«Мозаика встреч» – сборник стихов талантливой писательницы Т. Алексеевой-Никулиной, вышедший в издательстве «Союз писателей» в 2017 году.

Центральным образом поэтических произведений является Она – Женщина, возлюбленная и отвергнутая, страстная и мечтающая, сильная и понимающая, но обязательно всепрощающая. Т. Алексеева-Никулина создала галерею ярких женских образов от древних времён до современности. Причём сделано это настолько убедительно, что читатель верит каждому слову автора.

Погружая в эпоху Древней Руси, писательница рисует свою героиню любящей, ждущей, переживающей за судьбу любимого. И сразу в памяти читателя всплывает образ Ярославны – олицетворение верной, заботливой жены. Примечательно, что используются обращения, характерные для фольклорных произведений: «ясноглазый сокол», «дива-девица, лада», «мой господин», причём достоверность проявляется даже на грамматическом уровне – в форме звательного падежа: «светлый княже», «княже седовласый», «ой, Перуне-Бог». В такт обращениям – самопрезентации героини:

Псковитянку свою – Лебедь Белую –

Не забудь в том далёком краю!

или:

Чем, родимый, занят, что свою Голубку

Даже мимоходом не одаришь шуткой?

Представляя эпоху, Т. Алексеева-Никулина старается быть точной: в речи героини она использует архаичную лексику: вежды, опояска, тать, всклянь, лодый, любжа, всуе, диалектизмы: рушник, разговорные слова: недород, экзотизмы: глазет, гарем, олеандры, шатёр, а также старые формы инфинитива: миловатися.

Через речь героини, песенные, фольклорные интонации, ритмику стиха автор представляет образ русской женщины – чуткой, тонкой, глубоко верующей, живущей надеждами и бедами своего любимого, чувствующей его сквозь границы, расстояния:

Стала вещей, зрячей

Бедами твоими.

И перед Святою,

Пред златой лампадой,

На коленях стоя,

Я молю: «Пощады!»

 

Груз твоей тревоги раздели со мною:

Словно после странствий я стопы омою

И пропарю в баньке, жаркой и духмяной, –

Выйдешь посвежевший, молодой, румяный.

В следующей части сборника стихов Т. Алексеева-Никулина обращается к историям любви, созданным пером писателей, – и читатель видит прецедентные, хорошо знакомые ему имена Ихтиандра и Гуттиэре, Ассоль и Грея, Наташи Ростовой и Андрея Болконского. Осторожно, чтобы не спугнуть робкую, только зарождающуюся любовь в сердцах героев, она наблюдает за ними:

Слышишь, сердце звучит в унисон?

И в окно, что лианой увито,

Осторожно скользнул Купидон –

В сердце дверь ныне настежь открыта!

Здесь поэтесса создала другой женский тип – девушки восторженной, совсем юной, мечтающей о настоящей любви, жаждущей ярких чувств, часто осуждаемой обществом за странности поведения, за «неправильный» выбор. Но разве можно устоять перед проказником Купидоном? К тому же рядом с нею – настоящий, решительный мужчина, претворяющий мечты своей любимой в жизнь.

Но особенно полным и интересным у поэтессы получился собирательный женский образ современницы. Т. Алексеева-Никулина выводит цельную героиню, живущую чувствами, отдающуюся этим чувствам полностью, и наделяет её многими качествами: она и роковая женщина:

Полуночными снами измучаю,

Чтоб к рассвету совсем изнемог.

Иссушу! Чтоб (как влаги глоток)

Приберёг, как для смертного случая!

и удивительно ироничная, насмешливая:

Возьми с собой, как саквояж.

Я, говорунья, – онемею.

Носильщик спросит: «Это ваш?»

А ты: «Понятья не имею!»

и страдающая от измены любимого:

Твоя любовь холодной льдинкой выстыла,

И не меня уже твой ищет взгляд.

и, наконец, почти исцелившаяся от прежней любви и открытая всему новому:

Отошло... отболело... отжило...

Ныне пишется новый сюжет.

Я с тобою – сгорала в горниле,

А сегодня – крылатый корвет!

Предо мною – бескрайнее море,

Лёгкий бриз и лазурная даль...

Разные настроения, присущие настоящей, непридуманной, но столь же томительной, головокружительной и чарующей любви, отражают строки стихов. То надежда и нежность, подобно чудесному весеннему цветку, распускаются в душе героини, даря ощущение сладости:

Я желаю тебя целовать –

Нежно, как дуновение ветра!

То взрывается вулкан боли в груди, горечь проникает в каждую клеточку тела, и нет надежды на исцеление, ибо любовь, возникающая внезапно, вдохновлённая коротким взглядом, брошенным друг на друга в толпе, в понимании Татьяны Алексеевой-Никулиной вечна и бесконечна:

Совсем не осталось надежды на встречу.

Нет, время – не лекарь, оно не залечит!

Реальный возлюбленный в глазах поэтессы совсем не похож на героя. Он «пускай не мачо, пусть сутулит спину», но является человеком особенным, близким, родным и в то же время великим. Как Одиссей, как всемогущий султан, как Грей, покоряющий моря и несущий надежду. Говоря проще, можно сказать, что он, избранник героини, – это Ангел-Хранитель, за которым она устремляется, не задавая вопросов, не пытаясь предсказать конец любви, просто веря в судьбу, в правильность своего чувства и надёжность его устремлений:

У Ангела-Хранителя – твоё лицо,

Твои глаза, и голос, и улыбка…

И этот трогательное, несколько восторженное признание соединяет разноплановые мотивы, которые в своих стихах использует поэтесса.

Мозаика встреч… Женщина-жена – верная, ждущая, любящая… Женщина-мечта – восторженная, зовущая, ведущая к победам, покорению морей и высот… Женщина-любовь – обжигающая, пьянящая и в то же время нежная и терпеливая… Читая стихи Т. Алексеевой-Никулиной, погружаешься в удивительный и в корне особенный мир, который соткан из девичьих снов и базируется на трёх китах: прошлом, настоящем и будущем.

Л. А. Калинина, канд. филол. наук, доцент

ФГБОУ ВО «Глазовский государственный педагогический

институт имени В. Г. Короленко»