Современные книги – это динамика и экшн, помноженные на любовные страсти. Такого мнения придерживаются многие люди, особенно те, кто не может причислить себя к настоящим библиофилам, а значит, по большей части сталкивается лишь с информацией о разрекламированных историях и их экранизациями. Однако тот, кто действительно любит читать и уделяет литературе львиную долю своего времени, понимает – авторы нового поколения пишут очень разные произведения. И есть среди них необычные, глубокие, выходящие за рамки всех известных шаблонов, а потому достойные внимания. К ним относится новый сборник Валерия Екимова «Неслучайные странности».

Автор предлагает прогуляться по спиралям времени, заглянуть в прошлое, оценить настоящее, задуматься о будущем. Он смешивает жанры и литературные направления, обращается за помощью к философии и психологии, высказывает свои мысли немного фантастично, но честно и непредвзято, выделяя красным курсивом главную мысль. А какая мысль главная? Конечно, трактовка понятий Добра и Зла, которые окружают нас здесь и сейчас, творятся руками простого обывателя и всегда имеют последствия для человечества.

Каков основной посыл «Неслучайных странностей», что есть Добро и Зло в представлении Валерия Екимова, трудно ли издать книгу не в растиражированном жанре сегодня, корреспондент пресс-службы издательства «Союз писателей» решила узнать из первых уст.

Корр.: Назовите главные темы сборника.

Валерий: Не так давно у академика Дмитрия Сергеевича Лихачёва в книге «Мои мысли, воспоминания» мне довелось подсмотреть удивительную идею:

«Время – это форма (по-видимому, одна из форм) существования. И можно точно сказать, зачем нужна эта форма. Всё убегающее от нас будущее необходимо для сохранения за нами свободы выбора, свободы воли, существующих одновременно с полной Божьей волей, без которой ни один волос не упадёт с головы нашей. Время – не обман, заставляющий нас отвечать перед Богом и совестью за свои поступки, которые на самом деле мы не можем отменить, изменить, как-то повлиять на своё поведение. Время – эта одна из форм реальности, позволяющая нам быть в ограниченной степени свободными. Однако совмещение нашей ограниченной воли с волей Божьей, как я уже сказал, – это одна из тайн синергии. Наше неведение противостоит всеведению Бога, но отнюдь не равняется ему по значению. Но если бы мы всё знали – мы не могли бы владеть собою».

Наш, в принципе, современник – академик-учёный на все времена! – самой атеистической на тот момент страны мира вдруг заявляет, что время – это одна из форм реальности… Жизни.

Получается, что есть и друга форма существования.

Какая?

Но не это главное. Здесь важно другое: великий учёный считает, что Время есть величина неабсолютная в различных реальностях, а относительная, «…позволяющая нам быть в ограниченной степени свободными…» на отпущенном нам отрезке. И свобода эта заключается в нашем Выборе понимания Добра и Зла на каждом временном отрезке и каждой реальности, постигшей нас, даже виртуальной, о существовании которой сегодня не знает разве что младенец и глубокий старец.

Вот, пожалуй, это – поиск своего Выбора, точнее, определения Добра во всех временных и даже вневременных реальностях, существующих не по нашей воле, как бы мы к этому ни относились! – и есть, думаю, главная, объединяющая нить пяти неслучайных странностей книги, куда нас забрасывает расшалившаяся Мысль.

Корр.: К каким жанрам Вы обращались, создавая свои рассказы? Чем обусловлен выбор?

Валерий: Честно говоря, я не очень-то задумываюсь, к какому жанру обращаюсь при написании тех или иных своих рассказов. Обычно просто догоняю разбушевавшуюся вдруг, саднящую Мысль. Вот и здесь она, однажды вдруг поверив нашему, несомненно, актуальнейшему сегодня современнику-академику в том, что Время – одна из многих форм существования, вдруг рванула не просто каким-то фантазийным, а глубоко философским и даже, может быть, научным образом, анализируя и сопоставляя имеющиеся у неё факты, вперёд по временному вектору...

(И на том спасибо, что она ограничилась вектором, а не понеслась вслед за Рэем Брэдбери по временному пространству, к примеру, на Марс, Венеру, Юпитер).

…Вот так и получилось, что первая странность залетела в семидесятые годы, пройдя по моим мальчишкам тех лет. Вторая – рассказала целую уйму во многом реальных историй нескольких семей новгородской глубинки на промежутке трёх веков, ставших, волей случая, известными мне, и лишь чуть-чуть забралась в наше недалёкое и вполне прогнозируемое будущее. Третья и четвёртая странности – это вообще простое наблюдение за странностью движения временных форм бытия в некоторых точках материи (земли-матушки), по крайней мере, в головах наших, что очень необычно и безумно интересно. Ну, а пятое, давнишнее размышление, преследующее не одно десятилетие – над некогда услышанной интерпретацией теории эволюции Дарвина, в которой венцом развития явился вовсе не человек, а некий «Лучистый разум», сплетённое со случайно подсмотренной мыслью, кажется, самого гения Эйнштейна о том, что «…если божественное начало отвергается наукой, значит, знаний недостаточно».

Ну, какой во всём может быть жанр?

Только один – простое повествование собственных мыслей на заданную тему в имеющейся точке реальности, куда их вдруг заносит.

Я его почему-то назвал так: страшно-философские искания!

А вообще использую все жанры, которые вижу и читаю, в том числе и утопию и антиутопию («Мы» и «1984»), стихосложение, публицистику, деловой и нормативно-бюрократический язык, иногда даже живопись, позволяющую нарисовать иллюстрацию для несовершенного текста. Это, кстати, не менее интересно, чем просто катиться вдогонку за мыслями. В картинах есть та же искра, что и в стихах: непредсказуемость!

Корр.: Можете дать определение понятиям Добра и Зла применительно к реальному миру?

Валерий: После выхода книги, думаю, что могу, хотя, конечно, это слишком самонадеянно, потому как: «…кто тут безгрешен, пусть первый бросит в меня камень!»

Давайте порассуждаем!

Начнём со Зла.

Во все времена, да и, пожалуй, у всех народов самым большим и непримиримым злом принято считать ПРЕДАТЕЛЬСТВО. Так, к примеру, падший ангел стал таковым злом для всего человечества, предав своего Создателя, не согласившись с сотворением Тем после него самого человека.

Во всяком случае, так начинается летопись появления Зла на земле во всех Вечных Книгах.
Но почему ж тогда Всемогущий Бог не уничтожает дьявола, хотя это Ему, безусловно, по силам, а лишь уравновешивает его четырьмя архангелами?

Но оставим библейские истории в покое, не мне рассуждать о них.

Так вот, по-моему, не всякое предательство – Зло. Уверен, каждый из нас может отречься лично от себя, предав своё личное естество (достоинство и даже честь) во имя чего-то или, ещё лучше, кого-то более важного, чем он сам. И это не будет Злом в случае, если это предательство ведёт к продолжению, укреплению, процветанию Жизни в целом. Это – самопожертвование! Всё, как у братьев Стругацких в «Пикнике на обочине»: «…пусть будет счастье для всех, бесплатно, и никто не уйдёт обиженным» (пишу по памяти).

Всё, что направлено на приумножение жизни – есть Добро, а направленное на её уничтожение, причём в любой, даже кажущейся тебе вредоносной форме, – Зло.

Во всяком случае, так видится это сейчас.

Посмотрим, что на это скажет Время.

Много сложней, когда приходится жертвовать чем-то или кем-то, не принадлежащим лично тебе, но это другая, не личностная, общественная и даже, может, общечеловеческая философия, здесь не стану говорить о ней, хотя и в ней приоритеты те же.

Корр.: В чём, как Вы считаете, ключ к спасению человечества, чтобы оно не оказалось в утопично-антиутопичном будущем, как нарисовано в одном из рассказов сборника?

Валерий: А в этом и есть «Ключ» нашего спасения:

во-первых, в осознании нашего истинного предназначения («…человеку нужен человек…» для полноценной жизни и любви во имя продолжения Жизни) и одновременно нашего постоянного искушения (стремление к получению «максимальных впечатлений» от преодоления, разрушения, всего того, что было до нас);

а, во-вторых, в достижении баланса между ними (предназначение и искушение) в личностном и общечеловеческом плане.

Корр.: Давайте немного пофантазируем, тем более что чтение книги очень этому способствует. Представьте, что, подобно герою «первой странности», Вы перенеслись в собственное прошлое. Решились бы Вы что-то исправлять или оставили всё как есть? Если не секрет, что бы Вы хотели сделать иначе?

Валерий: Безусловно, мне, как и любому из нас, захотелось бы предотвратить, предупредить всех-всех-всех о предстоящей роковой неизбежности, которая волей случая «странности» стала известна мне, чего не делает увлекаемый временной петлёй личного предназначения «мой герой» в той странности.  Если внимательно прочитать её, он необъяснимым для себя образом вмешивается в ход своей Судьбы, точнее, раскрывает некоторые глубоко скрытые от него уголки собственной памяти, которая, будьте уверены, ещё много чего предъявит ему (герою) от той встречи на страницах будущих книг в Вашем издательстве.

Корр.: Условно «Неслучайные странности» можно назвать продолжением «Секретов нашего двора»?

Валерий: Конечно!

Как и «Курсантские байки», и «Антилопа», уже изданные в рукописях в Вашем издательстве (обязательно передам Вам их на коррекцию и редакцию, вот только выберу форму, как это лучше сделать).

По сути «Неслучайные странности» – это завершающая книга-путешествие мыслей по временной плоскости… моего срока:

«Забытые диалоги…» (рукописи на Проза.ру) – пятидесятые-шестидесятые годы и не только;
«Секреты…» – семидесятые годы;
«Курсантские байки…» – начало восьмидесятых;
«Антилопа» – конец восьмидесятых;
«Феликс» (пишу теперь) – девяностые и двухтысячные;
«Удивления…», «Неумелые записки» и «Пересказки…» – десятые годы и настоящее;
«Странности» – обобщающий материал, уходящий в бесконечность, о которой осталось дописать лишь эпилог, который, в принципе оставшись незаметным, уже сжат в восемь строк очень сложной рифмованной формы, называемой у знатоков поэзии «квадратом».

Корр.: Та книга рассчитана на детей школьного возраста. А что насчёт новинки? Поймут ли её дети, или читать рассказы лучше родителям? Люди с каким психотипом и менталитетом во всём разберутся и примут то, что Вы хотели до них донести?

Валерий: Мне, кажется, уже доводилось писать, что книга «Секреты нашего двора», хотя и рассказывает о детях в основном десятилетнего возраста, но обращается-то больше к сегодняшним родителям… сегодняшних школьников, повествуя им о жизни их родителей в семидесятые годы, потому как у них, на мой взгляд, безвременье девяностых украло их настоящее детство. Они не читали того, что читали мы в семидесятые, они не горели тем, чем горели мы. Им досталось лишь ослепление моего поколения искушением «разрушать», о чём писал выше. И вот теперь весы Времени, кажется, качнулись в сторону предназначения созидать Жизнь, на это и направлена была та книга, попутно увлекая в нашу увлечённость новое, поднимающееся поколения десятых годов, которое, уверяю всех, много интересней нас с вами.

Так вот, «Странности…», как это ни удивительно, уже точно не нам с вами, а им, сегодняшним подрастающим малышам: коротко и ясно раскрывающие Суть временной нити длиной в одну неравнодушную мысль. Там ведь на самом деле для них, закалённых отсутствием философских догм и правил вседозволенности, всё очень доходчиво и просто говорится о том, «…что такое хорошо и что такое плохо». Будьте уверены, они-то быстро это поймут, много быстрее нас, ибо их созидание Жизни полностью совпадёт с вектором отвержения нашего наследия разрушения девяностых.

Но пока, безусловно, первыми читателями книги станете Вы, рождённые в девяностые, пока ещё молодые и преобразующие, да и первые выводы по книге делать Вам. Но не стремлюсь быть понятым здесь, стремлюсь быть просто услышанным, чтобы «…не было мучительно больно…» за недосказанность, и, вслед за Рэем Брэдбери, шепнуть Миру, когда придёт на то время… напоследок: «Я не пытаюсь предсказать будущее – я пытаюсь его предотвратить».

Корр.: Оба сборника вышли по гранту «Новые имена». Откуда Вы узнали о программе?

Валерий: Из группы «Союз писателей» в сети «ВКонтакте» и на страницах сайта Вашего замечательного издательства, где зарегистрировался около трёх лет назад.

Корр.: Трудно было решиться в первый раз подать заявку? В чём заключались Ваши сомнения и страхи на тот момент? Оправдались ли они?

Валерий: Пожалуй, трудно.

Но это, скорей всего, связано с моим основным родом деятельности, весьма далёким от сочинительства. А ещё, безусловно, с полным отсутствием знаний в области издания книг, да и, пожалуй, правильной работы с текстом. Ведь наличие богатого воображения и приличного жизненного опыта – хотя и важная, но лишь маленькая частичка в доведении своих откровений до читателей.

Корр.: Нужны ли консультации с редактором и корректором, или Вы считаете, что без них можно обойтись?

Валерий: Безусловно, нужны.

Они – профессиональные проводники в мир литературы слепцов-писателей, одержимых не облечённой в броню переплёта своей голой идеей.

Корр.: Какие чувства Вы испытываете, когда держите в руках готовую книгу? Стоит ли это тех усилий, которые приходится затратить сперва на написание историй, а потом на их публикацию?

Валерий: Как и в прошлый раз, прежде всего, чувство глубокого облегчения от высвобождения от непосильной ноши некоего сокровенного «знания», которое как-то неожиданно, вдруг, обрушилось на голову.

Теперь оно уже не моё!

Оно в надёжных руках читателей и, конечно, её творцов – всего замечательного коллектива издательства «Союз писателей», работающего над выходом этой книги!

Теперь в ней, как, кстати, и сказано в повести «Потерянная тетрадь», есть и Ваши, господа-товарищи, мысли, а скоро к ним добавятся мысли её будущих читателей. А значит, она будет жить уже совершенно своей, не зависящей от нас всех жизнью.

Удачи ей в этом Пути!
Это ли не созидание?

А значит, и мы с Вами положили свой кирпичик в своё истинное предназначение, в Добро.
Ради этого стоит затратить любые усилия!

Корр.: Не сомневаюсь, что Ваша книга и правда способна пробудить некоторых читателей от спячки и сделать их чуточку менее равнодушными и капельку более ответственными за свои поступки.

Корреспондент пресс-службы издательства «Союз писателей»
Екатерина Кузнецова