БАРУЗДИН СЕРГЕЙ АЛЕКСЕЕВИЧ
(22 июля 1926 — 4 марта 1991)

— русский и советский писатель, поэт, прозаик и журналист; в 1957 - 1965 годах - секретарь правления СП РСФСР, с 1967 — СП СССР.

В 1938 опубликовал первые рассказы в детском журнале «Пионер». Когда началась война, Сергею Алексеевичу Баруздину было всего 15 лет – на фронт его не взяли. Но бороться за победу можно было не только на фронте. Он оставил школу, пошел работать рабочим на типографию. После смены вместе со взрослыми копал траншеи. В 17 лет его все-таки взяли в армию – рядовым артиллерийской разведки. Сергей Алексеевич оборонял Москву, брал Берлин, освобождал Прагу. Вернулся в Москву бывалым воином. После войны окончил Литературный институт им. М. Горького (1958). Автор многих книг для детей и юношества. Взрослому читателю адресованы роман «Повторение пройденного» (1964), «Повесть о женщинах» (1967), сборник рассказов и повестей «Я люблю нашу улицу…» (1969). С 1966 — главный редактор журнала «Дружба народов». Награждён орденом «Знак Почёта» и медалями.

Книги

1950 — «Кто построил этот дом». Стихи
1951 — «Про Светлану»
1955 — «Кто сегодня учится». Стихи
1959 — «О разных разностях». Стихи и рассказы
1961 — «Новые дворики»
1962 — «Новый адрес Нины Стрешневой»
1966 — «Твои друзья — мои товарищи». Стихи, рассказы, повести
1967 — «Повести о женщинах»
1969 — «Я люблю нашу улицу…»
1969 — «Старое-молодое». Повести, рассказы
1969 — «От семи до десяти»
1978 — «Люди и книги». Лит. заметки
1980 — «Стихи без названия»
1981 — «А память все зовёт»

Литература

Полторацкий В., Вступающим в жизнь, «Правда», 1964, 11 окт.
Мотяшов И., Воспитание правдой, «Детская литература», 1966, № 7
Кудреватых Л., Тася, Елка и другие, «Правда», 1968, 29 апр.

Некоторые произведения для детей

Алешка из нашего дома
Вежливый бычок
Двухметровое несчастье
Простуженный ежик
Эту книжку написал твой друг
Как куры научились плавать
Лось в театре
Забракованный мишка
Пчелиная напасть
Необычный почтальон
Сложное поручение
Сила привычки
Рави и Шаши — рассказ о том, как два маленьких слоненка, подаренные Неру советским детям, плыли на корабле
Как Снежок в Индию попал — рассказ про советский ответный подарок: маленького белого медвежонка
Шаг за шагом
Шел по улице солдат
Про Светлану
Светлана-пионерка
Светлана — наша Сейдеш
Сказка о трамвае
Кто сегодня учится
***

Юрий Калещук
От руки
(Отрывок из статьи)

…В ту ночь в Душанбе было землетрясение. Мы с коллегой, возвращаясь из гостей, его не заметили.
В вестибюле гостиницы, несмотря на поздний или, скорее, ранний час, клубилась возбужденная толпа. В сторонке сидел наш начальник, прижимая к груди объемистый пакет.
– Как вы – целы? – взволнованно спросил он.
– Вроде бы да. А что?
– Как что? Пять баллов! Разве вы ничего не почувствовали?
– Покачивало маленько. Но мы решили, что это естественные последствия дружеской встречи. А что вы держите в руках, Сергей Алексеевич?
– Книги. Только их я и взял, выбираясь из номера.

Книги были для Нурекской библиотеки, а Нурекская библиотека слыла второй страстью главного редактора журнала "Дружба народов" Сергея Алексеевича Баруздина. Уникальное собрание книг с автографами авторов – ау, где оно теперь? Вряд ли книги пустили на самокрутки – боевики предпочитали "Малборо" или "Кэмел", но Нурек и Рогун и долина Вахша так долго оставались территорией боевых действий, что в этом правоверном пекле вряд ли уцелели книги неверных.

Баруздин, по счастью, об этом не узнал. Он писал стихи (по-моему, ужасные), военную прозу (никакую), детские книги (очень милые, но не более того). Его настоящее призвание и всепоглощающая страсть состояли в другом – он был главный редактор, а это – редчайшее ремесло. Поверьте мне на слово: за долгие десятилетия в журналистике у меня перебывало ровно 19 главных редакторов, но только для троих это была профессия. Егор Яковлев в "Журналисте", Анатолий Голубев в "Смене", Сергей Баруздин в "Дружбе народов". Все они разные: Яковлев – сатрап, умевший заставить человека работать на таком пределе сил, о котором он не подозревал; Голубев – барин, он вроде бы ни во что не вмешивался, однако подбирал и расставлял людей так, что редакционная машина крутилась как будто сама; Баруздин был спортсмен.

Главным редактором он стал по советским временам очень рано – в 39 лет. Ему достался унылый журнал, который называли "братской могилой братских литератур". И с азартом честолюбивого спортсмена Баруздин вступил в состязание с признанными китами тогдашнего моря толстых журналов – "Новым миром", "Знаменем", "Октябрем". И не то чтобы выиграл этот марафон, но уважать себя и журнал заставил. При Баруздине журнал напечатал "Разные дни войны" Константина Симонова и поздние романы Юрия Трифонова, лучшие вещи Василя Быкова и скандальный роман Анатолия Рыбакова; эстонские, литовские, грузинские романисты обрели мировую славу, напечатавшись по-русски в "Дружбе народов". Все это стоило мучительных объяснений в Китайском проезде, где сидели наши цензоры, и на Старой площади, где располагался ЦК. Ему приходилось лавировать, унижаться, но не было случая, чтобы он подставил кого-то из нас. Ушедший на фронт мальчишкой, смертельно больной, даже в 50 выглядевший глубоким стариком, он умел держать удар, как никто другой.

У него была странная, расточительная привычка: после выхода каждого номера журнала он писал от руки благодарственные письма всем авторам – от маститого романиста до молодого репортера, напечатавшего заметку в хронике. Таких главных редакторов позднее я не встречал. Должно быть, их больше не делают…
***

Беседа с С. Баруздиным

Есть писатели, обращающиеся преимущественно к поклонникам документального романа. Другие рассчитывают, скажем, на женскую аудиторию. Третьи ищут своего читателя среди ветеранов, переживших войну и по сей день живущих этой памятью. И так далее. Такое дробление литературного творчества бесконечно и, видимо, закономерно — каждый ищет и находит своего собеседника среди тех, кого лучше знает и понимает.

Сергей Баруздин пишет для всех и читают его все. Если он сам и отдает предпочтение какой-то категории читателей, то только детям. Да и то лишь в смысле особой ответственности литератора перед ними. «Так важно,— считает он,— чтобы первые сведения о людях, отношениях, ценностях были верными, не искажали достаточно сложной картины мира». Быть может, его особая требовательность к детской литературе — это память и благодарность за то влияние, которое оказали на формирование будущего писателя герои книг его собственного детства. Быть может, там мы обнаруживаем и истоки другой характерной черты творчества Сергея Баруздина: его романы и рассказы, стихи и прозу, произведения для детей и взрослых объединяет одна мысль — торжество доброго начала.

«Творчеством движет биография»,— говорит Баруздин. Его биография в общем-то обычна для поколения, к которому принадлежит писатель. С одной только поправкой на личность этого человека: он всегда опережает своих сверстников. На фронт уходит раньше положенного срока, изменив дату своего рождения и приписав себе два лишних года. После окончания войны он поступает в литературный институт учиться писательскому мастерству уже будучи членом Союза писателей СССР. И главным редактором журнала «Дружба народов» он становится, когда ему нет еще и сорока,— самый, наверное, молодой среди главных редакторов толстых литературных журналов в то время.

Еще об одном качестве Сергея Баруздина нужно обязательно сказать, оно служит особо добрую службу литературе. Он — редактор. В подлинном смысле этого слова. Не человек с красным карандашом, подгоняющий индивидуальность авторов под гребенку конъюнктурных требований моды и политического момента. А тот, кто облегчает нам встречу с Литературой. С этой должности — или призвания? — редактора, собственно, и начался творческий путь Сергея Баруздина.

В 1937 году он пришел к директору московского Дома пионеров с запиской от Надежды Константиновны Крупской: «Направляю вам талантливого мальчика Сережу... Прошу определить его в литературный кружок... С коммунистическим приветом Н. Крупская». Вскоре одиннадцатилетний литератор стал главным редактором журнала «Зеленый шум». Издавался журнал, правда, всего в двух экземплярах, но ведь это было только начало. Сегодня журнал «Дружба народов», во главе которого вот уже двадцать лет стоит Сергей Баруздин, выходит в свет тиражом восемьсот тысяч экземпляров.

Первый вопрос я хочу задать не писателю Сергею Баруздину, а Баруздину — главному редактору. Ваш журнал представляет весь спектр нашей многонациональной и многоязычной литературы. Следовательно, кто, как не вы, видит всю панораму литературной жизни и может ответить на вопрос: какие тенденции определяют ее современное состояние?
(По материалам сайта - Беседа с С. Баруздиным » Мера всех перемен, http://www.cci.org.kg/conversation/30-beseda-s-s.-baruzdinym.html)
***

Александр Эбаноидзе

История каждого из литературных журналов хранит имена редакторов, сыгравших значительную роль в их становлении, надолго определивших лицо издания и его репутацию. Для “Дружбы народов” таким редактором был Сергей Алексеевич Баруздин, известный поэт, прозаик, публицист, четверть века деятельности которого связана с “Дружбой народов”.

У Сергея Алексеевича был запоминающий облик: высокий, худой, с бородкой-клинышком, он походил на Некрасова и, кажется, культивировал сходство с классиком — издателем лучшего русского журнала. Он и свой журнал вывел в лидеры, найдя оптимальную форму его функционирования: ее суть в гармоничном сочетании на страницах издания русской и переводной литературы, яркой мозаики, складываемой писателями разных национальных традиций.

Любимым детищем Сергея Алексеевича была библиотека книг с автографами, созданная в далеком таджикском Нуреке. Библиотека пережила смуту и гражданскую войну и стала подлинным памятником минувшей эпохи.

Опыт Сергея Баруздина и сегодня помогает делать журнал, направленный на сохранение единого культурного пространства, на противостояние разрушительной силе ксенофобии и национализма, — журнал по имени “Дружба народов”.
***

СТИХИ РАЗНЫХ ЛЕТ

Грустное

Тут в больнице железный
порядок.
В пять подъем, ну, а в десять отбой,
Тот порядок был сносен и
сладок,
Если б ты находилась со
мной.
Но теперь ты в Москву
улетела,
Я тебя понимаю — дела!
И лежу я без всякого
дела,
Раз судьба меня
подвела.
“Пэтриот” и “Экспресс” не
читаю,
А газеты свои далеко.
Я балуюсь настойчиво чаем
Да в окошко смотрю высоко.
Там могучие коршуны вьются,
Элегантно круженье ворон,
И у солнца, так схожего
с блюдцем,
Воздух маревом напоен.
Вы за грусть меня не судите,
И не верьте досужей молве.
Только жаль, что мой
ангел-хранитель
Не со мною теперь, а в Москве.
***

Встреча

Больничная палата
От родины вдали.
Индийские ребята
Ко мне сюда пришли.

Наперебой лопочут
По-русски нараспев.
И каждый слышать хочет,
Что нового в Москве.

Они минувшим летом
Летали к нам, в Москву,
И каждый помнит это,
Как сказку наяву.

Букет цветов роскошных
Украсил жизнь мою.
И я друзьям хорошим
Руку подаю.

Настало расставанье,
Им на урок пора.
Что ж, братцы, до свиданья,
Ни пуха, ни пера!
***

Больница

Больница как больница,
Как все, ни дать ни взять.
Но только тыщу рупий
Мне стоит в день лежать.

Плюс всякие лекарства,
Подарки, что дарю.
Ну, а об операции
Уже не говорю.

Все это незнакомо.
Я не миллионер.
И я спешу до дома.
Скорей в СССР.
***

Прощание с заграницей

Пожалуй, хватит
Колесить по свету.
Ну, не увидишь
Две иль три страны.
Ведь, право, для меня
Дороже нету
И ближе
Подмосковной стороны.

Здесь все, как вновь,
И все, как было прежде.
И связано навек
С твоей судьбой.
Здесь зрелость и любовь,
Здесь беды и надежды.
И главное — здесь
Встреча первая с тобой.
***