Донина_Галина, Счастье моё! Праздник моей души и живота моего! Обнаружил на завтрак кролика, ты меня раскормишь до невлезательных в ступу размеров, Ей-ей, Наина меня пустит на семь шкур и сошьёт себе норковую шубу, она давно уже ко мне как-то нехорошо приглядывается. Приходится прятаться у тебя на Кошачьем пляжике, закапываясь, как страус, в песок.
ЦитатаДонина_Галина ()
Ты ж когти уже навострил на Запад, фамилиё должно было быть красивым и новым. И тут: кыць-мурыць, прекрасная Ольга возникла.
То-то я смотрю, колер лица у Ольги под стать моему... ээтта... слегка голубоватый. Она не из вампиров, случайно? Кыць-мурыць-клацк, шубу из кота сделают, кровь всю выпьют отдельные прекрасные Ольги с красивым фамилиё... Ну зачем тебе бесшубный, бескровный кот? Твоя неправда! Какой Запад? Мне и здесь неплохо. Но уверяю тебя, мне как-то спокойнее, когда ты одна обольстительно торчишь на ПЛЮШихе. Любимый кот Наины Киевны Горыныч
Сообщение отредактировал Мордохеич - Пятница, 09 Янв 2015, 13:47
Люди! Меня, кажется, бросили. Подберите бедного кота, он от Наины сбежал к Богине с красивыми коленками и вкусными сосисками, а её всё нет и нет, ни тебе коленок, ни тебе сосисок, ни тебе сказок. Да, я нагл, да я никак не могу написать продолжение, но это ещё не повод для этта... дисКОТ...криминации кошачьего населения в лице одной моей морды. Галенька, я скучаю... сколько можно готовить сосиски, в конце концов, давай сырые, ради тебя я готов их съесть недоваренными-недожаренными. Эх! Щас спою...
Любимый кот Наины Киевны Горыныч
Сообщение отредактировал Мордохеич - Пятница, 16 Янв 2015, 21:16
Вербушка, ну, разве таких, как ты бросают?! Никто тебя не бросил и не думал даже об этом. Я примолкла просто, чтобы не тревожить твою Музу. Она намёк дала - сдвинулась уже хрустальная карета . Боюсь вякать даже, нельзя мешать божественной Фее, понимаешь? Я вину свою животным каким-нибудь сейчас заглажу. Не знаю, сможешь ли ты его съесть, ну погоняешь хотя бы А что тебе сосиски? Для такого, как ты, яйца Фаберже нужны в страусином исполнении, потому что ты, Вербушка, - настоящее плюшевое сокровище!
ЦитатаМордохеич ()
Щас спою...
А спел-то как! ЧУДО!!! Буду слушать теперь много-много раз
Я примолкла просто, чтобы не тревожить твою Музу. Она намёк дала - сдвинулась уже хрустальная карета
Муза, Муза... Съел я её. С мышью спутал. А теперь вот маюсь.
ЦитатаДонина_Галина ()
Вербушка, - настоящее плюшевое сокровище!
ЦитатаМилочкаТ ()
Чудная песня! Голос замечательный!
Да, я такой! (Ничего, Богини, что я совсем обнаглел?)
ЦитатаДонина_Галина ()
Никто тебя не бросил и не думал даже об этом.
Этта... я от радости. Тогда я, пожалуй, пошлю Хозяйке Сказочной страны...
Тринадцать заповедей кота Мордохеича
(Предназначено исключительно для НКвГ)
1. Мордохеич – Избранный, Венец творения и представитель Высшего Разума! 2. Мордохеича следует обожать, лелеять и разнообразно кормить сразу несколькими домами. 3. Не дал Мордохеичу трапезу по первому требованию – испортил себе карму. 4. Мордохеич может спать везде, а остальные – где позволит Мордохеич. (Богини - исключение из правил) 5. Спихнул Мордохеича с дивана – испортил себе карму! 6. Мордохеич не метит пространство, Мордохеич окропляет Божественной Росой Избранные Земли (БРИЗ)! 7. Наорал на Мордохеича – получишь в тапки в особо крупных размерах. 8. Мордохеич не царапается, не кусается, Мордохеич учит своих вассалов. 9. Мордохеич не вопит ночами, а издаёт Божественное Благозвучие. 10. Мордохеич не раскидывает наполнитель из лотка, Мордохеич реконструирует ландшафт. 11. Мордохеич не шкодит, а снисходит до проявления интереса к бренному. 12. Мордохеич не загрязняет поверхности шерстью, Мордохеич придаёт поверхностям лоск, мягкость и оттенок. 13. Кто не проявил благоговения к Мордохеичу, метнул однажды в него тапком – запорол свою карму к чёртовой матери!
Пойду-ка я спря... тьфу... удалюсь куда-нибудь от греха подальше. Любимый кот Наины Киевны Горыныч
Сообщение отредактировал Мордохеич - Четверг, 22 Янв 2015, 00:05
Муза, Муза... Съел я её. С мышью спутал. А теперь вот маюсь.
Выплюнь немедленно - отравишься! И никогда не бери гадость в рот, сначала у бабушки спроси - можно Муз есть или нет. Играть со мной - тяжёлое искусство!
Вот тебе, Вербушка, на счастье и на съеденье, хоть ты и убежал уже. Неужто тапки таки пошли в ход Ай-ай-ай-ай! Зови НКГ, будем еще один код подбирать к ней
сначала у бабушки спроси - можно Муз есть или нет.
Спросил, баушка Дуся плохо слышит, а других во дворе баушек не нашлось. Она подумала, что я про её щенка Кузьку спросил. Этта... показала мне Кузькину мать. Мать габаритами и мордой впечатлила. Ми-ми-милочка, а мо-мо-можно считать это п-п-правильным и му-му-мудрым советом?
Тут ждут тебя три волшебные колбасные скалки! Бить буду, Вербушка, больно - за гарем Где ж это видано - оды писал, а потом сердце на куски искромсал Так что ешь колбасу побыстрей, пока я спать легла!
Вотта... А если бы я про гарем не ляпнул, то ещё три месяца ждал бы сосисок. Этта трёхразовое у меня питание - раз в три месяца. 22.01.2015 03.04.2015
Ладно, Хомочка, я пошутил. У меня ещё только Милочка, Люси и Баба Яга, а больше никого, совсем никого нет. Честное котовское, крест во всё пузо! НИКОГО! Любимый кот Наины Киевны Горыныч
Сообщение отредактировал Мордохеич - Пятница, 03 Апр 2015, 03:05
Вербушка, свободный ты мой, не поймать тебя ни на какую сосиску Это я уже давно поняла. Ты, мяу, извини, можешь бегать дальше, а я должок отдам. Помнишь, мы сказку с тобой начинали... Я её во что-то перевоплотила. Начала заново и очень издалека. Пусть она тут поживёт. Я её частицами сюда внедрю. Можешь даже не читать, я тебе полный кошачий беспредел даю. Знаешь, тут типчик один появился в нашем стане - Круль Обыкновенный. Будем считать, что он уже наш парень, раз сюда попал. Жаль только, нет у меня его портрета. Короче...
Мы и Круль Обыкновенный Сказочная повесть Маленькая мама Знаете, какой самый особенный день в году? 22 августа. В этот день родились я и мой брат, а ещё наша мама тоже. Но самое главное, что с тех пор, как мы появились на свет, всегда 22 августа мама становится маленькой. Точно такой же, как и мы. Она молодеет за ночь на целых 24 года! Так происходило уже семь раз. Вы очень удивитесь, но из роддома папа забирал не два, а три младенца. Он даже плакал, хотя мужчинам этого делать нельзя. Но никто не смеялся над нашим папой. Все ему только сочувствовали. Он же думал, что мама стала маленькой навсегда, понимаете? Наши бабушки примчались к нам домой и давали папе совершенно разные советы. Каждая бабушка привезла ещё одну кроватку — для «дополнительного ребёнка», потому что они не договорились заранее, кто должен купить её. Мамин феномен собирались изучать профессора и академики. Но прошла неделя, и мама выросла из своей кроватки и даже из двух, стоящих друг за другом. Профессора сильно растерялись, а академики тоже растерялись, но не так сильно. А больше всех растерялся именно папа. Его собственная мама, одна из наших бабушек, сказала, что ему нужно давать молоко за вредность. А вторая наша бабушка, мамина мама, сказала, что вся вредность от первой бабушки, потому что она сама и есть вредность. Они чуть не поссорились, но потом расплакались и помирились. Ой, как же трудно приходилось нашему папе первые три года! Когда нам исполнилось по два, он уже никому ничего не рассказывал, потому что не хотел видеть в нашем доме ни одного академика, да и обеих бабушек сразу — это очень много. Так говорил наш папа. Знаете, оказывается, мама — наша вылитая копия и очень непоседливый ребёнок. Мы её называем по двум первым буквам — Эмэм (маленькая мама). А когда она взрослая мама, она очень даже поседливая, особенно после работы. Четверо из Гнезда Но я еще не сказала, как нас зовут. Меня — Сандалька, а моего брата — Шнурок. Смешные имена, правда? Так родители называют нас, если у них хорошее настроение, а если обычное — Санька и Шурик. Мы двойняшки. А маму на самом деле зовут Виолетта, Виолетта Сергеевна. Папа называет её Вилкой. А она его зовёт Оливкой, потому что он Олег, Олег Дмитриевич. Вилка, Оливка, Сандалька и Шнурок — это наша семья. А вот мадам Птиц появилась у нас в Гнезде, большом, светлом и круглом доме, недавно. Мы сами к птицам не имеем никакого отношения. Просто живём в Гнезде, да ещё и в глуши, на верхушке дерева. Зато знаете, какой здесь воздух! Выпивательный. Потому что мы не дышим, а пьём его — это Вилка так говорит. Папа построил наш дом на громадной сосне. Поэтому у нас нет ванны. Купаемся мы в дубовом бочонке, воду в нём нагревает солнце. А ещё в Гнезде большие окна, и наши комнаты под самым потолком. Мы смотрим на маму с папой сверху вниз. Там же внизу есть кухня, и в доме всегда много света, потому что наша большая сосна — соснище — растёт на высокой горе. Не думайте, будто папа отрезал нас от мира. Ничего он не отрезал. Вылететь из Гнезда — пара пустяков. У нас есть фуникулёр, кабинка, в которой мы спускаемся вниз, к подножию горы. Там, в пещере, стоит папина машина, маленький золотистый «жучок». На ней мы и ездим в обычный город. Ну, почти обычный. Как-нибудь я расскажу вам о нём. А сейчас каникулы, и мы за городом, поэтому рассказывать буду о другом. Это наши первые каникулы. Эмэм пообещала удивить нас сильнее обычного. Мы ей верим. И даже немного боимся. Вот если бы с нами был папа, тогда было бы спокойнее. Но он уже давно обиделся на Вилку за то, что она «играет со своим возрастом», и теперь никаких днюбри-бубри он с нами не отмечает. Оставляет нам подарки, полную корзину полезных продуктов, а сам исчезает, у него сразу начинается отпуск. Папа улетает к своей маме, на не особо обитаемый остров. Далеко же она забралась. Это всё папа, он специально купил ей там домик, чтобы бабушка не узнала о том, что маминому феномену нет конца. Весь свой отпуск папа собирает овощи и фрукты. У бабушки есть огород, сад и погреб. Всё из огорода и сада нужно съесть. Или сохранить, а потом съесть, иначе бабушка не успокоится. Погреб забит овощами и фруктами, бабуля не успевает их съедать. Раздаёт урожай соседям, а он всё есть и есть. И хуже всего то, что за ним поспевает следующий. Ужасная мадам Птиц Сейчас мы остались с мамой, с маленькой мамой — Эмэм. Каждое утро после дня рождения она подкладывает под наши подушки вкусные записки, их нужно съесть, когда прочитаешь режим сегодняшнего дня. Мы уже привыкли, что ей нельзя задавать вопросы. Всё равно ничего не расскажет, только хитро прищурит свои кошачьи жёлтые глаза, точно такие, как у нас, и пропоёт: «Кто-то много знать хотел, на Луну не полетел». Но эти приключения были особенными даже без полёта на Луну. Ведь в Гнезде появилась сначала мадам Птиц, а потом и Круль Обыкновенный. Эта ужасная мадам почему-то очень понравилась нашей взрослой маме. Она чрезвычайно необычная особа. Мягко говоря. На самом деле мадам Птиц, наверное, была актрисой фильма ужасов, точно! Из-за неё мы много страхов натерпелись. Вы не видели её? Мы вам покажем портрет. Она сама его притащила в наш дом и повесила в кухне. Наверное, чтобы мучить нас им и яйцами, которые она готовит на завтрак. Мадам Птиц решила, что мама с папой вместе улетели на не особо обитаемый остров. А то, что детей стало трое, вообще не заметила. Ведь Эмэм — непоседа, ещё ни разу она не сидела рядом с нами. В общем, мадам Птиц ни о чём не догадалась. Когда эта дама появилась в нашем доме, взрослая Вилка сказала, что мы должны терпеть всё, потому что мадам Птиц уже много лет. А мы спросили: «Сто двадцать?» Мама покраснела и шикнула на нас: «Нельзя так говорить, это неприлично!». Вы бы видели, как ходит мадам Птиц! Очень гордо, а руки всегда держит за спиной, поэтому все наши гости думают, что она и есть хозяйка, а мама работает у неё, обустраивает Гнёзда. Нос у мадам Птиц, как и положено с такой фамилией, напоминает клюв или крючок, а волосы у неё чёрные и торчат нахохленными перьями. У неё совсем нет седины, хотя ей точно 120. На вытянутом лице мадам Птиц почти не заметны маленькие, как зёрнышки граната, глазки. А ноги у неё тонкие. И платье всего одно — чёрное, с фалдами. Настоящая огромная птица. Даже туфли её из мягкой красной кожи напоминают лапы с тремя когтями. Мы подумали, может, у неё всего по три пальца на ногах, и они все в складочку. Бр-р-р, это ужасно! Интересно, где взрослая мама взяла эту мадам и главное, зачем. Вилка говорит, что познакомилась с ней в воздухе, когда летела на монгольфьере с выставки Крулей. Они очень мило пощебетали (неужели такое возможно?), и мама тут же решила предложить мадам Птиц залететь в наше Гнездо. А мадам Птиц сразу захотелось обосноваться здесь, потому что её никто и нигде больше не ждал. Мы так и знали! Кто бы ждал эту странно-страшную особу? Круль Обыкновенный появляется Знаете, что такое монгольфьер? Большой воздушный шар. Летать на выставку породистых и беспородных Крулей в самолёте нехорошо. Крулям приятно видеть шары — чем больше пролетит над выставочным залом, тем приятнее. Но вам, наверное, неизвестно, кто они такие, эти Крули. Да мы и сами недавно только узнали. С Крулем Обыкновенным мы познакомились как раз накануне нашего общего праздника, 21 августа. Мама прилетела вместе с мадам Птиц. Вилка, сказала, что мадам Птиц теперь будет жить у нас, а значит, мы станем ещё послушнее (слышала бы её слова Эмэм!). Как мы могли стать послушнее, когда впереди нас ожидало столько ужасных приключений? Так вот, мы не сказали вам о главном. Мадам Птиц — это первая половина нашего удивления. А вторая спряталась в маминой дорожной сумке. И когда мама начала разбирать свой багаж, оттуда вывалился её халат и пополз по ковру. Мадам Птиц, взлетев на спинку дивана, с собственным портретом под мышкой, птичьим голосом выкрикнула: — Каршмар! — Не Каршмар, а Круль Обыкновенный, — проскрипел мамин халат. — А-а-а! — вскрикнула мама, прикрыв ладонью рот. — Как он попал сюда? — Не попал, а упал, а что упало, то пропало, — снова проскрипел халат. — Хе-хе, больше никаких выставок, какая мягкая ткань! — А вы могли бы нам показать себя, — в один голос попросили мы. — Могли бы, — в последний раз прогнусавил халат, потому что тут же из-под него вылезло маленькое и с виду очень нежное создание. — Это шалун первой гильдии! — каркнула мадам Птиц, указав на Круля своим когтистым пальцем. — Не первой, а второй, — принялся перечить Круль. — Я Обыкновенный, в первой гильдии — Крули Необыкновенные. Но они очень утончённые, поэтому никогда не лезут в сумки, летающие на монгольфьерах. — А куда они лезут? — спросили мы. — Только в бутылки, плывущие по морю, они обожают качку, — проскрипел Круль Обыкновенный. Представьте себе, оказывается, он абсолютно лысый и розовый, этот Круль Обыкновенный! Рост — сантиметров 15. Да, он точно поместился бы в бутылку, если бы похудел. Наверное, Крули Необыкновенные необыкновенно худые. Кожа у шалуна нежно-розовая, с белым пушком. Глазки круглые, хитрые, и взгляд быстрый. Он похож на обезьянку, с маленьким хоботком вместо носа. Из-за хоботка, наверное, Круль и говорит таким скрипучим гнусавым голосом, и когда говорит — хоботок его подрагивает. А какие у него ушки! Прозрачные маленькие варенички по бокам круглой, как горшочек, головы. Да, очень приятный этот Круль. Но не успели мы отметить все его достоинства, как шалун второй гильдии начал гримасничать. Розовыми хомячиными лапками он схватил себя за хоботок и потянул его вниз, ловко обвязал вокруг шеи, совсем как синий шарфик. Тут же из маленького рта Круля вывалился красный язычок, а глаза шалуна стали ещё больше. Нет, вы только поглядите, он хочет напугать мадам Птиц, словно дразнит её. А знаете, что у него на голове? Обыкновенный прозрачный носок! Мамин, кстати. Круль его откопал в её сумке и теперь не собирается отдавать. Неужели он юркнул туда совершенно голый? Круль, согнувшись, выбирается из-под халата, и даже мама взрослая начинает смеяться: из второго её носка он соорудил себе трусики — пропустил между лап и повязал бантиком на поясе. А хвоста у него нет. Круль смотрит на нас и делает несколько шагов назад, потом возвращается вперёд. Вот так и петляет туда-сюда. А в лапках, кажется, держит крохотную ракетку. На самом деле это палочка с кольцом для мыльных пузырей. Похоже, взрослая мама иногда пускает мыльные пузыри. Вилка, заметив, что мы переглянулись, начинает краснеть. Своей походочкой взад-вперёд шалун приближается к мадам Птиц. Легко подпрыгивает и усаживается возле её птичьих ног. — Расскажите мне сказку! — гнусавит Круль. — Про птичку, маленькую птичку,круль-круль! — Крак вы можете терпеть это наглое создание? — возмущается мадам Птиц и нахохливается, глядя на маму. — О, мадам, прошу прощения за неудобства! Всего одну ночь терпения, завтра 22 августа, у меня выходной, и я верну Круля туда, откуда он сбежал. Даю вам слово. Потерпите всего одну ночь! Зато вы можете уже сейчас познакомиться с Сашей и Шурой, видите, вы им нравитесь, — мама делает ударение на последнем слове, укоризненно глядя на наши сразу поникшие физиономии. — Какие они милые, — отвечает мадам Птиц голосом, в котором мы лично слышим: «Терпеть не могу всяких мелких паршивцев и Крулей Обыкновенных». Но завтра 22 августа! Завтра начнутся новые приключения. Неужели Вилка забыла об этом? Мадам Птиц успокаивается и вместе с мамой идёт в кухню, где Вилка угощает это ужасное создание сладостями, купленными ею на выставке Крулей, и травяным чаем.
Сообщение отредактировал Донина_Галина - Среда, 03 Июн 2015, 23:13
Дорога Какао-Макао Мы получили от Эмэм вкусную записку: Дорога Какао-Макао открыта. Возьмите с собой Круля Обыкновенного и постарайтесь не попадаться на глаза мадам Птиц. Встречаемся у Большого Кофейника в 10.00. Как всё-таки хорошо, что мы уже умеем читать! Не надо ждать папу или маму или ещё кого-то, ко всем таинственным запискам есть ключи и не только к ним. Оказывается, Круль тоже знает о ключах, потому что бежит впереди нас по мягкому ковровому покрытию Гнезда. А мы хотели искать его. Ночью Круль спал, зарывшись в тот же мамин халат. Мама, конечно, собиралась постирать все свои вещи, но, увидев, как Круль уютно устроился в кармане её халата, решила не беспокоить гостя. А сейчас он постоянно путается у нас под ногами, приходится толкать его вперёд, и всё из-за этой странной манеры Круля двигаться. И почему до кухни так далеко и он такого же роста, как и мы? И что такое Большой Кофейник? И что это за чёрная громадина впереди? Вилка, где же ты? Спаси нас! Похоже, мадам Птиц превратилась в птеродактиля и теперь как туча несётся навстречу, выставив вперёд перья, будто штыки застывшей смолы, и буравя нас своими гранатовыми глазками. Фух, мы проскочили мимо её птичьих ног! Она растерялась, закружилась на месте, и мы можем успеть добежать до кухни. Какое же тут всё огромное, а вон там, на дубовом столе, — большой кофейник. Так вкусно пахнет какао и жареным хворостом! Это сладость такая, бабушка, папина мама, всегда готовит её нам. Странно, откуда появился хворост? Ведь мадам Птиц только и умеет, что сварить куриные яйца в каких-то невидимых мешочках. А это что такое? На краю любимой маминой чашки сидит сама Эмэм, болтает ногами и жуёт хворостину. Пальцы у Эмэм жирные, и она, причмокивая, облизывает их. Мама взрослая никогда не делает так, и папа тоже. — Эй, ребята, Сандалька, Шнурок, Круль, бегом сюда! — кричит маленькая мама, спрыгивает с ободка чашки на стол и быстро вытирает руки о свою коротенькую клетчатую юбочку. Сегодня Эмэм выглядит очень задорно. Волосы её собраны в два хвоста, причём один завязан выше другого. — Смотрите, — визжит она, — за нами погоня! Чего вы так долго? Скорее забирайтесь на стол. Дорога Какао-Макао давно открыта! — Да это все Круль, — кричим мы, подталкивая его вверх, и ползём по ножке стола. — Да это всё вы! — гнусавит Круль. — Бегемоты Обыкновенные. Все лапы уже отоптали. — Ты сам виноват, — пыхтит Шнурок, которому приходится подпирать Круля плечом. — Что ты всё время возвращаешься назад? — Это мой вольный стиль, мой фристайл, — бубнит Круль. — Вам не понять. Чтобы попасть вперёд, нужно торопиться медленно, очень даже медленно. — С ним далеко не убежишь. Зачем он нам только нужен? — возмущается Шнурок. — Меньше разговоров! Мы должны срочно поскользну-макнуться на дороге Какао-Макао, — осекает его Эмэм. Наконец-то мы взбираемся на стол. Сзади слышатся тяжёлые шаги и хриплое дыхание мадам Птиц. — Яйца ели?! — орёт она, и от её голоса чашки бьются о блюдца. — Где вы? Я всё равно сейчас найду вас и накормлю яичками, потому что вы должны стать птичками. Слышите меня? Пти-чка-ми! А мы уже где-то в районе третьей лилии Большого Кофейника, с другой его стороны. Мадам Птиц пока не видит нас. Какая коварная! Теперь понятна цель её появления в нашем доме — превратить нас в обыкновенных птенцов! — Вон там дорога Какао-Макао, — шепчет Вилка. — Нужно быстро поскользнуться по ней, друг за дружкой, а потом макнуться — нырнуть и вынырнуть. — Да где же она, какая ещё дорога? — удивляемся мы, а Круль снова начинает ходить взад-вперёд, делает вид, что поёт, и обвязывает шею хоботком. — Во-о-н! — громко шепчет мама, указывая в сторону чашки, на ободке которой только что сидела. Мы вздрагиваем от гнусавого голоса Круля, который поёт: — Во-о-он отсюда, во-о-н! Вон отсюда, детки! Какой хороший день, и хворостинки жарил я, кру-ля-ля, кру-ля-ля, ищите в замке короля! Он ещё и готовит, и поёт, и вообще несёт какую-то чепуху! — Не отвлекайтесь! — шикает Вилка. — Видите? И в самом деле, именно в том месте, куда она указывает, коричневеет полоска разлитого какао. Но в этот момент её замечаем не только мы. Мадам Птиц очень любит чистоту — она забыла о нас и уже тянется за губкой, чтобы вытереть стол. — Быстрее! — кричит Эмэм. — Иначе мы все навсегда останемся такими же, как Круль Обыкновенный! — Что ты сделала с нами?! — вопим мы. — Это неважно, чернила сегодня были умалительными. Вперёд! — И Эмэм подталкивает сначала меня, а за мной летит Шнурок, за ним Круль и сама маленькая мама. Плям! Лужа какао. Она тут же становится глубокой, быстрой, тёплой и сладкой рекой, а мы, макнувшись в неё и хлебнув по большому глотку, всплываем, и нас несёт по течению. — Ох-ох-ох, скоро точно что-то слопаем! — скрипит за нашими спинами Круль. — Рыбку, наверное, — доносится до нас голос Эмэм, — из «Зоологического печенья», да? — Эй, чем ты колешь мою нежную спинку? — гнусавит Круль. — Это бро с планеты Лунный Камень, — отвечает Эмэм. — Интересно, — говорю я. — В первый раз о таком слышу, — хмыкает Шнурок. — Как-нибудь расскажу вам сказку, и вы всё поймёте. Там жил один мой знакомый кот, а недавно он свалился с Лунного Камня и оторвал осколок. Подарил его мне. Говорит, что это очень нужное бро. А для чего оно нужно, я не знаю. Расспросить Эмэм нам не удаётся, потому что в наши открытые рты тут же влетает что-то. — Летающие кру! — гнусавит Круль, прожёвывая то, что залетело и в наши рты. — На вкус как круассан, такой ма-а-аленький круассанчик с кружевичкой. — Что за кружевичка? — ворчит Шнурок, а хитрый Круль делает вид, что не слышит. — Приплытие должно состоятся, да-да-да, — скрипит он. Река, то есть дорога Какао-Макао вдруг начинает карабкаться в гору. Первый раз в жизни мы встречаемся со стихией Какао-Макао, и куда она ползёт, конечно, не знаем. Только теперь нам не до разговоров, потому что можно захлебнуться. Мы тянем шеи вверх и отбиваемся руками от тёплых вод. А Круль отбивается так сильно, что царапает своими коготками спину Шнурка. Это я чувствую по недовольному брыканию брата. Мне тоже достаётся. — Мама, не жми моё горло, — снова слышим мы голос Круля. — У меня и без тебя есть чем его жать. И вообще… устал я, мой организм не привык сплавляться по сладким рекам.
Сообщение отредактировал Донина_Галина - Пятница, 05 Июн 2015, 00:03
Булочный батут и сладковатная перина И в этот момент дорога Какао-Макао резко меняет уклон. Теперь она уже какаопад, сбрасывающий нас вниз. Мы летим друг за другом и падаем на булочный батут. Совершенно сухой. Дорога Какао-Макао, не касаясь его, взлетает назад. Мы слышим только «Флуп!» и подпрыгиваем вверх. — Вы как хотите, — ворчит Круль, — а я буду валяться. И поем немно-о-ожечко сдобы. — И он, плюхнувшись на батут, быстро отгрызает от него большой кусок. — Не-е-ет! — кричит Вилка. — Что ты наделал? Булочный батут, словно рассердившись, сжимает бока и смыкается над нашими головами. Он мягко выпихивает нас куда-то. Ну конечно, в ту самую дырку, сделанную обжорой Крулем. Всё! Мы зависли внутри друг над другом. Здесь полутьма и кругом полно огромных изюмин и цукатов. Круль, не теряя времени, приступает к их поеданию. — Мням-ням, — мурчит он как кот. — Мням-ням. Вилка пытается дотянуться до него рукой и ущипнуть, но сделать это невозможно, каждый из нас словно в коконе мягкой сдобы. Тут даже разговаривать непросто. — Мням, и не разговаривайте, — бубнит Круль. — Пожуйте побольше и побыстрее! Или вам нравится сидеть в булочно-батутной тюрьме? Нет уж, Круль Обыкновенный ценит свободу и полёт. Делать нечего — поедаем булочный батут! И опять Круль впереди. Добрался до низа и снова прогрыз дырку. Ой, кажется, мы выпадаем! На что-то белое и мягко-колючее. Перина приминается под нами, на глазах скручивается и желтеет. Я отрываю от неё клок, пахнет сладко. — Это сладкая вата. Ешьте и мойте руки после еды! — орёт Круль. — Ой, сейчас к кому-то прилипну! Я чистюля первой гильдии, мамочка, спасите меня! Кто бы думал, что эта сладкая вата такая навязчивая липучка. — Ты же говорил, что твоя гильдия вторая, — хихикает Эмэм. — Это крулячья вторая, а чистюльная — первая! Срочно воды, тёплой и полотенцевые вафли, пожалуйста! — Что за болтун! — возмущается Шнурок. — С тобой у твоей мамы, наверное, одни хлопоты, — добавляю я. — Правильно, хлопоты! — радостно кричит Круль. — Нужно хлопать, и тогда появится вода и полотенца из вафель. — И он начинает хлопать липкими лапами. — Смотрите! — шепчет Вилка, указывая вверх, где только что ничего не было. — Видите, он нахлопал нам тучи. Над нами сгущаются клубки сиреневого цвета. — Пальцы наши липкие, — оторвав кусок от сладковатной перины, ворчит неугомонный Круль. — Вода только из тучи, но зато какая — любой другой намного лучше! — И он начинает жать лапами кусок сладкой ваты. Над нами грохочут и перекатываются клубки, из них жемчужинками струится сиреневый дождь. Пахнет фиалками. — Прелесть! — подкатывает глазки довольный Круль — Мой любимый несладкочайный дождь с фиалковым ароматом. Умный дождик! Он не мочит голову, только лапы. Эй, ребята, руки мойте, а рты закройте. Полотенца уже прилетели. Закрывайте и вытирайте! Сверху опускаются белые прямоугольные листы. К каждому из нас летит по одному. Оказывается, это вафли, только без начинки! — Разве можно ими вытереть руки? — спрашивает Шнурок. — Можно! Я уже вытираю, — говорит Круль, в лапах которого вафля становится мягкой и полотенистой. — А теперь очень нужно поиграть в мармелбол. — А ты взял свою ракетку? — нисколько не удивившись, спрашивает Эмэм. Полотенце её растворилось прямо под руками, и наши тоже исчезли. — Конечно, взял и для друзей захватил. — А мы уже твои друзья? — спрашиваю я, подсаживаясь к Крулю. Что бы ни говорил Шнурок, Круль мне нравится. — Обязательно! — отвечает Круль. — Друзей в еде не бросают! А я вас и не бросил. — И он вынимает из-за спины четыре маленькие теннисные ракетки. — Я их вырастил за ночь. Ткнул свою в цветочный горшок. Наутро — деревце с шестью ракетками, две лишние посадил, четыре взял себе. — Что значит, посадил? — хмыкает Шнурок. — По-моему, всё это враки. — Не раки и не враки, — бубнит Круль. — Они скоро вырастут, тогда увидишь сам. — Болтун! — сквозь зубы цедит Шнурок.
Мармелбол — Шнур, не отвлекай Круля, — примирительно говорит маленькая мама, которой не терпится сыграть в мармелбол. И тут вся её непоседливость вдруг вырывается наружу. Она начинает скакать с ракеткой по сладковатной перине, окончательно утаптывая её и превращая из белой в золотистую. — Покрытие готово, — кивает довольный Круль. — Нужно расставить сеть и заманить мармелмячеры. — Мармелмячеры, — говорю я, — это, наверное, мармеладные мячи, да? Но откуда ты возьмёшь сеть и как ты их заманишь? — Откуда? — задумчиво повторяет Круль. — От Двугорбого Блюда! Как заманишь? Да пара пустяков — они почти заманились. Эй, Двугорбый Блюд, ты уже в сети? Что-что? — Круль прикладывает лапку к уху, как будто прислушивается. — У тебя есть? Ну-ка, давай-ка — отдавай-ка! Бум! С потолка падает сетка, и мы, конечно, натягиваем её, а довольный Круль командует и снова путается под ногами. Да ещё и напевает: — Нашёл друзей и весел я, у Кру-ля-ля теперь семья! — Ещё чего, не мечтай даже! — подскакивает Шнурок. — Не нужны нам никакие вруны Крули Обыкновенные! Эмэм выразительно шикает, но, кажется, поздно. Я вижу, как большие глазки Круля потухают и становятся похожими на глаза спаниеля. Круль отворачивается от нас, отходит в сторону. Шнурок краснеет. Эмэм делает шаг к Крулю, но Шурик останавливает её. Он подходит к нему и, покраснев, тихо говорит: — Ладно, Круль… Не обижайся! — Хорошо! — шмыгнув хоботком, соглашается наш шалун. — Хоть я Обыкновенный, но добрый, преданный и верный. — И он протягивает лапку Шурику. В момент их рукопожатия сверху начинают сыпаться разноцветные мячики. Мы руками прикрываем головы — мячики маленькие, но увесистые. — Съешьте нас, съешьте! — раздаётся резкий писк. — Хотя бы десяточку, нас слишком много, тут целая стая, нам тесно, здесь очень мало места. И в самом деле — мармелмячики всё сыплются и сыплются. Это какой-то мармелград. — Из нас будет град, мармелстенный град! — пищат мячи. — Если не съедите, будет град! Предупреждаем. Из мячей начинает строиться стена, и нас молниеносно разделяет пёстрая перегородка. С одной стороны — я и маленькая мама, с другой — Круль и Шнурок. Эмэм пытается вырвать из стены хотя бы один мармелмяч — всё напрасно, стена уже твёрдая как камень, и до верха не дотянешься, не допрыгнешь. — А мы говорили, мы вам говорили! — пищат мармелмячеры. — Кто пострел, тот и съел! Вы не пострелы, а мы быстры, как стрелы! — Шура, Круль! — кричит Эмэм. — Где вы? — Они нигде, — пищат противные мармелмячи. — Да замолчите же вы! — чуть не плачу я. И мармелмячеры умолкают, но не до конца, потому что теперь начинают посвистывать, как будто дразнят нас. — Ну вот, называется, поиграли. А всё из-за Шнурка! Зачем он только начал эту ссору? — Вилка, Сандалька! — доносится до нас глухой голос Шнурка. — Не бойтесь! Круль знает, как убрать эту мармелстену. Сейчас он связывается с Двугорбым Блюдом. Говорит, мармелмячеры его обожают. Им нравится перекатываться по горбам. В общем, ждите! — Нет-нет! — пищат мармелмячеры. — У вас ничего не выйдет. Нам так хорошо вместе быть стеной! Но тут слышится какой-то звон. Похоже, Круль уговорил Двугорбого Блюда прилететь к нам на сладковатную перину. — О-о-о-о! Это говорю я-я-я-я, — слышим мы высокий звенящий голос, — ваш любимый Двугорбый Блюд, мои дорогие, сладкие мармелмячеры! Неужели вы не воспользуетесь таким заманчивым предложением — ещё разочек перекатиться по двум горбам, насладиться тишиной и прохладой моих ложбин, поваляться и погреть мармелкосточки? Я ведь только что из Микроволновска, ещё такой тёпленький. Мармелмячеры молчат, потом начинают шушукаться, продолжают ещё громче, пищат во весь голос и, наконец, слышится: «Бум! Бум! Бум! Бум! Бум!». Стена начинает качаться, мы отскакиваем в сторону, и нас сносит волной мармелмячеров. А сверху на нас падает Шнурок и Круль. Но мы не жалуемся, потому что очень рады им. — Ешьте мармелмячеров! — кричит Круль. — Лопайте их, пока они не опомнились. Мы загребаем мармеладные мячики пригоршнями и суём их в рот. Они пищат и прыгают у нас на языках. Какие вкусняшки — необыкновенный мармелад! Он чем-то похож и на мягкие ириски, и на мороженое, и на желе одновременно. Те мармелмячеры, которые ускользнули от нас, пытаются укатиться подальше. Но теперь уж мы очень жадные, потому что распробовали их. — Не съешьте хотя бы сетку! — ворчит Круль и пятится своей походочкой назад. И в этот момент сверху опускаются пять костлявых пальцев, они брезгливо берут Круля за хоботок и тянут его вверх. Чья-то рука похищает нашего Круля!
Костлявый лес Через минуту пальцы снова опускаются, только теперь их в два раза больше, потому что это уже две руки. Они берут сетку, через которую мы хотели перебрасывать ракетками мармелмячеры, и с помощью неё захватывают нас в плен, всех до одного, а потом тянут вверх. Мы зажмуриваемся от страха, нас качает из стороны в сторону. Я не знаю, о чём думает Вилка и Шнурок, а меня очень беспокоит, где наш Круль. Почему пальцы утащили его первым, и что они хотят с ним сделать? — Смотрите! — вдруг кричит Шнурок. — Откройте глаза и смотрите вверх! Это просто пальцы, они сами по себе, даже без ладоней. В такое невозможно поверить! Как и положено, пальцев десять и держатся они по пять. Но какие гадкие — костлявые, синеватые, с когтями! Мы понимаем, что начинают сбываться страшные обещания Эмэм. У пальцев нет рта, они не могут разговаривать, зато очень больно щипаются и угрожают указательным правой отсутствующей руки, покачивая им из стороны в сторону. Это Шурику, который хочет разрезать сетку перочинным ножом. Мы больно приземляемся на землю, а пальцы тут же исчезают. Круля нигде нет. И мы попали в какой-то костлявый лес. Прямо из земли торчат белые стволы костей, большие и маленькие. — Круль! — кричит Шнурок. — Где ты, Кру-у-уль? Мы с Эмэм тоже начинаем звать Круля. Никто не отвечает нам. Становится ещё страшней. Вилка вдруг говорит: — Шнур, дай-ка мне свой перочинный нож! Хорошо, что Пальцы не отобрали его у тебя. Это было очень глупо дразнить их. Шнурок ворчит, но передаёт Эмэм нож. Она начинает ковырять им землю. — Зачем ты это делаешь? — спрашиваю я. — Мне кажется, здесь должно быть что-то зарыто, — отвечает она, — возможно, какая-то собака, которая знает всё. — Ну ты и фантазёрка! — хмыкает Шнурок. — Собака! Да ещё и зарыта! Если бы она была зарыта, то давно была бы мёртвой. А какой толк от дохлой собаки? — Тише, тише! — шепчет Вилка и прикладывает ухо к земле. Мне приходит в голову мысль, что здесь и в самом деле где-то должна быть собака, они же очень любят кости, а их тут целый лес. — Слышите? — спрашивает Эмэм, глаза которой становятся круглыми. — Оттуда доносятся звуки, кто-то поёт и подвывает, слышите? И в самом деле, мы слышим жуткую собачью песню. — Неужели Пальцы закопали здесь собаку? Это невероятно! Вилка начинает ковырять землю ещё быстрее, разгребает её руками. И вдруг мы чувствуем, что почва у нас под ногами проседает. На ней появляются трещины, которые растут и разделяют нас. — Что ты наделала? — кричит Шнурок, еле удерживаясь на месте, потому что, похоже, это стихийное бедствие. Да, это землетрясение!
Сообщение отредактировал Донина_Галина - Суббота, 06 Июн 2015, 21:53
не в стол, не переживай. я твои сказки подружке дарю - у неё внучка маленькая, читают с удовольствием - в магазине таких книжек нет. А жаль. Играть со мной - тяжёлое искусство!
Не... ты пишешь не себе в стол, а мне в миску. Особенно меня впечатлила пауза про котлету. (Это я так шучу-мурчу-сказку-читаю-себя-улыбаю - вот почему все говорят "улыбаюсь", когда правильно "себя улыбаю"). Сначала я подумал, что это ты про обычную человеческую семью сказку пишешь, ну мама молодеет на 24 года после рождения детей, в семьях ещё и не такое случается, а потом раааааз... полный разворот на 180 градусов, пируэт, и я разволновался, потому что мне показалось, что это семья пернатых, потом раааааз... полный разворот на 180 градусов, пируэт, и мне опять показалось, что это всё-таки люди, но странные такие птицы, несъедобные, потом раааз... и у меня закружилась голова от виражей твоего воображения. Хомочка! Это фантастика! Американские горки по сравнению с твоими сказками... тьфу... детская забава. Пойду доем паштет с горя, я кот, а так виртуозно виражировать не умею. Буду наслаждаться продолжением завтра. Ты была в прошлой жизни кошкой, я чувствую. Под твои сказки очень хорошо бегается по квартире, когда ты залез на стол, схватил котлету, не успел даже кусочка откусить, а тебя уже замели - и ты пошёл по всей квартире чесать, повороты закладывать, когти по ламинату скребут, ветер попутный дует, задние лапы заносит... и так весело и лихо закладываешь, что все за тобой бегают, только чтобы насладиться процессом. Если что, кто, где, в чём, чавой-то не понял, то это я так похвалил Сказочницу! Любимый кот Наины Киевны Горыныч
Сообщение отредактировал Мордохеич - Воскресенье, 07 Июн 2015, 00:06
. Боюсь вякать даже, нельзя мешать божественной Фее, понимаешь? 
А что тебе сосиски? Для такого, как ты, яйца Фаберже нужны в страусином исполнении, потому что ты, Вербушка, - настоящее плюшевое сокровище! 
Ай-ай-ай-ай! Зови НКГ, будем еще один код подбирать к ней 
Где ж это видано - оды писал, а потом сердце на куски искромсал 
Вербушка, это меня напугало, потому что напомнило кое-что 
