни. Засунув в карман фотографию, отступил к водителю, где сделал ещё пару снимков. Они, как и первая последовали в карман. Убрав фотоаппарат, он наконец достал фотографии, с интересом вглядываясь в них. Он не смог сдержать изумлённый возглас.
Катерина подскочила к нему.
— Что там такое? Неужели я так страшно выгляжу?
Светлана тоже заглянула в картинки, которые держал Джованни.
Нет. Катерина там выглядела замечательно, хорошо были переданы краски и оттенки. Но она была одна, рядом с ней красовалась не девушка, а засвеченное пятно, оно полностью скрывало силуэт Светланы.
— Фотографии бракованные, — с досадой сказал Джованни.
Но и на оставшихся двух, это пятно явно преследовало спутницу Катерины. Как будто излучение не давало проявиться на фотографии тому, что люди видели глазами.
— Невероятно! — озадаченно сказал Джованни, в растерянности посмотрев на девушку. — Какой-то невидимый фон вокруг тебя! Интересно, а рентгеновские лучи смогут проникнуть сквозь фон?
Вглядевшись внимательней, Джованни ткнул пальцем в пятно.
— Смотри, тут пятно имеет красноватый оттенок. Что это может быть? Светлана, что у тебя лежало на коленях?
— Сумочка
— А что в ней?
— Стилет, — начиная догадываться, сказала девушка. — Неужели стилет тоже имеют своё излучение?
— Сейчас проверим. Оставь его на сиденье, я сфотографирую отдельно. Посмотрим, что получиться.
Результат оказался тот же. На фотографии вместо стилета было расплывчатое розовое пятно. Джованни долго вглядывался, наконец, поднял голову и спросил:
— Я могу оставить себе фотографии? Наверное, их нужно показать специалисту, правда, не знаю какому, но разберусь.
Катерина посмотрела на Светлану.
— Что скажешь?
Светлана пожала плечами.
— Не знаю, почему я должна волноваться из-за фотографий. Джованни делай что хочешь. Я не думаю, что они могут принести неприятности или проблемы ни мне, ни кому-либо вообще.
Шофёр включил освещение в салоне. Катерина бросила взгляд за окно.
— Темнеет, как быстро пролетело время. Нам нужно возвращаться.
— Хотите, мы вас подбросим? — спросил Джованни. Он, что-то быстро спросил у шофера и тот, соглашаясь, кивнул головой.
— Нет, мы на такси. Тем более что туристы сейчас начнут собираться, представляешь, какое будет изумление, если они не обнаружат своего гида вместе с автобусом? Нет, мы пойдём, а вам счастливо оставаться.
Катерина вышла из автобуса. Светлана повернулась к Джованни, прощаясь, протянула руку.
— Прощай, Джованни.
— Завтра я буду с туристами на этом же месте и в это же время. Приходи, покатаемся по городу, — предложил гид, пожимая ей руку.
— Наверное, у меня не получится, — с сомнением сказала Светлана. Выходя из автобуса, обернулась: — Ты хороший человек Джованни. Я не забуду твою доброту. Прощай.
— До встречи, — ответил ей гид.
Светлана и Катерина ушли прочь, не зная, что их успели сфотографировать ещё несколько раз. Огорчённо посетовав на недостаточное освещение, Джованни спрятал фотографии в надеже выяснить, что же это такое.
Остановив такси, подруги добрались до дома ещё до первых звезд на небе. Расплатившись, направились к дверям. Холл встретил их мёртвой тишиной. Дверь, ведущая в зал распахнулась, и Амон вышел им навстречу. На его лице было всё, кроме дружелюбия. Он остановился. Скрестив руки на груди, сурово посмотрел на вошедших.
— Амон, какой чудесный город! — воскликнула Катерина, но Амон перебил её.
Брезгливо кинув взгляд на Светлану, он спросил:
— Что это?
— Платье, — несколько растерявшись, пробормотала девочка.
— Вижу, — сухо оборвал он. — Оно изготовлено руками людей, — обвинение прозвучало в его словах. — Где стилет, который Дорн вручил тебе?
— В сумочке, — ещё больше растерявшись, прошептала Светлана.
Амон был почти спокоен. И это «почти» внезапно испугало девочку. В смятении она обернулась к Катерине. Та что-то, смекнув, сказала:
— Амон разве женщина может устоять перед тряпками?
Но Амон оборвал её, так и не дослушав:
— Дорн желает тебя видеть. Немедленно!
Последнее слово он особенно подчеркнул.
Катерина посмотрела на девочку извиняющимся взглядом, и вышла в распахнутую дверь, из холла в зал. Амон мягким, скользящим движением последовал за ней, чтобы закрыть двери. В холле они остались одни. Он обернулся к девочке
— Как стилет оказался в сумочке? — изменившимся голосом спросил он. Теперь его голос звучал бархатисто, приятного тембра.
Девочка отступила на шаг назад, внезапно ощутив холод ужаса. Этот ложно приветливый голос был ей невыносим и страшен. С усилием пожав плечами, выдавила из себя:
— На платье он бы не смотрелся. А что в этом такого?
Амон зло усмехнулся:
— Что такого, говоришь? Ты обязана, я подчеркиваю, обязана носить одежды чёрного цвета. Ты не смотри на Катерину, она не принадлежит Его свите. Она гостья в путешествии. Ты выказала неуважение к Дорну, с пренебрежением отнеслась к его дару.
— Я думаю, Дорна не волнует такие мелочи, — попыталась оправдаться Светлана.
Глаза Амона полыхнули огнём, а затем мягко засветились. Светлана вздрогнула. Амон жёстко улыбнулся.
— Да, его не волнуют «такие мелочи». Он - Хозяин, а значит это волнует меня. Ты сделала ошибку.
Мягко ступая, дьявол приблизился к ней. Взял из рук сумочку и вынул из неё стилет. В его руке сумочка вспыхнула жарким пламенем и тут же осыпалась на пол пеплом. Из воздуха он взял ремень и вдел в него ножны. Зашел за спину девочки, и она почувствовала, как он собственноручно надевает на неё оружие.
— Ты будешь наказана, — шепнул на ухо Амон, на секунду затянув ремень на поясе сильнее, чем было нужно.
Девочка промолчала.
Амон отступил на шаг назад.
— Ты ничего не хочешь сказать или спросить, прежде чем будешь наказана? — растягивая слова, с усмешкой спросил он.
— Излучение стилета опасно? — спросила девочка, решив, что просить о снисхождении бесполезно, она попыталось узнать про странное излучение. Несмотря на то, что момент был несоответствующий.
Амон с изумлением посмотрел на неё.
— Откуда тебе это известно? — все так же растягивая слова, спросил он.
— Фотография была засвечена, — охотно ответила девочка, чувствуя, что Амон отвлекся, и надеялась что, заинтересовавшись этим сообщением, он отложит, или забудет о наказании.
— Где это ты успела попозировать? — спросил Амон, но тут же остановился: — Впрочем, можешь не отвечать, — он сосредоточенно посмотрел на девочку. Его лицо исказила ярость. — Опять, чёртов Джованни. Этот парень начинает меня раздражать.
Прервав самого себя, Амон направился к стене, махнув ей рукой.
— Следуй за мной, — сухо приказал он Светлане.
Часть стены ушла в бок, открывая проход в подземелье. Девочка попятилась к выходу из дома.
— Нет. Я не пойду туда, — категорично заявила она.
— Вот как? — нехорошо улыбнулся Амон.
Оставив раздвинутую стену, двинулся к замершей возле дверей девочке.
— Нет! — крикнула Светлана, безуспешно пытаясь выйти на улицу. Толстенные двери, отказывались ей подчиниться, они надёжно сторожили дом и не дрогнули, словно на них задвинули засов.
Амон подошел к Светлане, все ещё улыбаясь, сказал:
— Ты знала, на что шла, или догадывалась. Теперь следуй за мной.
Девочка отрицательно покачала головой и прижалась к двери, словно пытаясь найти в ней защиту. Амон пожал плечами. Схватил её, и несмотря на отчаянное сопротивление, перекинул через плечо. Её кулачки забарабанили по спине, но он не обращая внимания на такие мелочи, со своей ношей направился к лестнице, ведущей в подземелье. Без освещения, Амон, в кромешной тьме спускался вниз. Светлана чувствовала как паутина нет-нет, да пройдётся мохнатой лапой по лицу. Ужас сковал тело, и она уже покорно висела на плече Амона.
Бесконечный спуск кончился. Она услышала, как заскрипела решетка, закрывающая путь в помещение.
Амон пересёк зал и остановился у противоположного конца. Светлана вспомнила, как несколько дней назад на этой стене она увидела прикованного вора. Похоже, её ожидала та же участь.
Амон поставил её на пол. Девочка подняла голову, огляделась, мрак был повсюду, и только глаза дьявола светились в темноте. Девочка почувствовала как, схватив за руки, он прижал их к стене, лязгнув холодный металл опоясал запястья.
Амон отошёл в сторону. Она попыталась освободиться, но железо было как всегда верно своей прочности.
Вспыхнул факел, осветив краешек помещения. В стоящей рядом чаше заплескался огонь. Амон снова приблизился к девочке. Умоляя, она сказала:
— Я не хочу быть вампиром. Пожалуйста, не делайте этого.
— Не беспокойся. Ты тут просто постоишь немного. Подумаешь. Я оставлю тебе факел. Огонь так завораживающее красив, это лучше чем пялиться в темноту. А я тем временем навещу «твоего» Джованни. Хочется на него посмотреть.
Амон повернулся к выходу, но девочка окликнула его:
— Что Вы с ним сделаете?
— А ты как думаешь? С трёх попыток, ну-ка...
— Убьёте?
— Угадала. Надо же с первой попытки! - ухмыльнулся он.
— Но он же ничего не сделал!
— Заблуждаешься. Я слишком долго игнорировал его, пока он не сделал ошибки. Пора мне познакомиться с ним поближе.
Светлана содрогнулась, она увидела, как Амон приблизился к решётчатой двери, и внезапно крикнула:
— Я могу заступиться за него?!
Он обернулся. Клыки отразили пламя факела. Медленно направился назад, припадая на ногу и скаля в улыбке зубы. Его глаза по-прежнему излучали свет. Подошёл совсем близко, затянул в глаза.
— Милосердия просишь? — почти прошептал он.
Светлана опустила глаза. Соглашаясь, качнула головой.
Амон задумчиво посмотрел на неё, растягивая слова, сказал:
— Пожалуй... Я приму твоё предложение, и отыграюсь на тебе. Меня не в чем упрекнуть. Наказывая тебя, я оставлю жизнь парнишке. Не скажу, что такая сделка мне нравится, но проучить тебя не помешает.
В его руке появился кнут. Он резко взмахнул рукой, слушая как щёлкнул в воздухе длинный ремень из сыромятной кожи. Заткнув за пояс кнутовище, приблизился к девочке и освободил от тяжёлых, железных оков. Но эта относительная свобода длилась недолго. На её руках снова блеснула сталь. Ручные кандалы сковали их. Амон подвёл к свисавшему с потолка крюку и накинул середину цепи на его острие. Подтянул крюк повыше. Обошёл вокруг висевшей девочки и поинтересовался:
— Как тебе это?
— Очень удобно, — с сарказмом заметила она.
Вынимая заткнутый за пояс кнут и ещё раз, щелкнув им, Амон предложил:
— Ты можешь передумать, и твоя шкура останется целой. Что не могу сказать о Джованни.
— Я хочу, чтобы он жил, — тихо сказала девочка и закрыла глаза.
Свист рассекаемого бичом воздуха был ей ответом. На мгновение он обвил её фигуру и освободил, оставляя за собой разорванную ткань и вспоротую кожу. Не давая опомниться, сыромятная кожа снова прошлась по спине, раздирая в клочья дорогую ткань. Теперь она свисала жалкими лохмотьями, которые радугой переливались в свете огня. Закусив губу до крови, девочка молчала, только вздрагивала, да зажмуривалась сильнее в ожидании следующего удара.
Она не считала, сколько раз по ней прошелся кнут, рассекая спину. Наконец, Амон остановился. С удовлетворением осмотрев окровавленную спину, он соглашаясь сам с собой, кивнул. Заткнув за пояс кнутовище потемневшего, влажного кнута, освободил её руки. Подвел назад, к стене и снова приковал. Коснувшись изодранной спиной шершавого камня, девочка не смогла сдержать стона.
Амон сказал:
— Должно быть, ты считаешь, что жестоко избита, это не так. Я хорошо выпорол, но легко. Только кровь пустил. Ты не знаешь, что можно бить, не только рассекая кожу, но и выдирая куски мяса, обнажая кости. И это совсем нетрудно. Могу даже сказать, что труднее сдерживать удар и рассчитывать его силу, нежели вволю насладиться казнью. Я не буду заживлять твои раны. Они затянутся сами, правда не так быстро, как тебе хотелось бы. Ты постоишь у стены до моего возвращения, и надейся, что - ожидание будет недолгим.
Амон вытащив из пояса кнут, кинул его в угол, но он так и не долетел до пола, растворившись в воздухе. Заскрипев, закрылась дверь. Амон покинул зал, оставив прикованную к стене девочку.
Кровь быстро свернулась, но каждое движение отдавалось резкой болью, поэтому, стараясь не шевелиться, девочка смирно стояла у стены.
Пламя в чаше давало достаточно света, чтобы она обнаружила движение у дальних стен и на полу, в полумраке. Движение маленьких тел приближалось. И Светлана в ужасе увидела как ковёр из серой шерсти, покрывая каменный пол, приближается к ногам. Как и в первое её посещение, они устлали весь пол зала.
Вспомнив израненные ноги предыдущего пленника, она со страхом смотрела на подбегающих крыс.
Но они не тронули ее. Наоборот, щекоча ступни, крысы пытались проникнуть между полом и ногами. Своими телами, они создавали тёплую, живую подстилку между холодными камнями и босыми ногами.
Слизывали капли крови, прижимались, стараясь согреть от сырости и холода подземелья.
Слеза скаталась по щеке и упала в серую массу. Такого девочка никак не могла ожидать от этих маленьких, но свирепых хищников.
Теги:
