Родился 26 марта 1875 года в Сан-Франциско (США). Отец его умер от туберкулеза, когда Роберту было 11 лет. Получил воспитание в доме деда и в Дартмутском колледже. После непродолжительного обучения в Дартмут-колледже Фрост поступает в Гарвардский университет, где обучается с 1897 по 1899 годы.

После его окончания из-за тяжелой материальной ситуации Фрост вынужден заняться фермерским хозяйством, при этом издавая местную газету, но такие начинания не увенчались успехом, поэтому уже в 1912 году Фрост перебирается в Англию, где его ожидал первый успех с публикацией книги «Воля мальчика», вторую книгу — «К северу от Бостона», изданную чуть позже — читатели опять принимают с восторгом.

Литературные критики видят в творчестве Фроста сходство с поэзией георгианцев. Вернувшись в 1915 году в США, Фрост вновь возвращается к ведению фермерского хозяйства, при этом не оставляя процесса издания собственной поэзии. Но этих доходов не хватает на существование, и Фрост становится лектором, выступает с чтением своих стихов на различных мероприятиях.

В своих стихах Фрост пытается отразить все проблемы, существующие в жизни простого люда. Так рождается третья книга, которая приносит Фросту признание в качестве Пулитцеровской премии, вторую аналогичную премию уже в 1931 году Фрост получает за публикацию собрания стихотворений. Всего Фрост становился лауреатом Пулитцеровской премии четыре раза.

Поэзия Фроста искрила нежеланием мириться с обстоятельствами, желанием вырваться и улучшить мир вокруг себя, может быть, поэтому пользовалась такой популярностью и стала настоящей классикой.

Роберт Фрост скончался 29 января 1963 года в Бостоне.

Прочь от невыносимых дней к былому,
Ко временам, упрощенным утратой
Подробностей, ко временам поблекшим,
Распавшимся и выветренным, словно
Скульптура над старинною могилой,
Туда, где дом, что более не дом,
На ферме, что давным-давно не ферма,
Близ городка, которого не стало.
Отправясь в прошлое свое, уставься
В путеводитель,— чтобы заблудиться,
Дорога в те забытые края
Скорей похожа на каменоломню-
Огромные округлые колени
Былою городка; теперь никто их
От взглядов посторонних не скрывает.
А вот что в книжке сказано об этом:
«На юго-запад с северо-востока
Фургонов протянулись колеи
И борозды на камне. Здесь прошелся
Резец чудовищного ледника,
Который пятками уперся в полюс».
К тебе ледник прохладно отнесется;
По слухам, он и в наши дни шаманит
На этой стороне горы Пантеры.
Не обращай внимания на то,
Что на тебя из сорока подвалов
Назойливо глазеют сорок бочек.
А что касается волненья леса,
Который зашумит в лицо листвою,
То это дерзость глупого юнца.
Где был он, скажем, двадцать лет назад?
Он много возомнил, бросая тень
На яблони, исклеванные дятлом.
Итак, начни веселенькую песню
О том, кто этою дорогой прежде
Ходил домой с работы, кто, быть может,
И в этот миг шагает впереди
Иль едет на трясущейся тележке.
Вершина путешествия — вершина
Холма, где два заросших поля, слившись,
Друг в друге потерялись безвозвратно.
И если ты настолько заблудился,
Чтобы найти себя, то за собою,
Как лестницу, дорогу подыми
И прикрепи табличку хода нет
Для всех, за исключением меня.
Будь здесь как дома. Все твое пространство,
От сорняков свободное, похоже
На ссадину от сбруи. Но зато здесь
Твой детский невзаправдашний домишко.
Вот черепки под елкою лежат,
Игрушки для игрушечного дома.
Оплачь же эти бедные осколки,
Так радовавшие детей, оплачь
Тот дом, который более не дом,
А лаз в подполье, что в густой сирени
Скрывается, как вмятина на тесте.
Тут был когда-то настоящий дом.
Твоя судьба и цель твоих скитаний —
Ручей, который был водопроводом,
Студеный, как родник, и столь высокий,
Что он всегда невозмутимо чист.
(Известно, разбуди ручей в долине,
И он лохмотья по кустам развесит.)
Я спрятал под стопою кедра чашку —
Пусть, как святой Грааль, она таится
О г глач непосвященных и случайных,
Апостол Марк сказал бы: обреченных.
(Я утащил из детства эту чашку.)
Остановж ь. Вот твой источник. Пей
И обретай утраченную цельность.