Что это за мелочь пузатая
уменьшенная тысячекратно,
почти нематериальная -
небесная манна,
выпавшая из кармана.
Подденешь такую крупицу
своим пальцем, например, мизинцем,
поднесёшь к левому глазу -
не поможет даже Спиноза,
шлифующий чечевицу,
увидеть сию заразу.
Но внутри этого проса - целый космос
ювелирный, миниатюрный,
что работает на принципах
автомата Тьюринга.
Что-то стало мне плохо,
разболелась круглая голова:
нанотехнологии -
вся надежда на вас.
Человек - каменный век,
посмотрите, как он устроен
в Тринидаде, Бейруте, Детройте.
Всюду одно и то же, разве он не смешон?
Посмотрите на его мошонку,
посмотрите на его корнишон.
Человек, что создан по стандарту,
вот он вступает в партию,
вот он выходит на пенсию:
в целофанновой Гренландии,
в полиэтиленовой Греции.
Человек - первобытный век
и всё человеческое архаично,
начиная с его личности
и заканчивая яичками.
Да, человек - первобытный век,
и всё "человеческое - слишком человеческое":
в нём очень много воды
и непростительно мало вечности.
Но нанониты всё изменят,
вывернут наизнанку прошедшего зверя,
шерстью шершавою не наружу, а внутрь -
теперь ты не гад, теперь ты не гот,
теперь всё зер гут.
Нанониты - полезные штуки,
дайте нам нанониты в руки,
насыпьте их побольше в обе руки
и встанут на ноги калеки,
поднимутся инвалиды с инвалидных кресел,
щедро вырастут урожаи кукол.
И вот нанониты
движутся к тебе домой,
а дома находишься Ты -
человек из чувств и железной воды,
и все твои клетки - борьба не на жизнь:
позади мезозойская слизь,
впереди немецкая мысль.
Из капельки развивается эмбрион:
я или ты, или может быть он
и как не прискорбно,
но имя нам, именно легион.
Нет, не легион, а, скорее уж, сон
разума, известно, что рождающий.
Уснули все разом мы,
господа хорошие и товарищи,
так сказать, всем скопом, всей кучей
и нас оскопили
на всякий пожарный случай.
Леонардо да Винчи, взгляни на меня,
ну, как тебе мои пропорции,
моё золотое сечение,
запасы моей прочности,
идеальные мои члены.
Тебе известен каждый мой шов,
я стою пред тобой нагишом -
человек, а не какая-то химера,
нарисованная
свинцовым карандашом
или крошащимся мелом.
А рядом со мной,
в двух шагах, возвышается Маяковский,
греет на ядерной печке солнца
свой всемирный радикулит:
люди грядущего, кто вы -
жвачные коровы
или мыслящий тростник?
Мы не куклы, не куклы, не куклы...
мы типа счастливые люди -
нанониты нас любят.
А как же жажда творчества,
полёт мысли, свобода воли?
Да, пошли к чёрту вы
со своим вымученным творчеством,
со своей свободой выбора -
ни мясом, ни рыбою.
Лучше жить припеваючи,
лучше быть неподдельной сволочью,
чем дрожать над потёртой мелочью,
чем настаивать на своей сущности,
дорожить в себе хлипким, нищенским,
дорожить своей личностью,
обречённым своим
человеческим.
Но чёртовые нанониты
дёргают меня за нити,
и я послушно опускаю веки,
у меня безвольно поднимается рука,
способная на радость Декарту,
резаться в разумные карты,
играть в подкидного дурака.
А говорили, что мы не куклы,
всё надеялись на свои прекрасные муки,
пнёшь такого ногой
и посыпется из прорех
грешная гречневая мука:
вот и все ваши муки,
вот и все ваши духи
и вся ваша, бляха муха, тоска.
