Заказать сборник

«ДЛЯ ЧЕГО НА ЗЕМЛЕ Я ЖИВУ»

         

Душа должна быть цвета белизны,

Как первый снег… Как эхо тишины…

                                                                          Андрей Чернышёв

Поэтический сборник Андрея Чернышёва «Эхо тишины» состоит из четырех частей («Времена года», «Моим дорогим», «Смешно до… боли», «Душа, затёртая до дыр»),  очень разных, несмотря на объединяющие их название сборника и идею. Разных не только по тематике, но и по всей совокупности средств, которые использует автор, чтобы донести главную мысль до читателя. А первое стихотворение, стоящее особняком в сборнике, называется «Не напрасно…», и в нём, думаю, автор выразил  своё поэтическое кредо. Поэт задумывается:

Для чего на земле я живу,

Для чего я пишу эти строки?

Миг короткий – и рухнет во тьму

Всё. У каждого есть свои сроки…

Всё тленно на земле, но искусство вечно. И поэты будут всегда.

Ну и если хоть кто-то из них,

Незнакомый, совсем беспристрастно,

Прочитает на память мой стих,

Значит, жизнь я прожил не напрасно!

Попробуем же разобраться (насколько позволяют рамки данной статьи)  в поэтической манере, свойственной Андрею Чернышеву.

 «Времена года»  - первая часть сборника, эмоциональная, насыщенная тропами. Восприятие автором осени традиционно: «грустная пора», «сжатые поля»,  «время для поэтов», время «для вдохновенья и полёта». В основе стихотворений о природе  - олицетворение: «грустно плачут облака», «царит осенний лист в природе», «неслышно лето вдаль уходит» («Снова осень»); «осень тонкое красное кружево раскидала на плечи садов…» («Скорей бы»); «сердце нервно топчется в груди» («Скоро»); «закружилась шальная снежинка, заблудилась в февральских снегах» («Снежинка»).

 Автор выражает свои чувства, используя риторические восклицания, междометие «ах»: «Ах, весна! Ах, ручьи! Соловьиные трели!».  Параллелизм конструкций, часто встречающийся в стихотворениях Андрея Чернышёва, придаёт им  романтический оттенок:

          Снова в воздухе запах весеннего неба,

          Снова лужи, и слякоть, и зябкость души.

Параллелизм конструкций (полный или частичный), как мне видится, одна из любимых автором фигур речи. Вот и вторая часть под названием  «Моим дорогим» открывается проникновенным стихотворением-романсом «У меня есть ты», посвящённым любимой жене Татьяне. В нём с помощью параллелизма конструкций, рефрена «А у меня есть ты», чередующегося с повтором строки «А вместе с нею Вера и Надежда»,  поэту удаётся выразить глубину и силу своего чувства. Поэту веришь и понимаешь, что он счастливый человек. Судите сами:

          И в этом мире зла и доброты,

          В круговороте или хороводе

          Есть яркий луч, рождающий восходы.

          И счастлив я. Ведь у меня есть ТЫ!

Хотя в стихотворении «Не умею» Андрей Чернышёв заявляет: «Не умею писать про любовь, /Про безумную страсть – не умею!», всё-таки осторожно пишет о ней, боясь спугнуть птицу счастья, не смея  «прикасаться к любви», так как «не хватает накопленных»  слов. Вспоминается тютчевское: «Как сердцу высказать себя?» («Silentium!»)… 

И как глубоко философски Андрей Чернышёв решает проблему:

Не умею писать о любви,

О любви написать невозможно.

Я о ней попрошу осторожно,

Тихо: «Господи, благослови…»

Но, как известно, нет настоящего поэта, который бы не страдал. Грустные размышления о прошлом, переживания,  воспоминания о своих сослуживцах – экипаже подводной лодки К-159, о моряках-подводниках, не вернувшихся из боевых походов – всё тревожит неравнодушное сердце:

Как быстро отшумело наше детство

И улетело вдаль… И – навсегда.

                          («Новогоднее»)

Где-то в прошлом остались

Лейтенантские грёзы.

И тускнеют, печалясь,

Адмиральские звёзды…

          («Адмиральский вальс»)

А ведь было – ночь, полночь, вой сирены,

Кровь, как пенная вода у причалов…

Жаль, что это не вернётся, наверно,

Жаль, что всё не повторится сначала…

                          («Ностальгия»)

И сомкнулась над лодкой вода,

И отрезала выход к рассвету…

Тишина. Глубина. Темнота.

И скупые заметки в газетах.

          («Нас с тобой обняла глубина»)

Поэт не может равнодушно созерцать жизнь, спокойно наблюдать да записывать. Поэт сам живёт этой жизнью, сталкивается с трагическими обстоятельствами:

          Крик сирены да рынды звонок,

          Океана клочок вместо храма…

          Вот и всё… Да прощальный венок,

          Да навек постаревшая мама…

                          («Нас с тобой обняла глубина»)

Поэт испытывает боль, и эта боль выливается в стихи. А часто бывает в жизни так, что от встречи с глупостью человеческой, с несправедливостью, с равнодушием людей, приспособленчеством и другими человеческими и общественными пороками становится «смешно до…боли». «Смешно до…боли» - так называется третья часть сборника. Здесь особенно важна поэтика названия стихотворений и басен! Уже по названию легко определить тему и идею произведения, например: «Ода графоману», Про Белую Ворону», «Мышиная философия», «Антигриппин», «Вечный тост», «Диетическое», «Тем, кому за…» и другие.

В соответствии с жанром меняются изобразительно-выразительные средства языка. В качестве средства особой выразительности, сатирической и юмористической, в стихах и баснях третьей части используется разговорно-бытовая лексика, которая обычно употребляется в непринуждённой беседе: «А он<кризис – ред.>сожрал и Банки, и мешки,/ Сожрал кредиты, лизинги, зарплаты./Исчезли «анти-гриппо-порошки»/И даже медицинские халаты».

Конечно, времена бывают всякие,  люди на свете живут разные, ведь «жизнь как колода карт:/разные масти и цены» («Колода жизни», часть «Душа, затёртая до дыр»). Но «главное – быть собой», меньше суетиться. И в творчестве, и в жизни быть честным, ведь «не способна  душа подпевать/ И кивать подлецу – не способна»,  «душа должна быть цвета белизны…». И тогда будет жизнь прожита не напрасно!

Ольга Логачева