Считается, что именно эта книга сделала архитектурный шедевр символом Франции. В двадцатых годах девятнадцатого века, когда Гюго сел за работу над своим шедевром, в храме активно шла реконструкция в неоклассическом стиле. Дело в том, что Нотр-Дам сильно пострадал во время революции. Озверевшая толпа простолюдинов отчего-то решила, будто красивейшие скульптуры, украшавшие собор, изображают королей. А так как эту братию люди люто ненавидели и решили извести, то и статуям заодно посносили головы, по ходя разрушив все, до чего смогли дотянуться. Когда самое страшное время осталось позади, в Нотр-Даме сперва исповедовали культ Разума, а затем - деистский культ Высшего существа. К счастью, и это прошло, как все проходит в подлунном мире.
Тем, кто читал книгу Гюго, смотрел мьюзикл или хотя бы голливудский мультик, известно, что на страницах четыре главных героя. Одна цыганская девушка, один бравый вояка, один злющий священник и один бессловесный карлик-горбун. Последний-то нас и интересует более всего, так является фигурой наиболее загадочной. Любопытно, какой диагноз у него был? Врачи, увлеченные классикой, поколениями пытались ответить на этот вопрос. В то же время искусствоведы и литературоведы размышляли, откуда появился образ? Вплоть до 1999 года все их попытки нащупать истину были тщетными.
Все изменилось, когда на чердаке обычного дома в Пензансе (это в Англии) были найдены мемуары некоего Генри Сибсона, который присутствовал при восстановлении Нотр-Дама. В своих записях он упоминает мсье Тражана, занимавшегося работой над скульптурами. Этот человек произвел на Сибсона большое впечатление, так как был обходителен, вежлив, по отечески заботлив и очень приятен в общении. Но месье Тражан никогда не пролил бы света на тайны романа Гюго, если бы автор мемуаров забыл упомянуть, что работал он под началом некоего скульптора Ле Боссю, прозвище которого в переводе на русский означает "горбун". И правда, этот неприятный, грубый человек, предпочитавший избегать любых контактов с другими людьми, был горбуном. И с ним Гюго доводилось встречаться лично, что также следует из записей.
Получается, загадка, долгое время не дававшая спать исследователям, раскрылась. Неважно, чем болел Квазимодо. Куда важнее, что он был настоящим. То есть, имел прототип, который, правда, жил куда позже, чем развивались события романа.
