[ Обновленные темы · Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
  • Страница 2 из 3
  • «
  • 1
  • 2
  • 3
  • »
Литературный форум » Наше творчество » Авторские библиотеки » Альфия Умарова
Альфия Умарова
Альфия Дата: Пятница, 30 Авг 2013, 09:13 | Сообщение # 26
Зашел почитать
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 43
Награды: 2
Репутация: 9
pantera2, Как правильно Вы сказали, Марина:
Цитата (pantera2)
И даже самых жестоких людей можно и нужно простить. Потому что иначе рискуешь сам стать им подобным.

Именно так: каждый имеет прав на ошибку и на шанс ее исправить.
Если бы зло всегда в ответ порождало зло, мир давно бы взорвался
от его концентрации. Слава создателю - существует еще и добро, и
желание понять, и поставить себя на место "провинившегося", и мудрость
прощения. Оттого, наверное, и живы, и продолжаем верить, надеяться и любить...


Моя авторская библиотека.
 
Альфия Дата: Пятница, 30 Авг 2013, 09:23 | Сообщение # 27
Зашел почитать
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 43
Награды: 2
Репутация: 9
МИША И МУХА

И что, спрашивается, хозяйка ругалась так громко? Ну, насорил немного, так я ж не специально! Обычно-то я по столу вообще не хожу. Ну, ладно, ладно, почти не хожу. Так и хожу-то, когда нет никого. Да что там интересного? Мед в плошке да варенье черничное. Так я их не люблю. Попробовал раз — не понравилось. Да солонка с перечницей, а от них на меня чих нападает. Да чайник с чашками. Оно мне надо? Я обычно всё это аккуратненько обхожу, иначе хозяйка рассердится. Так-то она меня любит. Зовет ласково: «Мишенька, рыжик мой». Правда, иной раз строго и Михаилом обзовет. Это если я набедокурю. Надо же слово какое — «набедокурю». Я вообще не «кУрю», так, балуюсь иногда.

Вот и сегодня, немножко того, «накУрил»… Но ведь не нарочно, честное слово, не нарочно. Это всё противная муха. Вредная такая: летала и летала перед носом, дразнилась да еще садилась то на мое законное место — подоконник, то на стол, то на стены. Мне сначала лень было, я дремал, как обычно. Следил за ней вполглаза, прищурившись, но когда голова закружилась следить, не выдержал. Эта зараза крылатая на плошку с медом села, представляете?! Я, хоть его и не люблю, возмутился: кто ей разрешал на наши плошки садиться? Она неизвестно где летала, садилась непонятно на что, и тощие конечности свои, все шесть штук, не помыв, на чистое уселась. Ничего себе! Мне, например, после прогулки на улице с грязными лапами хозяйка не разрешает даже по прихожей гулять. Сразу несет меня в ванную и моет, потом вытирает махровым полотенцем.

А эта нахалка прямо так, с немытыми, да на стол! Не-ет, такого я вынести уже не смог. Ка-ак прыгнул за ней, ну, думал, схвачу, разорву на мелкие части нахалку эту. Но немножко промахнулся. Самую малость. Проехался по столу чуть-чуть, маленько плошки с медом и с вареньем сшиб, ну и всё остальное заодно… Так я ж не виноват! Это стол гладкий слишком да муха больно резвая попалась.

В общем, гадина эта в итоге улетела куда-то, а я на полу оказался — весь горько-солено-сладкий и липкий. Хотел было прибраться, но понял: не успею. Решил себя привести в порядок. Я же не могу ходить грязным. Я — чистоплотный, так моя хозяйка говорит. Она сегодня, когда вернулась домой, этого слова почему-то не говорила, всё больше другие: «Ах ты паршивец (!), ах гаденыш (!!), пришибу рыжего (!!!), рукавички из тебя сошью (?!), будешь знать!» Я всё это из-под ванны слушал. Нет, ванну я не принимал, так вылизался, просто решил от греха подальше, ну и от моей любимой хозяйки там переждать. Что-то мне подсказывало, что пока лучше не показываться ей на глаза.

Она там долго что-то подметала, отмывала, потом машинку запустила стиральную, душ принимала, а я всё это время сидел в засаде. Неудобно, тесно, а что делать?

И только когда она спать легла, я выбрался из своего убежища. Сходил на кухню. Смотрю, порядок там, стулья — стоят, стол — тоже на месте, правда, на столе ничего почему-то нет — пустота, неинтересно даже. Занавесок тоже нет. А, вон они в лоджии сохнут. Подошел с проверкой к плошкам — проголодался я там под ванной изрядно. Ох, какая у меня все-таки хорошая хозяйка, вот ведь не стала наказывать, от еды отлучая. И водички свежей налила, и любимого паштетика положила.

Подкрепившись, осторожно пошел в спальню. Смотрю, торшер горит, сама книжку читает в постели. На меня и не смотрит. Неужели разлюбила?! Подошел к кровати. Ноль эмоций. Только губы вроде улыбаются и глаза за очками тоже немножко. Запрыгнул в ноги к ней. Не прогнала. Фу, отлегло, простила, значит. Остальное — дело техники. Мужик я или как? Уж подход я найду, особенно когда хозяйка в постели лежит. Вся такая в неглиже.

Утром мы проснулись на одной подушке. Как всегда. И я в порыве чувств нежно лизнул ее разрумянившееся лицо. Вот люблю ее, и точка!

Эх, хороша все-таки жизнь!

Интересно, а сегодня муха прилетит?
Прикрепления: 5743752.jpg (219.4 Kb)


Моя авторская библиотека.

Сообщение отредактировал Альфия - Пятница, 30 Авг 2013, 13:50
 
Альфия Дата: Пятница, 30 Авг 2013, 09:31 | Сообщение # 28
Зашел почитать
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 43
Награды: 2
Репутация: 9
СЛУЧАЙ В ДАЧНОМ ПОСЕЛКЕ

— Пошла, пошла вон отсюда! Все гряды мне истоптала, гадина! — визгливые крики похожей на пугало женщины неслись вслед собаке, трусящей по тропинке. Изможденная, с выпирающими ребрами, пегая сука с пустыми темными сосками, болтающимися туда-сюда в такт движению, испуганно оглядываясь, бежала прочь. Подальше от тетки, что плевалась руганью. Прочь от этих людей. Бежала к другим, кто, может, не прогонит. Даст еды, а если повезет, то и немного уже подзабытой ласки.

Камень, брошенный орущей дачницей, больно ширкнул по тощему собачьему боку.

Боль, голод, а еще тоска, почти неотступно преследовавшие последние недели, мучили собаку уже не так остро, как в первое время после того, как не стало хозяина. Коренастый, бородатый, пропитанный запахами пота, давно немытого тела и затхлостью одинокой жизни, он однажды лег спать и не проснулся. Собака тыкалась влажным носом в большие мозолистые руки старика, пропахшие табаком, смотрела в заросшее седой растительностью лицо и все ждала, что он вот-вот откроет глаза, проморгается и произнесет как всегда чуть виновато и хрипло: «Альма, девочка моя, опять ты раньше меня проснулась. Погоди, сейчас покормлю».

Но старик лежал молча и не шевелился.

Альма, справив нужду в конце заросшего бурьяном огорода, вернулась в дом, посмотрела на спящего хозяина и свернулась кренделем на пыльном домотканом половике подле кровати. Но сон не шел. Что-то непонятное тревожило, не давая спокойно дремать. Время от времени она поднималась на ноги, взглядывала на старика, ожидая, что и он посмотрит на нее, однако всё оставалось по-прежнему. И только вязкая тишина в доме становилась всё ощутимей.

Часы на стене, и те перестали тикать. Остановились.

Собака подошла к плошке с засохшими остатками вчерашней еды. Смачивая слюной, тщательно вылизала чашку. Запила водой из ведра, стоящего на полу у печки: знала, старик за это не заругает.

Так прошел день. Уже смеркалось, а хозяин все не просыпался. Альме хотелось есть, но еще больше, чтобы старик наконец встал, заговорил с ней, потрепал за ухом. Потом они, может, выйдут с ним во двор. Хозяин сядет на скамейку под навесом, а Альма устроится около его ног. Старик скорее всего закурит, глядя задумчиво вдаль: на поля, на лес у околицы деревни, и будет гладить ее по голове.

Ночь прошла всё в той же гнетущей тишине. Не было слышно храпа старика, его кашля и привычного кряхтенья. Обычно он вставал пару раз за ночь, выходил на крылечко, где, сидя на ступеньках и ежась от прохлады, делал несколько затяжек. Альма, конечно же, выходила с ним. Потом в избе пил воду и снова ложился, бормоча: «Господи, прости грехи наши тяжкие… Эх, Люба моя, и зачем ты поспешила…»

Утром Альму разбудил голос соседа: «Петрович, а Петрович, спишь, что ли? Что это тебя не видать второй день?»

Потом старика увезли куда-то на машине, а дом заперли. Собака не уходила со двора и всё ждала возвращения хозяина. Но того всё не было и не было.

Когда объявились «наследники» – толстомордый лысый мужик с блестящей на солнце золотой цепью на груди и женщина в широкополой шляпе, брезгливо осматривавшая дом и большую запущенную усадьбу, Альма поначалу обрадовалась людям. Соскучившаяся по исчезнувшему старику, собака с надеждой ждала от новых хозяев если не любви и заботы, то хотя бы какого-никакого прокорма. Ведь сама она готова была служить и дальше, справно охраняя хозяйское добро. Однако приехавшим из города дальним родственникам «старая сука, которая, наверное, еще и больная» была не нужна, и Альму прогнали со двора.

Собака не сразу поняла, что этот дом отныне чужой для нее, что сторожить его теперь будет не она, а молодой поджарый доберман, который при первой же встрече дал понять, кто тут хозяин.

Дальше была череда дней, наполненных поисками еды, бегством от людской жестокости, холода и голода. Эти дни, когда надо было выжить любой ценой, слились в один бесконечно долгий — без радости, без любви, пропитанный отчаянием одиночества и собственной ненужности. Даже троим своим щенкам из последнего помета она перестала быть нужной, не найдя их в заброшенном полуразвалившемся сарае, где оставила спящими, когда вернулась с поисков съестного.

Так прошло еще какое-то время.

В начале лета прибившись к небольшому дачному поселку у дороги, Альма, исхудавшая до анатомических подробностей скелета, на трясущихся длинных ногах ходила от участка к участку, с надеждой взирая на их хозяев, заглядывая в равнодушные лица. Люди спрашивали друг у друга, чья эта доходяга, шатающая как новорожденный теленок, отводили взгляд от ее печальных почти человечьих глаз, а кто и прогонял тут же сердито, оправдывая нарочитой черствостью собственную беспомощность: «Нечего приваживать!» И никто не позвал ее к себе, никому не было дела до этой старой псины. Даже те, что подобрей, бросая ей из жалости кусок хлеба или косточку, переживали, как бы она не привязалась к ним. Но собака не обижалась и упорно шла к людям. Сдержанно виляла хвостом, словно знакомым, улыбалась по-своему, располагающе, всем видом будто говоря: «Я не буду вам обузой, только позвольте остаться», и все равно ни один человек не захотел обременять себя лишним беспокойством.

«Пошла, пошла вон отсюда!» Под крики женщины собака дотрусила до дороги, по которой проносились машины. Одна, другая, третья… Вдруг Альме почудился голос ее старика-хозяина: «Альма, девочка моя, иди ко мне». Он послышался как наяву, словно доносился с другой стороны дороги. Собака встрепенулась, завиляла хвостом и, забыв в тот момент обо всем, что с ней произошло, радостно бросилась наперерез асфальтовому полотну, потеряв всякую осторожность. Бросилась, не видя приближающегося автомобиля.

……………………………………………………………………………………………………...

— Мама, собачка жива? Мама, ну скажи, что она будет жить. Пусть она не умирает! Ведь она поправится и будет жить с нами? Правда? Мамочка! Ну почему же ты молчишь, мама?!
— Похоже, ей больше некуда спешить, доченька…
Прикрепления: 7407110.jpg (70.4 Kb)


Моя авторская библиотека.

Сообщение отредактировал Альфия - Пятница, 30 Авг 2013, 13:52
 
Альфия Дата: Пятница, 30 Авг 2013, 09:39 | Сообщение # 29
Зашел почитать
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 43
Награды: 2
Репутация: 9
pantera2, Марина, а Вам спасибо на добром слове!
Я там еще парочку вещей выложила.
Так что милости прошу! Буду рада гостям.


Моя авторская библиотека.
 
Ворон Дата: Пятница, 30 Авг 2013, 09:48 | Сообщение # 30
Хранитель форума
Группа: Автор
Сообщений: 10310
Награды: 264
Репутация: 289
Но, заметьте, есть и те, кто полностью не приемлет этот информационный шивпотреб.
"Продолжение не следует" достойно быть снято Эльдаром Александровичем! Напряжение не спадает на всём протяжении чтения.
Несчастная героиня.... Полюбила "не того парня", который оказался сволочью, использовав её как "подстилку", в полной уверенности своей безнаказанности. Но Бог-то всё видит! Нину можно понять, но сын -- это подарок свыше, причём бесценный. Сколько на свете женщин, желающих, но не имеющих, из-за патологий, возможность стать матерями. В чём виноват сын? Он полностью безгрешен, а она перенесла на него всю свою ненависть и обиду. Несчастный ребёнок, узнав ужасную тайну, решил свести счёты с жизнью, дабы не быть "обузой" для той, что видела в нём, прежде всего, своих истязателей, а не невинное дитя, жаждущего материнской любви и ласки....
 
Ворон Дата: Пятница, 30 Авг 2013, 10:02 | Сообщение # 31
Хранитель форума
Группа: Автор
Сообщений: 10310
Награды: 264
Репутация: 289
Просто Кот-Дон Жуан biggrin Какой у Вас кот очеловеченный получился, Альфия. Читаешь его монолог и восхищаешься. Не только санитар дома и целитель, но и галантный кавалер.
Если человек не способен любить братьев наших меньших, то он вообще не склонен к Любви. Чёрствость человеческая не знает границ....
 
Альфия Дата: Пятница, 30 Авг 2013, 10:39 | Сообщение # 32
Зашел почитать
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 43
Награды: 2
Репутация: 9
verwolf, Да, такие люди, не приемлющие информационного ширпотреба, есть и будут всегда. Они - своеобразный камертон чистоты и нравственности в широком смысле.

А о некоторой кинематографичности рассказа "Продолжение не следует" Вы, Виталий, говорите не первый. История и в самом деле жизненная, в ее основе даже есть большая доля из реальной истории. И мальчонка, Вовчик, прототип моего героя, в самом деле существует и продолжает бегать к бабушке-маме, которая для него самый родной человек, потому что она его вырастила, она его любит, а не биологическая мама, родившая, но не сумевшая полюбить, бросившая в роддоме. Только имеем ли мы право ее судить?..

Спасибо, Виталий!


Моя авторская библиотека.

Сообщение отредактировал Альфия - Пятница, 30 Авг 2013, 10:43
 
Альфия Дата: Пятница, 30 Авг 2013, 10:42 | Сообщение # 33
Зашел почитать
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 43
Награды: 2
Репутация: 9
verwolf, О, это тот еще кот! Когда я была в гостях у его хозяйки
этот рыжий товарищ уступил мне по-джентльменски свой диван. И я оценила
это по достоинству.)))


Моя авторская библиотека.
 
samusenkogalina Дата: Пятница, 30 Авг 2013, 12:44 | Сообщение # 34
Долгожитель форума
Группа: МСТС "Озарение"
Сообщений: 2932
Награды: 122
Репутация: 165
Цитата (Альфия)
Я оставила открытой концовку как шанс - шанс им всем.

Альфия, рассказ замечательный, и концовка хорошая - с надеждой на лучшее.


Мои куклы и живопись. Приглашаю.
Моя авторская библиотека.
Союзники IX моя страничка
Мои сонеты. Коломенский текст
Жили-были куклы
Моя копилка на издание книги.
 
Альфия Дата: Пятница, 30 Авг 2013, 12:47 | Сообщение # 35
Зашел почитать
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 43
Награды: 2
Репутация: 9
samusenkogalina, Спасибо, Галина!
Надежда - это так мало и так много...


Моя авторская библиотека.
 
samusenkogalina Дата: Пятница, 30 Авг 2013, 12:57 | Сообщение # 36
Долгожитель форума
Группа: МСТС "Озарение"
Сообщений: 2932
Награды: 122
Репутация: 165
Цитата (Альфия)
МИША И МУХА

Хороший у Вас юмор - добрый.

Цитата (Альфия)
СЛУЧАЙ В ДАЧНОМ ПОСЕЛКЕ

А Альму жалко, а ведь и мы поступаем иногда так же - косточку бросим и глаза отведём. Хороший рассказ, заставляет задуматься и о себе тоже.


Мои куклы и живопись. Приглашаю.
Моя авторская библиотека.
Союзники IX моя страничка
Мои сонеты. Коломенский текст
Жили-были куклы
Моя копилка на издание книги.
 
Альфия Дата: Пятница, 30 Авг 2013, 13:01 | Сообщение # 37
Зашел почитать
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 43
Награды: 2
Репутация: 9
samusenkogalina, Спасибо, Галина! Не люблю злого юмора.

Я и писала этот рассказ в надежде, что читающие задумаются -
а ведь это не только о собаке и не столько о ней, сколько о нас,
людях...

Спасибо Вам, Галина, что читаете!


Моя авторская библиотека.
 
Альфия Дата: Пятница, 30 Авг 2013, 14:21 | Сообщение # 38
Зашел почитать
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 43
Награды: 2
Репутация: 9
КАК МИНЬКА И КОЛЬКА АФРИКУ ИСКАЛИ



[size=12]Если вы думаете, дорогие читатели, что Африка — это где-то очень далеко от России, то ошибаетесь. Так же, как ошибались в этом Минька и Колька, решившие как-то раз прогуляться до этой экзотической страны.

Минька и Колька — друзья старинные. Дружат уже давно, как себя помнят, наверное. А всего им по шесть, ну, почти по шесть. Совсем большие — так они считают. Минька, кстати, считает очень хорошо, и читает тоже. И не по слогам, как Колька, а целыми предложениями. Научился читать, когда ему было четыре. Он и английский знает немножко, с ним бабушка занимается, которая в школе этому языку ребят учит. Минька — вообще умный, его в деревне, куда он приезжает на всё лето к бабе Нюре, называют профессором — за круглые очки на курносом веснушчатом носу и за то, что у него с собой всегда под мышкой книга. Нет, не одна и та же, они разные, но она — как часть его, как вихрастая голова, рука или нога. Такой вот новый орган — книжка.

У Кольки, которого на все три теплых месяца подбрасывают деду с бабкой его родители, книжки тоже есть, но дома, в городе, где он живет. Вообще-то читать он не очень любит, точнее, совсем не любит, особенно когда заставляют. Он бы лучше на компьютере в стрелялки поиграл. Или в гоночки. Но мама ему запрещает долго у компьютера сидеть. Своего лучшего друга он профессором не зовет, потому что не выговаривает, картавит: получается «пгофессог». «Минька» — так проще. Правда, бабушка Минькина не любит, когда его так называют. Понятное дело, она же учительница. Вечером, когда домой всех загоняют, она строго так, чуть повысив голос, зовет: «Михаил, иди ужинать». И он сразу же идет. А Колю сто раз надо позвать, прежде чем дозовешься.

Так вот, Минька, начитавшийся книжек про путешествия и приключения — а их он любит больше всего, — надумал посмотреть Африку своими глазами, живьем. Уж больно она ему понравилась на картинках, в фильмах и передачах. Еще бы: саванна, слоны, жирафы, львы всякие с пантерами, зебры — это же просто ужас как интересно! Сказано — сделано. В какой стороне Африка, Минька уже определил по компасу, который ему подарил дедушка на день рождения. Он же и пользоваться им научил. Дело было за малым — припасами в дорогу и попутчиком. С попутчиком вопрос решился сразу: конечно же Колька! Как только юный путешественник рассказал другу о своих планах, тот сразу же идею одобрил и только спросил, что брать из дома и когда в путь.

— Завтра утром, — сказал Минька. — Только смотри, не проболтайся.
— Да чтобы у меня усы не выгосли, если пгоболтаюсь, — округлив глаза, поклялся самой страшной для него клятвой Колька и шмыгнул носом. У его деда Матвея — роскошные длинные усы, свисающие вниз скобкой, которые Кольке очень нравятся, и он мечтает, когда станет взрослым, завести такие же. Или даже лучше. Потому друг поверил. Этим не шутят.

Договорились, что возьмут из дома из еды кто что сможет, а в Африку отправятся сразу после завтрака, сытыми. В это время их обычно отпускают играть и до обеда домой не зовут. Управятся ли с походом до обеда — этого мальчишки не знали, потому на всякий случай решили набрать припасов побольше, тем более что упитанный Колька что-то, а поесть любитель. Да и какое путешествие на пустой живот?

Когда друзья встретились с заговорщицким видом утром за сараем деда Матвея, в руках у каждого было по пакету. В Минькином лежали кусок колбасы, полкраюхи домашнего каравая, два огурца и одна помидорина. В Колькином пакете из еды была только пара яблок, причем одно — уже надкушенное, и три конфетки. Он виновато посмотрел на друга:
— Минь, я больше ничего не нашел. Хотел манной кгупы отсыпать, но мы же из нее кашу свагить не сумеем.
— Да ладно, Колька, я взял на двоих, нам хватит. А это зачем? — показал он на пастушью плеть с деревянной рукоятью, которая была в пакете.
— Минька, как зачем? — удивился непонятливости друга Коля. — В Афгике же много всяких животных, так?
Миша согласно кивнул.
— Ну так мы их будем там дгес-си-го-вать, — выговорил он по слогам сложное слово.
— Дрессировать? — повторил Миша и посмотрел на Колю с уважением. — Точно, как же я об этом не подумал. Вот ты молодец, Колька! — и стукнул одобрительно того по плечу.
Коля довольно заулыбался. Улыбка получилась похожей на веселую пещерку из-за выпавших передних молочных зубов.
— Ладно, пора в дорогу, — посерьезнел Миша. — Нам туда, — сверив направление по компасу, пристегнутому к запястью ремешком, сказал он и махнул рукой в сторону леса, что начинался сразу за картофельными огородами.

И они отправились в путь.

Кстати сказать, кроме еды и компаса, у Миньки с собой была как всегда книжка. В этот раз про животных Африки. Коля хотел попросить ее посмотреть, но разумно рассудил, что пока не до того, что сделает это на привале. Про привал ему накануне рассказал Миша, объяснив, что, когда люди в дороге устают, они останавливаются где-нибудь, чтобы отдохнуть и перекусить. Честно говоря, привала Колька стал ждать почти сразу же, как они пустились в дорогу, то есть уже на середине картофельных делянок. Но чтобы друг не подумал, будто он какой-нибудь нытик, решил дотерпеть до леса. Уж там они точно сделают привал, надеялся всегда готовый что-нибудь пожевать мальчишка.

Солнце плавало высоко над головами. По голубой небесной глади неслись кучерявые белые облака. Птицы разноголосо выводили каждая свою партию в общем хоре. Красота, самая погода для походов! Весело переговариваясь и изображая диких африканских зверей всеми «подручными» средствами: лицом, телом и голосом, мальчишки дошли до опушки и углубились по тропинке в лес. Места эти для них знакомые, они не раз ходили сюда вместе со своими бабушками и другими деревенскими ребятишками за ягодами и грибами. И этим летом за полоникой наведывались. Ее видимо-невидимо было. Взрослые собирали землянику в баночки и пластиковые ведерки из-под майонеза, а дети — всё больше в рот, но, когда наелись, все-таки тоже набрали сладкой ароматной ягоды понемножку.

Друзья бодро шагали протоптанной дорожкой, сбивая по пути палками сохранившиеся кое-где пушистые воздушные шарики одуванчиков, разлетавшихся легким облачком. Встречались и грибы. Минька рассказал, что из них, когда нет другой еды, можно сделать шашлык, нанизав на веточки и подержав над костром. Такой шашлык приготовил как-то Мишин папа из сыроежек, когда они ходили в лес вместе с ним и мамой. Однако сейчас, когда еды у них было достаточно, причем уже готовой, грибы для шашлыка собирать не стали.

Лес вокруг становился гуще. Исполинские сосны уносились ввысь. Казалось, своими верхушками они протыкали небо. Солнце припекало всё сильнее. Начали донимать комары. Во рту пересохло.

Полноватый рыхлый Коля, уже порядком уставший от быстрой ходьбы и проголодавшийся, спросил:
— Минька, а, может, пога уже сделать пгивал?
— Эх ты, слабак! — Миша не ожидал, что друг сдуется так быстро. Но ему стало жалко Кольку: пот стекал с его покрасневшего от жары лица струйками, кепка сдвинулась на бок, он дышал тяжело и часто. — Ладно, давай вот тут посидим, — и показал на толстое бревно, валявшееся в траве, под раскидистым деревом.

Присели. Предусмотрительный Миша, оказывается, не забыл и про нож — прихватил с собой маленький перочинный, которым обычно строгал палочки. Им он отрезал ломти колбасы и хлеба и протянул другу. Тот с жадностью вгрызся в показавшийся невероятно вкусным бутерброд. Утолив немного голод, заметно повеселел. Съели еще и по огурцу. Остальное сложили в пакет. Хотелось пить, но взять с собой воды не сообразил ни тот, ни другой. Впрочем, ребята не очень переживали по этому поводу: они слышали от взрослых, что где-то совсем рядом должен быть родник с вкусной и холодной водой, от которой ломит зубы.

Подкрепившиеся мальчишки вприпрыжку понеслись в сторону родника, который, по их расчетам, должен быть где-то здесь, поблизости. Но журчащего источника почему-то не оказалось ни там, где они его ожидали увидеть, ни где-нибудь в ближайших окрестностях. Поискали еще немного. Никакого родника. Мальчишки кружили и кружили по одному участку леса, хотя им казалось, что они идут вперед. Они уже порядком устали, но еще не понимали, что заблудились, и что места вокруг совершенно им незнакомы.

Припекало, футболки на пацанах взмокли. Очень хотелось пить. Колька, уже передумавший дрессировать диких животных и хотевший только домой, боялся признаться в этом другу. Опять назовет слабаком. Но и сам Минька, еще вчера мечтавший дойти до Африки во что бы то ни стало, стал сомневаться, туда ли они идут. Он всё смотрел на компас, стучал по стеклу, но стрелка упорно показывала в глубь леса, в самую его гущу.

Вдруг ребята услышали громкий треск справа. Они остановились. Кто бы это мог быть? Наверное, это медведь — подумали оба разом. От страха они машинально прижались друг к другу. Ноги стали ватными. Голос почему-то пропал. Шум, который так напугал мальчишек, приближался. И с каждой минутой ужас, обуявший малышей, становился всё больше, и когда среди деревьев показался лосенок, который, видимо, и сам заблудился, нервы детишек не выдержали. Не разбирая дороги, крича: «Помогите!», они бросились один за другим в сторону от «страшного зверя».

Зверь их не преследовал. Это поняли и задыхавшиеся от страха и бега «дрессировщики». Теперь они уже не бежали, а тихо брели по лесу, перешагивая через поваленные недавней грозой деревья. Они совсем выбились из сил.

Первым не выдержал, конечно же, Колька. Он захныкал, размазывая пот и слезы по толстым щекам.
— Минька, я домой хочу… — и, не боясь больше быть слабаком, заревел в голос.
Миша, глядя на друга, тоже чуть не заплакал, однако сдержался. Он строго сказал Коле:
— Ну, ты что как девчонка, Коль! Не реви. Мы найдем дорогу, у нас же есть компас, — всё еще надеялся на свой чудо-навигатор Миша. — Сейчас, подожди, мне бы только понять, куда показывает стрелка.

Минька глядел на компас и так, и этак, снял с руки, поднес его к глазам и даже к уху, словно ожидая, что он станет тикать как часы или зазвонит как мобильник. Но тот оставался безучастным к манипуляциям мальчишки.

Тут готов был зареветь уже и Минька. Глаза предательски повлажнели. В носу засвербило. Но тут… оба услышали собачий лай. Он раздавался где-то совсем рядом. Друзья разом встрепенулись, раздумав разводить сырость дальше, и стали прислушиваться к звуку и вглядываться в ту сторону, откуда он доносился. Вскоре к ребятам выбежала сначала рыжая собака, а следом за ней из зарослей ивняка вышел… негр. Мальчишки не поверили своим глазам. Перед ними стоял настоящий живой негр, с черной-пречерной кожей, рослый, в кепке с надписью «Адидас», футболке, джинсах и кроссовках. Он белозубо улыбнулся пацанятам.

— Ребьята, ви заблудился? — спросил он друзей.
Мальчишки дружно кивнули.
— Откуда ви? — задал он еще вопрос.
— Мы из Ивановки, — ответил первым пришедший в себя от удивления Минька.
И почему-то спросил по-английски первое, что вспомнилось:
— What is your name?
Тут черед удивиться пришел незнакомцу.
— О-о, ю знаешь энглиш? — уважительно спросил он.
И представился:
— Менья зовут Майкл. По-рюсски Миша.
— И его Миша, — это у Кольки голос прорезался. — А меня Коля.
— А откуда вы? — совсем освоился Минька с тезкой.
— Я из Afrika, — ответил Майкл.
Ребята снова потеряли дар речи. Но очень скоро Миша опомнился и радостно закричал:
— Вот видишь, Колька, я говорил, что мы дойдем до Африки! Ура! Вот и Африка!



Когда Майкл через пару часов привел ребятишек в деревню, там их уже обыскались. Темнокожему мужчине поначалу чуть не досталось от деревенских, хорошо кто-то из местных вовремя его узнал.
— Да это же Мишка из соседнего села. Он муж Любки-ветеринара. Они там на ферме работают.
Майкл согласно кивал, да, мол, так и есть: он — Мишка, жена — Любка. А горе-путешественники в это время взахлеб, в красках рассказывали окружившим их детям, как они заблудились в лесу, как встретили огромного страшного лося, который их чуть не забодал (!), как дошли до Африки и встретили там настоящего негра Майкла.

Вот так и закончилось путешествие Миньки и Кольки в Африку.




Прикрепления: 7477863.jpg (58.6 Kb)


Моя авторская библиотека.
 
Ворон Дата: Пятница, 30 Авг 2013, 15:12 | Сообщение # 39
Хранитель форума
Группа: Автор
Сообщений: 10310
Награды: 264
Репутация: 289
Браво, Альфия! Страсть к путешествию в крови каждого мальчишки. Я вот, например, решил в девять лет уйти с родственниками цыганами странствовать по миру. Но на границе с Румынией сняли, вернув домой biggrin Правда, позже я всё-таки выполнил детскую мечту, поездив по миру...
 
Альфия Дата: Пятница, 30 Авг 2013, 16:19 | Сообщение # 40
Зашел почитать
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 43
Награды: 2
Репутация: 9
verwolf, Да, это точно, мальчишкам свойственен дух странствий, жажда открытий.
ЗдОрово, что Вы осуществили свою детскую мечту.


Моя авторская библиотека.
 
pantera2 Дата: Пятница, 30 Авг 2013, 20:17 | Сообщение # 41
Долгожитель форума
Группа: МСТС "Озарение"
Сообщений: 2479
Награды: 47
Репутация: 82
Цитата (Альфия)
СЛУЧАЙ В ДАЧНОМ ПОСЕЛКЕ

Животных в жестоком мире людей жалко особенно! Их молчаливые взгляды как упрек людям.


Марина Новиковская

Авторская библиотека
http://soyuz-pisatelei.ru/forum/35-3697-1
 
Jacky Дата: Пятница, 30 Авг 2013, 20:23 | Сообщение # 42
Житель форума
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 665
Награды: 15
Репутация: 24
Какой котей у вас потрясающий вышел! Я сама очень уважаю котеек smile А Альму жаль. Хотя иначе, наверное, и быть не могло...
 
Альфия Дата: Пятница, 30 Авг 2013, 20:37 | Сообщение # 43
Зашел почитать
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 43
Награды: 2
Репутация: 9
Jacky, Спасибо! Этот котей и в жизни такой незабываемый - рыжий, умный, харизматичный, к тому же истинный мужчина!)))
И Альму жаль, и брошенного старика жаль, жаль всех, кто никому не нужен, о ком никто не пожалеет, когда они уйдут...


Моя авторская библиотека.
 
Альфия Дата: Пятница, 30 Авг 2013, 20:40 | Сообщение # 44
Зашел почитать
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 43
Награды: 2
Репутация: 9
pantera2, Самое главное, они смотрят так... понимающе, без упрека, молча,
но это "молча" красноречивей всяких слов. И так стыдно, что ты не можешь им помочь ничем,
кроме как накормить...


Моя авторская библиотека.
 
Альфия Дата: Суббота, 31 Авг 2013, 10:41 | Сообщение # 45
Зашел почитать
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 43
Награды: 2
Репутация: 9
НАПИШИ МНЕ ЖИЗНЬ [size=13]


1.

В дверь позвонили.

Шура, задремавшая у телевизора, нехотя встала, сладко, до хруста, потянулась и вышла в прихожую. Посмотрела в глазок: на площадке нетерпеливо переминалась с ноги на ногу какая-то немолодая тетка.

– Виктория, откройте, пожалуйста. Мне так нужна ваша помощь! Пожалуйста, – последнее прозвучало как мольба.

Шура впустила тетку в квартиру. Бледная, худая, с изможденным лицом, в нелепом, мешком висящем на ней балахоне, она, молитвенно сложив руки, заговорила торопливо, сбивчиво, боясь, что ее недослушают:
– Умоляю, спасите моего сына… Спасите Левушку! Я не знаю, к кому еще… Я везде уже была… Мой мальчик… он может умереть. Спасите его... – и неловко опустилась на колени.
– Зачем вы?.. Ну что вы, ей-богу… Встаньте, прошу вас, – растерялась от неожиданности Шура.

Та, не вставая, сквозь слезы, бормотала: «Помогите, пожалуйста, помогите… Я не могу его потерять…»

Шура кое-как подняла женщину и усадила ее на пуф в коридоре. Потом сбегала на кухню за водой. Незваная гостья пила ее жадно, всхлипывая и дробно стуча зубами о стакан. «Похоже, одной водой здесь не обойтись», – подумала Шура и повела плачущую женщину на кухню. Гостья прихрамывала. Усадила ее на угловой диванчик, плеснула из бутылки в тот же стакан немного коньяка и подала.

– Выпейте, вам надо успокоиться. Пейте же, – заставила она проглотить янтарную жидкость.

Женщина послушно выпила. Поперхнулась. Закашлялась.

Шура поставила чайник, достала из холодильника блюдце с нарезанной колбасой и сыром. Потом отрезала от пирога, лежавшего под салфеткой на столе у плиты, несколько кусков.

– Угощайтесь. Пирог свежий, сегодня утром испекла.

Села напротив. Лицо женщины было уже не таким бледным, щеки чуть порозовели. Кажется, она немного успокоилась, дышала ровнее, и только руки, неловко комкавшие платок, да тоска, застывшая в заплаканных глазах, выдавали волнение.

– Вам лучше?

В ответ легкий кивок.

– Меня зовут Александра Копейкина, можно просто Шура, – решила не церемониться с отчеством Саша. – Виктория Штерн – мой псевдоним. А вас как зовут?
– Я Настя. Настя Сорокина.

Только тут Шура разглядела, что Настя вовсе не пожилая тетка, как показалось вначале, а молодая еще женщина, ее ровесница, ну, может, чуть постарше.

– Ну вот и познакомились. Теперь, Настя, расскажите, что у вас случилось. А еще – о какой помощи вы просите.

Настины глаза снова набухли слезами, покраснели, но она быстро взяла себя в руки, высморкалась и сказала почти спокойно:
– Шура, напишите моему сыну… жизнь.

2.
Про автора со звучным псевдонимом Виктория Штерн с некоторых пор шла молва. Пошептывали: мол, о чем не напишет Виктория, всё сбывается. В пример приводили ее рассказ «Бегство из Эдема», в котором девушка Вероника – точный портрет одноклассницы Копейкиной Лены Васильевой – мечтала выйти замуж за иностранца и жить в раю, как у бога за пазухой.

Так и вышло. Иностранцем оказался египтянин Али, и потому жить пришлось в иностранном раю. Однако роль третьей, а не единственной и неповторимой, жены знойного красавца-араба была совсем не похожа на ту, о которой мечталось недалекой Веронике. Очень скоро даже она поняла: реальная жизнь и беззаботный отдых на Красном море по турпутевке – такие «две большие разницы», которые никак не желали умещаться в ее хорошенькой, но не отягощенной мыслями головке. Потому Вероника, родив мужу ребенка, то ли восьмого, то ли десятого в общем счету потомства от трех жен, через год с лишним с большим трудом сбежала из «рая» назад, в Россию, оставив малютку-сына его отцу.

Самое интересное, что, когда рассказ появился на литературном сайте, Лена Васильева со своим волооким бербером Саидом еще только-только познакомилась по Инету и не подозревала о своих будущих арабских приключениях. А Шура, словно провидица, уже заранее знала, во что такое знакомство выльется. Да и чем другим могла закончиться эта история, если Ленка не могла продумать своего будущего и на три шага вперед, была ленива, к языкам неспособна, инфантильна, да к тому же блондинка. Причем во всех смыслах.

Васильева, когда ей по возвращении намекнули: «Сашка Копейкина про тебя что-то тако-о-о-е написала», это «что-то» прочитала и жутко обиделась.

– Зачем ты сочиняешь про меня всякие гадости? – возмущалась она при встрече. – Ты не представляешь, что мне пришлось там пережить. Жара, закрытая одежда, мини носить нельзя, шорты – тоже, мой ревнивый Отелло все топики выбросил. Ни ночных клубов, ни тусовок, – жаловалась Лена. – Забыла вкус текилы с мартини… Знаешь, какая тоска. Да еще как назло все говорят по-арабски. Ощущаешь себя полной дурой… А эти идиоты даже русского не понимают! И зачем ты про ребенка придумала? Что я, сумасшедшая, сразу рожать? Я для себя пожить хочу.

Это одна история. Прямо скажем, незатейливая. Она, конечно, не показательна, но ведь были и другие случаи.

В одном с Копейкиной доме жила некая Инга Олеговна, по специальности – соцработник. Весьма интересным персонажем оказалась эта милосердная дама. Как только она начинала ухаживать за кем-то из своих одиноких престарелых подопечных, так те быстрехонько отправлялись на пмж на другой свет, а земное жилье оставляли почему-то ей. Чудеса, да и только! И соседка та уже квартирами и двух дочерей обеспечила, и трех внуков, и у самой две – в разных районах. Так вот рассказ Александра назвала «Черная вдова» – уж больно повадки Инги Олеговны напоминали паучьи, как у каракурта со смертельным укусом. И заканчивался тот рассказ так: делишками черной вдовы заинтересовались компетентные органы – с подачи родственника одного из усопших. Клубок в итоге размотали, и все получили по заслугам.

И ведь точно. Повязали ту соседку. Оказалось, что действовала целая шайка, в которой кроме паучихи были еще доктор, медсестра, нотариус, риелтор. Один выписывал «нужные» лекарства. Другая заботливо ими пичкала болезных, ну, а нотариусу оставалось лишь подтверждать, что квартиры «в ясном уме и трезвом сознании» завещались кому-то из бригады добровольных эвтаназеров. А там и риелтор подключался – либо продать свалившееся манной небесной жилье, либо оформить на родственников членов шайки.

3.
Настя Сорокина хотела быть мамой всегда, кажется, с того самого момента, как помнила себя. Еще с детства, играя в дочки-матери и домики. Она купала и кутала кукол, пыталась кормить взаправдашней едой, расчесывала их синтетические волосы. Давала им красивые имена: Лара, Виолетта, Яна, но все вместе они были ее «любимые хромоножки», такие же, как она сама. Когда у Настиных «деток» болели ноги, девочка лечила их, приговаривая, как бабушка:
– Ничего, не ревите! Бог захочет, так и хромая со слепой станут невестами.

Родителей, погибших в автомобильной аварии, Настя не помнила совсем. Тогда она сама выжила чудом. О катастрофе напоминали шрамы на лбу и руках да то, что одна нога после полученной травмы стала короче другой. «Главное – жива осталась», – говорила бабушка, прижимая внучку к своему большому уютному телу и проводя пальцами по бледнеющим с годами шрамам. Она заменила Насте всю родню. И любила так же – за всех сразу. Бабулю свою Настя обожала. Именно она и вырастила сиротку, как, жалея, иногда называла внучку.

После школы Настя поступила в экономический техникум, успешно его окончила. Там же и работать осталась, в бухгалтерии. Так и жила: работа, дом, бабушка. А еще рисование, которым увлекалась с детства. Это был ее мир. Только ее. Здесь она давала волю фантазии, безудержной, безграничной. В своих рисунках она могла быть кем угодно: проказливым ребенком, доброй волшебницей, злой колдуньей, коварной ведьмой… И это кружило голову. Но почти во всех ее работах чувствовалась тонкая и романтичная душа. Обычная, человеческая, с банальными и понятными желаниями. Которой больше всего хочется любви и счастья.

Больших и шумных компаний Настя сторонилась. В ночные клубы и на всякие тусовки не ходила, стеснялась хромоты. Бабушка, к тому времени уже сильно болевшая, всё гнала ее из дома:
– Настен, ты бы сходила куда. Что ж ты дома да дома… Подле меня, старухи, счастья не найдешь.

На что Настя всегда отвечала:
– Бабуль, ну что ты говоришь. Ты – мое счастье. А если Бог захочет, так и хромая со слепой станут невестами. Ведь так?
– Так-то оно так, внученька, да нас у Бога столько, что, может, и не помнит он обо всех. Надо бы и самой немножко постараться. Под лежачий камень вода не бежит.

Так всё и спорили шутя: одна прочь гонит, к ровесникам, другая – не идет: мол, ей и тут хорошо.

Даже незадолго до смерти всё сокрушалась старушка:
– Эх, не сдержала я слова, что себе давала: дождаться твоей свадьбы, чтоб на том свете спокойной быть за тебя.

С этим переживанием, что покидает земную юдоль, не дожив до внучкиного счастья, и ушла бабуля – уснула с вечера и не проснулась.

С похоронами подсобили соседи, друзья-однокашники. Нет, денег собирать не пришлось, на смерть-то бабушка скопила, не оставила внучку в скорбный момент без средств. Другое дело, знать надо – как да что сделать, куда сходить, чтобы всё было правильно и по уму. Среди помогавших был и племянник соседей, приехавший в город искать работу. Крепкий такой, рукастый, как оказалось, даже непьющий. Чужой вроде человек, а так здорово поддержал Настю в трудные и хлопотные дни. Причем и говорил-то мало, но будто чувствовал, что нужно сделать и как. А Настя даже имени его в суете не спросила, не до того было.

Когда закончились поминки и почти все разошлись, соседка, перемыв посуду, шепнула племяннику, который помогал ей убирать со стола:
– Андрюша, побудь с Настей. Ты не смотри, что хроменькая она. Настена славная девушка. Вон как за бабушкой своей ухаживала. Не надо ей сейчас одной оставаться. Посиди, поговори с ней. А не то просто помолчи. Ей всё полегче будет. А я пойду, что-то сердце давит.

Так в Настиной жизни появился Андрей.


4.
Есть женщины, и не только в русских селеньях, которые заедают переживания чем-нибудь вкусненьким. Шура тоже к ним относилась и отличалась от прочих лишь тем, что и когда не нервничала, тоже любила поесть. Обычно, умяв с половину капустного пирога, или рыбного расстегая, или еще чего печеного, она с сожалением смотрела на пустую тарелку. «Может, еще кусочек? Ма-а-аленький», – уговаривала она себя. Однако, взглянув на рельефные волны, украшающие ее от подмышек до бедер, понимала: торг неуместен. Нет, не то чтобы собственные выпуклости ее очень раздражали. Они ее вообще не раздражали. Копейкина любила себя всю – от большущих, несоразмерных росту, ступней до огненной кудрявой макушки, о которую сломала уже с дюжину расчесок. И на любовь эту не могли повлиять ни наметившийся второй подбородок, ни румянец во всю пухлую щеку, ни целлюлит, ни веснушки, ни близорукость ярко-зеленых глаз с длиннющими рыжими ресницами…

Странно, но почему-то вся эта сияющая здоровьем полнокровная красота на фоне худеющих подруг смотрелась как вызов.

Кстати, подруг своих Шура любила, называла по-доброму доходяжками, а еще жертвенными овечками, которых принесли на алтарь диет, и всегда пыталась накормить чем-нибудь домашним, аппетитным и калорийным. Правда, почти всегда безуспешно. И как могли эти «кильки» отказываться от ее обалденно вкусного борща с пампушками, от блинчиков с мясом, от рыбных пирогов? Не-по-нят-но. Одна Даша Ковалева, не склонная к полноте по своей всегдашней «селедочной» конституции, не могла удержаться от Сашкиных вкусностей – так велик был соблазн и аппетитна стряпня. Именно ей, подруге еще со школьных лет Даше Ковалевой, Шура прямо как добрый аист «подарила» ребенка.

Дело было так. Даша, выйдя замуж, никак не могла забеременеть. Перепробовали они с мужем, кажется, всё: и акупунктуру, и массажи, и ЭКО, а желанная беременность так и не наступала. Шура, которой давно уже хотелось стать крестной их будущего малыша, переживавшая за свою подругу, как за родного человека, написала рассказ – «Двойное счастье». В нем одна бездетная семья, которой не помогло даже оплодотворение в пробирке, в итоге усыновила малыша. Кроха, отстававший в развитии, с кучей болезней, в пять месяцев едва державший голову, у них через полгода уже начал ходить, сказал первые слова – и это было подобно чуду. Но настоящее чудо случилось через год, когда у приемной мамы наступила беременность, на которую уже и не надеялись, и у мальчика появился братик. Старшего сына любящие родители, конечно же, обратно в детдом, не «сдали», как делают некоторые пары, когда рождается собственный малыш. Этот ребенок принес их семье счастье.

Даша со своим мужем тоже взяли ребенка из Дома малютки. Не только потому, что прочитали Шурин рассказ. Решили, раз не дает им Бог своих детей, значит надо чужому стать родными. Выходили его, слабенького, с аллергией на всё, кажется, даже на саму жизнь. Радовались первым шагам Антошки, первым словам, заливистому смеху. И столько счастья было в их глазах, когда они смотрели на своего сынишку, играли с ним. Когда Антону было почти два года, Даша вдруг заболела: ее тошнило непонятно от чего, она падала в обмороки, ей хотелось все время спать. Ну конечно же, произошло то самое – долгожданное и такое неожиданное. Шура ошиблась в своем «предсказании» только в одном: УЗИ показало двойню – мальчика и девочку. Дашин муж, узнав о грядущем пополнении, спешно занялся ремонтом загородного дома, что достался в наследство от покойной бабушки. Такой большой семье становилось уже тесновато в их двушке. Да и воздух соснового бора, где располагался дачный поселок, был для детишек самое то!

5.
Андрей стал частью Настиной жизни незаметно, словно бы невзначай, но вошел в нее так прочно, что она не могла теперь представить, как жила без него раньше. Первое время знакомства он просто заходил вечерами, сидел с ней, иногда молча, иногда рассказывал, какая за окном погода, как прошел его день, как заплутал он в метро, как много в городе машин и людей... Она, поначалу безучастная, вся еще погруженная в свою боль от утраты единственного родного человека, смотрела на него удивленно. Она словно не понимала, что делает в ее квартире этот человек – большой, сильный, энергичный. В нем было столько жажды жизни, что это выглядело как-то даже неловко там, где совсем недавно смерть приняла очередную дань.

Однако очень скоро Настю перестали удивлять ставшие почти ежевечерними визиты Андрея. Она даже стала ждать их. Готовиться. Теперь она и сама говорила с ним. Рассказывала о бабушке. О себе. Слушала его. Привыкала к его голосу. Внешности. Запаху. Смеху. Настя даже решилась показать ему папку со своими рисунками, которые сказали о ней больше слов.

Так продолжалось, наверное, с месяц. Но когда однажды Андрей не пришел, а потом его не было еще день, Настя страшно испугалась. Испугалась снова остаться одна. Поняла, что успела к нему привязаться. Как привязывается к человеку повидавшая много обид собака, с которой вдруг ласково поговорили, потрепали за ухом, покормили, пустили переночевать в тепло.

И только тут она вдруг осознала, что не просто привязалась к Андрею, который был к ней так добр, который поддержал ее в тяжелую минуту. Настя поняла, что он ей нужен. Что ей без него не хватает воздуха. Света. Что она нуждается в нем так, как не нуждалась до того дня ни в одном мужчине. И тут на нее снизошло еще одно озарение: если он больше не приходит, целых два дня не приходит, значит, она-то ему не нужна. Значит, он просто по-человечески пожалел ее. А для жизни ему нужна другая, а не она, хромоножка.

Переборов гордость, решила зайти к соседке и увидеться с Андреем. Посмотреть ему в глаза, в которых, Настя была уверена, она всё прочтет: нужна или нет. Когда она, взволнованная, позвонила в дверь и ей открыла тетя Андрея со словами: «А Андрюши нет, он поехал к родителям помочь с картошкой», Настя, неожиданно для себя самой вдруг расплакалась.

– Батюшки, да ты никак влюбилась, Настена? – заулыбалась соседка. – Да и не ты одна, похоже. Я-то думаю, что это Андрюшка зачастил к тебе: то «свет починить надо», то «шкаф переставить»… Не плачь, глупенькая! Завтра вернется любимый твой. Тоже, поди, исскучался весь.

6.
Когда у знакомых Шуры, живущих в подмосковном поселке, пропал их 10-летний сын Никита, послушный, спокойный, неконфликтный мальчик, они не знали, что думать и где его искать. Ходили и к бабкам и к экстрасенсам, на ноги подняли всех кого можно было. Волонтеры, среди которых была и Саша, сбились с ног, но пацана нигде не было, хотя сообщений, что его видели то в одном месте, то в другом, было много. Прошло больше полугода, а пропавший так и не находился. Надежд на то, что он отыщется, оставалось всё меньше, и только мама его верила, что сын жив. Шура звонила знакомым, интересовалась, нет ли новостей о Никите, поддерживала как могла. Размещала на сайтах о «потеряшках» фото мальчика с его приметами.

Под впечатлением от этой истории Шура написала рассказ «Мама, забери меня домой». Описала его главного героя Ивана как обычного мальчишку – шустрого, любознательного, общительного. А прототип Вани и в самом деле был таким. Даже завел свою страничку в «Одноклашках», где френдился с ровесниками и друзьями постарше. Вот одному из них он и написал перед побегом: скоро, мол, приеду в Москву. Шура почему-то с самого начала была уверена, что Никиту никто не похищал, он сам сбежал из дома, и ссора с отцом по какому-то пустяку была лишь поводом.

Чем мог заниматься подросток в чужом городе – без денег, без родных? Понятно, что беспризорничал с такими же, как сам, любителями приключений. Ребята постарше научили воровать, заставили побираться. Жил в коллекторе. Очень скоро вольная жизнь, так нравившаяся поначалу, надоела. Захотелось вернуться домой, к родителям, к школьным друзьям. Но не тут-то было. Попав в компанию бездомных подростков, вырваться оттуда сразу не смог. Несколько раз пробовал бежать, но его всегда ловили, возвращали и сильно избивали. Лишь через восемь месяцев после побега из дома ему чудом удался еще один побег – теперь уже домой.

В жизни всё произошло почти в точности, как описала Шура в своем рассказе. Примерно через год после пропажи Никита, худой, вшивый, грязный, пугливо озирающийся по сторонам, вернулся домой. Лежал в больнице, где с ним работал психолог. Долго не хотел выходить на улицу, засыпал, держа маму за руку, и никак не мог наесться ее пирожками.

У подруг Шуры, бывших в курсе всех этих происшествий, которые после первого-второго подсмеивались над ее «даром предвидения», с каждой новой историей скепсиса убавлялось. Они начинали всерьез верить в ее способности. Одна просила о скором и непременно счастливом замужестве. Другая, давно желавшая занять кресло замдиректора в фирме, где работала, просила ускорить назначение. Третья… а третья советовала: «Шурка, да не слушай ты этих мечтательниц. Просят всякую ерунду. Раз уж есть у тебя такой талант предвидеть, что будет, напиши лучше для себя. Что встретила твоя героиня, то есть ты, хорошего мужика. Доброго, работящего, который полюбил ее. Замуж за себя взял. Что родились у них дети: два рыжих мальчика. Что в свободное время пишет романы… А, каково?»

А Шура знай себе посмеивалась:
– Девчонки, ну что вы глупости говорите! Ну какой дар предвидения? То, о чем я пишу, ясно как божий день. Здесь работает всего лишь логика. Ну и интуиция, конечно. Но и она основана опять же на логике, ну и немножко на знании психологии. Так что писать «для себя» сказочную судьбу я точно не стану. Будет как будет. И точка!

7.
– Когда мы с Андреем решили расписаться, я была уже беременна, – рассказывала Настя. – Не представляете, Шура, какое это было счастье. Я радовалась даже токсикозу. У меня будет ребенок! Нет, не у меня, у нас будет ребенок! Готова была прыгать, скакать от радости как девчонка. И, если бы не моя нога, наверное, и скакала бы и прыгала.

Мы с Андреем строили планы: как назовем сына, как будем жить втроем. Как станем на лето вывозить нашего малыша к родным Андрея. Там река, лес, места – красивейшие. Андрей показывал мне фотографии.

Планы, планы, планы… – сказала Настя и вдруг замолчала.

Потом заговорила снова.

– Когда Андрей собрался к родителям, договориться о дне свадьбы, я не поехала провожать его на вокзал. Мне немного нездоровилось, и Андрюша сам настоял, чтобы я осталась дома. Вот до сих пор не понимаю, почему мое сердце ничего мне не подсказало, почему не екнуло, когда он уезжал. Почему оно не остановило его? Понимаете, я ничего не почувствовала, ни-че-го. Хотя нет, почувствовала. Уже когда, судя по времени, Андрей должен был сесть в поезд, я почувствовала, как впервые толкнулся у меня внутри наш сын. Это было так чудесно, так необычно для меня, что я, счастливая, тут же набрала его номер, но он почему-то не отвечал. «Наверное, проверяют билеты, выдают белье, шумно в поезде», – успокоила я сама себя.

Потом еще раз набрала. И тут мне ответили. Но не Андрей. Человек представился лейтенантом милиции, спросил, кто я Андрею, и сказал, что его сбила машина, когда он переходил дорогу. Насмерть.

Шура заварила свежего чая. Налила в чашку, пододвинула Насте. Та отхлебнула, кажется, не ощущая, что пьет, уйдя в свои воспоминания так глубоко, что реальность воспринималась ею вскользь, по касательной.

– Я тогда долго лежала в больнице. Врачи боролись и за мою жизнь и за Левушкину. Выжили мы оба. Но без последствий не обошлось. Левушка родился с патологией в сердце. Видимо, гибель отца предчувствовало не мое сердце, а его.

Сейчас сыну восемь. Но сколько ему осталось жить, если не сделать операцию, – никто не берется сказать точно. А делать ее не на что. Даже если я продам квартиру и пойду жить на улицу, этих денег все равно не хватит.

Шура, я знаю, я слышала от знакомых, что сбывается всё, о чем вы пишете. Пожалуйста, напишите моему мальчику жизнь. Напишите, что он выздоровеет и обязательно поедет в Диснейленд. Он так об этом мечтает! Ладно, пусть не будет Диснейленда. Пусть он просто живет…

Шура, ошарашенная, взволнованная не меньше Насти, молчала, не зная, что сказать женщине, которая ищет надежду на спасение там, где ее нет и быть не может. Как же отчаянно ей хочется верить в чудо, в то, что написанное по мановению волшебной палочки может сбыться.

Она не стала разубеждать Настю, что все эти разговоры о каком-то якобы присущем ей даре ерунда. Нет, она пообещала сделать всё, что в ее силах, и проводила ее. Когда Настя ушла, Шура стала мерить шагами комнату и лихорадочно думать, думать, что можно сделать для этой женщины и ее сына. «Так, так, думай, думай, Сашка! Ведь должен же быть выход. Прежде всего надо разместить везде, где можно, информацию о Левушке. В Интернете, в газетах, на телевидении. Открыть счет на имя его мамы. Уверена, люди откликнутся, помогут».

Шура, перестав метаться по комнате, наконец села на диван и постаралась успокоиться. Заставила себя сосредоточиться на ускользающей от нее мысли, которая, она чувствовала это, была очень важна, в которой было нужное и единственно возможное решение.

Она стукнула себя по лбу:
– Ну вот же оно – решение! Точно! Как же я сразу не сообразила? Севка Михайлов. Ведь он же детский кардиохирург. И уже не один год работает в какой-то немецкой клинике. Точно! Севка!

8.
– Лева, Левушка, держись крепче, сынок! – кричала Настя сыну, который катался то на одном аттракционе, то на другом. Его глаза горели, щеки разрумянились от восторга и возбуждения. Мальчишке всё хотелось осмотреть, потрогать, залезть на башенки, прокатиться на кораблике, побывать в пещере, поздороваться с Микки Маусом. Настя с Шурой еле поспевали за Левой. Наконец, совсем измучив маму и тетю Шуру гулянием бегом по парку, он согласился немного отдохнуть и перекусить.

– Шура, если бы ты знала, как я тебе благодарна, – сказала Настя.

Они подружились еще год назад, когда всем миром спасали Левку.

– Если бы не ты, Шура, Левушки бы уже не было. А без него и моя жизнь ничего бы не стоила. Так что ты спасла жизнь нам обоим.

Шура хотела что-то возразить, но Настя не дала этого сделать.

– Ты думаешь, я не понимала, что пришла к тебе тогда с идеей фикс, с последней надеждой. Практически в чудо. Я готова была поверить во что угодно, лишь бы это помогло Леве. И это ты спасла нас. Стала действовать сама и заставила меня действовать, а не ждать обреченно смерти. Я ожила рядом с тобой. Ты дала мне надежду и сил. Ты, волшебные руки Всеволода Иваныча, сестричек, нянь – все вместе вы сотворили чудо. И я буду благодарна вам всю жизнь, пока сама живу, я буду помнить. Это ты написала нам жизнь. Спасибо тебе, Шура!

Знаешь, я даже рисовать начала снова.

Шура молча смотрела на улыбающуюся Настю, на ее неугомонного Левку и вспоминала, как торопилась год назад написать для них вот эту жизнь – когда мальчик здоров, а его мама счастлива, оттого что он с ней. Как боялась Шура тогда не успеть. Ведь, когда Сева прооперировал ребенка, даже он не мог гарантировать непременного положительного результата. Не зря обронил по телефону: «Всё, что зависело от меня, я сделал. Остальное… уже не в моей власти».

В критическую ночь, когда был неясен еще исход, когда Левина жизнь балансировала между «есть» и «было» подобно сумасшедшему канатоходцу, идущему по тросу над пропастью без страховки, Настя молилась, сидя в коридоре немецкой клиники. Неумело, как знала. А Шура, в те же долгие часы ожидания, в своей квартире в Москве, разыскав полузабытую шариковую ручку и блокнот, писала, с силой надавливая на бумагу, раздирая ее, оставляя на ней длинные рваные раны: «Лева выживет. Левка обязательно будет жить. Долго и счастливо. Вырастет, женится, нарожает детей… Будет ездить отдыхать в Турцию. Или в Египет… Отпустит бороду. Или усы. Живот отрастит…

Левка, прошу тебя, живи! Живи же! Живи!..»

«Помогла операция», – была уверена Настя, когда всё страшное осталось позади.

«Не только она», – знала Шура.

Прикрепления: 2101179.jpg (70.3 Kb)


Моя авторская библиотека.
 
Ворон Дата: Суббота, 31 Авг 2013, 11:13 | Сообщение # 46
Хранитель форума
Группа: Автор
Сообщений: 10310
Награды: 264
Репутация: 289
В отчаянии человек поначалу сам пытается вырваться из безвыходного положения, потом уповает на чудо, далее теряет веру в себя, после чего пропадает надежда и наступает забвение.. Если бы побольше было таких людей, как Шура, готовых не только выслушать, но и помочь, то мир бы был намного прекраснее...
 
pantera2 Дата: Суббота, 31 Авг 2013, 11:13 | Сообщение # 47
Долгожитель форума
Группа: МСТС "Озарение"
Сообщений: 2479
Награды: 47
Репутация: 82
Цитата (Альфия)
НАПИШИ МНЕ ЖИЗНЬ

Занимательный сюжет. По такому и фильм можно снять.


Марина Новиковская

Авторская библиотека
http://soyuz-pisatelei.ru/forum/35-3697-1
 
Альфия Дата: Суббота, 31 Авг 2013, 11:37 | Сообщение # 48
Зашел почитать
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 43
Награды: 2
Репутация: 9
verwolf, Особенно страшно, Виталий, когда такой безвыходной для человека ситуацией начинают пользоваться нечистые на руку деляги: всяческие экстрасенсы, псевдолекари, колдуны... Несчастный отдает последнее и остается в итоге ни с чем. Такими историями пестрят СМИ, Интернет и телевидение. Обманываться мы все еще рады, особенно если на кону жизнь - собственная или близкого человека.
Спасибо большущее и теплое за то, что читаете, Виталий!


Моя авторская библиотека.
 
Альфия Дата: Суббота, 31 Авг 2013, 11:40 | Сообщение # 49
Зашел почитать
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 43
Награды: 2
Репутация: 9
pantera2, Мариночка, рада Вам в это субботнее дождливое утро.
Таких сюжетов у жизни - полно! Бери и описывай. Главное, чтобы в этом обязательно
присутствовала надежда, позитив.
Спасибо, Марина, что порадовали визитом.


Моя авторская библиотека.
 
Альфия Дата: Суббота, 31 Авг 2013, 12:15 | Сообщение # 50
Зашел почитать
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 43
Награды: 2
Репутация: 9
УДИВЛЯЮСЬ!




Едем с мужем в деревню. День — замечательный. Солнечный, ясный, приятно-знойный. По ярко-голубому небесному морю движется флотилия облаков. Белоснежные, легкие, красивые — невероятно. Разной формы, размера. Даже характер, кажется, у каждого свой, собственный. Может, и имена есть. Не знаю.

— Посмотри, какие удивительные, просто нереально красивые облака! — восклицаю я, не удержавшись.

В ответ — равнодушно скользнувший по ним взгляд: ничего, мол, особенного, облака как облака.

Но я не обижаюсь. Любуюсь ими и представляю, что это — плывущие по небу пушистые комки воздушной «ваты». Так бы и слопала пару кусочков. Сладкие, наверное.

Улыбаюсь.

Муж скосил глаза на «помеху справа», как он меня иногда называет, но ничего не сказал. Привык. Уже не удивляется.

А я — удивляюсь!

Удивляюсь красоте облаков. Сиянию солнца. Лучам его, от которых высыпают по весне конопушки. От того, что тянутся к ним не только подсолнухи и мордашки, веснушками отмеченные, но и всё, что ни посадишь.

Кстати, про посадки. Для меня было и остается чудом, что из крохотного семечка что-то вырастает. Даже не слишком важно — что именно. А уж если что-то полезное, так это вообще волшебство.

Вот, к примеру, замочила я в конце весны огуречные семена. Через пару дней они проклюнулись. Надо же! В стакашки торфяные с землей воткнула их осторожненько, чтобы росточки не сломать. Поливаю, жду. Ух ты, вот они, родимые, первые два листочка. Растут, стараются, день ото дня все больше и больше становятся. Вот и третий вылез, посередине, весь из себя фигурный. Еще немного, и высаживать можно. Высадила — часть в теплицу, остальное — на «улицу».

Не успела переселить их, как похолодало, по ночам чуть не до нуля температура опускалась. Ох и натерпелась я страху за них, испереживалась вся. Бутылками пластиковыми на ночь и в холодные дни накрывала, как солнышко начинало пригревать — «колпаки» убирала. Поливала регулярно. А еще… не смейтесь: я с ними все время разговаривала. По утрам, делая обход своих огородных владений как дядька Черномор, я спрашивала своих подопечных, как им спалось, небось, бедные, замерзли, хвалила их, что они у меня такие мужественные. Всякие ласковые слова говорила.

Муж поначалу удивлялся моим беседам с ними, а потом перестал. Подумал, видно: болезнь как будто не душевная, не заразная, ну и пусть себе разговаривает.

Не поверите, но выжили мои питомцы! И вот уже четвертый, шестой листочек, а это, смотрите-ка, признаки половозрелости пошли — усы, да какие роскошные. А чуть погодя появились цветы — ярко-желтые, как одуванчики на зеленом. Красиво! Правда, больше половины пустоцветом оказалось: это перенесенный в холода стресс даром не прошел. Я по такому случаю опрыскала их всех штуковиной с названием, кажется, «Бутон». Не знаю, что точно помогло: душ целебный или просто мои заботы, но пупырчатые все-таки начали завязываться. И вот они — первые зелененькие, с мелкими семечками, ароматные, сладковатые. Ну до чего ж вкусны! И неужели это чудо родилось благодаря мне из маленького семечка? И не в парниковых условиях, где тепло и влажно и знай себе расти, а в суровых уличных.

Ну разве можно этому не удивляться?!

Никогда не думала, живя в городе, что столько всякой живности вокруг, стоит только присмотреться. Вот юркнула под ногами ящерка, напомнив бажовскую сказку. А вон в холодке жаба прячется, надеется, что ее не видно в траве. А это что за шустрики мелкие? Лягушата. До чего же крохотные, ну прямо с наперсток.

Пока разглядывала квакушек, над моей головой лохматый шмель, как тяжелый бомбардировщик, пролетел, натужно гудя. Следом — пчела. Ох, только бы на мне не приземлилась.

Уф, пронесло!

Потом слепень промчался мимо по своим по важным делам — вжик, и нет его. А тому жучку не повезло. Он пойдет на обед трясогузкиным деткам, которые живут под крышей двора. Мама-трясогузка держит его в клювике и меня отвлекает, вроде как от гнезда уводит. Глупенькая, да не трону я твоих желторотиков. Муж и крышу-то в этом месте не стал пока крыть новым рубероидом, чтобы не беспокоить семейство. Успеется. Пусть спокойно растут.

Глянула в небо. Там парила большая, судя по размаху крыльев, хищная птица. Наверное, коршун или ястреб. Мышкует.

А под стрехой дома ласточки гнездо свили. Носятся туда-сюда целый день. И так приятна их возня. Столько в этом жажды жизни. И язык не повернется назвать такую птичью возню суетой сует. Это ж не мы, человеки. Для них это сама жизнь. А мы, наивные, заблуждаемся, что есть что-то более важное и глобальное, чем эта банальнейшая каждодневная суета.

Вчера, выбрасывая овощные очистки в яму для пищевых отходов, чуть не вывалила их на… шевельнувшийся серый колючий шар. Не сразу увидела сослепу, после яркого солнца, в полумраке будочки над ямой, что это за чудо такое. Пригляделась. Ба, да это же ежик! На коротеньких своих ножках он неторопливо, негромко пофыркивая, отошел в угол и оттуда зырк-зырк на меня бусинками: чего, мол, мешаешь обедать? Симпатичный такой, с вытянутой мордочкой и при колючей шубке само собой, он, оказывается, приходит сюда столоваться. Да ради Бога!

Прикрыла дверку. Зачем смущать трапезничающего гостя.

Рассказала о ежике мужу. Едва приоткрыв дверь, тихонько заглянули внутрь. Гостюшка еще не ушел. Сидит бочком, косится на нас, любопытных, своим черным глазиком. И думает, наверное: «Ну что за дикий нынче народ пошел. Нашли диво! Ежей не видели, что ли?!»

А ведь и правда — диво.

Сегодня утром, обходя свои «владения», обратили внимание, что на чесночной грядке перья местами примяты, словно кто-то лежал здесь, отдыхая. Мы решили, что это собачьи «пролежни». Забегала, поди, какая-нибудь пробегавшая мимо. Или кошка соседская понежилась, лунные ванны принимая.

Отгадка — кто же это взялся полеживать на чесночной грядке — была неожиданной. Когда я увидела пересекающего наш сад… русака, если честно, я остолбенела. Может, померещилось от жары? Но нет, точно косой. Представляете?! Пусть и не в густо населенном месте, но средь бела дня… И ведь леса поблизости нет, поля одни.

Пока я терла глаза, заяц, нимало не смущаясь внимания, деловито, не торопясь, прыгскокал от одного заборчика к лазу в другом. Полный достоинства, он напоследок остановился, оглянулся на меня и разве что не произнес с недовольством: «Как же вы мне здесь надоели!»

Ну и ну!

Тут уж и мой обычно невозмутимый муж удивился, когда рассказала.

Вот так вот!
Прикрепления: 4727032.jpg (238.7 Kb)


Моя авторская библиотека.
 
Литературный форум » Наше творчество » Авторские библиотеки » Альфия Умарова
  • Страница 2 из 3
  • «
  • 1
  • 2
  • 3
  • »
Поиск: