Первое – что такое поэзия? Изначально – молитва, гимн, набор звучных и важных слов, кои орали господа дикари у своих первобытных костров. Обращение к богу – искреннее, вдохновенное и удобное для повторения хором. И запоминающееся, цепляющее, как сказали бы мы сейчас, – паства должна была запоминать тексты со слуха и проникаться сакральной сутью момента. Дальше функции ритмичного текста пошли ветвиться – в средневековье стихами писали всё – от медицинских трактатов до нравоучительных сочинений. Появились оды, ниды и любовная лирика, стихи порыва, стихи картины, стихи момента – как те же хокку, когда в несколько строк надлежало вместить пейзаж, настроение и размышление по поводу. Но из невероятного объема ритмичного словоблудия уже тогда выступали крутые спины исполинов поэзии. Если вы читаете «Песнь Песней» Соломона или список кораблей Гомера, не возникает вопросов – стихи ли это.

Исходя из сказанного выше, строим следующую теорию: определяющими в поэзии являются ритмичность, звучность и образность текста. Рифма как таковая свойственна отнюдь не всем мировым традициям и её можно рассматривать частным случаем звукописи, характерным, скорее, для русской поэзии. А вот неповторимая красота образа, символа, обрисованного словами, является неотъемлемой частью любого стихотворения – хоть на фарси, хоть по-китайски.

И обучение стихосложению предполагает, в первую очередь, тренировку навыков оригинального, звучного и ритмического письма.
Со звучности и начнем. Берёте любое ваше стихотворение и читаете его вслух. Несколько раз подряд, перекатывая на языке каждый звук. А затем берете любое классическое стихотворение и проделываете то же самое. Если разницы не заметили – вы или невнимательны или гениальны. Но, думаю, результат вас огорчил.

Итак, что должно быть? Произносимость каждой строки – лёгкая, без запинок.

Для примера – звукопись Маяковского, Мандельштама и Цветаевой

1. Крепи
у мира на горле
пролетариата пальцы!
Грудью вперёд бравой!
Флагами небо оклеивай!
Кто там шагает правой?
Левой!
Левой!
Левой!

2. Плоти - плоть, духу - дух,
Плоти - хлеб, духу - весть,
Плоти - червь, духу - вздох,
Семь венцов, семь небес.

3. Не отвязать неприкреплённой лодки,
Не услыхать в меха обутой тени,
Не превозмочь в дремучей жизни страха.

Именно звукопись делает строку упругой, жёсткой или расслабленно-нежной, цепляет страхом «не превозмочь», бьёт наотмашь «плоти – червь, духу - вздох».

И стихи Лермонтова – как доказательство, что игра со звуком сверх минимально необходимой благозвучности вовсе не обязательна.

4. Пора, пора насмешкам света
Прогнать спокойствия туман;
Что без страданий жизнь поэта?
И что без бури океан?

Следующая составляющая – ритмический рисунок стихотворения. По скромному мнению автора, это – самый важный инструмент в руках пиита. Полагаю, среди вас нет людей, не способных отличить ямб от хорея, поэтому считать и описывать все возможные стихотворные размеры мы не будем. Достаточно принципа – кратное число ударных и безударных слогов в строке, чередующихся через равные промежутки. И кратное количество строк с одинаковым ритмическим рисунком в строфе.

Предположим:

Мой дядя самых честных правил,
Когда не в шутку занемог,
Он уважать себя заставил -
И лучше выдумать не мог.

аАаАаАаАа
аАаАаАаА
аАаАаАаАа
аАаАаАаА

Наглядно видна ритмика строки – знаменитого «онегинского» стиха.

Неоправданное нарушение ритмического рисунка – самая распространенная ошибка начинающего поэта. Как разобраться с этой проблемой? Элементарно. Считать слоги. Берете ваше стихотворение и записываете его как указано выше: большие буквы – ударные слоги, маленькие - безударные, одна гласная = 1 слог. Считаете – и переписываете, исправляете все «неровности» - до безошибочной ритмики. Да, Маяковский и Цветаева могли позволить себе скручивать ритм спиралью Мебиуса, а потом отпускать на кого бог пошлет, но мы пока школяры. И прежде, чем играть с ритмом вволю, надлежит научиться комфортно располагать мысли и образы в рамках, заданных строем стиха.

Что касается верлибров, сиречь стихов неритмованных, – это задача для мастера. Ибо текст, лишенный ритмического узора и звукописи, может выехать исключительно на красоте и силе образов, в нём заключенных. В таких вещах играет всё - вплоть до промежутков между буквами.

Следующая традиционная ошибка: если вы беретесь писать стихотворение с формализованным ритмическим рисунком (сонет, триолет, танка и т.д.), вам следует в точности выдерживать форму – отклонение будет сочтено неумелостью, а не авторским изыском.

Далее: ритмика помогает создать настроение, передать вашу мысль в определённом темпе, задает ассоциации (например, русские скоморошины и скороговорки, небезызвестный долгий гекзаметр и т.д.). Если вы используете традиционный ритм – учитывайте это, дабы не исказить всю картину. Не рекомендуется в точности повторять ритмический рисунок классических стихотворений, если вы не хотите вступить в дискуссию с автором – как знаменитые «Письма к римскому другу» Бродского и многочисленные вариации на тему. Простая ритмика не отвлекает от содержания и образного ряда стиха, но, учитывая сотни лет традиции, зачастую выглядит непритязательно. Сложная же, наоборот, задает планку – изысканный ритм подчеркнет все технические огрехи стиха, будь они в наличии.

Следующий пункт – рифмы. О них тоже говорено достаточно. Считается «дурным тоном» рифмовать следующие вещи: существительные, прилагательные и т.д. в одном падеже и только по окончанию (палка – селедка); местоимения и наречия (мой – твой, когда – всегда); однокоренные слова (ботинки – полуботинки); глаголы в одной грамматической форме (держаться – обниматься). Спорны, но допустимы рифмовки на ассонансы и аллитерации, варианты с различием последней буквы окончания (побег – побед, стрелок – пролог, шляпа – шляхта, отчаянья - молчание и т.д.). Существует некий набор «традиционных» - сиречь давно забитых ногами - рифм (розы-грёзы-слёзы-морозы; кровь-любовь-вновь-бровь; неба-хлеба; бога-дорога; сказки-краски-маски-ласки; двери-верю; круг-рук-друг; волна-война-вина; море-горе, жди-дожди и т.д.). Для уточнения откройте Пушкина: если встретите эту рифму два и более раз – значит, её уже отыспользовали все, кому ни лень. Желательно при построении стиха избегать случайных внутренних, «паразитных» рифм – сознательное их использование украшает текст, в ином случае – особенно при общей слабой рифмовке - выглядит доказательством беспомощности автора.

Нет ничего страшного, если на подборку из десяти стихотворений у вас наберется две-три слабых, но оправданных по смыслу рифмы. Если больше – надлежит исправлять, поскольку дурная рифмовка портит впечатление и от стихов и от автора – как знак неуважения к читателю.

Работа с рифмой – самая простая: для неё достаточно внимательности, хорошей памяти и обширного словарного запаса.

Следующее – самое сложное и самое спорное, так как, в отличие от рифмы, ритма и звукописи, не считается и не измеряется формальными признаками: образный ряд и поэтический язык автора. Именно за счёт образов и ассоциаций достигается контакт между читателем и поэтом. Среднее и даже слабое по формальным критериям стихотворение может жить веками именно благодаря живописному, понятному, близкому и простому образному ряду. Возьмём знаменитую вещь Вероники Тушновой «…Не отрекаются, любя…» - никакой особой техники в нём нет, никаких экзистенциальных наворотов тоже – но из десятков тысяч любовных стихотворений середины шестидесятых осталось именно оно.

За счёт чего можно достигнуть успеха в работе с образами? Ваш друг и враг одновременно – штампы. Слова и образы – психологические «крючки», матрицы, которые обрастали смыслами задолго до того, как вы решили украсить ими свои стихи. Малые джентльменские наборы: дорога-трасса-ночь-тоска-гитара-звёзды-ветер-любовь; битва-кровь-меч-герой-жертва-смерть-могила; город-огни-витрины-любовь-тоска-одиночество; милый-сильный-жестокий-люблю-целую-прости-прощай и так до бесконечности. Люди устроены по счастью не одинаково, но сходно – девяноста процентам из нас луна кажется схожей с головкой сыра – на этом принцип «крючка» и работает. Это опасный приём – работая на поле, где паслись сотни поэтов до вас, легко заработать клеймо «штамповка». Выход: используя устойчивые и «гарантированные» слова и образы, во-первых, делать это сознательно, во-вторых, подыскивать им «своё» значение, оттенок смысла. Так, например Галич:

…И город малиновым звоном
Ответит на эти слова…

Поэт использует штамп «малиновый звон», чтобы подчеркнуть – герою ответит старая, дореволюционная Москва.

Бывают штампы вообще: «золотая осень», «белокаменная столица», «небесная лазурь» - они веками кочуют по страницам газет и дамских романов. А ещё - есть ваши собственные штампы. Следующее упражнение: берёте подборку ваших стихов за несколько лет и считаете одинаковые слова и словосочетания. Блуждающие из стихотворения в стихотворение звёзды, мечи, птицы и зябкие трамваи – ваши штампы. В разумных пределах это не страшно: символы и образы у той же Цветаевой практически не менялись за тридцать с лишним лет творчества. Но учитывать их и обходить – подыскивать синонимы, эвфемизмы, кенинги, давать понять, вместо называть по имени – следует.

Оригинальность и оригинальничанье – вещь критичная. Если вы претендуете на большее, чем складывать вирши по случаю, вы должны быть хоть в чём-то непохожи на всех остальных погонятелей рифм. Важно найти свои слова, свой язык, свою ритмику, своё оформление или авторскую манеру чтения. Поэзия тем и ценна, что неповторима. Не бойтесь эксперимента, игры со словами, стилистикой, звукописью. Но избегайте «свою образованность показывать» - сиречь выворачивать стих наизнанку только за ради того, чтобы сыграть со словом. Да, лучше неизящно выпендриться, чем сидеть в гуще серой массы, но за необдуманной оригинальностью увидят понты поэта – и потеряют само стихотворение.

Использование цитат, перекличка с другими поэтами – вещь правильная, но злоупотреблять ею тоже не следует. И помните: вступая в поэтический диалог, вплавляя чужую цитату в собственные слова, - надлежит сделать вещь того же уровня, что и изначальная. Когда пушкинская строка торчит в рыхлом тексте, словно заноза в заду – это смешно и жалостно.

Не бойтесь быть искренними в стихах – если ваше чувство встретит понимание у читателей, вам простят все огрехи формального стихосложения. Но следует в обязательном порядке разделять себя и лирического героя: эмоции - это лишь повод в литературе. Ваши переживания никого не волнуют, пока вы – через призму стихосложения – не отразили их в толпу.

Ленточка из психологии – больше всего в тексте абстрактного человека цепляют первая и последняя строчки. Они должны быть наиболее сильными.

И самое важное. Обучаясь писать стихи, вы должны чётко выучить и понять все правила формального стихосложения: чтобы спокойно и осознанно нарушать их, будто логика вещи этого требует. Разница между беспомощной ошибкой новичка и уверенным сбоем мастера – в понимании. Запомните правила – и не бойтесь играть против них. Мы поэты и поэтому правы.

Автор: Ника Батхен
Источник http://forum.poets-club.ru/index.php?topic=5151.0