Она, прокладывает свой путь по судьбам людей,наций.
Не щадит никого.Ни детей,ни женщин, ни стариков.
У нее нет сердца, она давно подружилась со смертью.
Стала ее компаньоном, и нет ничего ужаснее этого союза.
Лето 1943 г. Немцы заняли нашу деревню. Кто успел сбежать, остался жив. Кто не успел, с высоко поднятой головой, встретил свою смерть. В основном, это были старики, они не хотели бросать свои дома.
Наша семья, состоящая из меня, мамы и младшей сестренки Насти, скрывалась в лесу.
Вместе с матерью, мы вырыли в земле нору и замаскировали его лапником, это стало нашим жилищем.
Однажды при очередной вылазке, я встретил Кольку. Он был пронырливым парнем, правда сирота круглый. Мать умерла при родах, а отца убили на фронте.Оставался дед, но и тот недавно пал от рук фашистов. Но, Колька никогда не показывал, как ему плохо на душе.Он всегда шутил, и храбрился, что когда вырастит перебьет всех фашистских тараканов, чтобы в его родной стране всегда был мир.
Ох, и мечтатель же ты,- укоризненно посмотрел я на него.
Ничего и не мечтатель,- возмутился Колька.
При этом он начинал забавно хмуриться, и я переставал на него злиться. Колька у нас, был своего рода разведчиком. Обладая некрупным телосложением, он бесшумно передвигался по местности, и высматривал, что делают фашисты.Вот еще бы их понимать, как то досадовал он, тогда можно было бы узнать, что они собираются предпринимать. По его словам, немцы в деревне обосновались основательно. Решили гады, штаб здесь организовать. Каждые три дня, в деревню приезжал небольшой грузовик.Он привозил провизию и оружие. А через неделю после их появления, над деревней, стал распространяться запах свежеиспеченного хлеба. Колька приходил из вылазок, словно пьяный. Настолько запах хлеба был дурманящим и вкусным.
Что говорить, мы проклинали этих тварей, они ели хлеб и не только, а мы довольствовались тем, что росло в лесу, но мы не жаловались. Летом нам жилось легче. А вот зимы, мы ждали со страхом. Мало кому, удавалось прожить ее в божеских условиях. И когда она проходила, мы пожинали ее мрачные плоды. Собирали кровавый урожай, из тел умерших.
Вовка! Вовка,- кричал бегущий навстречу Коля.
Чего ты орешь,-осадил я его. Хочешь чтобы нас вычислили?
Нет, - как можно тише проговорил мой друг. Я нашел его.
Кого?
Амбар, где они хранят буханочки,- он облизнул потрескавшиеся губы.
И что?
Как что! Надо слямзить пару буханок! Они даже не заметят, там их целая гора. Они составлены друг на друга,такие красивые с глянцевой поджаристой корочкой. Он сглотнул скопившиеся во рту слюни.
Нет, это опасная затея!
Если все хорошенько продумать, то можно спокойно все проделать,- стал убеждать меня Колька. За то, ты принесешь своим хлеба, представь как они обрадуются.
Я на мгновение представил, как мои мама и сестренка трясущимися руками отламывают от буханки драгоценный кусок, и со слезами радости вдыхают его аромат.
Я подумаю,-ответил я своему товарищу.
Думай,-согласился он. Только думай до завтрашнего утра. Договорились?
Да.
В этот вечер, я вернулся в землянку с пустыми руками, мне было очень стыдно перед родными.Я опустив глаза, прошел к небольшому самодельному очагу, и сел около него. Мать опустилась рядом со мной. Ее рука с грубыми мозолями, легла на мое плечо.
Ничего Вова,- тихим ласковым голосом промолвила она. Завтра будет лучше. Война не вечна, она кончится и мы снова заживем, как и прежде. А пока, придется чем то жертвовать, такова цена мира. Она погладила меня по голове и отошла к сестренке.
Был бы здесь отец, думал я,он бы отважился на поход в амбар.Он бы принес нам хлеба,чего бы ему это не стоило. Но отца нет, а значит я вместо него. В ту ночь я решил, что во что бы то не стало хлеб мои родные поедят.
Утром следующего дня, Колька пришел к нашей землянке и жестом поманил за собой. Поцеловав маму и сестру, я побежал за ним.
- Ну что?
- Я согласен!
Вот это ты молодец,- похвалил меня Николай.
Наша вылазка должна была состояться поздним вечером, немцы в это время, собирались за три дома от амбара. Там они выпивали и курили свои немчурские сигареты. Говорил Колька. Мы подойдем к амбару с задней стороны, там одна доска плохо прибита.Она довольно широкая,и мы запросто протиснемся в щель, когда ее отломаем до конца.
Но будет темень, а это потеря времени,- воскликнул я.
- Да,но у меня есть свечка и спички,- важно заявил Коля. Берег, для такого вот случая.
Я молча кивнул. До вечера, мы прятались в кустах рядом с амбаром. Из него время от времени, выходил молодой немец. Он таскал туда мешки с мукой. Когда последний занял свое законное место, он повесил на дверь амбара большой железный замок. Какой же дурак, подумали про себя мальчишки. Сегодня мы упрем ваши драгоценные буханки, а то вы совсем зажрались. Вовка переглянулся с Колькой и они понимающе друг другу улыбнулись.
Колька задремал, и проспал до самого вечера. Когда луна взошла на небе, Вовка толкнул его. Он вскочил, и как сумасшедший, стал оглядывался по сторонам. Я потянул его за руку вниз, увидев меня он вздохнул с облегчением.
Ну,что? Пошли?,- сказал я ему.
Да,давай только осторожно,-согласился Колька.
Короткими перебежками, мы достигли задней стены, доска и вправду была плохо прибита. По сути она держалась на двух гвоздях,один был сверху другой снизу. Мы стали расшатывать ее руками, через несколько минут она поддалась и отвалилась, образовав приличный проход.По ту сторону была темнота. Но, прежде чем зажечь свечу, мы залезли вовнутрь и приложили доску. Колька долго копался, не так то просто в кромешной тьме чиркнуть и зажечь спичку,но вот засветился заветный огонек. В руке у Кольки, был небольшой огарок свечи.Его хватит ненадолго. Поэтому, мы сразу подбежали к столу с хлебом.Колька не обманывал, хлеб был наложен горкой. От нее исходил запах нашей русской пшеницы, какое богатство! Наши глаза засверкали. Колька схватил самую ближнюю к нему буханку. Втянув всем своим нутром ее запах, он легонько лизнул ее бочок. Но опомнившись, быстро сунул ее под истрепанную рубашку. Я последовал его примеру, моей стала буханка с правого ряда, тоже с поджаристой корочкой. Еще недолго полюбовавшись, хлебным сокровищем, к которому хотели еще не раз вернуться,мы направились к выходу. Первым стал вылазить Колька, когда его нога ступила на землю в нее вцепилась дико оголодавшая собака, от неожиданности и боли он заорал. Толкнув его, я вылетел следом. Собака все еще была там. Мой взгляд метался по сторонам. Все это конец, такой крик можно услышать на любом расстоянии. Надо было срочно предпринимать меры. Рядом валялся булыжник, схватив его я подбежал к собаке, и стукнул ее по голове.Она взвизгнула и повалилась наземь. Колька сидел, и продолжал орать.Из раны на его ноге, текла кровь. Пару раз я отхлестал его по щекам, он удивленно уставился на меня, я резко поднял его на ноги.
Ты сможешь идти?- спросил я его.
Не знаю,- придя в себя сказал он.
Вдалеке послышались шаги, я схватил Кольку за руку и мы побежали. Колька хоть и прихрамывал, но бежал исправно. Но радоваться было рано.Нас все таки заметили, и теперь за нами бежало около шести фашистов, вскоре один увидел нас и открыл огонь.
Мы выберемся, подбадривал я себя. Но, я прекрасно понимал, что систематическое недоедание и голодание дадут о себе знать.Скоро мои силы куда то делись, я бежал все медленнее. Колька оказался выносливее, он не только бежал, но еще и тащил меня за собой. Когда я остановился, он испуганными глазами смотрел назад. Немец с ружьем приближался.
Вовка миленький. Ну давай, мы должны бежать!
Нет Колька я не могу.
Можешь! Ты сильный! Не ври мне!
Я смог пробежать еще с десяток метров. Раздался выстрел, и я с подкошенными ногами упал на землю. Колька подбежал ко мне, и попытался взвалить меня на себя. Но только запачкал рубашку моей кровью, она текла из моего живота.На какое то время, преследование остановилось.
Все Коля,- твердо сказал я. Беги один.Боль накатывала волнами.
Второй рукой, я вытащил буханку и отдал ему. Наказав передать моим родным. Коля спрятал ее там же под рубашкой, и обещал непременно доставить ее. Я улыбнулся, и сел около березы. Но Колька не уходил. Он достал свою буханку отломил от нее щедрый кусок ,и протянул мне.
Не надо! Оставь его себе, мне он уже не пригодится.
Нет, я хочу чтобы ты его взял,- со слезами на глазах сказал Колька. Положив кусок мне на колени, он скрылся в ближайших кустах. Прощай мой верный друг, прохрипел я вслух.Но, он уже не услышал.
Прижав к себе кусок хлеба, я стал ждать своей смерти. И она пришла. Она шагала рядом с фашистом. Он вальяжно подошел ко мне, увидев в моей руке хлеб хотел его отобрать. Я из последних сил, укусил его за руку. Так кусают ядовитые змеи, когда чувствуют неминуемую гибель. Немецкая тварь отдернула руку. Через секунду, Вовы Крапивина не стало. Его сердце, было разорвано пулей беспощадной и бездушной войны. Немец засмеялся в лицо мертвого мальчика. Пнув его напоследок ногой, он напевая мелодию победного марша вернулся в свой штаб, доложить, что русский выродок, укравший буханку хлеба мертв.
Через пару дней, тело Вовы найдут советские разведчики. Их поразит его поза. Он сидел прижав к развороченной грудине кусок хлеба. Тот был крепко зажат в его руке. Еще через пять дней, деревня будет освобождена от фашистских захватчиков, и ее жители хоронившиеся в лесах вернутся в свои дома, и будут есть тот самый хлеб, с поджаристой корочкой из нашей родной русской пшеницы.
