А. Дешабо
Я услышал два рассказа от разных людей, разных по возрасту и по мироощущению. Я постараюсь их передать, не искажая авторского восприятия. Итак, рассказ первый.
На заре строительства социализма.
В восьмидесятых годах, мы стояли с пчелами недалеко от поселка Пятигорский. Поля там огромные, просторные. Сначала расположились на кориандре, потом переехали на гречиху. Вечером вокруг костра собирались пчеловоды и травили разные байки. Подсел к нам как-то один дед и говорит:
- Природа раньше была совсем другая, богатая, цветущая, мед качали, чуть ли не каждую неделю. Помню в двадцатых годах, начали у нас создавать коммуны. Каждый нес все, что мог. Один курицу, другой корову, а третий цинковое ведро. И вот собрали нас всех и говорят – все будет общее, и кормиться будем за одним столом.
Поставили длинный стол, наспех сбитый из не струганных досок. На первый коммунарский ужин напекли блинов. Сели мы чинно за стол и начали вечерять. Только видим, каждый следит за соседом, кто сколько съел. Первой не выдержала Марфа и кричит: - Сидор, ты уже десяток сожрал, а я всего три. - А ты жри шибче - вступился громадный сутулый Федор. _ Ах, ты гад, - взбеленилась Марфа - ты еще меня учить будешь, как мне есть - схватила блин и ему в морду.
Всю харю залепила. Федор руками машет, а кто- то ткнул еще пару раз кулаком. То ли блин глубже загнать, то ли наоборот помочь снять с хари. Не ожидал Федя такого оборота, развернулся и свой громадный кулачище послал в адрес Марфы. А та несмотря на то, что толстая, оказалась настолько верткой, в миг присела и все досталось Сидору. Впечатал ему Федя правую ноздрю в левый глаз. А тут поднялся муж Марфы, добавил Сидору, а заодно и Феде вмазал. И пошло, кто кого бил, за что, никто не знает. Только в суматохе ни одного блина не осталось на столе. Наутро парторг всех собрал и помирил. Люди то зла друг на друга не имели, а просто нашло какое- то затмение. А социализм мы все таки построили, как тогда говаривали - окончательно и бесповоротно.
А вот второй рассказ:
На заре строительства капитализма.
В девяностых годах работал я в проектном институте. Восьмиэтажное здание из стекла и бетона служило украшением города, своя мощная база с складскими помещениями и автотранспортным предприятием. Работы было много, и наша фирма процветала пока не началась перестройка. Дела стали идти все хуже и хуже. Приезжают заказчики, а директор как заломит цену на договор, те пожимают плечами, крутят у виска и уходят с ни чем. Отделы сидят без зарплаты, кроссворды решают, прямо эпидемия кроссвордная какая то, люди начали разбегаться, а мне Петрович наш ГИП и говорит:
- Наш директор дурак, такой был заказ, а он лопухнулся. Соседи перехватили. Кличка директор - дурак так и прилипла к нему. Всю работу развалил. Полгода сидим без зарплаты, год. Конца и края не видно. Кто в челноки подался, кто в другие фирмы перешел, а кто на госслужбу нанялся. Кстати, госслужба плодиться начала, как саранча. Тут тебе и налоговая инспекция, и налоговая полиция, и таможня, и казначейство, и администрация на каждом углу, а ОМОН, СОБР, перечислять устанешь. И вот когда никого почти не осталось, собрал нас всех директор и говорит:
- Пришла пора и нам акционироваться, так сказать, совершить акт приватизации. И пошло, поехало. Крутили, крутили они с главным бухгалтером. А когда подвели итоги, то оказалось, у директора семьдесят пять процентов акций, у главбуха 15, у остальных остальное, то есть 10 на всех про всех. Кроме этого, много транспорта, техники распродали, а куда деньги подевались, никто не знает.
Тут и организовалась инициативная группа, и в суд на директора подали. А в суде адвокат- защитник и говорит: - Вы слышали, что сказал президент и премьер-министр тоже - передела собственности не будет! Вот и решайте, как быть. А директор помещение института сдал в аренду коммерческим предприятиям, "Волгу" поменял на "Мерс", за границу начал ездить, говорят, купил там виллу. Сын у него учится в Лондоне. Недавно он подарил детдому телевизор, шуму было много. Теперь его называют наш благодетель.
Вот пойми, дурак он или не дурак. И капитализм строим какой-то дикий, как во времена золотой лихорадки на диком западе. Бандитский рынок. Две эпохи, что - то роднит их? Между ними пропасть в семьдесят лет. А люди, изменились ли люди? Можно ли их опять собрать на блины или опять разогнать кого куда, без спроса и без ответа?
