Пугал жестокостью своей.
На трон – по трупам малышей,
В крови младенцев до ушей!
В набегах пленных не щадил,
Всех истреблял, огнём палил.
Страх впереди него бежал.
Народ от страха трепетал!
Прочь и ласку и любовь,
Пусть рекою льётся кровь!
Выше жизни хан кровавый
Ценит власть и ценит славу.
Кто бы ни был человек,
Но уже из века в век
Отбивает в ритме герцы
Человеческое сердце.
Сердце камень – звук глухой,
А железо – звон пустой.
Что у хана невдомёк.
Говорят, что шерсти клок.
Хоть и день, и ночь стучит -
Шерсть глуха, всегда молчит.
Только поздно или рано
Ослабело сердце хана.
Застоялась в сердце кровь
И вошла в него любовь.
Было сердце в шерсти, злое.
Стало голое, простое.
Привезли невольниц хану.
На потеху басурману.
У гарема во дворе
Хан увидел Деляре.
Она маленького роста
И одета была просто.
Хоть худа, но словно пава
Вся невинностью сияла.
Главный евнух Крым – Гирею
Ее хвалит не робея.
Все расхваливал и охал,
Восхищаясь, аж зачмокал.
Деляре не любит хана,
Не ласкает, как ни странно.
Крым – Гирей всёж полюбил,
Своё сердце ощутил.
Что оно болит, страдает.
Что оно живым бывает,
Радость жизни ощутив.
Хан ведь вправду полюбил!
Как цветок без солнца, вскоре
Чахнет Деляре в неволе.
Крым –Гирей поникнул вмиг
На закате дней своих.
Крым – Гирею горько, нудно.
Понял хан, как сердцу трудно.
От такой любви всегда
Больно сердцу и беда.
Омер, иранец, мастер знатный.
Хан в беседе с ним приватной
Попросил, чтоб море слез
Камень сквозь века пронёс.
Слезы эти – хана горе.
Камень пусть заплачет вскоре.
А красива ль была Дива
Мастер спрашивал учтиво.
Как голубка была кроткой.
Лань с изящною походкой.
Солнце красное она.
Была ласкова, нежна.
Долго слушал мастер хана
Слезы, камень – очень странно.
Но, коли сердце хана плачет –
Заплачет камень, не иначе!
Мастер молвил: «Хорошо.
Только знай, что он ещё
О моем расскажет горе,
О моей нелёгкой доле!
Правду я скажу тебе.
Все ты отнял на земле –
Имя, дом, семью и честь.
Да всего не перечесть!
Ты моих не видел слез.
Я сквозь годы их пронёс.
Мужские слезы, жгучие,
Чёрные, колючие!
Что же старый визави
О нашей жизни и любви,
Где есть шипы и розы,
Пусть увидят слезы».
Он на мраморной плите
Днем и ночью при свече
Лепестки один, другой
Высекает сам не свой.
А в цветочке, посмотри,
Человечий глаз внутри.
Из него на камень грудь
Слезы падают чуть – чуть.
Чтобы грудь и день и ночь
Жечь, и было ей не в мочь!
Тяжела слеза мужская,
Горя право в ней без края!
Слезы как бы набегают
И тихонечко стекают,
Словно по щекам на грудь.
Из чашки в чашку долгий путь.
И улитка загляденье!
Символ нашего сомненья.
Ведь сомненье гложет хана!
Как превратна жизнь и странна.
Плачет тот фонтан точь в точь
И поныне день и ночь.
Вместе льются, как ни странно
Слезы мастера и хана.
18.08.2010
© Copyright: Сергей Милевский, 2012
Свидетельство о публикации №11202088012
