Виктор Гастелло

Младший научный сотрудник Рыбкин пребывал в том возрастном состоянии, когда делаются великие открытия. Воспользовавшись своим состоянием, он и сделал это открытие.

— «Эффект Рыбкина», — ахнул счастливый Рыбкин. — Решение задачи века, над которой бились лучшие, и даже которые похуже, умы человечества.

Рыбкин дал отлежаться идее и потом оформил ее в изящный ряд математических выкладок, из которых несомненно следовал «эффект Рыбкина».

Начальник лаборатории Витухин зубы проел в науке и потому сразу понял, что в недрах его лаборатории родилось великое. Пахло премией сначала квартальной, а потом, может, и Нобелевской.

Возраст не позволял Витухину надеяться на открытия такого масштаба...

— А хорошо бы «эффект Витухина-Рыбкина». В науке такое уже случалось... Бойль независимо от Мариотта, Гей вместе с Люссаком.

Начальник отдела Сквозняков был не дурее Витухина и потому сразу понял, что в недрах его отдела запахло бессмертием...

— «Эффект Сквознякова-Витухина-Рыбкина». Такого еще не было в науке... Длинновато... Правильнее: коллектив авторов под руководством профессора Сквознякова...

На допросе мнс Рыбкин соучастие отрицал и всю вину за содеянное брал на себя.

— Да поймите вы, Рыбкин, двадцатый век на дворе, — мягко выговаривал ему Витухин. — Прошло время гениальных одиночек. Сейчас наука под силу большим коллективам... Ведь не вдруг...

— Не вдруг... еще студентом размышлял, — чистосердечно сознался Рыбкин. — Потом все время думал и вам говорил, да вы отмахнулись.

— Вот видишь, Рыбкин, — обсуждали... теперь припоминаю... отправные моменты тебе давал...

— Задание вы мне новое давали... и советовали не заниматься глупостями.

— Вот видишь, я же говорю, что советовал...

— И я припоминаю, — вмешался Сквозняков, — пришли вы, молодые специалисты, на работу, перспективы вам открывал, на большие дела нацеливал...

Потом сама атмосфера нашего коллектива, наши намеки, подталкивали вас к открытию...

— Да я и не жалуюсь на атмосферу, — засомневался Рыбкин, — и коллектив хороший, и намеки понимаю...

— А вы хотите перечеркнуть наши общие усилия, противопоставляете себя...

— Да я что, — не на шутку перепугался Рыбкин, — вы меня неправильно поняли...

Директор института поздравил Сквознякова и похвалил Витухина, Рыбкина, сколько ни силился, вспомнить не сумел... Однако заметил: «Хорошо, что к большим делам привлекаете молодежь, пусть набирается ума-разума».

— Буду докладывать выше, — сказал директор.

Самому Анатолию Петровичу пришлось долго объяснять суть дела, а когда тот понял, то покрылся липкой испариной... Такое случается раз в сто лет... И обязательно в год активного солнца...

— Оформляйте, — великодушно согласился он, — подпишу обеими руками.

Скромные листки Рыбкина утонули в глубине увесистого тома с солидными главами: к истории вопроса, экономическое обоснование и т. д.

С толстым томом под мышкой Анатолий Петрович зашел к Павлу Захаровичу.

— Наслышан, наслышан, — радушно сказал Павел Захарович, — большая удача, можно сказать эпоха...

— Стараемся в меру своих скромных сил, — потупился Анатолий Петрович.

— Да уж не прибедняйтесь... такое своротить... Где ваши авторы? — Павел Захарович внимательно изучил авторский коллектив...

— Многовато... Но люди все достойные... А это что? Какой-то Рыбкин... — Павел Захарович задумался — Балуем мы молодых. Молодой человек помыл пробирки в эксперименте, и мы его включаем в соавторы...

Павел Захарович решительно взял ручку и провел перед Рыбкиным жирную черту...

Сквозняков торопился на симпозиум по новому направлению и Рыбкина слушал невнимательно.

— Да, да, конечно, — поддакивал он огорченному Рыбкину, нетерпеливо барабаня пальцами по письменному столу, — вышла неувязочка, недоразумение, так сказать, но все на пользу, на общее благо, так сказать...

Вы молоды, Рыбкин, у вас все впереди, стоит ли мелочиться... Открытия вас ждут! Дерзайте!

Сквозняков вежливо пропустил Рыбкина вперед, открывая ему дверь и приглашая из кабинета в коридор, к новым открытиям.

Источник