|
Меркурьева Анастасия
|
|
| captain-black | Дата: Понедельник, 29 Сен 2014, 10:58 | Сообщение # 1 |
 Постоянный участник
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 395
Статус:  | Пока это будут старые короткие зарисовки, в которых зачастую нет нормального сюжета и какой-либо объяснимости, но которые когда-то захотели жить и читаться.
А самые большие скелеты пусть пока поживут в шкафу)
|
| |
| |
| captain-black | Дата: Понедельник, 29 Сен 2014, 11:01 | Сообщение # 2 |
|
Постоянный участник
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 395
Статус: | Зарисовка 1. Оттенки безумия
Тупая, тягучая боль в позвоночнике мешала думать. Смешивала мысли в серый ком, обрезала ощущения, оставляя только настойчивый пульс где-то в районе лопаток. Хотелось свернуться клубочком, подтянув колени к груди и обхватив плечи руками, чтобы хоть как-то прижать что-то отвратительно живое, вгрызающееся в позвоночный столб. Но при малейшей попытке привычно сгорбиться, внутри что-то костенело, покрывалось панцирем, заставляя испытывать леденящее чувство, что позвоночник переломится пополам. А потом панцирь лопался, взрываясь осколками и острыми иглами боли.
С трудом выпрямиться, отвести лопатки назад, замереть – единственная поза, в которой боль если не исчезала, то переставала быть такой явной, и чувство ломкости уходило.
Осторожно прислониться к спинке стула, чувствуя сквозь футболку жесткое дерево. Как там говорила врач? Сухое тепло, шерстяные свитера?
От одной мысли, что придется надевать шерстяные вещи, кожа начинала чесаться и передергивало. Нет, этот вариант отпадает. Мази? Где-то на полке валялся диклофенак… Бесполезная вещь. Меновазин? Почему бы и нет, вот только самому натереть спиртовым раствором спину было нереально, а просить некого. Да и не помогло бы, уже пробовали.
Оставалось терпеть. Сидеть только прямо – иначе потом будет хуже - подбородок параллельно полу.
Прикрыть устало глаза – стоило бы выключить раздражающий свет, но встать со стула кажется чем-то невыполнимым. В прочем, в мягком желтом свете лампочек было свое преимущество – он притуплял чувства, делал их менее ощутимыми, создавая фальшивое чувство уюта.
Обвести комнату взглядом из-под полуопущенных ресниц – вещи кажутся ненастоящими, несмотря на то, что еще хранят прикосновения рук. Кто знает, может в том фильме, где герои бегали повсюду в черных очках и исчезали из «реальности», подняв телефонную трубку, была доля правды… В любом случае, по нынешним ощущениям режиссер фильма был чертовски прав.
Из окна сбоку ощутимо дуло – спину обдавало холодным воздухом. Нужно закрыть тяжелые шторы, иначе потом станет хуже.
Поднять руку, задергивая окно светлыми, бежевого оттенка, шторами с нарисованными на них зелеными – что за дикость? – розами. Хотя, было в них что-то свое, уникальное, цепляющее. Отход от штампов? Возможно. Ломка приевшейся реальности? Скорее всего.
Смотреть в монитор, сидя в такой позе, неудобно. Очки лежат в сумке, но после них глаза воспалятся и голова начнет чертовски болеть.
Губы трогает непроизвольная ухмылка – злая, ироничная. И аккорды получаются такими же – взятая впервые за столько дней в руки гитара словно упрекает за пренебрежение, возмущается дребезжанием струн.
Песня даже не доигрывается до конца – кончики пальцев начинают пульсировать, гореть.
Дело даже не в звуках, которые извлекаются из инструмента, не в песнях, не в музыке.
Боль – вот то, что делает этот мир чуть более настоящим и дает поверить, что все вокруг не обман.
На коже остаются глубокие дорожки – мозоли, оставленные металлическими струнами, сошли.
В какие-то минуты начинаешь чувствовать себя маньяком. А как иначе назвать то, что от боли получаешь своего рода облегчение?
От долгого сидения мышцы затекают. Не выдержав, прогнуться в спине, выгибаясь дугой, и тут же дернуться, зашипев – позвоночник обдает горячим, и спица внутри вонзается глубже. Перетерпеть, нужно всего лишь перетерпеть пульс тупой боли, отдающийся через всю руку в локте, и мерзкое онемение пальцев – мизинец и безымянный. Через несколько минут должно отпустить.
Еще раз усмехнуться – вечер обещал быть обычным. Скучным, пустым, фальшивым. Со светом монитора, написанными быстрым неровным почерком конспектами, терпким дымом сигарет, «рваными» аккордами и тупой болью в позвоночнике.
Закрыть ладонями воспаленные от недосыпа, очков и нервов глаза, с силой провести по лицу, словно в попытке стереть легкую синеву кругов и усталость.
Скоро наступит ночь, незаметно прокравшись из-за штор и принеся с темнотой такую ожидаемую больную реальность.
Хотелось смеяться.
февраль 2012 г.
Сообщение отредактировал captain-black - Понедельник, 29 Сен 2014, 11:01 |
| |
| |
| Мила_Тихонова | Дата: Понедельник, 29 Сен 2014, 11:08 | Сообщение # 3 |
 Долгожитель форума
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 19711
Статус:  | Цитата captain-black (  ) Хотелось смеяться.
Попробовала бы я засмеяться в такой момент.
Болеть начинает ещё сильнее.
Цитата captain-black ( ) вот только самому натереть спиртовым раствором спину было нереально,
Реально. Поверь.
Цитата captain-black ( ) А самые большие скелеты пусть пока поживут в шкафу)
Да ладно! Тащи их сюда!
Хорошо, Настя. Можешь не сомневаться - в этом отрывке каждый остеохондрозник моментально узнает себя и проникнется.
Я первая.
Играть со мной - тяжёлое искусство!
|
| |
| |
| captain-black | Дата: Понедельник, 29 Сен 2014, 11:17 | Сообщение # 4 |
|
Постоянный участник
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 395
Статус: | Цитата МилочкаТ ( ) Реально. Поверь.
это смотря где болит) У меня защемление в очень неудобном месте - переход от шейного к грудному отделу позвонков. Такое место, куда достаешь вроде, но при этом нужно изворачиваться так, что от боли повеситься хочется. А в том году это мое защемление еще и воспалилось, я руку за спину завести не могла - такое чувство было, что позвоночник сейчас лопнет. Сидела и терпела, пока не отпустит.
Цитата МилочкаТ ( ) Хорошо, Настя. Можешь не сомневаться - в этом отрывке каждый остеохондрозник моментально узнает себя и проникнется.
Вообще, это вторая часть цикла "оттенки безумия". Боль здесь как часть того самого безумия. Первая часть более жесткая, но более некачественная, как мне кажется.
Так что вот)
Сообщение отредактировал captain-black - Понедельник, 29 Сен 2014, 11:19 |
| |
| |
| Мила_Тихонова | Дата: Понедельник, 29 Сен 2014, 11:21 | Сообщение # 5 |
|
Долгожитель форума
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 19711
Статус: | Цитата captain-black ( ) переход от шейного к грудному отделов позвонков.
Аналогично! Покупаешь самую шершавую длинную мочалку с ручками-петельками. (лучше пластиковую) Наносишь мазь (911 - рекомендую.) и растираешься. Вся спина доступна.
Остеохондроз - болезнь века. Болеют, начиная с детского сада.
Играть со мной - тяжёлое искусство!
|
| |
| |
| captain-black | Дата: Понедельник, 29 Сен 2014, 11:28 | Сообщение # 6 |
|
Постоянный участник
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 395
Статус: | Цитата МилочкаТ ( ) Аналогично! Покупаешь самую шершавую длинную мочалку с ручками-петельками. (лучше пластиковую) Наносишь мазь (911 - рекомендую.) и растираешься. Вся спина доступна.
Вот это поворот О_О
Про мочалку я и не подумала, признаюсь честно. Все ручками, ручками, в позе больного страуса.
Я обычно физическими нагрузками сбиваю приступ. Пока каратэ занималась, намного легче было. А потом пошел диплом, переезд, не до боевых искусств было. Сейчас вот снова хочу, но уже к Максиму в зал (он сам занимается и детишек тренирует). Но там абонемент дорогой, придется ждать, пока с работой получится.
А у меня даже не хондроз - мне позвоночник вправлять надо. У меня один позвонок "вышел" и влево ушел. Теперь столб похож на асфальт с лежачим полицейским. Из-за этого нерв защемлен.
|
| |
| |
| Мила_Тихонова | Дата: Понедельник, 29 Сен 2014, 11:35 | Сообщение # 7 |
|
Долгожитель форума
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 19711
Статус: | Цитата captain-black ( ) Пока каратэ занималась, намного легче было.
ну... мне как-то не до каратэ... всё дипломы да дипломы...
так что - каратистам - каратэ, мочалкам - мочалки)))
Играть со мной - тяжёлое искусство!
|
| |
| |
| captain-black | Дата: Понедельник, 29 Сен 2014, 11:44 | Сообщение # 8 |
|
Постоянный участник
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 395
Статус: | Зарисовка 2. Цветы.
В воздухе витал душный, сладковато-приторный запах цветов.
Они были повсюду – белые, розовые, желтые, голубые… Словно спектр поместили в помещение, раскололи на сотни обломков и перемешали.
Испуганно вздрагивали огоньки свечей, которых в церкви всегда было достаточно. В этот же день их было особенно много. Рыжее пламя играло на золотистых одеждах святых на иконах, и в мудрых глазах словно блестели слезы.
К слишком сильному, и от этого тошнотворному запаху цветов примешивался аромат благовоний. Казалось, что воздуха уже не осталось – его заменила пыльца, расплавленный воск и навязчивый запах сладковатого дыма.
Нестерпимо хотелось курить, чтобы хоть как-то перебить этот клубок запахов. Запахов смерти.
А цветы все продолжали нести. Их клали на передние ряды лавок и даже прямо на пол вокруг каменного постамента, к которому были прислонены венки с черными лентами.
Сам постамент был засыпан лепестками. Часть из них, подхваченная потоком воздуха из дверей, взмыла вверх, а потом мягко спланировала на пол, застыв невесомыми кусочками яркого шелка.
Церковь постепенно наполнялась людьми. Все в черных одеждах. Все – с цветами. Они опускали их на пол и бесшумно рассаживались на грубых деревянных лавках. Женщины мяли в руках платки, мужчины мрачно молчали. Кто-то привел с собой детей – аккуратно причесанных, чистеньких, в строгих костюмчиках. И с выражением полного непонимания на милых личиках.
Я отвернулся, сдерживая резкие слова в адрес родителей, которые додумались до такой глупости.
Ворот рубашки давил на горло, усиливая тошноту, но я терпел. Хоть раз в жизни…
Гулко ударил колокол, взметнув звон под своды зала.
Шепот, до того момента несущийся со всех сторон, оборвался. Как ножом обрезало.
Неслышной тенью возник за кафедрой невысокий мужчина в черном костюме, трясущимися руками развернул лист бумаги.
- Сегодня мы пришли проститься…
Он говорил долго. Но я его не слышал, да и не слушал особо.
Краски внезапно поблекли, становясь тусклыми. Мир медленно, но верно покрывался монохромной пленкой, сужался до рамок стен церковного зала.
Люди за кафедрой сменялись. Какая-то женщина не выдержала и, давясь слезами, почти бегом вернулась на свое место. Ее усадили на скамью, гладили по плечам, утешали.
Я по-прежнему стоял в тени у стены.
- Мы, как ее ученики…
Заплакал чей-то ребенок. Я поморщился, подавляя желание зажать руками уши.
Больше всего сейчас хотелось покинуть это маленькое помещение, пропитанное душным запахов цветов, слез и горя.
Сомневаюсь, что она хотела подобного… Она бы предпочла, чтобы все эти люди улыбались.
И уж тем более, чтобы не плакали дети.
Когда объявили минуту молчания – последнее прощание – и маленькая девочка, пришедшая с одной из женщин, робко опустила рядом с гробом белую лилию, я не выдержал.
Подхватив стоявшую у ног корзину, я быстро прошагал к постаменту, не обращая внимания на поспешно расступающихся людей.
Девочка испуганно прижалась к матери, когда я прошел мимо.
Собравшись с духом, я присел на край постамента и, наконец, взглянул в спокойное лицо той, для кого сегодня были все эти цветы, которые она так редко получала при жизни…
Никогда я не ненавидел цветы так сильно, как сегодня. Но она их обожала. И как никто другой заслуживала, чтобы ее путь в лучший мир сопровождался буйством красок и был выстлан лепестками…
Ученики… Кого-то я знал. Кого-то – видел впервые. Но все они забыли…
Я помнил. Даже спустя столько лет.
Она любила красные розы.
Я вынул из корзины алый цветок с длинными шипами и опустил на недвижимую грудь, погладил холодные руки. Поправил прядь черных волос, коснулся губами воскового лба.
- Прощай…
Голос оказался неожиданно хриплым и чужим. Я поднял корзину. Глаза застлала странная дымка, к горлу подкатил холодный горький комок.
А на белую ткань савана падали едва распустившиеся ярко-алые бутоны роз.
Из зала я почти выбежал. Рванул душащий ворот рубахи, жадно хватая свежий воздух. Вытащил сигарету и жадно же закурил.
В небо взмывал колокольный звон. Из ворот показались люди – сейчас пойдет траурная процессия…
Когда я вечером пришел на кладбище, там уже никого не было.
Губы тронула легкая усмешка. Я был рад, что ошибся – никто не забыл.
Свежий холм устилал алый ковер, возвращая краски монохромному миру и внося в смерть спокойствие и благословение. Сейчас благоухание не казалось душным и тошнотворным – оно смешивалось с ветром, тонуло в шелесте трав. Так и должны пахнуть цветы – легко и ненавязчиво, касаясь кожи ароматом.
Я присел на корточки, взглянул в глаза портрету, с которого она улыбалась неизменной мягкой, мудрой улыбкой.
Она учила нас не просто читать и писать – она учила жить. Она была не только учителем – другом.
А еще она любила красные розы.
Я опустил цветок с бутоном оттенка заката на камень надгробия.
- Спасибо…
2012 г.
Сообщение отредактировал captain-black - Понедельник, 29 Сен 2014, 12:05 |
| |
| |
| Мила_Тихонова | Дата: Понедельник, 29 Сен 2014, 11:54 | Сообщение # 9 |
|
Долгожитель форума
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 19711
Статус: | Цитата captain-black ( ) - Спасибо…
Настенька, и тебе спасибо. Ты умница.
Побольше тебе понимающих вокруг. 
Играть со мной - тяжёлое искусство!
|
| |
| |
| captain-black | Дата: Вторник, 30 Сен 2014, 10:11 | Сообщение # 10 |
|
Постоянный участник
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 395
Статус: | Зарисовка 3. Последняя осень
Где-то вдалеке выли волки.
Я поежился и подбросил веток в костер, зябко кутаясь в плащ из тяжелой темно-зеленой ткани.
Волчьи голоса то сплетались в один, то разбивались на несколько. Играли оттенками.
Песня летела над лесом, струясь сквозь мрак и сплетаясь с холодным призрачным светом полной луны, серебристым шаром застывшей в почти черном небе.
Вокруг стояла тишина. Остальной мир затих, как будто боясь шевельнуться, издать хоть какой-то звук. И от этого волчья песня нагоняла странный ужас.
Я протянул руки к огню, отогревая заледеневшие пальцы.
О чем пели волки, не знал никто. Но в протяжном вое слышалось предупреждение. Словно песней они прокладывали особую, невидимую границу.
Но одно я знал точно.
Волки прощались.
Последняя песня.
Скоро последние ноты растают в темноте, и волчьи стаи двинутся на восток.
И наступит осень. Последняя осень мира.
То, что ночи еще теплые, ничего абсолютно не значит. В этом мире осень всегда наступала быстро. А последняя придет еще быстрее. Просто в одну ночь все уснут когда будет еще лето, а проснутся уже в осени.
Не будет холодных ветров – вестников приближающейся смены времени года; громких криков прощающихся птиц.
Просто ночью, пока все будут мирно спать, лето закончится. Пожелтеют листья, опустеют леса. И на мир опустится тишина. Усталая тишина, нарушаемая лишь шелестом опадающей под ноги листвы. Воздух будет прозрачен и чист.
А потом мир медленно начнет умирать. Капля за каплей жизнь будет стекать сквозь горлышко песочных часов. Отпущенное время будет отсчитываться падающими золотистыми листьями с красной каймой. Словно плеснуло кровью с серых небес.
Я плотнее закутался в плащ. Внутри как-то тоскливо все ныло.
Волчий вой внезапно затих. Не оборвался, нет – просто песня плавно подошла к концу. И обрушилась тишина.
Я закрыл глаза, вслушиваясь. Где-то далеко вожаки уже отдали приказы, и серые тени скользили меж деревьев в бесшумном и стремительном беге.
Волки уходили на восток.
Костер догорал. Но я даже не шевельнулся, чтобы подбросить еще хвороста.
На плечи внезапно тяжелым грузом легла усталость, отдаваясь где-то глубоко внутри тупой ноющей болью.
Я так и не смог привыкнуть к осени.
Костер совсем догорел, лишь еще пылали багровым угли. Пальцы снова начинали холодеть. Как всегда, в последнюю ночь. Словно ощущали дыхание приближающегося конца.
Жалко было мир. Но сделать я ничего не мог. Уже не мог.
Где-то далеко на восток мчались волчьи стаи, в неистовом стремительном беге прощаясь с этим миром, даря ему последнюю ночь пьянящей свободы и жизни, которую могли подарить только волки.
Я поднялся с земли, набрасывая на голову глубокий капюшон.
Пора уходить. По волчьему следу, пока еще не растаяла в утренней дымке серебристая дорога, рождающаяся под сотнями лап.
Волки всегда уходят в последнюю летнюю ночь, после того как отзвучит последняя, прощальная, песня, сплетенная из сотен голосов – волков, волчиц, даже самые маленькие волчата вплетают в нее свои тоненькие слабые голоса. Словно отдавая дань.
Внутри снова все заныло. Каждый шаг давался с трудом.
Под ноги плеснуло серебристым туманом. Я грустно улыбнулся, увидев отпечатки волчьих лап.
Осень будет недолгой.
июнь 2012 г.
|
| |
| |
| captain-black | Дата: Вторник, 14 Окт 2014, 16:29 | Сообщение # 11 |
|
Постоянный участник
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 395
Статус: | Зарисовка 4. Страх.
Страх.
Такое странное и непонятное чувство.
Руки дрожат, и расплавленный воск со свечей капает на пол, застывая мутными слезами. Бешеный стук сердца эхом отдается в ушах. Кажется, что оно стучит так громко, что его слышно во всех уголках этого проклятого дома…
Иногда он бывает таким заманчивым и притягательным, что хочется самому окунуться в его волны и запутаться в его прочных сетях. Чтобы на несколько мгновений почувствовать это странное наслаждение от идущей по телу боязливой дрожи.
В одной руке бронзовый подсвечник, вторая крепко сжимает распятье. Пальцы стиснуты так, что края крестика больно врезаются в ладонь. Но это помогает еще хоть как-то держать себя в руках.
Кто не любит послушать страшные истории в темной комнате, когда погашен камин, шторы задвинуты, не давая проникнуть в комнату свету фонарей с улицы? Особенно если это мрачный старый коттедж, построенный твоими предками прямо в лесу за городом и доставшийся в наследство от твоей прабабки. Где от каждой вещи веет мистикой и предвкушением долгожданного страха, от которого внутри все так сладко замирает.
Снова отчетливый стук. Дыхание перехватывает. Зажать ладонью рот, чтобы не закричать от ужаса.
Потому что стучат вовсе не в парадную дверь, как думалось сперва.
В дверь подвала, в самом конце длинного коридора на первом этаже.
Так интересно, когда ведешь своих друзей по всем этажам, рассказывая мрачные, леденящие кровь истории, с удовольствием видя страх на их лицах. А потом и сам начинаешь верить в то, что все это правда. И глядя на твое побледневшее лицо, все пугаются еще больше.
Даже не надо создавать атмосферу – нужна всего лишь свеча и удачно выбранный вечер, когда опять произойдет поломка на станции, лишив дома за городом электричества. Все остальное сделает сам дом.
Расплавленный воск капает на руку, обжигая кожу. И это помогает сбросить оцепенение.
Вверх, по лестнице. Быстрее! В комнату!
Стук на мгновении прекращается, а потом возобновляется с утроенной силой. Дверь трясется как в лихорадке, грозя вылететь в любую минуту.
Переплетение темных коридоров…Скрип старого дерева…Постукивания… Поневоле все начинают верить в твои бредни. Сбившейся кучкой идут за тобой, испуганно вздрагивая и озираясь от любого шороха. А ты сам боишься признаться, что тебе так же жутко. И что вычитанные в старом дневнике прабабки дикие истории, которые ты сейчас пересказываешь, заронили семена боязни глубже, чем тебе казалось, когда ты небрежно, с усмешкой, бросала его обратно в старый сундук на чердаке.
У самого верха лестницы споткнуться и упасть, больно ударившись коленкой и глубоко распоров ладонь о торчащую шляпку гвоздя.
Погасшая свеча с дробным стуком прокатилась вниз по лестнице, вспугнув эхо. Мгновение тишины…И грохот выбитой двери.
Да вот только нелепые сказки обернулись суровой, дикой в своей жестокости реальностью, в которой страх уже не тот, что ты знала раньше.
От него внутри уже нет сладкой истомы, когда замирает сердце в предвкушении.
Теперь оно бешено рвется из груди, шумом крови отдаваясь в ушах. Когда ты на мгновение слепнешь и глохнешь одновременно, проваливаясь в цепкие объятия ночного ужаса, и он парализует тело.
А потом мир обрушивается на тебя тишиной, переплетающейся с темнотой.
И кошмар со старых истрепанных страниц оживает.
Давая понять, что все, что ты знала о страхе – ложь.
Нога подвернулась, заставив вновь потерять равновесие. А внизу уже приближалось нечто, раскрывая свое присутствие странными хлюпающими звуками и шелестящими шагами.
Почти на четвереньках взобраться по лестнице, судорожно всхлипывая и не обращая внимания на то, что распоротая ладонь оставляет на ступеньках кровавые следы.
Быстрее! В комнату! Предки знали, что делают, рисуя в ней странные знаки – на потолке, полу, стенах, двери. В нее не прорвутся.
Опершись о стену, кое-как подняться и, прихрамывая, побежать по коридору. Комната в самом конце, за углом, в маленьком закутке.
Босая нога неожиданно наступила во что-то липкое и холодное, заставив резко остановиться. Пять минут назад этого не было…
Медленно присев, несмело кончиками пальцев коснуться странной жидкости на полу, хотя в виски настойчиво бьется страшная догадка.
Кровь.
Зажать руками рот, сдерживая крик, пятясь спиной назад и дикими глазами глядя на растекающуюся по доскам полосу крови, преградившую путь.
А шаги уже близко.
По щекам непрерывно льются слезы, из под прижатых к губам ладоней вырываются приглушенные всхлипы.
Оно идет. За жертвой.
Воплощение страха и ужаса. Оживший ночной кошмар. И в нем нет ничего веселого и интересного.
Проклятый дом получил преемницу.
Резко, в последней отчаянной попытке спастись, выбросить вперед руку, с зажатым в ней распятьем. Струна натянутых нервов лопнула, и горло рвануло диким криком.
— Не подходи!!!
Но ему не принесет вреда купленное ради забавы распятье. Разве что тяжелый крест, со странными символами на нем, обнаруженный на дне сундука, мог помочь. А сейчас оно пришло. По кровавым следам и запаху страха.
Тьма впереди сгущается.
Зажмуриться. Шаги раздаются почти вплотную.
А в ушах издевательским эхом отдаются предсмертные слова прабабки.
«Теперь – ты!»
2011 г.
Сообщение отредактировал captain-black - Вторник, 14 Окт 2014, 16:29 |
| |
| |
| olgaishim | Дата: Вторник, 14 Окт 2014, 17:12 | Сообщение # 12 |
 Долгожитель форума
Группа: Друзья
Сообщений: 3102
Статус: | Ну, Настя! Мне теперь что, самой придумывать, что там такое из подвала вылезло??? Так нечестно!
И давай-ка, вытаскивай уже все, что там у тебя в схроне припрятано .
Здорово ведь!
И про учительницу понравилось, и осень - тоже. Мастер ты по недоговоренности...
Ольга Гультяева
г.Ишим
Сообщение отредактировал olgaishim - Вторник, 14 Окт 2014, 17:15 |
| |
| |
| captain-black | Дата: Четверг, 23 Окт 2014, 14:02 | Сообщение # 13 |
|
Постоянный участник
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 395
Статус: | Цитата olgaishim ( ) Ну, Настя! Мне теперь что, самой придумывать, что там такое из подвала вылезло??? Так нечестно!
И давай-ка, вытаскивай уже все, что там у тебя в схроне припрятано
Если я вытащу, то вы утонете в мертвецах по уши) А их и так многовато даже в стихах)
Цитата olgaishim ( ) Здорово ведь!
И про учительницу понравилось, и осень - тоже. Мастер ты по недоговоренности...
Мне раньше нравилось всякие зарисовки писать. А последнее время затухла. Только фанфики дописываю. И они у меня получаются намного лучше всего прочего.
|
| |
| |
| captain-black | Дата: Четверг, 23 Окт 2014, 14:12 | Сообщение # 14 |
|
Постоянный участник
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 395
Статус: | Зарисовка 5. Цикл "Двойственность". Часть 1. Странности.
Чайник пронзительно свистит, зовет к плите. Вынимаю затычку из носика, заливаю чайные пакетики в двух кружках. Оборачиваюсь, услышав за спиной шаги – она стоит, прислонившись спиной к косяку. Обычно она ходит очень тихо, практически бесшумно, но сегодня ее походка тяжелее обычного – заметно прихрамывает на правую ногу, хоть и пытается показать, что все нормально.
Подходит к столу, легонько морщась, когда босая ступня правой ноги касается пола; садится на стул. Принимает чашку с чаем, принюхивается:
- Зеленый? – не дожидаясь ответа, отпивает осторожно глоток. Снова принюхивается и неожиданно добавляет: - Сеном пахнет… свежескошенным…
Я слегка оторопело смотрю в свою кружку. Вдыхаю горячий пар, пытаясь уловить аромат. Действительно – сеном пахнет… Словно на луг вышел.
Мы молчим. Просто молчим, периодически отпивая небольшие глотки горячего напитка. Она смотрит отрешенно на столешницу, изредка хмуря брови; я же наблюдаю за ней.
Сколько мы не виделись? Полгода? Да, где-то так. В последнюю нашу встречу на улице была метель, и она пришла заснеженная, стряхивая в прихожей снег с куртки, волос… Помнится, тогда я серьезно рассердился, что она в такую погоду упорно ходит без шапки и без шарфа, оставляя открытым горло. Но на все мои попытки объяснить что-то, она лишь небрежно мотнула головой, откидывая намокшие от снега пряди с лица, и спокойно сказала, что ей не холодно.
Сейчас же за окном мир ярко-зеленый, солнечный, со слепящим голубым небом. Она щурится, отворачивается - не переносит яркий свет. Присматриваюсь – глаза воспаленные, покрасневшие, с синими кругами.
- Которые сутки ты не спишь?
Она внезапно усмехается:
- Я спала, не беспокойся. Просто сессия была тяжелой. Да и домой сегодня пришла в половине шестого утра.
Голос слегка хриплый, да и вообще по ней видно, что она устала и держится чисто на упрямстве. Ей был сейчас горячую ванну, массаж и поспать часов пятнадцать… Вместо этого она сидит у меня в квартире.
Вот только… Я бы солгал, сказав, что не рад этому.
- И что же ты делала? - Мне и правда интересно. А еще – беспокойно. Зная ее, легко можно догадаться, что ночь была бурной.
Пожимает плечами:
- Гуляла.
Молчу. Жду продолжения. Она рассказывает про грозу на море, железнодорожные пути, пустые станции, прогулку по ночному шоссе за городом… Когда она доходит до драки на пляже, когда их компания столкнулась с гопотой, я не знаю, кого хочу убить больше. То ли этих чертовых нелюдей, не знающих никаких законов морали. То ли ее глупую, вечно находящую приключения на свою шею. Покалечить же могли…
А она рассказывает об этом спокойно, словно не понимает, чего избежала и как легко отделалась. Только взгляд на миг становится серьезным до остроты, и пальцы слегка подрагивают, словно хотят сжаться в кулак.
Больше всего хочется сейчас подойти к ней и обнять до боли. Вот только она подобной вольности не позволит.
Вместо этого я раздраженно шагаю по комнате.
- Спущусь вниз, покурю...
- Куда! – я опускаю ладони ей на плечи, не давая встать. – Кури здесь. И не спорь. – Толкаю ей стеклянную розетку вместо пепельницы.
Она никогда не курит в помещениях. Но сейчас не спорит. Молча достает сигарету, щелкает зажигалкой, затягивается… Видимо, нога у нее болит сильнее, чем я думал.
Не люблю, когда она курит. Но не пытаюсь запретить – смысла нет, ведь она не послушает в любом случае.
А еще она скоро уйдет. И тогда только запах сигаретного дыма будет напоминать о ее визите.
Снова молчим. Я наблюдаю за ней, она же неспешно курит, откидывает постоянно лезущие в глаза волосы. Сейчас пряди не каштановые – темно-синие, почти черные.
Беру ее за руку:
- Что это?
На тыльной стороне ладони ярко-красная сыпь. Впрочем, это даже не сыпь – волдыри.
- Крапива. На склонах, где пути, ее много. Ты еще ноги не видел.
Молчу. А что тут скажешь?
Вообще, наши встречи всегда странные. Практически все время мы молчим, лишь иногда перебрасываемся парой фраз, а потом она уходит. И долго не появляется вообще. Мы практически не созваниваемся, не списываемся нигде. Но при этом… при этом я никак не могу отвыкнуть от нее и сделать чем-то менее значимым.
А она всегда такая далекая. Вот даже сейчас, хотя сидит всего в паре шагов от меня. Привычно спокойная, даже равнодушная. Цинично улыбается своим мыслям, выдыхает серый дым.
И оба не знаем, как назвать наши отношения, хотя упорно стараемся сделать вид, что это обычная дружба. Но при этом я понятия не имею, нужен я ей или нет.
Остаюсь. Просто остаюсь. Жду встреч, звонков. Беспокоюсь так, что хочется ее придушить, запереть в комнате и никуда не выпускать, чтобы не вляпалась снова со своей сумасшедшей беспечностью.
- Когда уезжаешь? – Мой новый вопрос.
- Тридцатого. – Ее новый ответ.
Опять выпадет из моей жизни на неопределенный срок. В этот раз ей даже не позвонить будет – сотовой связи нет в тех местах, куда она собирается.
Она внезапно усмехнулась. Встала, подошла и, взяв ладонью за шею, поцеловала в губы.
- Не провожай.
Хлопнула дверь. А я все еще ошеломленно стоял посреди кухни. Губы саднило, жгло как-то странно - никогда бы не подумал, что так бывает, как в книгах…
Рассеянно составляю чашки в раковину и ловлю себя на том, что улыбаюсь. Поцелуй ничего не значит. Но…
Наши странные встречи будут продолжаться.
И это уже что-то.
20 июня 2012 г.
|
| |
| |
