Я предал быт, друзей, родных, работу,

Я продал всё, что стоило хоть цент,

Я душу заложил  бы под процент,

Когда б моя душа нужна  бы чёрту…

Азартом убиенная душа -

В большой игре не стоит ни гроша.

- [b][i]Бамбара, чуфара, скорики, морики[/b][/i]…-

Просто гуляю и вслух бормочу.

Как же красивы  вечерние  дворики!

Сказка…я в сказку сегодня хочу!

Кто отвезёт меня к добрым волшебникам?

В смысле – кому волшебство по плечу?

Листаю года Божьей Книги столетий:

Рождение, крик, материнская грудь…

Со мною так было,

С тобою так было,

Так будет  со всеми,

Кто позже пройдет  через пряник и плети,

Впитавший с зачатием, в личности суть,

Бунтарское семя.

Шальной порыв за этажи

Цеплялся ветренным дождём, покуда стих,

Деревья в скверах всё ж, бесстыдник, обнажил…

А лист осенний всё кружил -

Оледеневши, падал в стих.

Я никогда, увы, не видел мир –

Кусочек хлеба, спрятанный в мешке –

Ни лучник света, что на мир светил,

Ни ток воды в бегущей вдаль реке.

Припорошил свежевыпавший снег
Мокрый асфальт. Но нарушено целое:
Утром по снегу цепочкою — след,
Аспидно–чёрным по девственно–белому...

Бесстрастен циферблат. Осталось семь секунд.

Твой рок кукушкой тикает... все ближе, ближе;

и вереница лет дождем уходит в грунт

по водостоку года с равнодушной крыши.

Был холоден весь свет, и время шло рывками.
Катился тихо вслед минутам вечер-камень.
Печаль в который раз заглядывала в душу.
Воспоминаний вальс кружился. Ветер. Стужа.

Когда уйду, а прах мой станет пищей

корням растений, догорит свеча...

И полетит душа над пепелищем

пустых надежд, виной кровоточа.

Обнаженной интуицией

        образы постигать.

Непрочитанными страницами 

        в полночь сон укрывать,

  Бьётся в её руках тонкий скрипичный крест.
В вымерших облаках нет никого окрест.

Дом опрокинут пустою копилкой,
Стёкла давно не вставлял человек.