О том, читают ли в России сегодня, что и сколько, ведутся бесконечные споры. В двадцатом веке, и тут спорить не о чем, наша страна была самой читающей в мире. А что в девятнадцатом? Как в царские времена, когда значительная часть населения была неграмотной, обстояли дела с книгами?

Изучение этого вопроса нужно начать с четкого разделения аудитории. Это даже сейчас важно, а тогда и вовсе имело первостепенное значение для любого издателя.
То, что читали все, кто был обучен грамоте, — это газеты. Из них узнавали последние новости политики, экономики и просто жизни в своем регионе. Остальное имело свою специфическую аудиторию, на которую и приходилось ориентироваться.

Очевидно, что научную литературу выбирало довольно малое количество людей. Преимущественно это были ученые и писатели, то есть люди самые образованные, интересующиеся разными вещами, умеющие оценить и проанализировать информацию из книги. Естественно, они не всегда читали мудреные трактаты. Популярные книги тоже были им не чужды, причем как на русском языке, так и на иностранных.

Среди аристократов и крупных буржуа было немодно читать русскую литературу, хотя любители находились. И все же считается, что они отдавали предпочтение западным авторам и часто знакомились с их произведениями в оригинале. Благо всестороннее образование, которое в те годы получали выходцы из знатных и просто богатых домов, это позволяло. Еще один существенный момент — книга должна была иметь не только дельное содержание, но и красивое оформление. Такие издания стоили дорого.

Еще в одну относительно небольшую группу, хотя она была значительно крупнее предыдущих, входили обученные читать крестьяне и подьячие. Обычно их интересовала религиозная тематика, например жития святых, а также юмористические произведения с поучительным контекстом. Естественно, ничего зарубежного к ним в руки не попадало. Издания выглядели достаточно просто.

Служилые дворяне, мелкие помещики, чиновники всех формаций, купцы, мещане, заводчики были самыми большими книгочеями и представляли наиболее многочисленную группу библиофилов. Иностранные языки они знали не всегда и редко хорошо, утруждаться особенно не любили, но истории им нравились. Поэтому их интересовало все то, что можно купить на русском. Желательно, чтобы это стоило приемлемых денег и само по себе было не слишком мудреным. Хотя тут, конечно, все зависело от человека.

Для последних двух категорий в конце девятнадцатого века начала издаваться так называемая лубочная литература, рассчитанная на самого широкого и не слишком привередливого читателя. Если проводить аналогию, то лубочная литература тогда — синоним бульварной сейчас. Правда, тематика отличалась кардинально. В частности, лубочные издания писали о святых. Имелись и лубочные светские книги. В них печатали авторские и народные сказки, песенники, сонники, письмовники и так далее. Были очень популярны псевдоисторические произведения, в которых речь шла о настоящих или вымышленных героях/злодеях, их подвигах, выдаваемых за истинные и развивающихся на фоне реальных событий. Кстати, последнее не утратило популярности по сей день.

Однажды у Льва Николаевича Толстого, который очень много общался не только с представителями аристократических кругов, но и с простым людом из всех сословий, спросили, что читают обыватели. И он, не задумываясь, сказал: Матвея Комарова. Если сегодня кто-то захочет найти произведения этого автора, ему придется попотеть. А в те годы его тиражи были огромными. Они превосходили те, что когда-либо давали Пушкину или Толстому. Если у кого-то возникнет желание посмотреть, что нравилось людям в конце позапрошлого века, можно попробовать отыскать самое известное творение Комарова под названием «Славный мошенник и вор Ванька Каин».

У каждого издателя девятнадцатого века была своя аудитория. Например, книги для богатых публиковал М. О. Вольф, для менее обеспеченных буржуа и интеллигентов из глубинки работал А. Ф. Маркс, а И. Д. Сытин, И. А. Морозов, А. А. Суворин печатали для народа, в том числе лубочную литературу. Список можно продолжить, но едва ли в нем будет хоть одно имя издателя, который, как это принято сейчас, трудился сразу для всех.

Вот так обстояли дела на книжном рынке полтора столетия назад. Немного иначе, чем в наши дни, не так ли?