ГЛАВА 1

Юлька осторожно пробиралась между живой изгородью. Ветки больно царапались, но мелькавшие плоды манили и обещали «райское наслаждение».
Ягоды таяли во рту: спелые, сочные, сладкие… Заросли малины подходили вплотную к дому.
Из полуоткрытого окна слышался мамин смех. Негромкий, игривый, чуточку дерзкий, будто она хотела сказать: «Попробуй, догони!» Отчим, то ли отвечал, то ли дышал натужно.
Приблизившись, Юля заглянула в окно. Кровать располагалась посредине. Порыв ветра, услужливо откинув тюль, открыл взору два обнажённых тела.
Выгнувшись кошкой, мама лежала сверху.
Юля потихоньку отошла в сторону. Глухой, протяжный стон заставил обернуться.
Как же стыдно было смотреть в смеющиеся глаза отчима!

***

Юля бродила по улице допоздна. А вдруг дядя Витя рассказал, что она подглядывала? Юля понимала, что то, что она увидела, совершенно не было предназначено для её глаз. Ей недавно исполнилось семь, и в силу малого возраста, интимные отношения её совершенно не интересовали. Но ведь мама может подумать, что это было сделано специально.

***

Несколько месяцев назад, переехав из посёлка в райцентр, они поселились у молодого одинокого мужчины. Юля обратила внимание, что мама стала следить за собой гораздо тщательней. Яркий макияж, модные вещи...
После сорока, как бы женщина не старалась, нечто неуловимое выдаёт истинный возраст.
Сгущающиеся сумерки заставили вернуться.
Мама колдовала на кухне.
Юля вспомнила, что кроме малины, ничего не ела.
- Ты где весь день пропадаешь? Иди мой руки и садись ужинать.
Наваристые щи пахли божественно. Юлька уплетала за обе щёки.
Неторопливо отхлёбывая, отчим пристально и беззастенчиво рассматривал её худенькое тело.

***

- Красавица, ты просто красавица! Вот так и сиди. И не нужно складывать крылышки, они самое красивое, что у тебя есть.
Поставив банку перед собой, Юля внимательно рассматривала бабочку.
- Сиди и не двигайся, будь умницей, а я буду писать твой портрет.
«Капустница» красотой не блистала, но, как и все бабочки, отличалась необыкновенной грацией. Осторожно водя усиками, она то складывала, то расправляла крылышки. Похоже, обилие разномастных цветов в банке, её нисколько не радовало.
Больше всего Юля любила рисовать простым карандашом. Он давал неожиданные оттенки, от чёрного, до светло-серого. Бабочка на альбомном листе, оживая с каждым штрихом, всё больше приобретала сходство с оригиналом.
- Можешь лететь, милая.
Стоя на крыльце, Юля держала открытую банку и ждала. Но красавица не спешила, видимо, решив, что это и есть её дом. Дом, в котором должны жить бабочки.
- Ну же!
Словно очнувшись, пленница взлетела.
- Мать дома?
Юля вздрогнула. Заигравшись, девочка не заметила, как вернулся отчим.
Стоя возле калитки, он внимательно наблюдал за манипуляциями ребёнка.
- Развлекаешься?
Юля, будто её застали за чем-то предосудительным, молча опустила взгляд. В памяти всплыло вчерашнее утро… вечер... Чувство стыда и унижения превратили ребёнка в маленького беззащитного гномика.
- Ну-ну, развлекайся.
До маминого прихода оставалось ещё часа три. "Ничего страшного, можно побыть на улице, тем более, лето - не зима, гулять можно сколь угодно".

***

Забежав после работы в супермаркет, Ирина купила необходимые продукты, и чуть поколебавшись, захватила бутылку вина. Виктор любил посидеть за чаркой, и не одной, Ира частенько составляла ему компанию. В состоянии лёгкого подпития, он становился ненасытным и горячим, таким горячим, что на следующий день, на известное место было больно садиться.

Наскоро соорудив ужин, она достала бутылку. Чуть затуманенным взором, она смотрела на Виктора – хорош, чертовски хорош, а уж в постели...
Звук отпираемой двери заставил её поморщиться, Ира фыркнула: «Ну да ладно, пусть привыкает, большая уже. Мне тоже нужно устраивать личную жизнь».
- Есть будешь?
Она легонько подтолкнула Юлю на кухню и плотно прикрыла дверь.
- Поешь, играй здесь, нам не мешай.
Юля кивнула, она уже давно привыкла к самостоятельности.
Достав альбом, девочка разложила краски и стала разукрашивать утреннюю бабочку. Но, получилось только хуже. Попытавшись воспроизвести рисунок по памяти, она испортила последний альбомный лист. "Завтра нарисую другую. Только жаль альбом закончился". Решив попросить у матери денег, Юля встала и побежала в зал. Может, она ещё успеет сгонять в магазин.
Ни мамы, ни отчима в комнате не оказалось. «Неужели спят?». Юлька подошла к спальной. "Слава богу, кажется, нет". Что-то удержало её от последнего шага. В чуть приоткрытую дверь она увидела, как мама, придерживая спадавшую на лицо прядь, делает то, от чего Юлю чуть не стошнило.
Зажав рот, девочка выскочила на улицу.
Вспоминая увиденное, она изо всех сил старалась сдержать рвотные позывы.
Тошнота прошла, но картинка в памяти осталась. Гадкое, до чего же гадкое зрелище!

Виктор, услышав удаляющийся топот, понял, что маленькая дрянь снова подглядывала. «Ну, сучка, ты у меня дождёшься!»

***

С утра зарядил дождь. Бабочки не ловились, их попросту не было. "Спрятались. Интересно, что из себя представляют их домики? Полураскрытый бутон, лист клёна, или шляпку подсолнуха, должны же бабочки где-то жить?
Они такие хрупкие, маленькие, ранимые. Без домика им нельзя" - думала Юлька, глядя на ливень сплошной стеной.

А дождь всё шёл и шёл… Земля, не в силах впитать огромное колличество влаги, образовала шумный грязный ручей. Прожорливая стихия с жадностью хватала всё: бутылки, ветки, прочий хлам… «Как хорошо, что у меня есть дом. - думалось Юльке, - Поток мне не страшен. Он берёт лишь то, что ему отдают, или то, что бесхозно валяется под ногами».

ГЛАВА 2

Вечером, собираясь на ночное дежурство, Ирина погрозила сожителю пальцем, мол, не вздумай куда-нибудь свинтить.
Виктор усмехнулся: «Надо же, жена выискалась…»
По телеку ничего путного не показывали. Пощёлкав пультом, он нашёл канал с эротикой, и стал с удовольствием разглядывать жадно вылизывающих друг друга тёлок. Девочки, поочерёдно, с наслаждением и стонами, ласкали язычками то, что оставалось за кадром. Дружок зашевелился и стал наливаться силой. Поласкав член рукой, он вспомнил глаза маленькой шалавки, таращившейся в окно. «Интересно, чем эта дрянь занимается?» Он встал и прошёл в Иркину комнату. «Опять рисует, художница хренова». Поколебавшись, он постучал пальцами по косяку.
Юля вздрогнула. Ей снова захотелось иметь шапку-невидимку, чтоб стать пустым местом, или раствориться без следа.
- Поди сюда.
- Зачем?
- За чечиком. Делай, что говорят.
Юля встала и прошла в зал.
- В спину вступило, потопчись ногами по пояснице, может, пройдёт.
Он скинул футболку и лёг. Юля, ступая по крепкому мужскому торсу, недоумевала, где у него может болеть?
- Теперь сделай массаж.
- Я не умею.
- А тут и уметь нечего. Погладь, помни, постучи ребром ладони… Хватит, теперь я тебе.
- Но у меня спина не болит!
- А это и не обязательно. Массаж для профилактики делают.
Ловко сдёрнув халатик, он положил её вниз лицом.
- Расслабься.
Юлю парализовал ужас. Ей вспомнилось недавнее утро, мамины стоны, взгляд… Она понимала, что происходит то, что не должно происходить, Юле хотелось, чтоб он, наконец, прекратил постыдные движения. Ей не было больно, скорей, противно.
Всё закончилось неожиданно. Отчим застонал, и, спустя минуту, девочка почувствовала между ног что-то тёплое.
«Наверное, пописал» - сгорая со стыда подумала Юля.
Уходя он бросил:
- Не вздумай сказать матери. Убью!

***

Придя с дежурства, и даже не отдохнув, Ира засобиралась по делам. Из обрывочных фраз телефрнного разговора, Юля поняла, что мама собирается что-то покупать, какую-то комнату в бараке под снос. В цене они сошлись, осталось заняться оформлением документов.
Насчёт «массажа» она, конечно, ничего не сказала. Во-первых, было страшно, во-вторых, стыдно, и в-третьих, Юля надеялась, что это больше не повторится.

***

Детская психика имеет замечательное свойство – восстанавливаться. Одно то, что отчима нет дома, делало Юльку счастливой.
Сегодня натурщиком был шмель. Как она исхитрилась его поймать – отдельная тема. Он был неуклюж и неповоротлив.
Оказавшись в банке, шмель громко жужжал и бешено вращал крыльями.
- Не психуй, нарисую и отпущу. Разверещался… Или тебя дома детки ждут? Тогда извини, я быстренько…
Чёткими движениями, набросав эскиз, Юля сверила с оригиналом - сходство оказалось разительным. Лобастая голова и мощные лапы, указывали на то, что это мальчик, и вылетел он, вероятнее всего, в поисках подружки, или для того, чтобы полакомиться нектаром.
- Какой же ты громкий и злой! Лети, уже.
В отличие от бабочки, шмеля уговаривать не пришлось.
Разукрасив шубку жёлтыми полосами, Юля удовлетворённо вздохнула и убрала рисунок в папку.

Скрип калитки вывел её из приятного забытья. Мечты, словно потревоженные птахи, мгновенно снялись и улетели. Маленькое сердечко стукнуло и заметалось: «Кто, кто там?»
- Виктор ещё не пришёл?
Поставив сумки, мама разулась.
- Чёртова жара!
Она прошла в зал и устало прилегла на диван.
- Ну вот, скоро у нас будет свой угол. Пусть в бараке, но это ненадолго, когда-нибудь, его да снесут, и нам дадут квартиру. Свой, есть свой, а то смотрю, Витюшка последнее время что-то морду воротит, может, моложе присмотрел. Мужики, они такие, с ними нужно ухо держать востро.
Юля мало что поняла из сказанного, но охотно поддакнула. Основную мысль она уловила чётко: «У них будет жильё!»

Тяжело вздохнув, Ирина спустила отёкшие ноги и пошла разбирать сумки. Поколебавшись, она убрала бутылку подальше. Иногда ей становилось неловко оттого, что Юлька наблюдает ежевечерние, ставшие почти традицией, посиделки. Но Виктору её забота нравилась. Правда, последнее время, и это не срабатывало. Уставать частенько стал, отчего-то.
Раздражённо выложив картофель в раковину, она смахнула подступившие слёзы.
- Иришка!
Ира радостно встрепенулась. «Пришёл!»
Поначалу, когда они только сошлись, он частенько называл её уменьшительно-ласкательными именами. Ира ощущала себя девчонкой.
"Молодой, крепкий, красивый… как же ей повезло!"
Сполоснув руки, Ирина выбежала в прихожую. Виктор явился изрядно навеселе.
- Помоги снять туфли.
Встав на колени, она развязала шнурки и стянула кроссовки. Чуть пошатываясь, он прошёл и рухнул на диван в зале.
«Ночь удалась!» Ира развернулась, и пошла чистить картошку.

***

До школы оставался месяц. Юля уже давно выучила буквы, и не просто выучила, она легко складывала их в слоги и читала незамысловатые детские сказки. В них всё было ясно и понятно, добро побеждало зло, справедливость торжествовала, а несчастная принцесса, наконец-то, становилась счастливой.
Когда она была чуть младше, то думала, что сказочное королевство непременно существует. Всё равно где, пусть не в их городе и не их стране, должен быть и дворец, и прекрасный принц, и добрый волшебник. Не может не быть, иначе... какой смысл жить в этом мире?
Юля сидела в комнате и мечтательно смотрела в окно. Взор падал на грядки с луком, морковью, капустой…
«Когда вырасту, куплю большой красивый дом и весь участок засажу цветами!» Фантазия у неё работала отменно, миг, и вот она уже хозяйка большого дома. Вместо грядок - клумбы, а на месте капусты - яблоньки.
- Что рот разинула, важнее дел нет?
От испуга Юля вздрогнула.
- Посуду лучше вымой.
До блеска натерев тарелки, она составила их в сушилку и постаралась незаметно выскользнуть из кухни.
- Поди сюда. Да не бойся… не съем.
Юля стояла, ни жива, ни мертва. Если бы у неё был выбор, то, пожалуй, она бы предпочла последнее.
- Запомни, маленькая мокрощелка, массаж - твоя святая обязанность, а посуду я и сам вымою. Раздевайся. Да не трясись так, мамке-то твоей вон как нравится, сама, небось, не раз наблюдала.
Приподняв, он положил её на подушку.
- Это - Виктор усмехнулся – ты должна делать сама, заранее. Зажав руки, чтоб не сопротивлялась, он легко сдёрнул трусики.
Юля, стараясь вырваться, крутилась ужом, била по наглым рукам и плакала навзрыд.
- Заткнись, дрянь, пока не придушил.
От крепкой пощёчины, голова впечаталась в подушку. Юля закрыла глаза, и тихонько всхлипывая, почувствовала, как что-то влажное и горячее скользит по её животу.
Язык проникал всюду. Отчим, словно бешеное животное, рычал и стонал, пока так же, как и в прошлый раз, не облил её чем-то липким.
- Эх, было бы тебе лет десять, можно было б драть во все лопатки.
Торопливо надевая плавки, Юля с ужасом думала - как хорошо, что она маленькая, а то б ещё и ремнём выдрал по спине.

***

Устав после дежурства, Ирина шла и по-бабски мечтала, как любимый встретит у калитки, возьмёт тяжёлую сумку и спросит: «Как прошёл день?». Еле доковыляв, она открыла дверь и зашла в дом.

Виктор лежал на диване и смотрел футбол, на её приветствие, он даже не повернул голову. На кухне, раскладывая продукты, Ира наткнулась на купленную прошлый раз бутылку вина. Открыв пробку, она налила пол стакана и залпом выпила. Посидев, ещё налила, и снова выпила. На душе стало легче. «Надо же, лечит…» Допив остатки, Ира положила голову на стол, и заплакала горькими пьяными слезами.
Юлька со страхом смотрела на мать. Такой, она никогда её не видела.
- Юль, ты не знаешь, дядя Витя не водит ночью девок домой?
- Нет.
Юля смотрела на пьяную мать и думала: «Зачем ему какие-то девки, когда у него есть я?»

ГЛАВА 3

Голова раскалывалась. Выпив таблетку, Ирина попыталась восстановить события прошлого вечера. Она не помнила, чем занималась, о чём говорила, как уснула… Виктор, так и спал на диване, без постельного белья, укрывшись пледом.
Похмелье, наложенное на отвратительное настроение, рисовало прошедший вечер не в слишком радужных тонах. Таблетка не помогла. Ира встала, прошла на кухню... Она помнила, что помимо вина, у них где-то оставалось пиво. Какое счастье, бутылки стояли в нижнем шкафу! Она наполнила стакан. Озноб прошёл: «Да, пожалуй, это будет получше цитрамона».

***

Виктор слышал, как сожительница вошкалась на кухне, чем-то гремела, что-то наливала, пила… Раздражение усилилось. «Какие же бабы дуры! Ну неужели она всерьёз думает, что я на ней женюсь? Когда молодых баб, хоть пруд пруди... Зря он уступил коллеге, когда тот попросил его приютить знакомую на несколько месяцев».

Пообещав по пьянке, на трезвую голову, чтоб не прослыть треплом, отказать не решился. «Да и чёрт с ней, пусть поживёт, спать-то меня с ней никто не заставляет». Незаметно мысли переключились на соседку. Последнее время, восемнадцатилетняя девчонка активно проявляла интерес. Спрашивая, кем приходится ему женщина, проживающая в его доме?
Конечно, он представил Ирину, как дальнюю родственницу, но, всё равно, проблему нужно было решать.

***

Если мать была на работе, Юля старалась дома не находиться. Она уходила в сосновый бор, и до вечера наблюдала за юркими белками, снующими в поисках запасов на зиму.
Незаметно, девочка зашла слишком далеко.
Усеянная хвоей и шишками, земля местами вздымалась буграми. Мощные переплетённые корни, выглядели, будто змеи. Одни лежали причудливо свернувшись в кольца, другие, вытянув гибкое тело, третьи, почти полностью погрузившись в землю. Заинтригованная, Юля уходила всё дальше. Деревья становились толще, трава гуще, солнечный свет почти не проникал сквозь кроны, а августовское тепло отдавало осенней сыростью. Поражённая внезапной переменой, Юля остановилась. Некоторые деревья были выкорчеваны из земли. Какая неведомая сила могла такое сотворить?! Было понятно, что они давно мертвы. Засохшие, с пожелтевшей хвоей, ветки больно стегали ноги, казалось, они спрашивали: «Глупая девочка, куда держишь путь?» Услышав негромкий шорох, Юля подняла взгляд. Прямо перед ней, всего в нескольких метрах, стояла собака, огромная, серая, с мощной грудью. Собака смотрела не мигая. Жёлтые глаза не выражали ни жалости, ни злости. Пёс просто смотрел, может, разве, с чуть лёгким укором. Такого умного взгляда Юля ещё не встречала. Она протянула руку и спокойно сказала: «Ну, иди же ко мне… ты, наверное, заблудился?» Собака, отойдя в сторону, продолжала внимательно наблюдать. Намереваясь обойти с противоположной стороны, Юля заметила, что морда пса напряглась. Оскал обнажил огромные клыки.
Девочка попятилась и, развернувшись, побежала прочь.

Волк смотрел вслед, вернее не волк, а волчица. У неё тоже были детки, которых она любила. Волчица была старой и мудрой, и знала, что маленьким детям одним в лесу делать нечего. "Глупая девочка, неужели она не понимает, что собаки в лесу, так же, как и бабочки, не живут".

Выбежав на поляну, Юля обернулась. Сзади никого не было.
Солнце клонилось к закату. Горизонт, окрашенный ярко-малиновым цветом, являл потрясающее зрелище. Юля пожалела, что не захватила акварели, можно было бы нарисовать вечерний пейзаж. Удивительно алый цвет, что же он ей напоминал? Малину? Ту, утреннюю, постыдную, дразнящую обилием плодов.

***

Облокотившись на забор, Виктор наблюдал за соседкой.
Вика поливала грядки. Купальник почти не скрывал женских прелестей.
- А у меня не хочешь полить?
Она кокетливо повела плечами:
- У тебя есть кому поливать.
- Да брось… приходи сегодня.
Девушка окинула кавалера оценивающим взглядом.
- Может, и приду, но только не сегодня. А твоя родственница не будет против?
- С какой стати? Она на днях съедет, заходи.
Осознавая свою неотразимость, Вика качнула бёдрами и вошла в дом.
Поглаживая пах, Виктор пожалел, что Ирка ушла в ночную смену. Воздержание давало о себе знать.

***

После пережитого кошмара, Юля торопилась домой. Конечно, она знала, что собаки не едят людей, но ведь она могла её покусать. Юля слышала, что некоторые животные болеют бешенством, и горе тому, кого укусит такая собака.

Слава богу, самое страшное, осталось позади. О том, что мама сегодня работает в ночь, она просто забыла.

- Ну, наконец-то! Иди, ешь, да поживей. Сегодня нас ждут великие дела.
Юля метнулась обратно, но крепкая мужская рука, сдавив запястье, уже уводила её в комнату.
- Как вижу, ты не голодна, тогда в койку!
От смачного подзатыльника Юля чуть не упала.
- Распустила сопли, смотри-ка, святоша выискалась. Как подглядывать, так она тут как тут, а как отвечать, так сразу сырость развела.
Бросив девочку поперёк кровати, мужчина встал коленями и развёл крепко сжатые ноги.
- Что разнылась-то, никто не собирается тебя дрючить. Была охота сидеть. Не ори, не хрен было смотреть. – и добавил, почти ласково – Немножко поласкаю, и отпущу.

ГЛАВА 4

Юля завороженно наблюдала за уходящим вечером. Солнышко не слепило, не обжигало кожу.
Где оно живёт, - думала Юлька - может там же, где бабочки? Где всё иначе, где нет снега, и реки не замерзают ... Что это за страна, в которой всегда лето, и никто никого не обижает?

Она машинально водила карандашом по листу. Сюжет напоминал лесной пейзаж. Мёртвые корни, корявые, торчащие в разные стороны ветки. Словно злой великан, разбушевавшись, вырвал и разбросал деревья в стороны. Мрачный путь был усеян сотнями, тысячами стволов. А он всё шёл и шёл, оставляя позади хаос.
Беспорядочно чиркая, Юля не понимала - где сон, где явь: корни, корни, корни…

***

Ирина, помешивая обжарку, подливала в бокал пиво. Настроение было ни к чёрту. Виктор разительно изменился. Последнее время хамство перешло мыслимые границы. «Ну ладно, голубчик, выведу я тебя на чистую воду!»

Выйдя из дома, она пошла в сторону остановки. «Пусть думает, что я ушла в ночную смену. Хватит из меня дуру делать! Посмотрю, от кого это он так устаёт ночами».
Свернув в проулок, Ира присела на лавочку и достала бутылку пива. Вчера, когда Виктор взял плед, и по устоявшейся традиции постелил на диване, ей в голову пришла "умная" мысль.

Она не знала, что даст ей созерцание того, о чём она и так догадывалась. Какая разница «кто?», не всё ли равно? Она вспоминала первые месяцы совместной жизни. Он и тогда не выказывал особой любви и уважения, мог не прийти ночевать, или явиться под утро. «Не жена!» Ира и не рассчитывала, что они всю жизнь будут вместе, но зачем же так, уж совсем-то по-хамски?

Её порядком развезло, ноги налились тяжестью. С трудом поднявшись, Ира постояла, и пошла в сторону дома.

Смеркалось, во многих окнах загорался свет. Не торопясь, она шла по знакомой улице. Ноги шли, а душа сопротивлялась. Разум шептал: «Вернись, ну зачем тебе это?»

Потихоньку открыв калитку, Ирина вошла во двор и, украдкой проскользнув в сад, подошла к окну спальной. Шторы были плотно задёрнуты. В комнате горел свет. «Там кто-то есть!» Осторожно, чтоб не спугнуть, она зашла с другой стороны. Узкая полоска между стеной и шторой открыла то, о чём она и так знала. На кровати, в обнимку, абсолютно голые, лежали двое - сожитель, и соседская девчонка, забегавшей то за сахаром, то за солью. А может, ещё за чем…

Обойдя дом, Ира осторожно постучала в окно своей комнаты. Юлька подскочила моментально, будто и не спала вовсе. Ира попросила подать стул. Кое-как вскарабкавшись, она спустилась с подоконника, легла и тихо заплакала. Не выдержав, Юля тоже начала всхлипывать. Обнявшись, они лежали и плакали, каждая о своём. Ира о том, что так нелепо закончилась её семейная жизнь, а Юлька от счастья, что теперь, наконец, они съедут из этого ада.

ГЛАВА 5

Что ещё могла купить мама на зарплату старшей медсестры? Царские хоромы? Растерянным взглядом Юля обвела «удобства».
- Не переживай, Юль, это ненадолго. На этом участке дома предназначены под снос. Год, от силы, два, и нам дадут квартиру. Потерпи.
Разбросанные бутылки, банки, пачки из под сигарет… у Юли было ощущение, что они находятся на помойке. Вокруг ни цветочка, ни травинки… утоптанная, загаженная, мёртвая зона. Даже не верилось, что здесь живут люди.
Ряд облупившихся дверей с навесными замками, свидетельствовал о том, что хозяев нет дома. Их дверь мало чем отличалась от остальных, такого же грязно-коричневого цвета, с таким же замком, ключ от которого лежал под ковриком.
В кухне, помимо допотопной кирпичной печки, вряд ли могло вместиться что-либо ещё, если только обеденный столик, да стул. Грязные окна и паутина по углам, наводили тоску. Юльке хотелось уйти и никогда сюда не возвращаться.
Абсолютно лысая и худая девочка, судя по всему, старше Юли года на три, с любопытством разглядывала новых соседей.
Она подошла, и на правах хозяйки, протянула грязную руку.
- Тебя как зовут?
– Юля.
– А меня Кристина. Вы теперь будете здесь жить?
– Похоже так. А вы, тут давно живёте?
- Всегда.
– Говорят, что барак скоро снесут?
- Мало ли что говорят, мы это уже много лет слышим, а он всё стоит и стоит… Место неудобное, ничего не построишь. Сама видишь, рядом железная дорога, грохот, пыль… Да и большой дом не поместится.
Напуганная подобной перспективой, Юля зашла в комнату и со слезами на глазах, стала помогать маме разбирать вещи.
– Мам, а на чём мы будем спать?
- Сегодня расстелем одеяло и поспим на полу, а завтра я схожу и возьму мебель в кредит. Не переживай, прорвёмся.

***

Первое сентября выдался тёплым и солнечным. Школа находилась недалеко от барака. Нужно было пройти через линию, погреба и спуститься с насыпи.
В городе улицы были покрыты асфальтом и чисто выметены. На клумбах росли цветы, ездили дорогие авто, а с обратной стороны, за железнодорожным ограждением, начинался мир наоборот – мир убожества и нищеты.

После переклички дети с родителями столпились у кабинета педиатра. Врач, открывая медкарту, пробегала взглядом по волосам и делала отметку. Взглянув на Юлю, она встала и внимательно осмотрела волосы, меж пальцев, а после, брезгливо сняла перчатки и тщательно вымыла руки.
С некоторыми дворовыми ребятишками Юля успела подружиться. Ту девочку, которая подошла к ней в день переезда, она старалась обходить стороной. Дети, с которыми Юля проводила время, предупредили, что она заразная, у неё вши. Мать Кристины, даже по местным меркам, была пропащей пьяницей. Дома, кроме пустых бутылок, ничего не приживалось. Кристина, несмотря на возраст, не ходила в школу. Денег ни на форму, ни тем более учебники, катастрофически не хватало - только на водку.
После ремонта и покупки новой мебели, их комната выглядела вполне прилично. Её рабочий уголок занимал не много места, диван они на день собирали, шкаф, журнальный столик и два кресла, тоже как-то определили, даже постелили палас. На фоне всеобщей нищеты их семья выглядела зажиточно.
Им бы ещё новое жильё, тогда б Юлька точно могла считать себя счастливой.
Юля была маленькой и глупой, она верила, что если сильно захотеть, то всё сбудется, всё, о чём мечтаешь. Она не задумывалась, отчего соседи живут бедно и грязно, почему не поют песен, не слушают музыку, а только ругаются и пьют горькую.
Иногда, придя со школы, Юля не заставала матери. Она стала замечать, что по вечерам, её всё чаще тянет в гости, и не куда-нибудь, а к родителям Кристины. Юля не понимала, что у них может быть общего?
Утром, с трудом встав с постели, мать долго чистила зубы и чем-то полоскала рот, тщетно пытаясь запудрить мешки под глазами. Мало-мальски приведя себя в порядок, она шла на работу, а вечером, сценарий повторялся.
Что случилось, почему из доброй, заботливой мамы, она превратилась в чужую безразличную женщину? Юля пыталась искать причину в себе, может, она недостаточно послушна, может, чем огорчает? Она не могла понять, кто забирает маму? Почему, уходя, она улыбается, а возвращаясь, злобно матерится и смотрит так, словно перед ней не Юлька, а чужая гадкая девочка? В такие моменты, она напоминала ей сказочного лесного великана, крушившего на пути всё. Юля брала альбом, садилась, и рисовала: корни, корни, корни…

Что происходит в доме, где не живёт любовь? Что за адские сущности наливают водку, визжат, кричат, дерутся и сквернословят?
Может быть, земля, где не растут цветы и не живут бабочки, проклята?

ГЛАВА 6

Восьмой класс Юля закончила хорошисткой. Учёба давалась легко. Правда, математика и физика были сущим наказаньем. Логическое мышление отсутствовало напрочь. Она не понимала законов и гармонии чисел, и уж тем более, не находила эти предметы увлекательными. Своей будущей специальностью она видела, пожалуй, медицину. Может, психиатрию, может, психоанализ, но только не экономику, как пророчила мама. Юля твёрдо решила после окончания одиннадцати классов, поступать в медицинский институт. А рисование, что ж, пусть так и останется хобби, точнее – журавлём в небе.

Каждую свободную минутку, Юля что-нибудь рисовала. Денег для покупки холстов и масляных красок не было. Она работала акварелью и пастелью, но, чаще отдавала предпочтение графическому искусству. Графика привлекала возможностью воплощать любые фантазии. Юля брала грифельный карандаш, ватман, и ловкими, еле заметными штрихами, наносила контур. Это могло быть всё что угодно – портрет, натюрморт, пейзаж. Мог быть цветок, а могла и шляпка французской модницы, девятый вал, или просто затянутое тучами небо. Здесь уживалось всё, и чёткость линий, и размытость тонов, скольжение и скрупулёзность. Неуловимо тонкие, воздушные наброски, оставляли место воображению.

***

Вначале, Юля не хотела идти на школьную дискотеку. В школьной среде она не чувствовала себя комфортно. Разница в социальном положении накладывала отпечаток на всё: и отношение учителей - снисходительно-жалостливое, и одноклассников - высокомерно-безразличное. Наверное, её можно было бы назвать замухрышкой, если бы не чистый и опрятный вид. Одежда, если и покупалась, то не в модных бутиках, как у одноклассниц, а на распродаже, или сэконд хэнде. Она не закатывала маме истерик, не просила и не топала, как капризный ребёнок, ножками. В свои четырнадцать, Юля многое понимала - мама опускалась, и никакие мольбы, просьбы и доводы, не могли ничего изменить. Она стала чужой. Юля старалась реже попадаться на глаза, чтоб лишний раз не слышать пьяных придирок.

Дискотека была лишним поводом провести вечер вне дома.

Юлька с удовольствием наблюдала за девочками. «Здорово веселятся!» Сама она в танцах почти не участвовала - не очень любила, да и не слишком умела. Собственно, никто и не настаивал. Её кажущаяся невзрачность и угловатость, не имели успеха у противоположного пола. Более того, пацаны вообще не обращали на неё внимания, как, впрочем, и она на них. «Подумаешь, больно надо!»
В полутьме, в всполохах лазера, её глаза сияли то изумрудом, то голубизной молнии. Иногда, взгляд упирался во встречный взгляд - спокойный, глубокий, задумчивый. Она не видела себя со стороны: с разметавшимися белокурыми волосами, полуулыбкой… Но один человек не просто смотрел - любовался.

Денис перешёл в одиннадцатый. Не по-мальчишечьи серьёзный и рассудительный, не по годам взрослый, он чётко спланировал будущее. Минимум - серебряная медаль и поступление в МГУ. Родители могли им гордиться. Целеустремлённый, начитанный, он почти не обращал внимания на девочек. Какие девчонки! ему и на уроки-то времени едва хватало.

***

Дискотека закончилась засветло. Выйдя из школы, Юля пошла в сторону парка. Домой не хотелось, она достала планшетку, с которой практически не расставалась, и закрепив альбомный лист, набросала контур. Подняв взгляд, Юля смущённо потупилась. Пацан, танцевавший рядом, сидел на противоположной лавочке и внимательно её разглядывал. Не обращая внимания, привычными движениями, Юля продолжала наносить штрихи.
- Рисуешь?
Она равнодушно кивнула.
– Классно получается! Ёлка, как живая! В художественное будешь поступать?
- Нет, в мединститут.
– А почему?
Юля пожала плечами.
Дойдя до конца парка, они попрощались.
Денису, почему-то, совершенно не хотелось расставаться, и неожиданно для себя, он попросил номер её телефона.

***

Почти весь июнь прошёл в подготовке к зачётам. Иногда они с Денисом созванивались, иногда болтали в школе ни о чём. Случалось, когда было по пути, шли вместе. Но чаще, Юлька уходила из школы с одноклассницей. К некоторым зачётам нужно было готовиться основательно, а компьютера у неё не было.
Родители Ани не имели ничего против совместных занятий, Юля им даже нравилась. Скромная, вежливая, стеснительная. "Трезвый папа, весёлая общительная мама, бывает же такое" - думала Юля. "Счастливая Анька, даже не догадывается, как ей повезло!"

Втайне, Юле тоже хотелось иметь и комп, и интернет, но дома она даже не заикалась на эту тему, понимая, что мама на компьютер никогда не разорится, это же не водка, можно и обойтись.

***

По окончании учебного года, класс планировал пойти в парк отдыха. Зачёты Юля сдала на «хорошо» и «отлично». Остатки совести, видимо, хорошенько поднажав, заставили мать подарить ей тысячу. Огромные деньги!
Было всё: и сладкая вата, и мороженое, и сок... Бешено вращаясь на "Фараоне", смеясь и визжа, Юля думала: "Нет, наверное, она меня всё-таки любит".
Хорошая штука жизнь, особенно, если у тебя есть деньги.

Денис был здесь же. Может, ещё и поэтому, сердце радостно и прытко стремилось вылететь из груди.

Много ли нужно в четырнадцать для счастья? Чтоб посмотрел чуть внимательнее, взял за руку, шепнул что-нибудь ласковое.

***

Созваниваяь, они сидели в парке, гуляли по городу… Юля никому не рассказывала о возникших отношениях. Она, хоть и была ещё совсем юной девушкой, но уже понимала, что отношения - это нечто сокровенное. И что личное не должно становиться предметом всеобщей гласности и обсуждения. "Что сказал он, что ответила она..." Личное, должно принадлежать двоим. И что из того, что они даже не целовались? В отношениях есть нечто более важное, чем интимная близость. Взгляд, улыбка, прикосновение… Когда от звонка замирает сердце, и руки немеют, и пальцы, набирая номер, не слушаются. Когда, находясь вдали друг от друга, ты чувствуешь любимого каждой клеточкой.

ГЛАВА 7

Мать встретила на пороге, злая и крепко навеселе.
- Дома ни куска хлеба, а тебя где-то черти носят!
Юля молча взяла деньги и пошла в магазин. Проходя мимо распахнутой соседской двери, она увидела незнакомого мужика, разбирающего из коробок вещи.
«Наверно, новый жилец, хоть бы не пьющий был… Как же вся эта алкашня надоела!»

Купив хлеб, Юля не застала матери дома. «Ну, слава богу, хоть отдохну от криков». Где-то звучал блатной шансон. «Наверное, новый сосед новоселье справляет». Прикрыв плотнее дверь, Юля разобрала диван и легла. Она давно просила мать купить раскладушку. Вдвоём было не то чтобы тесно, просто запах перегара невыносимо действовал на нервы. Юля пробовала спать на полу, но снизу так дуло, что от этой затеи пришлось отказаться. «Жаль, что мама никогда не берёт путёвку в лагерь. С каким бы удовольствием я там пожила». С этими мыслями она и уснула.

***

Утром позвонила Аня. После окончания зачётов, они не виделись. Последний год девочки сидели за одной партой. Хоть они и были абсолютно разными, но, как известно, противоположности притягиваются. Юля старалась ни с кем особо не сходиться, а Аня, напротив, дружила со всеми.
Юля от её приглашений не отказывалась. Великое благо и искушение цивилизации интернет, завораживал возможностью объять необъятное.
Она давно освоила компьютерные азы. В школе кабинет информатики был оснащён вполне прилично, плюс интернет-кафе, наконец, Аня… У Юльки был почтовый ящик на Mail.ru, страничка ВКонтакте, только вот компьютера не было.

Дом Ани находился недалеко от школы. Две шестнадцатиэтажки, стоящие впритык к друг другу, выгодно отличались от остальных. Они смотрелись клёво. Современный стиль, и внешний дизайн, выгодно отличали дома от всех остальных. Подъездные лоджии были оформлены цветами. Юле б тоже хотелось пожить в комфорте и чистоте, но она понимала, что квадратные метры в элитном доме стоят недёшево. Когда их барак снесут, то жильё они получат, скорей всего, в одном из спальных районов. Может быть, потом, когда станет взрослой, она накопит денег и купит квартиру, может, даже, в одном из этих домов. Но это будет не скоро, очень не скоро.

Аня, особо не церемонясь, сразу потащила её завтракать. Юля стеснялась садиться за стол у чужих, тем более, одноклассников, но Аня была неумолима. Отец, чтоб не мешать девочкам хозяйничать, ушёл в свою комнату. Позавтракав, они закрылись у Ани в спальной, и подключились к сети. Будучи активным пользователем, Аня была зарегистрирована везде, или, почти везде.

***

Днём от Дениса пришло СМС с приглашением в кафе!
Они ели мороженое, пили сок и разговаривали обо всём. Им нравилось общаться. Денис много читал, занимался восточными единоборствами, любил собак, но, к сожалению, времени хватало только на рыбок. Юльке было легко и спокойно, как будто они знали друг друга вечность. С ним она могла поделиться самым сокровенным – мечтой, но… не реальностью. Кому интересно слушать про пьяную маму, вечно ругающихся, а порой и дерущихся соседей, полчищах мерзких тварей ползающих по столу.
Денис никогда не провожал Юлю до дома, они расставались в сквере, на той лавочке, где он впервые к ней подошёл. Элементарно, ей не хотелось, чтоб Денис видел в каком убожестве она живёт.
- Юль, я завтра уезжаю на юг к родственникам. Я езжу туда каждый год, куда деваться… море, воздух, фрукты… Ты не скучай, я буду писать. Можно пообщаться по Скайпу. В августе вернусь. Надеюсь, ты меня дождёшься?
- Как знать, может, и нет. Вот возьму и выйду замуж за олигарха!
– Если тебе какой-нибудь из них сделает предложение, то ты, прежде чем дать согласие, хорошенько подумай. Юль, они же все старые и больные, ну зачем тебе такой муж? А лет через десять, я и сам стану олигархом. Буду возить тебя на «Лексусе», а может, ещё круче… Главное, дождись.
Глядя на его серьёзную мину, Юля не выдержала, и расхохоталась, искренне и весело.
- Ну и зря, я ведь серьёзно.
– Я так и поняла, кто бы сомневался.
В сквере, он впервые взял в ладони её лицо, и нежно-нежно поцеловал в губы.

***

Услышав шансон и мамин смех, Юля уже в коридоре догадалась, что у них гости. В комнате было накурено так, что она чуть не задохнулась.
Юля быстро прошла в комнату, мечтая лишь об одном, чтоб гость поскорей ушёл.
- Юлька, иди, познакомься с дядей Вовой.
Юля сделала вид, что спит.
– Ну надо же, свинья невоспитанная!
Несмотря на музыку и шум, Юля, полежав несколько минут, уснула.

Ей снилось море, пустынный пляж и одинокая мальчишечья фигура.
Ветер, поднимая тучи песка, вздымал буруны, трепал волосы… Мальчик сидел не шелохнувшись. «Кого он ждёт?» Подойдя, Юля тихо встала рядом. "Он меня не замечает, или делает вид?" Она стояла, настойчиво вглядываясь в лицо, но он, почему-то, смотрел мимо. «Не поздоровался, не улыбнулся… он что, слепой?» Присев рядом, Юля устало положила голову на его плечо и подумала: «Словно чужой».
Волны, подкатывая к ногам, сотрясали землю, колючий песок обжигал кожу.

Чьи-то руки, шаря по телу, трогали ноги, грудь... В испуге, Юля проснулась. Завошкавшись, мать пьяно забормотала. Юля прислушалась - тишина. "Может, приснилось?" Она встала, включила свет… дверь оказалась распахнутой. Закрывшись на шпингалет, Юля вернулась в постель и, засыпая, подумала: «Наверное, приснилось».

ГЛАВА 8

Мечтая и фантазируя, Юля провалялась в постели до обеда. Спешить было некуда. Она взяла со стола подаренный одноклассниками альбом с репродукциями и, неторопливо перелистывая, стала с наслаждением разглядывать: Куинджи, Леонардо да Винчи, Микеланджело, Айвазовский... 6000 тысяч произведений! Умереть с кистью в руке… о такой смерти можно только мечтать. Медленно перелистывая страницы, она потрясённо разглядывала буйство стихии: кораблекрушения, ураганы, шторм… «Чёрное море», «Девятый вал»... Непостижимая мощь, власть природы, в сравнении с которой, жизнь человека кажется незначительным пустяком.

***

В прихожей на тумбочке лежали деньги и записка: "Купи хлеб, гречку, лапшу и подсолнечное масло…" Юля пересчитала деньги, даже на мороженое не оставалось.
По пути она заскочила к Ане. Поболтали, попили чай с пирожками, зашли в интернет… Юля аж взвизгнула - от Дениса письмо!
«Здравствуй, Юлька.
Долетел нормально, уже купаюсь и загораю. Вода класс! Как ты там, не скучаешь? Не сиди дома, сходи на пляж, погуляй в парке или поупражняйся с планшеткой. Я потом посмотрю, что ты нарисовала. Ты же знаешь, мне нравится твоё творчество, особенно пейзажи. Помнишь, что сказал Гоголь о пейзажном творчестве? "Я бы сцепил дерево с деревом, перепутал ветви, выбросил свет, где никто не ожидал его. Вот какие пейзажи надо писать!"
Я не откажусь и от собственного портрета. Но это потом, когда вернусь. Буду тебе позировать, ты не против? ))) Пиши, чем занимаешься, что читаешь, и вообще… мне интересно про тебя всё.
Обнимаю и целую, нежно-нежно. Денис»
У Юльки щёки запылали от удовольствия. "Значит, думает и помнит!"

Придя домой, Юля легла и открыла предложенный Аней роман Суад «Сожжённая заживо».
Повествование захватило. "Бедные женщины Востока, как же мужчины к ним строги и бессердечны!" Чтение так увлекло, что она даже не услышала, как пришла мать.
Последнее время их отношения настолько разладились, что они почти не общались. Незначительные реплики, междометия, кивки, жесты… Юля не знала, о чём с ней говорить, казалось, что бы она ни сказала, матери всё будет неинтересно. Общительной мама становилась с друзьями, да с новым соседом, а с Юлькой… Что дочка могла сказать интересного?

У мамы вошло в привычку устраивать дома застолья. Новый друг был щедр и на выпивку, и на закуску. Он нигде не работал, но деньги были, и, судя по пустым бутылкам из под коньяка – немалые.
В этот раз посиделки затянулись за полночь. Едва ворочая языком, мать поставила Юльку перед фактом, что сегодня дядя Вова будет ночевать у них: «Потому как, время позднее, общественный транспорт не ходит, и до дома ему доехать не на чем».
Она редко бывала в столь невменяемом состоянии. Юля встала и постелила себе на полу.

***

Летом пол не очень холодный. Ватное одеяло, свёрнутое вдвое, позволяло вполне сносно перекантоваться до утра.
Невзирая на пьяный храп, Юлька свернулась калачиком и задремала.
Руки, всё те же руки - бесцеремонные, наглые... срывали сорочку. Жадный вонючий рот, дыша коньячным перегаром, слюнявил девичьи губы. Юля попыталась вырваться, но силы были слишком неравны. Отчаявшись, она заплакала. Взяв за горло и чуть сдавив, сосед прошептал: "Заткнись, падла!"
Одним рывком разорвав плавки и раздвинув коленом ноги, он упёрся в девичье лоно твёрдым и скользким колом. Юля чувствовала, как нечто, разрывая плоть, проникает внутрь.
Девочка поняла, что именно сейчас, вульгарно, грязно и пошло, станет женщиной.
Не вытерпев боли, Юля закричала. В ответ, мама всхрапнула, перевернулась на другой бок и смачно пукнула.

ГЛАВА 9

Субботнее утро выдалось тёплым и солнечным. Впервые за последние несколько дней, Юля вышла из дома. Мама с утра затеяла стирку. Развешивая на улице бельё, Юля втайне надеялась, что субботний банкет не состоится.
- Привет, красотка.
Юля не слышала шагов. Хозяйский шлепок по попке вывел из забытья.
- Соскучилась? Могла б и в гости заглянуть на часок, другой.
Дёрнувшись, Юля отскочила. Ненависть, сквозившая в её взгляде, могла сразить любого. Сосед ухмыльнулся. Если у него и была когда-нибудь совесть, то он давным-давно оставил её на зоне, по самой позорной статье.
- Ладно, я не гордый, сам зайду.

Управившись с делами, Юля отпросилась погулять. Она шла и думала, что выход должен быть. Непременно. Нужно только хорошенько подумать, и решение найдётся. Но, как Юлька ни старалась, результат оставался нулевым. С матерью она не могла, да и не хотела обсуждать произощедшее, понимая, что кроме упрёков, рассчитывать не на что. Не нужны маме лишние проблемы.
Набрав номер, она позвонила Ане. К счастью, подруга оказалась в городе, к тому же, одна дома.

В почте ждало письмо от Дениса. "Здравствуй, Юлька…"
"Здравствуй Денис. Не переживай, у меня всё нормально. Погода отличная, почти все дни провожу на речке, общаюсь с Аней, немного рисую, и жду твоего возвращения…"
Тепло и уют чужого дома расслабили. Юля почти забыла, что существует другая реальность, в которой её настойчиво ждут. Аня, словно о чём-то догадываясь, была деликатна и внимательна. Юля понимала, какой вопрос подруга хотела бы ей задать, но чувство врождённого такта не позволяло той спросить напрямую: "Что случилось?" Она ждала, когда Юля поделится сокровенным. Не спрашивать же, как в американском фильме: «Ты хочешь об этом поговорить?»

Не всегда есть смысл делиться болью. Что толку? В некоторых ситуациях проблема только усугубляется. Унижение легче пережить в одиночку. Жалость в подобных ситуациях неуместна.

Чем Аня могла ей помочь? Да ничем. Не могли же её папа с мамой пригласить Юльку к себе жить. Она была рада и той малости, что родители на даче, и вернуться только вечером следующего дня.
Набрав номер, и услышав в трубке знакомый нетрезвый голос, она сказала, что в выходные домой не придёт, и отключила телефон.
Два дня не прошли – пролетели. В воскресенье вечером вернулись родители. Юля спешно засобиралась домой. Она понимала, что некрасиво злоупотреблять гостеприимством.

***

В окне горел свет. Подойдя ближе, Юля услышала музыку. Постояв в нерешительности, она повернулась и пошла прочь.
Дойдя до Аниного дома, Юлька поднялась на самый верхний этаж и, присев на лестничные ступеньки, устало прикрыла глаза. Проститься у подруги на ночлег ей показалось неудобным. Ничего, сейчас лето, в подъезде тепло и совсем не страшно. Вряд ли кому взбредёт в голову подниматься ночью на крышу.
Лежать на цементном полу было холодно, особенно под утро, озноб пробирал до костей. Пустой желудок недовольно урчал. Отсутствие туалета стало ещё большей проблемой.
Утешало, что из двух зол она выбрала наименьшее.
В семь утра, подъезд начал просыпаться. Аромат кофе и другие приятные запахи, просачиваясь из-за дверей, усилили спазмы многократно. Юля встала, вызвала лифт и в надежде, что самое страшное миновало, пошла домой. Мать была на работе. Гора грязной посуды и пустых бутылок, красноречиво свидетельствовали о том, что веселье шло с размахом, и возможно, в нём принимал участие некто третий.

ГЛАВА 10

Юля с удовольствием потянулась. Вставать не хотелось. Как ни странно, настроение было хорошим. Она лежала и вспоминала первый поцелуй, нежность, смешные слова про олигарха. «Милый Денис, как же я по тебе соскучилась!»
Юля взяла планшетку и по памяти набросала штрихи будущего портрета. Короткий ёжик волос, прямой нос, волевой подбородок, глаза... Рука замерла... она не могла вспомнить взгляд. Огорчённо Юля отложила рисунок в сторону. "Ладно, после речки, вечером дорисую".

Вода, как и положено в июле, ласкала и нежила. Свободно раскинув руки, Юля парила над многометровой толщей. Почти полностью погрузившись в воду, она не слышала ни криков отдыхающих, ни плеска волн, взгляд улетал в небо, бесконечно бездонное, голубое. На сердце было легко, словно волны, раскачивая в материнской колыбели, радостно напевали: «Всё будет хорошо».
Плечи заметно обгорели. Ёщё раз искупавшись, Юлька оделась и пошла домой.
Солнце, заштриховав небо алым колером, скрылось за горизонтом. Юля где-то читала, что багровый закат к урагану. «Ну вот, только бури не хватало, может, примета не сработает?» Легкий ветер, усилив порыв, поспешил к городу.

***

На дисплее присутствовали два пропущенных вызова. Юля перезвонила. Мама попросила купить хлеб и предупредила, что сотрудница заболела, поэтому, она останется на дежурство в ночную смену.

Взяв сумку и деньги, Юля торопливо сбежала по ступенькам. «Нужно успеть до урагана». Ветер, поднимая тучи песка и пыли, был уже не столь безобиден. «Похоже, примета работает». Она не слышала, как глядя в окно, мужчина произнёс: «Да куда ж она денется – вернётся».

Обратно, Юля почти бежала. Порывы едва не сбивали с ног. Зайдя в коридор и пытаясь отыскать в сумке ключ, она замешкалась. Дверь соседской квартиры приоткрылась.
- Ну, где же ты так долго?
Юля не успела даже вскрикнуть. Сосед, схватив за волосы, задёрнул её в комнату и закрыл дверь на ключ. За столом сидел незнакомый мужчина. Окинув Юлю пристальным взглядом, он лениво произнёс:
– Сойдёт за двенадцатилетнюю. Маленькая, тощая, самый смак. А ну-ка, детка, сними трусики. Мы посмотрим, что там у тебя есть.
Кинувшись к выходу, Юлька принялась кричать и стучать в двери. Но ветер, предательский ветер, заглушил крик. Завывая, он то ли подражал, то ли оплакивал. Отбросив девочку от двери, сосед стал грубо стягивать с неё плавки. Заливаясь слезами, Юля бросила последний козырь:
- Я расскажу маме!
- Да сколь угодно. Думаешь, она задаром пила коньяк, вкусно ела и брала деньги без отдачи? Завтра, обязательно расскажешь, а сейчас утри сопли и за дело. - сосед протянул носовой платок. - Давай-ка сбреем твою мочалку, в таком виде, в данном конкретном случае, ты никого не интересуешь. И смотри, только попробуй вякнуть - зашибу!
Мужчина, не обращая внимания на происходящее, деловито настраивал камеру. Юля видела похожую аппаратуру в кино. «А это-то ещё зачем?»
Менялись способы, позы, ракурс, но не менялось происходящее. Она не понимала - всё ещё вечер, или уже ночь, а может, наступило утро? Казалось, ужас будет продолжаться вечно.
Юля не ощущала ни боли, ни унижения - она превратилась в кусок плоти, вещь, тварь. В использованный мусорный пакет, который только и осталось, что выбросить на помойку.

***

Юля не помнила, как оказалась дома. Ужасно хотелось пить. Она встала, налила воды, и снова легла. Больше всего ей хотелось уснуть и не проснуться.

Зарядивший на несколько дней дождь, и Юлькино настроение, совпали в унисон. Она почти не вставала, читала, или рассматривала незаконченный портрет. Как было бы замечательно, если бы у неё имелась фотография. Фото можно было бы целовать на ночь, класть под подушку, или разговаривать с ним мысленно. Как же она по Денису сокучилась!
После дождя посвежело. Впервые, за несколько дней, Юля вышла из дома.
Она с наслаждением вдохнула обновлённый воздух. Лето пахло: лужами, цветами, скошенной травой. Она пошла к Ане. Душу грела мысль, что письмо от Дениса, наверняка, заждалось.

Ани дома не оказалось. Отец любезно пригласил девочку войти, сказав, что дочь вернётся с минуты на минуту. Юля прошла в Анину комнату, папа любезно включил компьютер и пригласил Юлю присоединиться.
Взглянув на монитор, девочка потеряла дар речи.
В памяти всплыла забытая из детства картинка. Она не поняла, зачем мужчина показывает ей эту мерзость. Для чего ей видеть, как какая-то совершенно голая, полностью выбритая девушка, трогает и ласкает ртом член, как её ставят в унизительную позу, вульгарно раздвигая ноги. Внизу видео мелькнуло название их города и надпись: «Юля любит погорячее». Брошенная фраза вывела её из оцепенения.
– За деньги, или ради собственного удовольствия? И сколько же стоят твои услуги, киска? Думаю, не слишком дорого. Надо полагать, ты никому не отказываешь?
Он скабрезно усмехнулся.
Юля покраснела, и еле сдерживая слёзы, закрыла лицо руками. А мужчина всё стегал и стегал обидными сравнениями и эпитетами.
- Никогда, слышишь, никогда, не вздумай ступать на порог нашего дома! Позорница, ты хоть понимаешь, что теперь на тебя вся школа будет показывать пальцем. Не представляю, как можно в четырнадцать лет опуститься до подобного скотства! Пошла вон! И чтоб больше я тебя рядом с Анькой не видел.
Подтолкнув её к выходу, он выкинул босоножки и захлопнул дверь. Юля обулась, и, не отдавая отчёта, машинально пошла вверх. Ей было невыносимо стыдно. Только сейчас она осознала весь масштаб трагедии. Разве смеет она после такого позора являться в школу, и даже просто ходить по улицам, принимая каждый мужской взгляд за намёк. И сосед… он ведь не оставит её в покое.
С каждой новой ступенькой приходило понимание. "Глупышка, выход есть. Как же она раньше об этом не подумала! В древние времена греки олицетворяли бабочку с душой умершего человека. Это так красиво, обернувшись бабочкой, подняться в небеса!"
Юлька ускорила шаг. Вот и последний пролёт, лестница, на которой она недавно заночевала.
Теперь у неё будет другая постель, на облаке.
С крыши небо казалось ближе. Голубизна до боли, до слёз резала глаза.
Юля подошла к парапету, перешагнула и, взглянув на чудесный, расположенный под ногами мир, расправила крылышки и полетела. Туда, где живут бабочки.