Сгоняю ее с кровати. Встаю, раздвигаю шторы на окне. Опять снег, на улице ничего нового. Плетусь в ванную, мельком смотрю на часы – 6:30 утра. Привычка вставать рано осталась, хотя тащиться ни свет ни заря абсолютно некуда. Пока я в ванной, Трикс крутится под дверью в ожидании завтрака. Если ее очень раззадорить, она зашипит, защелкает и засвистит, чуть ли не запищит. Обожаю ее дергать, обожаю ее писк. Как сейчас. Голодный грызун в первый свой день у меня погрыз все мои книги. Это даже восхищает, книг-то куча. Штук двести, наверно. Это я на барахолке покупал, или одалживал у приятелей.
Моя кухня – оплот холостяцкой жизни. Хорошо, что со мной Трикс, иначе мышей было бы полно. А так они ее боятся, она там крысиный зомби со своими глазищами цвета свежей крови(сдавленно фыркаю себе под нос, это я так смеюсь). Трикс, как кошка, путается под ногами и удивленно на меня смотрит. Да, скажет, хозяин опять сам с собой треплется.
Стол завален раскрытыми упаковками от «Доширака». Все не соберусь их выкинуть, да и Трикс весело рыться в хрустящих контейнерах и рвать их на части. Так, холодильник работает, значит, оплату я не просрочил. Забыл, понимаете ли, платил или нет. Роюсь в «Дошираке», я его покупаю по семь-восемь штук, ну должна же быть еще заначка. Бинго! Под завалами обнаружена нетронутая(почти, если не считать крысиных зубов) пачка, из которой я извлекаю брикет спрессованной желтой лапши вместе с пакетиком приправы. Так, к лапше у меня ничего. Фильтр с забившейся кассетой за ночь начистил поллитра воды, можно поставить чайник. Чайник электрический, черный, пластмассовый. Трикс его погрызть не смогла, так что он даже как новенький. В раковине лежит вчерашняя чашка с застывшим в неестественной позе коричневым чайным пакетиком. Да, он еще терпим. В холодильнике, нет, лучше не смотреть, что у меня в холодильнике, но Трикс его открывать не умеет, а значит, там должен быть кусок колбасы от последней пробежки по супермаркету в квартале отсюда. Так, колбаса на месте, треть от упаковки хлеба в нарезке тоже. Треть – пять или шесть кусков, нарезанных машиной. Чай вскипел, можно скинуть пустые «Дошираки» в урну, освободив тем самым место на столе. Трикс легко вспрыгивает на соседнюю табуретку, некогда белую, теперь в потеках от чая и стоявшего на ней фикуса. Интересно, зачем мне фикус? Он остался от предыдущих жильцов, стоит в гостиной. Крыса лезет за моим бутербродом, чуть ли не мне в пасть. Отпихиваю ее, бросаю на пол кусок колбасы. Трикс ест все, меня самого, впрочем, тоже, наверно, не прочь попробовать на зуб. В полутьме утреннего завтрака без лампочки, потому что она перегорела, а я вторую неделю забываю вырваться на улицу и купить новую, ее глаза горят, как угли. Как у зомби из моего сна.
Колбасу хотелось бы еще растянуть, но, прежде чем я об этом думаю, она уже кончается. Ладно, прощай, последний кусок, пропади своей половиной в моем желудке и половиной – в бездонном брюхе Трикс. Запихиваю чашку обратно в раковину, включаю воду. Холодная. У меня кран-смеситель, но, по-моему, меня надули. Будь он смесителем, тут была бы хоть иногда горячая вода, а? Вода отдает дешевым очистителем, ладно, сойдет.
Роюсь в шкафу, где у меня самое необходимое, просто свалено в тугой узел и выглядит как плод развлечения всех чертей города. Три белых рубашки – это для парада, повседневная черная, две пары черных брюк, джинсы, свитер с лейблом «Я люблю Нью-Йорк». АА я его в глаза не видел, только в надписи на свитере. Хотя до границы 60 миль.
Иду в гостиную, включаю валяющийся на диване ноут. Трикс лезет под локоть. Животное – наелась и сразу спать. Спит она рядом с ноутбуком, он греется и ей тепло. Ноутбук мой старинный, громадный, темно-серый, с черной полосой в месте соединения клавиатуры и монитора. Греется и страшно гудит, когда включается. Как взлетающий самолет. А Трикси нравится, пусть еще уберет свой лысый длинный хвост, которым она полощет мне по рукам. Давай, Трикс, отвянь, не мешай папочке работать.
Работаю я много, прямо валюсь от усталости. Шучу. С немалым оттенком сарказма. Залезаю в свою почту на Yahoo. Реклама сноубордов в Ванкувере, лыжи и коньки, женское нижнее белье( интересно, мне-то оно зачем?), электробритвы. Рассылка газеты, новости. Война в Сирии, проблемы «арабской весны», обсуждение России. Ничего интересного. Новости Виннипега – газетенка, которую бесплатно подсовывают во все почтовые ящики. Раньше за нее платили полтора доллара, теперь наконец-то поняли, что такой хлам только в макулатуру сдавать надо.
У нас тут мало особо важных событий. Наш город – административный центр округа Манитоба. Считается, что мы здесь на югах, 60 миль до границы с США. Я лично бы так не сказал. В этом году, например, зима хорошая, больше -30 не было. А год назад, как раз на мой ДР, 16 февраля, стукнуло -42 . В Нью-Йорке было -35, от обморожения скончалось 19 человек. А у нас никто и ухом не повел. Я особенно. Иногда я месяцами не выхожу из квартиры. Зачем?
А вообще я люблю свой город. Он считается огромным, в нем 103 831 человек. То странное чувство, когда 103831 человек – это ты. Моя квартира, вернее, мой дом( дом на земле, квартирой его называю по привычке) на самом краю города. Снимаю его недорого, соседей нет. Есть, правда, коттедж неподалеку, но там никто не живет, насколько мне известно. Пригородов у нас нет с этой стороны. Представляете, улица тянется и уходит в прерию, в Красную реку, сливаясь с пустым белым пространством, на которое сыпется бесконечный снег.
Унылое зрелище, если честно. Зима девять месяцев в году, и дожди три оставшихся. И чуть отдающий грязью, чуть – бензином вкус рыхлого снега, стекающего с моего карниза. Иногда сюда прилетают обтрепанные городские голуби – наглые создания, готовые выхватить кусок хлеба у тебя из руки, вместе с парой пальцев в придачу. Вас никогда не кусали голуби? Неприятно, и еще они могут препротивно щипаться, глядя на тебя карим глазом в красном ободке. Трикс их тоже не любит.
Мой начальник – программист из Оттавы переслал мне часть проги на почту. Сказал доделать к четырнадцати часам. Потом проснется восточное побережье США, и Сеть зависнет намертво. Я скачал файл себе. Программа-разработчик веб-сайтов. Моя задача – подкорректировать фон, настроить разрешение экрана, сделать пару анимаций и меню для шаблона сайта. Шаблоны у меня сплошь отдают готикой, обожаю ужастики.
На должность программиста-корректировщика, сетевого менеджера я устроился год назад после универа. В принципе, работа непыльная, платят достаточно. На улицу выходить не нужно, сидишь себе в тишине, щелкаешь мышью, строчишь свою часть программы( каждый корректировщик пишет одну страницу, один шаблон, потом отсылает в головной центр. Над одной программой, например, над графическим редактором, может корпеть человек сто по всему миру), отправляешь ее и получаешь онлайн денежный перевод.
День пролетел, как всегда, незаметно. Программу я отослал своему сменщику в половине одиннадцатого ночи. Отполз от компьютера, щурясь и протирая глаза. Когда резко отходишь от компа, перед глазами некоторое время висит сплошное темное пятно – отпечаток монитора и нужно долго тереть их чайными пакетиками, чтобы прийти в норму. Трикс копошится где-то в углу, наверно, опять ест мои газеты. Иду на кухню, делаю себе кофе. Очень крепкий – три ложки кофе и без сахара. Ночью я не сплю, заваливаюсь под утро, часа в четыре. И просыпаюсь в семь, иногда пораньше.
Я – тот человек, который будет три часа искать в Интернете фильм, под которых захочется спать. Трафика осталось 5 гигабайт, должно хватить. Натыкаюсь на очередной ужастик, разваливаюсь на диване с кофе. Трикс, привлеченная мерцанием экрана, сидит рядом и делает вид, что тоже смотрит. Интересно, она там что-нибудь понимает? Я, например, нет. Ставлю фильм на паузу и отрубаюсь, еле успев допить кофе. Опять не помог. И так, в принципе, и проходят все мои дни.
