Жизнь на ладони - Литературный форум

Форум

Описание форума

Страница 1 из 2
1
2
»

Жизнь на ладони (рассказы, сказки, сны, воспоминания...ни откуда...)

Жизнь на ладони

Айя

Дата: Понедельник, 08 Сен 2014, 14:10 | Сообщение # 1

Зашел почитать

Группа: Постоянные авторы

Сообщений: 48

Награды: 1

Репутация: 0

Статус:

О себе: Просто женщина. Просто живу. Просто люблю.

Иногда пишу. Как? Вам судить.

Про воздушные шарики и 1 мая

Все! Счастье наступает завтра. Завтра я стану не просто девчонкой, а полноправной школьницей с гордым именем Первоклассница.

В прошлом году меня не взяли в школу, потому что до 7 лет мне не хватило 4 месяца и я, проплакавши несколько дней, стала тайком ходить вместо садика, в который меня отправляли самостоятельно ввиду близости его к дому, в «школу». Я тащилась за весело щебечущими первоклашками до ворот школы, ошивалась там по окрестным дворам часа три, затем вместе с ними шла домой с завистью слушая рассказы их о школьной жизни. Возвращаясь, вновь ревела, благо дома до вечера никого не было.

Так продолжалось до тех пор, пока воспитательница, встретив маму, не поинтересовалось, не болею ли я, т.к. уже почти неделю не хожу в садик.
Мамой были проведены воспитательные работы словесно-физического действия, и свобода передвижения моя была ограничена. Обида потихоньку стала утихать, а потом сменилась бурной радостью.

Мы опять собирались переезжать к папе далеко-далеко почти-что в Китай.
Папа уехал несколько месяцев назад в казахский город на китайской границе с весело-загадочным названием Текели и теперь звал нас туда. Начались многодневные сборы и пакование багажа под неумолчно-радостную, придуманную мной считалочку:

тели-тели-текелели к папочке мы полетели,
полетели полетели к папе в теки-текилели.

Долгая дорога на поезде по лесам, полям и о, чудо – горы! - невозможно огромные, непостижимо прекрасные и загадочные! Этот детский восторг перед горами я сохранила на всю жизнь.

Все лето мы прожили в огромной палатке начальника партии в горах, пока в городке достраивался финский домик для нас. Вела себя я там очень и очень прилично, потому что отцу была дана страшная клятва, не отлучатся за пределы лагеря в пределах видимости под страхом остаться на второй год дома.

Впрочем, меня это не сильно напрягало, так как пространство было довольно пространное, но безопасное. Со мной постоянно находились две огромные овчарки Памир и Алтай, и старый повар экспедиции Пал Палыч или просто Палыч, хозяин собак, которые и стали лучшими моими друзьями.

Друзья-то друзьями, но когда я делала попытки проникнуть на запретную территорию за пределы лагеря, они намертво становились на моем пути.

Когда я первый раз убедилась в непроницаемости некоего барьера, поняла процедуру, которую Палыч проделал в тот день, когда папа вручил ему бразды правления над своей рыжей бандиткой со словами: под твою полную ответственность.

Палыч, взяв меня за руку, провел по периметру всей территории, объясняя по пути куда я не должна ходить и почему, собаки трусили рядом, радостно налаживая контакт со мной. Закончив полностью обход и убедившись, что я «честное первоклассное» все поняла, Палыч повернулся к собакам и твердо сказал – Не пускать! На что лично я не обратила никакого внимания в отличии от Памира и Алтая. Они свято до конца выполняли волю хозяина.

И вот, наконец, домик достроен, обустроен, приобретена школьная форма, учебники и все что нужно для счастливой первоклашки. В каждый свой приезд к нам в горы, мама держала строгий отчет передо мной сколько, чего какого цвета и качества было накуплено школьного счастья.

31 августа мама приехала забирать меня. С каждым рабочим партии я прощалась персонально, была затискана и обцелована до невозможности, клятвенно обещав каждому учиться только на пятерки, слушаться учительницу и не хулиганить в классе. Палыч и собаки вообще утонули в моих слезах. Несколько раз я пыталась выяснить нельзя ли их забрать с собой – не вышло.
Пока мы прощались-собирались, наползли тяжелые тучи, и началась настоящая буря с ветром, ливнем, грозой и огромными страшенными молниями. Буря продолжалась всю ночь. Утром пришлось ждать пока схлынут горные ручьи, потом долгий осторожный спуск.

Как я и боялась, мы опоздали. Злая и зареванная я оказалась в школе в начале второго урока и директор, открыв дверь, ввел меня в класс.

- Здравствуйте, дети, я привел вам новую ученицу, её зовут Люда.
- Нет! – упрямо набычив голову, произнесла громко я.
- А как тебя зовут, может я не расслышал твою маму?
- Людмила.
- Но это одно и тоже, – усмехнулся он, - впрочем, разберетесь. И ушел.

Откуда ж было знать этому толстому узкоглазому дядечке, что с тех пор, как в три года отец объяснил мне значение имени Людмила (древнеславянское людям милая, любимая людьми), я категорически отказывалась откликаться на любые производные от этого имени.
Я подняв голову, впервые оглядела класс. На меня уставились 30 пар черных глаз и у всех учеников были черные волосы. Класс оказался национальным: казахи, корейцы и китайцы и только три или четыре светло-русых головки мелькало в этом черном море.
Неожиданно для себя, я заулыбалась на все свои белоснежные 32.
С задней парты раздалось восторженное : кун кыз бала!

Улыбку мою ветром сдуло, я гордо и громко заявила – Сам такой!
Все засмеялись.
Подошла маленькая худенькая седая, строго одетая учительница и положив теплую руку мне на голову, сказала:

- Тлек назвал тебя солнечной девочкой, Людмила. Меня зовут Ирина Тимофеевна, надеюсь мы подружимся – и посмотрела на меня мудрыми и любящими глазами, такой вселенской любви в глазах, я больше за всю жизнь ни у кого не встречала. Она повела меня к той задней парте, ибо мест больше нигде не было, к тому самому Тлеку, чем и была решена его участь на весь оставшийся период моей жизни в этом городке, участь преданного рыцаря и верного портфеленосца.

Надо сказать, что учится мне в 1 классе не понравилось, т.к. оказалось, что учить меня просто нечему. Я читала бегло (научилась в 4 года самостоятельно), считала в пределах сотни, складывала, отнимала и грамотно писала, но маленькими печатными буквами и довольно быстро, знала наизусть все сказки Пушкина, не говоря о других детских писателях. Единственная задача учительницы была научить меня писать прописью, и чистописание стало моей каторгой.

Первое время, когда мне надоедало сидеть и писать эти бесконечно круглые буквы, которые все равно выходили с углами, я нарочно ломала перышко или опрокидывала чернильницу. Учительница прилепила чернильницу в углубление сургучом и запаслась целой упаковкой перьев, выдавая каждый раз новое взамен «нечаянно» сломавшегося.

Если уж становилось совсем невмоготу я вставала посреди урока, собирала все богатство принесенное в портфеле и в карманах, и разложенное как в моем отделении парты так и в Тлековском.

А богатство было знатное: камни, камешки, каменюки разных цветов и форм, оправдывали гордое звание дочери геолога, рогатка обязательна и не одна (а нафига тогда камешки), маленький деревянный ножичек с драконьей ручкой в деревянных же ножнах (прощальный подарок Палыча) - предмет наибольшей моей гордости и зависти всех пацанов класса и еще куча всяких остро необходимых для меня вещей. Ну и конечно школьные принадлежности, которым уже почти не оставалось места в этом хранилище знаний.

Собрав портфель, я молча подходила к столу учителя, протягивая дневник. Она, вздохнув, но так же молча, писала в него все мои прегрешения, и я отправлялась домой. Но делать это я старалась, когда папа бывал дома, потому что мама, воспитанница детдома, а потом приёмыш деревенской колдуньи, была горяча в гневе и скора на расправу.
Потом Ирина Тимофеевна изменила тактику. Она давала мне какую-нибудь интересную книгу читать во время уроков, объявив всем, что в конце уроков я перескажу содержание всему классу.

Вариант оказался беспроигрышный. Была обезврежена самая большая и непредсказуемая опасность учебного процесса.
Читать я очень любила, любила даже больше своего драконьего кинжальчика, который только благодаря категоричному маминому «нет!», оставался в тайниках портфеля, а не на моем поясе, как у папы в горах.

Все уроки я читала запоем, а в конце последнего наступал мой звездный час. Это точно был театр одного актера. Я не просто пересказывала, я жила там, в этой книжке, вместе с героями дралась, убегала и догоняла, спасала и карала. По ходу действия, я могла вдруг вплести в канву рассказа нового героя или придумать новую ситуацию. Играла самозабвенно, иногда повествование не укладывалось в отведенное время и переносилось на следующий день, создавая интригующий момент и являясь определенным стимулом в творческом процессе обучения всего класса.

Учеба пошла. За год было много чего смешного и трогательного. И вот скоро конец учебного года, последние деньки перед Первомаем. На улице как будто лето, жара, все цветет и пахнет. И везде продают мороженое и воздушные шарики к празднику.
Тлека от меня отсадили, чтоб не отвлекался во время уроков. Учился он слабо, зато дрался хорошо и, как истинный рыцарь, не раз прикрывал собой свою задиристую «кун кыз балу». Посадили рядом со мной тихоню и отличницу Нурилю, с которой несмотря на ее тихонестоть, я быстро нашла общий язык.

На одной из перемен мы накупили с ней разноцветных воздушных шариков по 3 копейки за штуку, аж 13 штук, на 30 коп моих и 10 Нурили. Придя в класс Нуриля потребовала сдачу, ну а фик ее знает куда эта копейка могла деться. Тогда она потребовала, раз я украла у нее денюжку отдать половину моих шариков. Слово «украла» привело меня в ступор. Вдруг, сразу успокоившись, я сгребла все свои шарики и подвинула к ней, при этом грозно, угрюмо и очень тихо сказав: - уходи с моей парты. Девочка, опасливо на меня поглядывая, сложила портфель и встала посередине прохода, т.к. пересесть было некуда, все места заняты.
В это время прозвенел звонок и вошла учительница:

- Нуриля, садись на свое место, начнем урок.

Нуриля втиснулась на самый краешек парты, стараясь занять как можно меньше места. Я сидела насупившись, строя страшные планы мести на после школы. Затевать скандал при любимой учительнице мне не хотелось.

Нуриля вытащив все шарики и пересчитав, 5 подвинула ко мне, потом, вздохнув, добавила еще 2, я резко двинула их обратно, затем она, еще раз вздохнув, оставив себе три, опять подвинула их ко мне, я с силой отбросила кучку назад и, конечно, она упали под парту.
Нуриля полезла собирать и, вдруг, ей пришло в голову попробовать надуть один из шариков. Сидя на корточках под партой она начала тужится выдувая шарик. И тут меня осенило, план мести был готов. Зная ее трусоватость и пугливость, я приготовила к атаке ручку с пером. Как только шарик достиг величины для эффективного взрыва, я ткнула его.

В тишине класса прозвучал выстрел, следом крик и глухой падающий стук около доски. Кричала Нуриля, упала в обморок Ирина Тимофеевна.

Я ринулась к учительнице и подсунула ей под голову свой портфель (видела в партии, так делал папа, когда один рабочий упал от жары в обморок). Тут на крик и ор класса заглянула уборщица, тут же появился директор и врач. Ирину Тимофеевну физрук, взяв на руки, как пушинку, унес в медпункт. Когда он уходил, тоненькая рука моей любимой учительницы безжизненно свисала, качаясь в такт его шагов.

Тогда-то и появилась в дневнике та знаменитая запись:
«"НАСТАИВАЮ, чтоб в школу явились ВСЕ родители НЕПРЕМЕННО. Ваша обожаемая Людмила довела учителя до обморока. Директор школы Кудайбергенов».

ВСЕ, это значило не только папа, который и ходил в основном урегулировать мои школьные конфликты, но и мама. Узнав характер моей мамы поближе, Ирина Тимофеевна никогда не приглашала ее для воспитательных целей.

Меня отправили домой за родителями, но я не ушла до тех пор, пока продравшись через какие-то колючие кусты к окну медкабинета, не увидела, что Ирина Тимофеевна жива здорова и энергично отмахивается от какой-то ватки, которую врачиха всё норовила сунуть ей под нос.

В душе моей заиграла музыка и, размахивая портфелем, я понеслась домой, но не прямой дорогой. А был у меня кружной захватывающий маршрут полный опасности и приключений. Городок прорезало пополам глубокое и узкое ущелье, по дну которого протекала бурная река Текелинка, становящаяся похожей на ревущего тигра в сильные дожди, и через ущелье над рекой был переброшен подвесной мост.

Канаты, дощечки, ветер, качка, некоторые дощечки отсутствовали. Было классно забежать вперед стайки девчонок на середину, дать им немного пройти и раскачать мост. Так неожиданно я и лишилась своего первого портфеля. Но чудо было – свой любимый кинжал я в тот день оставила дома, Мама, в очередной раз наводя ревизию, выкинула все богатство, а кинжал спрятала у себя в шкатулке, сказав, что вернет его Палычу, потому что я не оправдала его доверия. Услышав это, я сразу повеселела – моему сокровищу ничего не грозит, Палыч ни в жись не поверит такому оговору своей любимицы.

И вот второй портфель я несла на сознательную казнь, рассудив, что отдельно дневник потерять вроде бы как нельзя, а потерять вместе с портфелем вполне со всяким может случится.
Вытащив предварительно свою драгоценность, я громко и покаянно сказала: - Прости папа, прости мама, я больше никогда в жизни не буду прокалывать воздушные шарики и пугать людей. И потом, школа уже почти закончилась, на второй класс надо уже все новое. И с легким сердцем пустив портфель в долгое плавание по Текелинке, в припрыжку побежала домой.

А дома меня ждал сюрприз, вернее два сюрприза. Приехал с гор папа, что было большим плюсом в данной ситуации. А второй сюрприз в количестве пол-класса сидел за нашим круглым обеденным столом и пил чай с вареньем и сушками.

Хитрый директор, решив подстраховаться, написал записку моим родителям, назначил пару почтальонов, к компании еще присоединились добровольцы, но оказалось никто не знает где я живу. Неожиданно Тлек вызвался проводить до моего дома. Проводил. На другой конец города и там сбежал от них. Но Текели это не Москва, а язык до Киева доведет.
И вот эта шумная компания пила чай за нашим столом и взахлеб рассказывала: «Кааак бабахнет, кааак заорет, Ирин Тимофевна трааах, упала, директор орал, врачиха кричала, Ирин Тимофевна умерла не совсем как-то…»

Проводив компанию, мы поужинали в гробовой тишине. Затем родители, поставив меня напротив, потребовали объяснений.

Я взахлеб, со слезами рассказывала, глотая слова и целые предложения про шарики, про копейку, про воровку, про грабительский дележ и про качающуюся беспомощно руку Ирин Тимофеевны. Разбирательство дошло до портфеля. Выяснив последнее место его упокоения, мама пришла в ярость. Были потребованы клятвенные обещания извинений перед учительницей и подругой. И если с первой клятвой проблем не возникло, то на обещании извинения перед Нурилей дело застопорилось намертво.

- Не буду! Ответ был один и надежд на другой вариант никаких.

Терпение мамы лопнуло, она подвела меня к углу и повернув лицом к стене, сказала: - Будешь стоять до тех пор, пока не согласишься. Я стояла два часа, потихоньку отколупывая и съедая известь со стены. Выключив свет, родители сделали вид, что заснули, мама даже попыталась всхрапнуть. Я молчала. Прошло еще какое-то время и я трагически заявила:
- Спите, спите, завтра вы на работу уйдете, я возьму ножик и зарежусь.

Иэх! Мама пружиной взвилась с постели. Был включен свет, принесен огромный нож (откуда он такой только у нас взялся, потом я такие видела в магазинах им масло отрезали от большущего брикета) и выдвинуто требование резаться сейчас, сию минуту, чтоб она могла здесь все убрать, выкинуть на помойку, вымыть и спокойно потом спать.
Картина, достойная фильма ужасов тот час нарисовалась в моем воображении и я забилась в истерическом плаче.

Подхвативший меня на руки и крепко прижавший к себе отец, стал что-то тихо бормотать мне на ушко, шагая по комнате из одного угла в другой и укачивая меня, как младенца. Так я и заснула на его руках, а во сне видела качающуюся беспомощно руку Ирины Тимофеевны.

Через пару дней я весело ехала на папе в первых рядах первомайской демонстрации, еле удерживая в руках связку огромных, удлиненных в перетяжку, разноцветных воздушных шаров.

Мила_Тихонова

Дата: Понедельник, 08 Сен 2014, 14:58 | Сообщение # 2

Долгожитель форума

Группа: Постоянные авторы

Сообщений: 19709

Награды: 344

Репутация: 742

Статус:

Цитата Айя (

)

Мамой были проведены воспитательные работы словесно-физического действия,

Цитата Айя (

)

Палыч и собаки вообще утонули в моих слезах. Несколько раз я пыталась выяснить нельзя ли их забрать с собой – не вышло.

Цитата Айя (

)

Надо сказать, что учится мне в 1 классе не понравилось, т.к. оказалось, что учить меня просто нечему. Я читала бегло (научилась в 4 года самостоятельно), считала в пределах сотни, складывала, отнимала и грамотно писала, но маленькими печатными буквами и довольно быстро, знала наизусть все сказки Пушкина, не говоря о других детских писателях. Единственная задача учительницы была научить меня писать прописью, и чистописание стало моей каторгой.

Цитата Айя (

)

Она давала мне какую-нибудь интересную книгу читать во время уроков, объявив всем, что в конце уроков я перескажу содержание всему классу.

Вы просто пишете про меня. Один в один!

Цитата Айя (

)

протекала бурная река Текелинка,

В моей юности была речка Душанбинка.

Цитата Айя (

)

Я стояла два часа, потихоньку отколупывая и съедая известь со стены.

Был такой грех, ела извёстку))))

Большое вам спасибо за рассказ, он просто замечательный!

Цитата Айя (

)

Просто живу. Просто люблю.

Моя биография для изданий исчерпывается практически теми же словами.

Жду ваших новых рассказов.
Удачи.
Мила.(вот мне Людмила - никак, с детства Милой все зовут))))

Играть со мной - тяжёлое искусство!

Айя

Дата: Понедельник, 08 Сен 2014, 15:27 | Сообщение # 3

Зашел почитать

Группа: Постоянные авторы

Сообщений: 48

Награды: 1

Репутация: 0

Статус:

Тёзка, спасибо за коментарий. Очень приятно ещё и от того, что много общего у нас было в детстве.

Айя

Дата: Понедельник, 08 Сен 2014, 15:30 | Сообщение # 4

Зашел почитать

Группа: Постоянные авторы

Сообщений: 48

Награды: 1

Репутация: 0

Статус:

Ода русской бане

Перефразируя знаменитое, хочу спросить: - Любите ли вы русскую баню, так, как люблю ее я?..

Процесс подготовки к ней, сама банная процедура и послебанье – древний ритуал очищение тела и души человека.

Даже если утро не балует хорошим настроением, то осознание того, что сегодня Баня! – придает радостные краски наступающему дню. И какие бы важные и неотложные дела не принес день, настроение практически ничем нельзя испортить.

- Ах, все неважно, ведь вечером – Баня!

И где-то в районе солнечного сплетения, трепещет радостный огонек ожидания чуда сопричастности с Вечностью.

И вот час Х наступил – баня готова, протоплена и выскоблена заботливыми мужскими руками.
По утоптанной тропинке в снегу бегом преодолеваю небольшое расстояние от дома до бани. Но мороз успевает щипануть обнаженное тело под накинутым банным халатом и голые ноги, всунутые в войлочные чуни. Рывок двери, и ныряю в духмяное яично-желтеющее нутро предбанника. Все – с себя! И вот Ева – пред чистилищем рая!

Баня лиственничная, отделанная внутри кедровым шпоном. Кое-где, на плашках выступает живица. Запах – с ума сойти – тайга на солнцепеке!

Первым делом в липовом ушате завариваю березовый веник с несколькими веточками полыни в нем, да не кипятком, а теплой водицей, чтоб при парке не облетел лист, пусть настаивается, ждет своей очереди.

Затем надеваю на голову войлочный колпак, чтоб «уши не завяли», поддаю на валуны каменки из липового же ковша и лезу на среднюю полку прогреваться и потеть.

По мере того, как каждая мышца наливается благодатным теплом, кожа покрывается бисеринками пота, которые сливаются в ручейки и, наконец, тело становится горячим, мокрым, жгучим и соленым. Этот процесс занимает 10-15 минут. Обмываюсь теплой водой и выскакиваю в предбанник отдышаться и заняться красотой.

Натираю себя смесью соли и соды – своеобразный пилинг, смываю – кожа – хан-атлас.
И снова в парилку. Пару ковшиков – на каменку. Захлебываясь обжигающим паром, уткнув лицо в ковш с холодной водой, растягиваюсь на вернем полке. И тут начинается главное действо бани – работа чудо-веника.

Вначале он проходит вдоль тела мелко и часто, едва касаясь кожи, как будто пробует меня наощуп, затем оценивающе поглаживает и по-хозяйски добродушно похлопывает и вдруг, резкие наказующие шлепки, которые тело воспринимает мазохистски-восторженно: - Еще! Еще! Все заканчивается обратным порядком – веник едва прикасается мелкой дрожью.

Окатываюсь ведром холодной воды и с остановившимся сердцем вываливаюсь в предбанник на специально оборудованную лежанку.
Когда сердце начинает стучать там, где ему положено от природы, а не в каждой клеточке тела, обмазываюсь с головы до ног жидким медом. Можно любым, но я больше люблю темный, почти черный гречишный, с горьковатым привкусом и запахом гречишного поля после дождя. Выражение: «сладкая женщина» - это сейчас про меня, сладкая и ароматная.

Когда мед, практически, весь впитался - время второго захода в парную.
Все повторяется заново, с той лишь разницей, что самостоятельно переворачиваться на полке уже нет сил, настолько расслаблена и безвольна, перекатывают, как полено.
В полубессознательном состоянии окатывают водой, в которой вымачивался веник, и выталкивают в предбанник.

Есть любители трех, четырех заходов в парную и купания в снегу. По-молодости баловалась, сейчас не рискую себя любимую бросать в такой экстрим.

Расстояние от бани до дома преодолеваю медленно, задумчиво паря над землей в духмяной смолисто-березово-полынно-медовой ауре.

Как в замедленной съемке, возлагаю не чувствующее тело на диван, и Душа отправляется на свидание с Вечностью – таинство неподдающееся описанию.

Когда сознание мелкими порциями начинает возвращаться в «набальзамированное» тело, начинаю замечать посторонние предметы вокруг.

Вот на подушке лежит женская рука – ничего себе, ручка вполне, изящный изгиб, маленькие пальчики, под прозрачной кожей запястья пульсирует крохотная синяя жилка… Ба! Так это же моя…
Сразу вспоминаю Шульженковское: - У Зины? Красивые руки? 35 ей? Это бред! У нее уже внуки!

Так, вернулась ирония, все в порядке, жизнь продолжается.

Дальше, сквозь опущенные ресницы, выхватываю движение чайного столика с дымящимся зеленым чаем, тонко нарезанным, истекающим соком, лимоном и сотовым медом. А еще дальше натыкаюсь на потемневший, влажно-зовущий, дерзкий мужской взгляд.

И из самых таинственных глубин стремительно поднимается маленький, ликующий, бесстрашный бесенок: - Богиня! Женщина! Желанна!

Вспоминаю своих дедулю с бабулей. Им было глубоко за семьдесят, когда я, однажды, услышала разговор бабушки с товарками:

- Мой-то, старый дурень, сказился совсем, как только побанимся, так ему любовь подавай.
При этом она стыдливо опустила торжествующе-поблескивающие совсем молодые глаза, и девичий румянец окрасил старческие щеки.

Милые женщины!
Хотите быть всегда любимы, женственны, желанны – полюбите русскую баню!

Айя

Дата: Понедельник, 08 Сен 2014, 19:16 | Сообщение # 5

Зашел почитать

Группа: Постоянные авторы

Сообщений: 48

Награды: 1

Репутация: 0

Статус:

Про бабушкины хлеба

Бабулечка у меня пекла такие! хлеба.

Рано, рано утром по избе расползается такой духмяный дух, что будил меня, меня, которую в обычные дни невозможно было разбудить почти до обеда.

Я соскальзывала с высоченной перинной постели на голые некрашеные, чисто выскобленные до яичной желтизны половицы и с закрытыми глазами шлепала босыми ногами на запах в кухню и утыкалась, не видя, в подол бабушке.

Она, ласково причитая, садила меня на высокий стул, запах становился сразу невыносимо-едательно-вкусный. Я открывала глаза: прямо передо мной на вышитом красными узорами льняном полотенце лежали три черных больших каравая с хрустящей корочкой, с мелкими потрескавшимися дорожками на ней, исходящие остаточным жаром.

Аромат был такой, что я не успевала сглатывать слюнки.
Бабуля, обжигая пальцы, отламывала мне приличную горбушку, пододвигала кружку парного молока и начиналось едательное действо.
Я отщипывала от горячей горбушки крохотные кусочки, клала их в рот, некоторое время держала на языке и только потом проглатывала.
И постепенно вся я наполнялась запахом ржаного поля жарким августовским летом, после только что прошедшего дождя. Эту горбушку я могла смаковать целый час, потом залпом выпивала молоко и вихрем срывалась на улицу, где меня ждал чудный мир детства.

Айя

Дата: Понедельник, 08 Сен 2014, 19:19 | Сообщение # 6

Зашел почитать

Группа: Постоянные авторы

Сообщений: 48

Награды: 1

Репутация: 0

Статус:

Про сахарную голову

Родители – геологи, каждый полевой сезон, сплавляли драгоценную свою дочу в большое село под Самарой, в то время сменившей пол и пребывающей в мужеском образе Валериана Куйбышева.

Воспитание бабушки, беззаветно любившей свою рыжую «оторву», сводилось: около полудня вытащить меня из постели, умыть, накормить, переодеть, добродушным голосом отчитать за вчерашнее, позавчерашнее и завтрашнее и выпустить в МИР.
Мир был огромен, прекрасен и жутко интересен.

Шесть длинных, широких деревенских улиц, с садами, огородами и погребами ограничивала река Кинель – это был НАШ мир. За рекой эти улицы продолжались, но это был запретный ИХ мир, на который мы, иногда совершали набеги, а затем принимали ответных визитеров.
Приезжая городская девчонка с содранными локтями и коленками имела неоспоримый авторитет у деревенских пацанов.

За то, что отец геолог – «ветру и солнцу брат».
За то, что брат – летчик, ну почти летчик (поступил в летное училище).
За то, что приезжает каждый год и почти что СВОЯ.
За то, что не трусит, не ноет, как девчонка, лихо гоняет на велике, не жадина, умеет удить рыбу, выливать сусликов, драться, не ябедничать.
И главное, за то, что в этой рыжей, вечно лохматой головке кипел незатухающий вулкан идей фантастических, непредсказуемых, которые она же первая и кидалась, сломя голову, приводить в исполнение.

Играли мы обычно в бабушкином огромном полузапущенном вишнево-яблоневом саду, который был отдан в полное наше распоряжение с условием не ломать ветки не плевать, куда попало косточки вишневые, которые по весне прорастали по всему саду щетиной.

На краю сада стоял большой сарай, где хранился ненужный хлам и садовый инвентарь – это был наш командный пункт, где собирались советы и разрабатывались стратегические планы.
В углу сарая стоял старинный окованный позеленевшей медью сундук, заваленный, чем попало. И простоял бы он еще сто лет, если бы пиратам не понадобился сундук для сокровищ. Общими и немалыми усилиями он был вытащен на середину и торжественно открыт мною, как хозяйкой.

Вау! Обалдеть! Крышка открывалась и закрывалась с музыкой, а на внутренней стороне было наклеено множество картинок – томные тетки в смешных шляпках и длинных платьях, дядьки в длинных шляпах, пиджаках с двумя хвостами и палками в руках выглядывали из окошек виде сердца, всякие толстые младенцы с крыльями и много чего другого в нашем детстве еще не виданного.

Бесконечно долго мы развлекались крышечной музыкой и ухохатывались над уморительными картинками. Затем попытались вытащить лежащий в сундуке предмет завернутый в мешковину. Усилиями двух самых сильных мальчишек предмет достали, поставили на крышку сундука и развернули из мешковины.

Перед нами предстал слегка желтоватый, высокий, закругленный сверху конус чего-то непонятного. Исследования на ощупь, колупание и запах ничего не дали. ЭТО было каменным монолитом без запаха.

Тогда я, как ответственная за эксперимент хозяйка ЭТОГО, применила самый верный способ известный еще пещерному человеку – я ЭТО лизнула. Все, начало было положено. Видимо, правда, что любопытство Евы сгубило мир.

Нализавшись вволю, до отвала, в первый раз, мы решили, что каждый день такое счастье – это слишком жирно, (о, мудрость детства!) будем лизать в особо тяжелых случаях, как то: победа заречных над нами, в дождливые пасмурные дни, когда особо не погуляешь и в мой отъезд.

В день моего отъезда, последний раз нализавшись, мы бережно заворачивали ЭТО в мешковину, укладывали в сундук, который задвигали в самый дальний угол и заваливали рухлядью. Нам казалось, что ЭТО не уменьшается и не исчезнет никогда, что ЭТО будет вечно.

Так продолжалось два лета и половину третьего. Осенью и зимой рыцари мои свято хранили верность дружбе и не поддавались на искушения.
В середине третьего лета, не помню уж по какой причине, неожиданно нагрянули родители и остались гостить надолго.

Свободу мою существенно урезали и стали пытаться привить мне хозяйственные навыки – помогать родителям в приведения дома и сада в относительный порядок.

Сижу на кухне на табурете, поджав под себя ноги, и наблюдаю, как бабушка крутит на лист плюшки. Русская печь уже с утра протоплена и скоро оттуда заструится восхитительный запах бесподобных, больше нигде и никогда не пробованных, бабушкиных плюх.

Бабушка ворчит, что наконец-то Енька добрался до сарая, хоть маленько разберет его. Вслушавшись в ее говор и осознав надвигающееся горе, вихрем рванула к выходу и уткнулась в дверях во входящего отца. Он держал в руке увесистый округлый булыжник бело-желтоватого цвета, отполированный нашими языками до зеркального блеска.

Бабушка долго глядела не него, вначале непонимающе, затем печально-вспоминающе, и, наконец, заплакала и обессилено присела на табурет, опустив руки в муке на колени.
Первый раз, увидев плачущей свою дорогую бабулю, я тоже заревела в голос и уткнулась ей в колени, целуя старенькие руки. Мне было страшно и больно не за то, что накажут, а за то, что бабушке больно и бабушка плачет.

Кое-как, успокоив нас обеих, отец выслушал моё всхлипывающее покаяние, затем молотком разбил булыжник, который в изначальном своем состоянии носил название сахарной головы, на большие, с кулак, куски и велел мне раздать их своим друзьям. Что я и сделала, оставив себе один кусок, правда, самый большой, но который, почему-то больше ни лизать, ни чай попить с ним, не хотелось. Этот кусочек детства я хранила много лет, пока, к сожалению, при очередном переезде, не потеряла его.

Однажды, уже став достаточно взрослой, я поинтересовалась у бабушки, почему она плакала, неужели жалко стало сахара.

И она рассказала, что эта сахарная голова – память о муже, моём деде, который в двадцатые голодные ушел в город на заработки, вернулся через три года совсем больной без ничего, и только эту сахарную голову донес до своих пятерых полуголодных детей. На другой день, после приезда умер. Вначале она забыла об этой голове – не до того было. Затем ее посетила мысль, а вдруг дети заразятся, ведь неизвестно от чего отец умер. И так как такую драгоценность выкинуть ни одной деревенской женщине даже в голову не придет, она была запрятана далеко и надолго и благополучно забыта.

Вот такая история о забытой сахарной голове.

Mickelson

Дата: Понедельник, 08 Сен 2014, 23:46 | Сообщение # 7

Помощник президента МСТС "Озарение"

Группа: МСТС "Озарение"

Сообщений: 3200

Награды: 96

Репутация: 42

Статус:

Цитата Айя (

)

Подхвативший меня на руки и крепко прижавший к себе отец, стал что-то тихо бормотать мне на ушко, шагая по комнате из одного угла в другой и укачивая меня, как младенца. Так я и заснула на его руках, а во сне видела качающуюся беспомощно руку Ирины Тимофеевны.

Через пару дней я весело ехала на папе в первых рядах первомайской демонстрации, еле удерживая в руках связку огромных, удлиненных в перетяжку, разноцветных воздушных шаров.

Ностальгично.. хорошо пишите..

Антонина Тесленко ( Mickelson)

ПОМОЩНИК ПРЕЗИДЕНТА МСТС "Озарение"

Редактор журнала "Озаренок"
Координатор по городу Пятигорску, член МСТС"Озарение, член Международного союза писателей "Новый современник"
Руководитель ЛТО"Истоки озарения"г. Пятигорск
Руководитель МДЛК"Озарёнок"

Моя копилка на издание книги.

Айя

Дата: Вторник, 09 Сен 2014, 07:19 | Сообщение # 8

Зашел почитать

Группа: Постоянные авторы

Сообщений: 48

Награды: 1

Репутация: 0

Статус:

Благодарю! Приятно слышать.

Айя

Дата: Вторник, 09 Сен 2014, 08:44 | Сообщение # 9

Зашел почитать

Группа: Постоянные авторы

Сообщений: 48

Награды: 1

Репутация: 0

Статус:

Пиратский фрегат

Волька сидел за столом в своей комнате весь перемазанный клеем и красками, ибо занят об был самым важным делом на свете, строительством пиратского фрегата.
Сбылась его давнишняя мечта, родители подарили на день рождения деревянный строительный конструктор "Сделай сам" с тысячами дощечек, брусочков, крохотных шпонов, растяжек и еще кучей деталей, глядя на которые, у Вольки от счастья разбегались глаза и сладко щемило под ложечкой.

К конструктору прилагалась инструкция на первой странице которой, гордо шел по волнам трехмачтовый фрегат с "Веселым Роджером" на грот-мачте.

Строительство судна подходило к концу.
Уже были установлены в отверстия и посажены на клей фок, грот и бизань-мачты, натянуты ванты и штаги, был собственноручно, маминой тушью, нарисован "Веселый Роджер" и вырезаны из бумаги паруса, на которые и ушла вся черная красочка, так как пиратский корабль требовал черных парусов. Вот эти-то черные паруса Волька сосредоточенно, закусив верхнюю губу, и пытался приклеить к мачтам.

- Вальдемар, иди сюда - раздался из гостиной мамин голос.
Когда мама звала его полным именем, это значило, что у них гости и надо идти им показываться, что Волька страшно не любил и всячески старался избегать.

Но делать нечего, мама звала уже в третий раз и непослушание, в данной ситуации, было совсем не выгодно, т.к. пропажа ее туши еще не была обнаружена.

Волька вошел в комнату буркнув невразумительное "здрасти", и уставившись безразлично в угол, обреченно ожидал...
И дождался.

Как только мамин голос произнес: - А это мой старшенький! - раздался захлебывающийся от восторга полувизг; - Боже, какая прелесть!
Волька скосил глаза на голос.
На диване, развалившись и тиская младшего брата Пашку, сидела толстая тётя вся в розовых цветочках, мелких белых кудряшках и с розовым же, под цвет платья, круглым лицом с двойным подбородком.

- Милая, а вы сокрушались, что нет у вас дочки, так вот же она, - с восторгом взвизгивал голос - вылитая цыганушка, а какие глаза, чудо, а не глаза, а ресницы! Боже, какие расницы! А кудри! Всю жизнь мечтала о таких кудрях, а вот приходится перманент делать постоянно, все волосы испортила. Ах, как ты похож на девочку! Прелесть, просто прелесть!

- А вы на розовую свинью похожи - громко заявил разозленный Волька, вывернулся из-под маминой руки и убежал в свою комнату.

Через минуту в комнате появилась рассерженная мама с требованием немедленно пойти и извиниться.
Волька, набычившись, молча уставился в пол и, зная его характер, мама расценила правильно его молчание: - ни за что!

Взгляд ее остановился на почти готовом фрегате...
- Тогда можешь проститься со своим кораблём - и мама сделала шаг к столу, намереваясь забрать поделку.
- Нет! Не надо, мамочка! - закричал Волька и заревел в полный голос, вцепившись в мамину юбку.

И плач был таким горьким и отчаянным, что мама растерянно присела на стул и, прижав его голову к себе, начала его успокаивать, и что-то говорила, говорила.

Смысла слов Волька не улавливал, он весь окунулся в мамино родное тепло, ее сладкий запах, замер, наслаждаясь движением ее рук, которые перебирали его такие ненавистные кудри.

На него нашло умиротворение и всепрощение. И даже тетю в розовом ему стало почему-то жалко.
Он поднял голову и посмотрел на маму влажными от слез глазами со слипшимися длинющими ресницами.

- Мам, а у этой розовой тети есть дети? Давай ей Пашку нашего отдадим.
Мама очнулась от задумчивости, засмеялась, растрепала и без того лохматую голову сына:
- Пошли извиняться, озорник! А Пашку мы никому ни за что не отдадим. Вот подрастет еще маленько, научишь его корабли строить, на рыбалку будешь с ним ходить и защищать от других мальчишек, ты же вон какой у меня сильный и смелый, а он маленький и слабый.

Уставившись в пол и выдавив сквозь зубы: - Простите пжлста, больше не буду, - Волька выслушал пространные сентенции, что какой он грубый и невоспитанный мальчик, что из таких потом вырастают преступники и пьяницы и, получив, наконец, прощение, он поплелся в ванну мыться перед сном.
Дарить этой розовой тете Пашку охота почему-то напрочь пропала.

- Нет, ну до чего жизнь несправедливая штука, - размышлял Волька, стоя в ванной перед зеркалом - раздает кому чего не надо. Ну зачем мальчишке такие ресницы и волосы. Мало того, что в школе все старшеклассницы стараются его потискать и посюсюкаться с ним, а мальчишки одноклассники девчонкой дразнят, так еще в родном доме от всяких розовых в цветочек проходу нет.

Глядя расстроено на полное безобразие, которое отражалось в зеркале, Волька напряженно думал, искал выход и... нашел. Карие шоколадные глаза его озорно заблестели, решение было принято.

Он сбегал в свою комнату, принес ножницы и клочки черных колечек посыпались на кафельный пол.
Ресницы тоже пошли вослед за кудрями, при этом чуть не поранил ножницами глаз. Но чуть не щитово!

Окончив оную операцию, Волька ужаснулся.
Волосы, выстриженные неровными клоками встали дыбом не захотев выпрямляться, а колечки стали еще круче и мельче.
Уши, доселе маломальский скрывавшиеся под волосами, торчали огромными оттопыренными локаторами. Однако, теперь он больше походил на мальчишку, вот только с ушами надо было что-то делать, отстричь он их не решился.

Еще один заход в комнату за клеем и в прихожую за шапкой ушанкой и проблема прямых волос и оттопыренных ушей была решена.
Задняя поверхность ушей была обильно смазана клеем БФ-6, волосы смочены слегка водой и на голову была натянута плотная зимняя шапка-ушанка.
Довольный, проделанной работой, Волька отправился в постель.

Утром, осторожно снял шапку - ура! цель достигнута - волосы прямые, уши приклеены.

Уши стойко держались до третьего урока, волосы завились раньше, но Вольке уже было все равно - его пиратский фрегат занял первое место среди самодельных работ, побив даже поделки старшеклассников из кружка "Умелые Руки".

С тех пор его перестали дразнить девчонкой, а самодельный фрегат, дал ему путевку в жизнь - Волька стал военным моряком.

Айя

Дата: Среда, 10 Сен 2014, 07:48 | Сообщение # 10

Зашел почитать

Группа: Постоянные авторы

Сообщений: 48

Награды: 1

Репутация: 0

Статус:

Про космонавтов

12 апреля 1961 год. Космос. Гагарин. Всеобщий восторг и энтузиазм. Все дворовые игры свелись к одной – полету в космос. Все домашние чуланы, окрестные сараи, и помойки были напрочь очищены от металлолома для постройки космических кораблей.

Меня, как девчонку-соплюху (средняя группа детсада) и вообще девчонку, категорически не брали в космонавты, но я единственная девчонка, которая допускалась на корабль в качестве пассажира, и тому была веская причина.

Вскоре, после первого полета, стали по радио транслировать запуск кораблей и в каждом дворе, с раннего утра, происходил очередной запуск «Востока» или «Восхода» и раздавались сумашедше-восхительные фразы:

- Ключ на старт!
- Есть ключ на старт!
- Протяжка один!
- Есть протяжка один!
- Протяжка два!
- Есть протяжка два!
И так до: - Старт! И - «Поехали!».
И дальше: - 10 секунд - полет нормальный, 20 секунд – полет нормальный…

Вот тут наступал мой триумф!
Я четко и громко, захлебываясь от восторга, произносила фразу, которую ни один мальчишка точно повторить не мог ввиду ее непонятности:
- Тангаж рысканья вращенья – в норме!
Через два года, в связи с полетом Терешковой, и большого космического опыта, я стала бессменным командиром корабля, сама набирала претендентов в космонавты и уже на правах командира, произносила все команды и эту волшебно-загадочную фразу.

Однажды, когда один очкастый умник попытался нам объяснить значение этой фразы, мы его поколотили, чтоб не задавался и не портил нам игру.

Редко встречаясь или перезваниваясь с друзьями детства, на вопрос «как дела?» обязательно кто-нибудь ответит:
- Тангаж рысканья вращенья – в норме!

Наталья_Калинина_Шаманка

Дата: Четверг, 11 Сен 2014, 17:12 | Сообщение # 11

Зашел почитать

Группа: Постоянные авторы

Сообщений: 74

Награды: 3

Репутация: 0

Статус:

Эх, Айя! Попала в ваши рассказы и ... пропала для общества почти на целый вечер! Здорово-то как! Спасибо вам. Короче говоря,

Цитата Айя (

)

- Тангаж рысканья вращенья – в норме!

Айя

Дата: Четверг, 11 Сен 2014, 17:25 | Сообщение # 12

Зашел почитать

Группа: Постоянные авторы

Сообщений: 48

Награды: 1

Репутация: 0

Статус:

Я рада, что кому-то понравилось. Большое спасибо вам, Наталья.

Айя

Дата: Четверг, 11 Сен 2014, 17:27 | Сообщение # 13

Зашел почитать

Группа: Постоянные авторы

Сообщений: 48

Награды: 1

Репутация: 0

Статус:

Про Большую Любовь

Начну издалека.
За неделю до моего рождения у мамы возникла непреодолимая прихоть – свекровин домашний свежевыпеченный хлеб. Была отцом дана срочная телеграмма: «Мама, Нина хочет твоего хлеба».

Просьба любимого сына, для матери закон. Хлеб был испечен и упакован. В качестве сопровождающего к хлебу была приставлена старшая внучка Валентина, дочь старшего сына Александра, только что окончившая десятый класс.

Но где Сибирь, и где Волга? Решено было отправить Валентину самолетом. Для конца пятидесятых это было круто. Еще круче было то, что самолет был военный, т.к. дядя Саша был в то время большой шишкой в контрразведке.

Надо сказать, что Валентина была настоящей русской красавицей – золотистые косы ниже пояса, огромные зеленые глаза с мохнатыми ресницами, истинно русская стать павушки и своевольный упрямый характер.

Отправка ее в Сибирь в качестве сопровождающего хлебов, имела и еще одну тайную причину – разлучению ее с парнем, который по каким-то причинам, очень не понравился ее родителям, понадеявшимся на русскую пословицу: «С глаз долой – из сердца вон».
Провожать Валентину на военный аэродром вызвалась бабушка.

В самый последний момент, когда уже был захлопнут люк и самолет начал рулежку на взлетную полосу, бабушка категорично потребовала остановить самолет – она тоже полетит. Связываться в то время с контрразведкой никто не хотел, самолет был остановлен, бабуля была догружена к внучке и они благополучно, через несколько часов, долетели до места назначения.

Опускаю эпопею моего рождения и последующего крещения в тайне от отца, т.к. в то суровое и неоднозначное время, это могло кончиться для него очень печально: лишением работы и изгнанием из партии.

Так Валентина стала моей крестной матерью, кстати, комсомолка, а бабуля загостилась в Сибири до моего трехмесячного возраста, не оставляя без присмотра свое обширное хозяйства на Волге. Еженедельно отец возил ее на переговорный пункт для связи с сыном и передачи через него указаний по ведению этого хозяйства.
Наконец, бабушка отбыла в свою Самару, которую она до конца жизни никогда не называла Куйбышевым, а Валя осталась у нас.

Когда мне исполнилось полгода, отца неожиданно перевели в Норильск на доразведку никелевых месторождений, и мы все четверо переезжаем на Крайний Север.
Валентина, окончив курсы, пошла работать на строящийся медно-никелевый комбинат крановщицей.

Комбинат сей воздвигнут руками тысячи зеков и «врагов народа», которых после войны увеличилось во много раз, т.к. во «враги» попадали все, кто побывал в немецком плену.
И вот закрутилась у нашей Вали бешеная любовь именно с таким «врагом народа», к тому же старше ее лет на семнадцать.

Никакие уговоры, увещевания, угрозы и обрисовка перспектив жизни с этим «врагом» моими родителями на нее не подействовали. Она собрала немудреные пожитки и ушла к нему в общежитие. Для укрощения строптивой был призван ее отец, который немедленно прилетел, наведя страх на все руководство молодого города.
Вражеский соблазнитель был немедленно отправлен на рудники подальше от города, а шофера, возившие руду на комбинат, строго проинструктированы на предмет перевозки молодой женщины.

Тогда Валентина из страха, что может быть увезена отцом силой, сбежала в тундру, где была через два дня подобрана оленеводами опухшая от слез и комаров, сильно простывшая, и привезена обратно в Норильск, где у нее началась горячка.
Стоя в больничной палате у кровати своей выздоравливающей, но не укрощенной Вальки, дядя Саша отпустил ее на волю: - Черт с тобой, живи, как хочешь, но знай, что дочери у меня больше нет!

Ромео был возвращен обратно на комбинат, им была дана отдельная комната в общежитии, и зажили они, наслаждаясь своим выстраданным счастьем.
Через какое-то время, Ромео, кстати, тоже Александр, был амнистирован и реабилитирован. Оказался он Героем Советского Союза с кучей орденов и медалей, военным летчиком, сбитым в конце войны и тяжелораненым, попавшим в плен.

Прошло семнадцать лет. Я, окончив школу, поступила в Самаре в институт и стала часто приезжать к бабушке в большое село под Самарой, куда к тому времени переселилась из Норильска семья Валентины и Александра, увеличенная на трех очаровательных дочерей.

В один из дней ранней осени тетка Наталья, мать Валентины, затеяла капитальный ремонт дома. Была ободрана до бревен старая штукатурка, набросана новая и проводилась последняя операция называемая шпорование – на высохшую штукатурку наносится тонкий слой глины, смешанной с конским навозом. При таком способе, никакие трещины для штукатурке уже не страшны. Эта операция была доверена Вале, как большому специалисту мастеру-штукатуру, что она и делала, стоя на столе и споро работая мастерком и деревянной гладилкой, руки при этом у нее были по локоть в этой глиняно-навозной смеси. Я в соседней комнате мешала сей раствор лопатой.

На дворе затарахтел мотоцикл и в комнату вошел ее муж с букетом полевых цветов. Боже, как же он был хорош в свои 52 года! Даже я, семнадцатилетняя дурочка, которой все кто старше 25ти казались глубокими стариками, даже я впадала в ступор, когда его видела. Трудно себе представить, как он выглядел 17 лет назад, мне казалось, красивее уже не может быть мужчина – мужество, красота, обаяние, искрометный юмор, доброта необыкновенная и неизъяснимая непреходящая нежность к своей жене.

Он подошел к стоящей на столе Вале, обнял ее за голые, уляпанные раствором ноги, и стал с тихим смехом целовать ее коленки, затем схватил на руки и закружил вокруг стола.
Она, высоко подняв грязные руки, чтоб не запачкать его, счастливо смеялась грудным смехом и прядь волос, выбившаяся из-под туго повязанного плата, вспыхивала золотом, попадая при кружении в косые лучи закатного солнца, льющегося в голые окна.

Я замерла в соседней комнате, боясь пошевелиться и спугнуть это чудо чужой любви.
Именно в тот момент я поняла, какой может быть Любовь и какие бывают у Счастья глаза.
Потом у Ахматовой встретила:

Конечно, мне радости мало
Такая сулила гроза,
Зато я случайно узнала,
Какие у счастья глаза…

P.S. Александр ушел в мир иной в шесдесят пять лет. Валентине не было еще и пятидесяти, но глаза ее потухли, из них ушла радость жизни. Через полтора года, она ушла вслед за ним, без особых болезней, без каких-либо видимых причин, говорили - "от тоски".

Наталья_Калинина_Шаманка

Дата: Четверг, 11 Сен 2014, 17:40 | Сообщение # 14

Зашел почитать

Группа: Постоянные авторы

Сообщений: 74

Награды: 3

Репутация: 0

Статус:

Лебединая песня.... Спасибо, Айя, красиво и трогательно.
А у вас, похоже, это семейная традиция - быть "листком, плывущим против течения":-)? Ох, как мы в этом похожи!

Alisia_Swallow

Дата: Четверг, 11 Сен 2014, 23:53 | Сообщение # 15

Зашел почитать

Группа: Постоянные авторы

Сообщений: 62

Награды: 2

Репутация: 0

Статус:

Вспомнила, что тоже не могла дождаться похода в первый класс. Казалось, что это самый важный день в моей жизни.

Айя

Дата: Воскресенье, 14 Сен 2014, 06:39 | Сообщение # 16

Зашел почитать

Группа: Постоянные авторы

Сообщений: 48

Награды: 1

Репутация: 0

Статус:

Про то, как я ходила замуж

Про то, почему я не хотела и не выходила замуж до 32 лет будет отдельный рассказ, возможно. Но я твердо знала, что замуж не пойду никогда и мне это не надо совершенно.

На метеостанции и, в рядом стоящем якутском поселке с тысячей жителей, большая половина из которых дети, все знали дуг друга в лицо, по имени отчеству и по кличке. Кличка в данной местности атрибут необходимый, полноправно заменяющий фамилию,
т.к. самих фамилий на такое количество населения было всего пять и нередко можно было трижды за день поздороваться с Ботулу Христофором Николаевичем с разными лицами.
Клички, как и все народное, были хлесткие, яркие, точно выражающие суть человека, или какую-то необычную его черту, попадали что называется: не в бровь, а в глаз.

Пришлого населения, в основном русских, было мало – 10 человек на метеостанции и человек 10-12 в поселке, несколько учителей, продавцы, почта, маленький аэропорт, дизельная электростанция.

Если новичок приживался в поселке, то через некоторое время он тоже обзаводился второй фамилией, а если у него долго не было клички – верный признак того, что скоро уедет.
И только я, прожив в этом поселке 13 лет, так и не обзавелась полноценной кличкой. И взрослые, и дети обращались ко мне по имени отчеству, а за глаза называли ласково Людоськой, звук ч в якутском так умягчался. По имени отчеству было принято называть всех, даже очень молодых, и не только приезжих, но и местное население так общалось между собой.

Появилась я в поселке на пике своей молодости, в 25 лет. За веселый нрав, за любовь к их вечно сопливым детям, за уважительное отношение к старикам и не знаю еще за что, но через пару месяцев я была признана «своей» и стала опекаема не только руководством совхоза и сельского совета, но практически всем старшим населением.

Даже с работниками станции я дольше налаживала контакт, чем с жителями поселка.
На станции жили 4 семейные пары, вечно под шофе дизелист Петрович с кучей жен и детей в поселке и я, молодая, не уродина и подозрительно одинокая особа. Женское население насторожилось, мужское приняло стойку. Напряжение длилось с полгода, пока жены не убедились в моей благонадежности, а мужья в неприступности.

Так счастливо я прожила до 32 лет, периодически отражая атаки претендентов на моё сердце и тело, так же периодически привозимых с материка то директором совхоза, то парторгом, то председателем сельсовета, поставившими своей задачей облагодетельствовать меня мужем.
Весна. Середина мая. Воскресенье.

По рации передали, что из Хатанги будет пролетом самолет с каким-то проверяющим и нужно срочно этим рейсом отправить пробы грунта и воды. Не опаздывать, ждать не будут.
И вот, заслышав гул самолета, я несусь во весь опор на снегоходе, выжимая из него крейсерскую скорость на ледовый аэродром. Съезжая с горки на полной скорости на лед, резко крутанула руль вправо, и по всем законам инерции, полетела кубарем по прямой, а мой, освободившийся от седока конь, лихо помчался, заворачивая за мыс.

Сидя на льду, я обреченно смотрела на удаляющееся красное пятно и понимала, что с самолетом я пролетела, т.к. «Аннушка» уже шел на посадку и до него, как минимум километра полтора.

Вдруг неожиданно, непонятно откуда взявшаяся мужская фигура с конца мыса бросилась наперерез и взнуздала моего коника. Развернувшись, незнакомый мужчина подъехал ко мне, я села сзади и мы все-таки успели к самолету, собиравшемуся уже взлетать.

Доехав до поселка, я попросила остановиться, дальше я сама, стала благодарить и прощаться, разглядывая такого шустрого и явно пришлого джигита. Попытка довезти меня до станции была пресечена на корню.

Джигит и правда был не дурен, под 2 метра, широкоплеч, глаза на весеннем ярком солнце и ослепительном снежном отражении были аквамаринового цвета с длинными девчачьими ресницами, возрастом определился около 40., а усы – вах! краса и гордость.
Уже я собралась седлать своего коника, как вдруг слышала фразу:

- Выходите за меня замуж.

Все понятно – очередной привоз моих попечителей, тем более вижу его впервые. А впервые ли? Что-то знакомое и призрачное мелькнуло в сознании полуузнаваемое, но не осмысленное, и пропало.

Повернувшись к нему и еле сдерживая смех, серьезно так сказала:
- Сегодня никак нельзя. Сельсовет по воскресеньям не работает. Приходите завтра туда часикам к 12, паспорт только не забудьте.

И лихо дав круг вокруг него, смеясь уже в голос, покатила домой.

Понедельник. Выходной. Валяюсь после обеда на диване с дореволюционным изданием «Астрологии» Запрягаева, нежданно-негаданно нашедшейся в книжном завале на чердаке.
Пришла дежурная и позвала меня к телефону-вертушке, такое военно-полевое чудовище, которое надо долго крутить и очень громко кричать. У нас им были соединены метео-порт-почта-администрация-директор совхоза, т.е. двое говорят, все в курсе.

Председатель сельсовета предлагал мне срочно явиться с паспортом для заполнения каких-то выборных документов, т.к. я была бессменным многолетним председателем избирательной комиссии.

Я недовольная поплелась к начальнику станции, ибо все паспорта персонала и особо важные документы по противопожарной инструкции хранились в несгораемом сейфе у начальника в кабинете.

Выдавая мне паспорт, он спросил, зачем надо и я, совершенно не помня о вчерашнем, брякнула: - Замуж пойду.

Подъехав к сельсовету, отметила странное кучкование народонаселения у крыльца. Зайдя внутрь, так же слегка удивилась обилию народа в обычно пустых комнатах.
Протиснувшись в кабинет председателя, вошла в открытую дверь. Навстречу поднялся со стула тот самый воскресный претендент на мое сердце, со словами:

- Ты вчера обещала, я пришел, жду тебя уже 2 часа. Ты пойдешь за меня замуж?

.Я уставилась в его глаза – взгляд твердый, уверенный и, черт возьми, такой зовущий.
И я вспомнила! Вспомнила, где я его видела – во сне. Пол года назад я была в отпуске дома и на Покров, по настоянию уже отчаявшейся мамы, чего-то там по бумажке прочитала перед сном. И мне приснился высокий мужчина, с усами, с невозможно синими глазами в синем кителе и в тельняшке, на руках были боксерские перчатки.
И в наступившей гробовой тишине я твердо сказала:

- Я пойду за тебя замуж, если на тебе сейчас надета тельняшка.
Он молча снял полушубок. На нем был темно-синий пиджак, а под ним шерстяная тельняшка.

Отступать было некуда. Началась процедура заполнения анкет, в которой под смех присутствующих мы выясняли как кого правильно зовут и фамилии друг друга.

На графе «какую фамилию буду носить после брака» я споткнулась, задумалась и вдруг спросила:
- У тебя есть боксерские перчатки?

Он оказался мастером спорта по боксу.
Все, участь моя была решена и я пошла замуж.

Natali_Rey

Дата: Вторник, 16 Сен 2014, 16:29 | Сообщение # 17