…Объект молчит. И Айнер ушел… Тихо. Почти спокойно. Если бы не грызущие нас мысли, не усталость, проползшая через натянутые нервы, – было бы похоже на обычную подготовку штурмовой операции… Но этот штурм будет последним боем роты – и с победой, и с поражением… Мы потеряем людей, технику… Мы погибнем… и знаем об этом – каждый офицер, каждый боец… Каждый знает… и каждый молчит… Мы должны… Должны перейти предел – подойти к концу, чтобы бросить ему эту войну прямо в разверстую глотку… Иначе он сожрет всех… Иначе жизнь не сохранить никому… Если задачу не исполним мы, – не исполнит уже никто. И если мы потерпим поражение – его потерпит и Штрауб. Он примет последний бой, который уничтожит систему, – уничтожит все… Поэтому этим утром погибнем мы… Поэтому перед смертью мы не должны допустить ни одной ошибки…
…Объект молчит. И Айнер ушел… Тихо. Почти спокойно. Если бы не грызущие нас мысли, не усталость, проползшая через натянутые нервы, – было бы похоже на обычную подготовку штурмовой операции… Но этот штурм будет последним боем роты – и с победой, и с поражением… Мы потеряем людей, технику… Мы погибнем… и знаем об этом – каждый офицер, каждый боец… Каждый знает… и каждый молчит… Мы должны… Должны перейти предел – подойти к концу, чтобы бросить ему эту войну прямо в разверстую глотку… Иначе он сожрет всех… Иначе жизнь не сохранить никому… Если задачу не исполним мы, – не исполнит уже никто. И если мы потерпим поражение – его потерпит и Штрауб. Он примет последний бой, который уничтожит систему, – уничтожит все… Поэтому этим утром погибнем мы… Поэтому перед смертью мы не должны допустить ни одной ошибки…
