Остатки дня сложив в изящный саквояж,
В воздушной дымке тёмно-синего шифона
Она садилась в элегантный экипаж
И вылетала тихо сквозь проём оконный.

Кружил над городом полупрозрачный шлейф,
Воланом сумерек всё опускаясь ниже...
В сопровожденьи полусотни нежных флейт
Прохладой шёлка обволакивал он крыши,

Сочился в рамы, несмотря на зимний скотч,
На замурованные краской шпингалеты...
Никто не знал, что каждый раз спешила Ночь
Приникнуть к окнам одинокого Поэта.

Горел приглушенно настольной лампы свет.
Она, заглядывая в щёлочку влюблённо,
Подолгу слушала - стихи читал Поэт...
Но били строчки, словно провод оголённый!

Катились слёзы, застывали в серебре,
Росой холодной оставались на оконце...
Он о любви писал - но к Утренней Заре,
Свои творенья посвящая дщери Солнца.

Ах, как хотелось закричать ей: "Посмотри -
Как хороша я в этой звёздной диадеме!"
Но он творил, не замечая... Зло курил...
Перо бросал... Горела рукопись... И время

Неумолимо шло. Бездушный метроном
Уже отсчитывал секунды до рассвета.
Ночь, тихо плача, исчезала за окном,
И фиолетового бархата карета

Волшебным сном беззвучно таяла вдали,
Забрав с собою синь шифонового шлейфа...
Там, заблудившись где-то на краю земли,
Стихал ноктюрном нежный отголосок флейты...

Входила в окна удивлённая Заря,
Её ночами воспевавшего Поэта
Так не услышав... Пыл ночной растратив зря,
Он засыпал к утру, не дописав сонета.

Скользнув по стенам ослептельным лучом
Под звонкий щебет просыпающихся скверов,
Она, пожав обворожительно плечом,
Стремилась дальше - вдохновения химера.

Заря не знала, убегая озорно,
Какую страсть таит сгоревшая бумага...
Светило Солнце в холостяцкое окно,
И исчезала чёрных глаз ночная влага...

...А где-то вновь вплывал усталый экипаж
В проём окна - чтоб снова вылететь под вечер.
В своём дворце, привычный завершив вояж,
Влюблённо Ночь ждала с Поэтом новой встречи...
Эвелина Пиженко. Апрель 2011г.