ВЗАИМОИСПОВЕДЬ
ДВУХ ТРЕПЕТНЫХ СЕРДЕЦ
Часто в разговорах можно услышать довольно распространённые оценочные определения «женская марка машины», «женские сигареты», «женская поэзия»… Я не сторонник подобного разделения по гендерному принципу. В особенности в отношении последнего. Поэзия – это поэзия. Она либо есть, либо её нет.
Таков и сборник Ирины Кузнецовой и Виктории Поляковой «И боль отзовётся стихами…», который вы держите в руках. Это – поэзия. Хорошая поэзия. Исповедальная. Заставляющая – нет, предлагающая со-переживать лирическим героям, приглашающая к со-чувствию с душевными настроениями и исканиями поэтов (не люблю слово «поэтесса»).
В жанровом определении авторы обозначили сборник как поэтический диалог. Сам жанр, конечно, не нов, и если заглянуть в колодец памяти, то можно обнаружить его примеры ещё в Средневековье. Важно другое. Писать, создавать книгу в соавторстве – дело, скажем прямо, зачастую неблагодарное, трудное. И если в этом повезло Черкасову и Москвитиной, Ильфу и Петрову, которые в свою очередь ссылались на опыт братьев Гонкуров, то сколько же было дуэтов, вконец переругавшихся ещё на стадии написания первых страниц? Ирина Кузнецова и Виктория Полякова счастливо и без заметной натуги избежали этой участи.
Всё дело, на мой взгляд, в редкостном единении душ поэтов, совпадении, сопряжении их мировоззрений, соучастии в жизненном пути, позволяющем без каких-либо недомолвок, до состояния взаимной исповедальности раскрыться друг перед другом, без остатка довериться поэтическому собеседнику, а вслед за ним и читателю.
Конечно, въедливые литературные критики могут заявить свои претензии на встречающуюся местами неточную рифму или сбой ритма (да мало ли ещё к чему они умеют придираться), но и они, полагаю, не отважатся не признать, что книга, безусловно, состоялась. Всё с лихвой искупает живой сок поэзии. Полынный, берёзовый, любовный, болевой… всепрощающий, благословляющий и покаянный. И если кто-то, прочитав на обложке имена и название сборника, вновь скислит на лице мину насчёт «женской поэзии», то, что ж, мне останется только с досадой пожалеть его.
В твоих руках, читатель, выстраданная, добрая, искренняя книга. Доверительный разговор сердец двух поэтов, в котором ты невольно станешь молчаливым третьим собеседником.
Павел Черкашин, филолог,
член Союза писателей России
Виктория Полякова:
Когда тебе взгрустнется – постучи,
Есть у меня лекарство от печали:
Душевный разговор за чашкой чая
При трепетном мерцании свечи.
Когда тебе не спится – постучи,
Ведь одному не справиться с тоскою:
Вина я кубок разопью с тобою
При трепетном мерцании свечи.
Когда любовь, как песня отзвучит,
Ты заходи в мой дом уже без стука.
Я разделю с тобою боль разлуки,
При трепетном мерцании свечи.
И. Кузнецова:
Ты приходи, пока мой дом открыт
И мной ещё не собраны пожитки
минувших дней. На улице дождит
И ты, наверное, промок до нитки.
Я заварю тебе покрепче чай
И отгрею стынущие руки
Ты приходи, как будто невзначай
За миг до... неминуемой разлуки.
Виктория Полякова:
Иду туда, где время – каплями
Свечей лавандовых, дождя.
Где мне с вишневою заваркою
Покрепче чай нальют друзья.
Где всё – изменчиво-привычное,
Где от тепла сердец мне жарко,
И где варенье земляничное
Я, не стесняясь, ем из банки.
Где мне ничем не надо жертвовать.
Где так значительно молчанье.
Всё понимаю – ибо женщина.
И ухожу, чтоб возвращаться.
И. Кузнецова:
Ты со мною побудь пожалуйста,
Просто рядом с тобой не страшно.
Если хочешь - на жизнь пожалуйся,
Расскажи о беде вчерашней.
Словно чётки, слова звучащие
Помогают забыться горю,
С каждым днём обращаю чаще я
К небу взгляд и с судьбой не спорю.
Небо - в клочья, слова - в молчание,
Словно нет от беды спасения
И захлёстывает отчаянье
В ночь с субботы на воскресение.
Робко тикают в зале ходики
И отсчитывают мгновения.
Тихий вздох твой звучит мелодией,
Мой - надеждою на прощение...
Ночь к земле, будто кошка ластится,
Ветер ветви берёзок треплет...
И как будто забылась засветло -
Петухи прокричали третьи.
Виктория Полякова:
Я наощупь слова незрячие
собираю, как крошки хлеба.
Для меня и молчанье значимо
под разорванным в клочья небом.
Не увижу, так хоть почувствую,
коль душа моя не ослепнет
(что-то ей не хватает чуткости,
да и кажется тело клеткой).
Обними же меня, пожалуйста! –
Сердце чует дурные вести,
и отпущенный срок безжалостен.
…Растворяет рассвет созвездья…