Маленькая печаль случилась, но так быстро оправилась, что сама изумилась... Заживает, как на собаке. Не знаю, радоваться или нет. Может, у всех людей так, может, так и надо? smileУлыбаюсь на все, такая вот беззаботность.

Чтобы быть счастливым, нужно еще в детстве поставить прививку, вколоть вакцину от жалости, вакцину от сострадания. Она не впитывается с возрастом, с воздухом, из воспитания, телевидения, от друзей - люди заражают друг друга, они все больны. Или ты - болен? Что теперь можно считать нормальным, а что - нет?

Недавно услышала историю про ребенка, который после аборта остался жив, это единичный случай, это невероятно. Прожив пару часов, он все равно умер, потому что его не заметили врачи, они не знали, что он выжил, они не догадывались, что его хрупкое сердечко бьется, что он дышит, что он... Я ненавижу их, я ненавижу их, черт возьми!

Недавно пересмотрела мультик своего детства "Голубой щенок". Это ведь, по сути, сама жизнь. Даже цвет. Цвет индиго. Цвет одаренных изгоев. Теперь это называется красивым словом "индиго". Но в мое детство это называлось иначе. Таких как я считали ненормальными. Голубой щенок... Привет из детства. Где ты, умная некрасивая девочка?

/Некоторые самоубийцы, выжившие после прыжка с моста, говорят: "Когда летишь с моста, то понимаешь, что все проблемы решаемы... Кроме одной: Ты уже летишь с моста."/ Я уже лечу с моста... Не прямо, но косвенно, не снаружи, но внутри. Я уже...

А я безумно соскучилась по дождям... Пусть они затопят этот город, пусть они затопят мою тоску. Хочу серого неба, мокрых крыш и легкости. Хочу дышать мокрым ветром.
Хочу дышать…

Чтобы быть счастливым, нужно еще в детстве поставить прививку, вколоть вакцину от жалости, вакцину от сострадания. Она не впитывается с возрастом, с воздухом, из воспитания, телевидения, от друзей - люди заражают друг друга, они все больны. Или ты - болен? Что теперь можно считать нормальным, а что - нет? У меня накопилось девять тысяч вопросов к Богу, в существовании которого я даже не уверена. А ведь он - единственное, во что еще можно верить.

Падай же. Или разбегайся и - лети.

Небо теплое обронило
розовую печаль...
пахнет ладаном из кадила
иван-чай.

И хлопочут вслепую крылья,
ищут юг.
В каждом взмахе свои порывы
узнаю...

Это осень... моя бессонница,
мой хорей.
Сколько строчек не наглаголится,
всё - о ней...

Сколько строчек не наглаголится,
всё - о ней...

Небо теплое обронило
розовую печаль...
пахнет ладаном из кадила
иван-чай.

И хлопочут вслепую крылья,
ищут юг.
В каждом взмахе свои порывы
узнаю...

Это осень... моя бессонница,
мой хорей.
Сколько строчек не наглаголится,
всё - о ней...

куда делось солнце медь которого ты натирала до блеска каждое утро?

..
я пишу той девочке из страны ледяных гигантов
страны вечнозеленых мхов и храбрых оленей
где ты? вопрошаю у рек
ищу средь унесенных рыбаков
хочу услышать вновь твой напев
тихий и глубокий
куда делось солнце медь которого ты натирала до блеска каждое утро?
я простой охотник
- мое дело промысел ягод
ты тоже охотник
- твое дело промысел нерпы
где ты на кого оставила свои сети?
возвращайся будем кружиться в танце
насытившись жиром из ягод

.А помнишь - был ведь, пускай натужен,
пускай невнятен и неуклюж,
но все же - он назывался дружбой,
союзом двух ... душ -

тандем наш. Дальше - как в поле минном -
не пуля в лоб, не снаряд в висок -
сказала: дам твое имя сыну.
А ты: я буду его отцом.

Как стали с бывшими расходиться,
так тут совсем пробрало на смех:
мы, к слову, были однофамильцы.
И даже в этом не как у всех...