Париж с нагрузкой

Май в тихом городе на Волге
Буянил в девичьих сердцах
И внутривенно лил восторги,
Лишь Марье было не до оргий
С готовым пальцем для кольца.

Стародевичеством гордиться
Ей надоело к тридцати,
Уже не вглядывалась в лица,
Желая телом насладиться -
Боялась Маша отцвести.

Горящие тушила туры
В агентстве «Райский уголок».
- Какие мужики в натуре! -
Подруги ей. - А ты как дура!
Лети на запад, на восток!

И Марья, наконец, решила
Взмахнуть ресницами смелей
И так преобразилась живо,
Что безо всякого нажима
Клиент готов отдаться ей!

Четвёртым браком не испорчен,
Но отшлифован был Иван
До блеска. В меру был порочен
И на исходе каждой ночи
Стихами был и сыт, и пьян.

- Нужна мне, девушка… путёвка!
(А слово «девушка» она
Воспринимала как издёвку,
Пора клиенту в мужеловку!)
- С нагрузкой Франция нужна?

- Париж с нагрузкой? Объясните!
- Нагрузкой Вашей буду я!
- Я не согласен, извините.
Хотя… В глаза мне посмотрите,
А вдруг Вы - пятая моя?

Взлетели на заре июня.
Переживал за них Париж
И ублажал не очень юных,
Густели тени, соки, слюни
С волненьем затаённых ниш.

Горящая путёвка эта
Туристов наших разожгла!
У разогретого поэта
Спалила прежние сонеты
С тоскою девичьей дотла.

Случается и не такое!
Лишь сердце в отпуск отпусти
Из неприёмного покоя
И в небо выкрикни: «Доколе
Мне у окна одной цвести?»

Иван-да-Марья обретают
Парижский запах лепестков,
Шмели безвизово летают
И беззастенчиво глотают
Нектар нечаянных стихов.

"Нагрузка" приглянулась Ване
И без Парижа, что уж врать!
В провинциальном ресторане
Почётное присвоил званье
Марусе - Муза №5.

А всем знакомым говорили,
Что познакомил их Париж.
Месили тесто: тили-тили,
Пекли одну из тех идиллий,
Которой облизнёшься лишь.

Семья «французская» распалась
Уже на следующий год,
У Музы развилась усталость,
Стихи всё реже получались,
Иван оттачивал отход.

Последние стихи для Маши
Явились обходным листом -
У Музы №6, Наташи,
Моложе, расторопней, краше,
Нашёл поэт и стол, и дом.

Из Музы женщиною стала
Мария наша хоть куда!
Недолго бедная рыдала,
Сама путёвку заказала -
Горящую как никогда.

И никакая не нагрузка!
Теперь Мария - ценный груз!
Париж гордится этой русской,
Вкусившей счастье, в платье узком…
Нет, не бывает бывших Муз!

И, ободрённая свободой,
Вернулась Машенька домой.
Спустя положенное: роды,
Пелёнки, слюни, соки, воды
И вновь: «Доколе быть одной?»

Конец рассказа не печальный:
Нагулянный в Париже сын
Папашей признан был реальным,
И не Иван, а Жан-да-Марья
Дрожат от утренней росы.

Двустишья

Я избежать бы Вас хотела,
Но чуден спор души и тела! -- да и разум сдаётся...

"Спасибо" в сексе - это мина
Для недостаточно любимых. - грубо, но правда...

Сложа ноги, сложа руки,
Ждать оргазма - хуже скуки! -- таки есть же Камасутра..

От здравомыслия до словоблудия
Одна прелюдия... -- золотые слова!

Мораль сих строчек лишь в морали:
Чтоб зря бумагу не марали.

У зависти прочные корни,
Завистник их поит и кормит.

Не знаешь рядом с дураками:
Блеснуть умом или ногами? -- и тем и другим...

Если кто-то кому-то должен,
С каждым днём эта связь дороже... -- Ваша правда!

Каждый рождённый - оригинал,
Жаль, что от жизни копией стал!

Если плохо цель видна,
То скорей всплывай со дна!

Мечтали две точки зрения:
А может, от прений, к трению?!

О, каково
Любить не одного! -- а каково любить троих, а жить в гареме у шейха?

Зачем, скажите мне, Пегас
Своё седло кладёт на Вас?

Каждый рождённый - оригинал,
Жаль, что от жизни копией стал!

Если плохо цель видна,
То скорей всплывай со дна!

Женская ночь 8 Марта

Женская ночь 8 Марта

Не люблю я Женский день.
Женский вечер влажный,
Женской ночи 40 den,
Чёрные, как сажа,

Облетающий тюльпан
В ноги строгой розы,
Суетливая толпа,
Длинные обозы,

Туалетная вода,
Прочие наборы
Захватили города
И надушат скоро,

Будет всё благоухать,
Задохнусь до завтра,
Оживу ли от стиха
Немужского марта?

Угасает Женский день,
Снится мне Солярис,
Женской ночи 40 den
Снова не порвались.

За ревностью в карман не лезу –
Её там и в помине нет –
Звучу, готовая к диезу,
На нерве нот, стихов и лет.

У ревности законы стаи:
Сильнейшие из чувств ведут,
Другие же от пыла тают
И новых снегопадов ждут.

До ревности не снизойду я,
Бемоли чувств не мой удел,
Я ревности свечу задую,
Пока пожар не налетел.

Я на полтона повышаю
Доверье, слабое пока,
И птичий щебет сокрушает
Журчанье воли ручейка.

От ревности потеют руки,
Струна дрожит не от игры,
И звуки обнажают муки
Ревнивой к высоте горы.

Пусть Вас другие покоряют,
Ревнуют хором, шанс дают,
По струнам проводов играют
И искрами Вас обдают.

Затихну в этой кутерьме,
Умру на миг, на жизнь – не важно.
Беззвучно льнущие к зиме
Весну встречают не однажды.

Я до оркестра не унижусь.
Я – скрипка. Выше на диез.
Живой водою, что с небес,
Умойтесь Вы, а я воскресну!

Где на диез доверье выше,
Там музыка вершин слышна,
И горы ревностью не дышат,
И я, другая, не нужна.

Ревность как и Зависть сёстры ненависти

Двустишья

Женская ночь 8 Марта

Где на диез доверье выше,
Там музыка вершин слышна,
И горы ревностью не дышат,
И я, другая, не нужна.

Двустишья

Женская ночь 8 Марта

Где на диез доверье выше,
Там музыка вершин слышна,
И горы ревностью не дышат,
И я, другая, не нужна.

Где на диез доверье выше,
Там музыка вершин слышна,
И горы ревностью не дышат,
И я, другая, не нужна.

Париж с нагрузкой

Скрипичные ключи замкнули мир.
Весной сквозняк – певец замочных скважин.

Сольются звуки самой свежей блажи.
И блюзово, и джазово, и влажно…

И жизнь порой висит на волоске –
Насколько всё старо, настолько ново.

И всё-таки прекрасней не бывает, И вряд ли можно радостней найти
Весеннего движенья новой крови!