Льюис Кэрролл — известный всему миру английский писатель, создавший знаменитое произведение «Алиса в Стране чудес». Но таланты этого человека не ограничивались одной только литературой. Во-первых, он был математиком и читал по этому предмету лекции; во-вторых, диаконом англиканской церкви с правом читать проповеди. В-третьих, страстным фотографом. И это увлечение Кэрролл пронёс почти через всю жизнь: его фотонаследие составляло примерно три тысячи снимков, но сегодня известны около трети из них. Как, например, постановочное фото «Королева Элеонора и Прекрасная Розамунда», сделанное им 3 июля 1863 года.
За 12 лет до этого события к Доджсонам (как мы помним, это настоящая фамилия писателя) приехал их родственник, фотограф-любитель. Он снимал, причём не очень удачно, пейзажи, однако впечатлил этим 24-летнего Чарльза, и уже вскоре в доме появилась книжица «Необычная фотография». А в 1856 году Кэрролл отметил в дневнике: «Написал дяде Скеффингтону, прося достать мне фотографический аппарат, поскольку хочу найти для себя занятие, помимо чтения и сочинительства».
И уже по весне он с товарищем отправился в Лондон, где за 15 фунтов купил фотоаппарат. Это была достаточно солидная сумма, но и ею дело не обошлось, ведь ещё предстояла покупка необходимого оборудования и реагентов для проявления и печати снимков.
Поначалу Кэрролл рассчитывал, что хобби будет приносить ему неплохой заработок, но этого не случилось. Тем не менее писатель не забросил это занятие, наоборот, всё свободное время уделял фотографии: с утра он читал лекции, вечерами к ним готовился, а весь день посвящал хобби.
Первое время у Кэрролла была переносная студия, и снимал он либо на природе, либо у друзей дома. Когда же писатель переехал в собственные апартаменты, в мансарде дома он обустроил стационарную студию, наполненную различным реквизитом, нарядами, игрушками. Прежде чем приступить к съёмкам, Кэрролл тщательно продумывал композицию, выверял позы натурщиков, их жесты. Такой серьёзный подход к делу позволил писателю добиться уважения профессиональных фотографов. Да и среди героев его снимков оказывались весьма известные люди: поэты Данте Габриэль и Кристина Россетти, Альфред Теннисон, зоолог Томас Гексли, физик Майкл Фарадей.
Говорят, что однажды Кэрролл через своих знакомых хотел добиться у королевы Виктории разрешения сфотографировать и её. Однако из этой затеи ничего не вышло, впрочем, как и с фото принца Уэльского, которого писатель пытался «обработать» на одном из приёмов. Единственным монархическим представителем, которого удалось снять Кэрроллу, оказался датский кронпринц.
Фанатично увлечённый фотографией, которой посвятил более двух десятков лет, Кэрролл умудрился замучить многих своих друзей: по их воспоминаниям, скромный и стеснительный в жизни, он превращался в одержимого и несносного человека, стоило взять в руки фотоаппарат.
При этом к своей технике писатель относился очень трепетно. Когда он собирался в путешествие, каждый предмет упаковывал в несколько слоёв бумаги, а затем ценный груз отправлял поездом. Если поездка с аппаратурой предстояла по Лондону, то он обязательно нанимал кеб.
Особняком в фотографическом творчестве писателя стоят снимки детей, в основном девочек. По мнению Льюиса Кэрролла, именно они являлись воплощением истинной красоты и духовной чистоты. Снимал их писатель, разумеется, с разрешения родителей и в их присутствии, поэтому возникшие не так давно обвинения Кэрролла в домогательствах беспочвенны.
Никто из родителей не боялся доверить своё дитя писателю-фотографу, более того мамы с радостью приводили к нему дочек. Те же в свою очередь уверяли, что им было интересно не столько позировать и рассматривать потом готовые снимки, сколько наблюдать за процессом их проявки. Алиса Лидделл, ставшая прототипом героини сказки и бывшая постоянной моделью Кэрролла, например, вспоминала: «Гораздо интереснее, чем фотографироваться, было получить допуск в тёмную комнату и смотреть, как он проявляет большие стеклянные пластины».
Почти четверть века Льюис Кэрролл занимался фотографией, но в 1880 году внезапно отошёл от этого увлечения и больше в нему не возвращался. Ряд биографов связывают это с упрощением процесса проявки: по сути, из него исчезло волшебство появления на свет снимка. Однако подтверждений этой версии нет. После смерти писателя в 1898 году все фотографии, согласно его завещанию, были отданы тем, кто на них изображён.
