Александр Костенко
"ИНТЕРЕСНО ДЕВКИ ПЛЯШУТ "
Часть ПЕРВАЯ, ГЛАВЫ: 11-15
«ЧЕРНОТРОП ИЛИ ТАЙНА ОЗЕРА ЛАЙХАЯРВИ»

11
Мы сидели в столовой и черпали огромным половником вишневый компот из алюминиевого бидона, когда в дверях появился Костик Фугасов. Надо сказать, что Костик был довольно незаурядной личностью. При всей своей невзрачной внешности, действительно чем-то напоминающей фугас, он обладал поистине божественным музыкальным даром. Все свое свободное время он не расставался с гитарой и постоянно, что-то сочинял. Правда, до недавнего времени его репертуар составляли песни, посвященные исключительно несчастной любви. И это не удивительно, так как его любимая Юлия полгода назад вышла замуж. Прострадав ровно два дня, Костик нашел другой объект для обожания. Этим объектом оказалась Наташа, с которой он познакомился на станции Болотной, будучи там по служебным делам. Сейчас их роман достиг апогея, а по сему, имя Юлия не встречалось более в музыкальных произведениях Костика. И хотя Костик казался вполне счастливым, основная направленность его песен почему-то оставалась прежней.
Я припоминаю случай, как, оставшись ответственной по заставе на ночь, я получила по телефону от начальника разнос за якобы громко включенную музыку. И напрасно я пыталась втолковать Пустому, что магнитофон я и не думала включать. Он продолжал утверждать, что у него в домике от грохота музыки дребезжат стекла, а я, по его мнению, самая бессовестная лгунья, которую ему приходилось встречать. Вероятно, мы бы препирались, таким образом, еще долго, если бы дежурный по заставе не крикнул мне:
- Товарищ сержант, да это Фугасов в умывальнике поет...
Ох уж эти творческие личности с их потребностью постоянно испытывать чувство влюбленности. Не знаю, как другие поэты и музыканты, а Костик в моменты приступа любви был, абсолютно не управляем. Вот и сейчас, я была уверена, Фугасов зашел в столовую совсем не для того, чтобы пожелать нам приятного аппетита. Наверняка, опять договорился со своей Наташкой о встрече, и будет просить прикрыть его отсутствие на заставе часик - другой.
- Приятного аппетита! - весело сказал Костик.
- Спасибо, - ответила я, чуть не поперхнувшись от неожиданности. Вот ведь как бывает. Грешишь на человека, а он бац, и исправился!
- Наташ, можно тебя на минутку, - позвал меня Костик, корча при этом уморительные гримасы.
- Иду, - отозвалась я. Судя по всему, Костик и не думал перевоспитываться. И вся его любезность, конечно, не что иное, как военная хитрость.
Когда я вышла из столовой, Фугасов неожиданно схватил меня за рукав и потащил по направлению к сушилке. Я поняла, что сопротивляться бесполезно и безропотно последовала за ним.
- Слушай, - заговорщически начал Фугасов, - вчера я был в самоволке, ну к Наташке ходил на станцию...
- Как, опять! Слушай, ты уже заколебал. Попадешься же, придурок. В дизбат загремишь.
- Да подожди, ты! Сейчас не об этом. Знаешь, аварийную стоянку для фур, около моста? Так вот, Наташка рассказала, что позавчера...
- Позавчера? - я нахмурила лоб, пытаясь вычленить позавчерашний день из череды всех остальных, но ничего не получалось.
- Ну, помнишь, учебного нарушителя ты чуть не угробила, а потом вас с Диком еще на озере обстреляли? - пришел мне на помощь Костик, - ну, шухер еще был...
- Ну, помню. Такое не скоро забудешь.
- Так вот в тот самый день Наташка с девчонками шла в клуб, как раз мимо этой стоянки и увидела, что там стоит фура «СОВТРАНСАВТО». В общем, девчонки пошли дальше, а Наташка отошла в кусты по своим делам и только успела снять трусики, как сквозь ветки увидела, что водитель фуры сорвал пломбы с прицепа. Потом из автомашины выволокли два больших и, судя по всему тяжелых ящика, и потащили в лес, естественно в сторону границы. Прошли от Наташки буквально в двух шагах. Представляешь? Прямо перед таможней.
- А потом?
- А потом, снова опломбировали прицеп, сели, завелись и преспокойно поехали в сторону таможни. Наташка, понятное дело, рассказала отцу. Тот позвонил на таможню, но оказалось, что эта автомашина уже успела оформить все документы и пересечь государственную границу. Естественно, те, кто фуру досматривал, утверждают, что все было в порядке и ничего подозрительного они не заметили. Мы с Наташкой, само собой, сегодня сходили в лес, ну посмотреть. Да только не нашли ничего. Следов, правда, много, по мху хорошо видно. Но ведь там станция рядом. Мало ли кто наследил.
- Послушай, Костик, а ведь стоянка эта практически напротив озера... С километр, наверное, если, напрямки, через лес. Да, дела. Постой, а откуда Наташка может так уверенно утверждать, что водитель, именно срывал пломбы?
- Да у нее отец на таможне всю жизнь проработал. Да и она с малых лет на границе. Кому, как не ей знать, что пломбы снимают и ставят только на таможне и только при таможенном досмотре. Мне кажется, надо с собачками там пошуровать.
- Ладно, спасибо. Только больше никому ни слова. Пустому я сама доложу. А насчет собачек... У меня к тебе вопрос. Скажи мне на милость, какого лешего вас туда сегодня понесло, а? Надо было сразу собачек. Ведь вы, редиски, все уже там затоптали. Следопыты, мать вашу!
- Да мы далеко не ходили. Так, вдоль дороги немного посмотрели и все, - то ли обиделся, то ли смутился Костик.
- Что, совместили приятное с полезным? Ладно, чего уж теперь, - сказала я и, весело подмигнув Костику, отправилась к начальнику.
Однако, капитана на месте не оказалось, он уехал в отряд на совещание, а замполиту я ничего сказать не успела. Едва я зашла к нему в кабинет, как у меня за спиной раздался вой тревожной сирены истошный вопль дежурного по заставе:
- Застава, в ружье!
Уже в машине я узнала подробности происшедшего. Оказывается двое каких-то уродов, кавказкой национальности обкололись на столько, что страх потеряли вовсе. Уж не знаю, на что они рассчитывали, но поняв всю тщетность попыток незаметно ускользнуть за границу, они не придумали ничего лучшего, как захватить автобус с пассажирами. Как бы там ни было, этот самый автобус с заложниками в данный момент мчался на всех парах к станции Болотной.
Поскольку задача наша была предельна ясна и не отличалась оригинальностью, мы с Лавром расположились аккурат на скамеечке, привинченной к автобусной остановке. Причем форма одежды у нас была следующая. Я – в цветастой блузке местного покроя и откровенной мини-юбке. Димон, – в линялой футболке и потертых джинсах и, как завершающая деталь, кеды на босу ногу. Под лавкой расположился Дик. Правда, из-за его габаритов я его туда еле впихнула. Впрочем, из-под скамейки торчала всего одна лапа и по нашему мнению, ничто не должно было насторожить наших гостей. В общем, обычная деревенская парочка. Покурили. Минут через пятнадцать появился захваченный автобус. Старый и разболтанный «Львов» начал притормаживать и завершил свое победное шествие в страну Суоми полной остановкой прямо перед нами. Окутав при этом нас облаком пыли и выхлопных газов. Двигаться дальше, к конечной остановке, предусмотренной маршрутом номер пять, он не мог по причине того, что неширокий, в две полосы, мост, через который шла дорога прямиком за границу, был заботливо перегорожен нашей заставской «шишигой». Так между собой мы любовно называли ГАЗ 66. Брошенная Лаврушиным пустая банка из-под сгущенки и мой бычок одновременно достигли заплеванной урны. В руках, как по волшебству появились автоматы. Ждать пришлось не долго. Передняя дверь со скрипом открылась, и нашему взору предстали два молодых человека и девушка лет восемнадцати. Молодые люди, судя по их лихорадочно блестевшим глазам и мешкам под глазами, были измучены отнюдь не «нарзаном». Девушка, к горлу которой был приставлен нож, как вы понимаете, выглядела не намного лучше. Мы не торопясь, приподнялись со скамеечки и стали ждать, что будет дальше. Террорист, удерживающий девушку, подтолкнул ее вперед и, не опуская ножа, выдвинул первое требование:
- Уберите грузовик с моста. Я убью ее. Клянусь аллахом! Бросай автомат!
- Да ради бога, дарагой! – ответила я, и как можно более непринужденно улыбнулась, - Панимаешь, дарагой, - продолжала издеваться я, - она мне не сестра и даже не знакомая. А вот ты, сука, сейчас у меня кровью умоешься.
Данное заявление привело террористов в замешательство, и пока они не опомнились и не наделали глупостей, следовало развивать успех. Я сбросила с плеча автомат и от живота, веером дала длинную очередь прямо у них над головой. Как учили – впритирочку. Ребятки оказались жидковаты. Мгновенно забыв про заложницу и выпустив из рук ножи, они рухнули на колени и через секунду на их руках защелкнулись наручники.
- Ну, Наташка, молоток, надо же, даже Дик не понадобился, – услышала я голос замполита, опускаясь на скамейку и пытаясь унять дрожь в ногах, - как ты их сделала! Просто блеск.
12
Пустой вернулся из отряда весь какой-то взъерошенный и злой. Не поздоровавшись с дежурным по заставе, что было на него не похоже, сразу прошел в канцелярию и по селектору пригласил к себе сержантский состав.
- Как вы знаете, - начал капитан, когда собрались все, кто был свободен от службы, - наша застава находится на сложном, в оперативном плане, участке государственной границы. То есть на ННВДНГ (направлении наиболее вероятного движения нарушителя границы). Так вот, по сведениям, поступившим от Комитета государственной безопасности СССР, завтра утром с двух до пяти часов ожидается нарушение Государственной границы СССР членами одной из неофашистских организаций, действующих на сопредельной территории, в составе от пяти до восьми человек. Численность нарушителей госграницы, естественно может варьировать самым нежелательным для нас образом. Место нарушения - тоже. Как вы все понимаете, возможны провокации, а также ложные сработки сигнализационной системы по всему участку заставы, имеющие цель отвлечь наше внимание от основной группы нарушителей. Через полчаса к нам прибудет группа следователей из Ленинграда, а также группа документирования. При любых эксцессах, могущих возникнуть в ходе несения службы сохранять спокойствие. При возникновении огневого контакта с нарушителями госграницы один из них в обязательном порядке должен быть взят живым, в состоянии, позволяющем ему давать показания. Кстати, в Ленинграде пришли к выводу, что недавнее боестолкновение на острове, из той же оперы. С минуту на минуту прибудут приданные силы из отряда. Службу будем организовывать следующим образом. Сержанты Ростова и Лаврушин - первый участок, гать, ручей Черный, сержанты...
Дальше я начальника уже не слушала. В голове вертелась только одна мысль. Вдруг, непрошеные гости воспользуются подземным ходом? Тогда все наши заслоны для них полная фигня. И они окажутся именно там, где им нужно, и совершенно неожиданно для нас. А что, собственно, мы знаем про этот ход? Да, практически, ничего...
- Все свободны, - отпустил всех Пустой, - сержант Ростова и сержант Лаврушин - останьтесь.
- Ну, давайте кумекать. Что у нас с подземным ходом? Только на чистоту, - предупредил начальник.
- Товарищ капитан, разрешите доложить, - начала я, - подземный ход существует. Имеются входы в развалинах замка Хродвальда, на территории Финляндии метрах в трехстах от линии Государственной границы, как раз напротив нашего погранзнака № ... Далее на острове и, наконец, где-то недалеко от станции Болотной. О других событиях я благоразумно промолчала.
- Конкретнее по поводу станции.
- Товарищ капитан, точнее не знаю. Но то, что не далее двухсот метров это точно. Ориентиры - аварийная стоянка большегрузного автотранспорта около моста, сто пятьдесят, двести метров от него в сторону границы. В общем, с тыловой стороны сигнализационной системы. Но эти сведения неточные, Наташка Костику Фугасову сказала, - доложила я и осеклась.
- Так, - зловеще проговорил Пустой. - Опять Наташка? - Начальник наклонился к селектору:
- Младший сержант Фугасов зайдите в канцелярию.
- Разрешите войти, - приоткрыв дверь и просунув в образовавшуюся щель голову, спросил «певец несчастной любви».
- Заходи, заходи Дон Жуан. Так, что там напела твоя новая пассия про стоянку у моста?
И Костику пришлось все рассказать. Что он и сделал, кидая на меня укоризненные, если не сказать больше, взгляды.
- Вы хоть соображаете, что говорите? Это ведь означает, что они могут преодолеть сигнализационную систему под землей, - вскипел начальник, когда Костик закончил повествование.
- Так точно.
- Почему сразу не доложил?
- Вы были в отряде.
- Ах, меня не было на месте! И потом, ты когда нибудь этими своими самоволками подведешь нас всех под монастырь! Видимо, придется воздействовать на тебя другими способами, раз ты человеческих слов не понимаешь. Свободен!
- А насчет стоянки... Поставим там секрет. На всякий случай, - сказал Пустой, когда Фугасов вышел.
- Но мы хотели...
- Я повторяться не буду. Ваш - первый участок, а также гать, ручей Черный. Все ясно?
- Так точно! Разрешите идти?
- Все свободны, - сказал Пустой, склонившись над картой.
13
Мы расположились с правой стороны ручья, где у основания старого мостика, сложенного в незапамятные времена по финской традиции из гранитных блоков, росли два огромных куста бузины. Заметить нас среди их разлапистых ветвей было абсолютно невозможно, а сам мост служил прекрасным прикрытием на случай перестрелки. Ярко светила луна, черная лента ручья тихо несла на себе желтые кленовые листья, казавшиеся на иссиня черном фоне ручья золотыми. Прошло около двух часов, разговаривать было нельзя, да и честно говоря, не хотелось. Я начала уже дремать, как вдруг почувствовала, как Дик поднял морду и едва слышно заворчал. Пнув ногой сопевшего рядом Лавра, я протерла глаза и увидела на мосту... Красавицу лису. Она не шла, а скорее плыла. Вся преисполненная собственной красоты. Огромный хвост переливался в лунном свете серебром. А лапы, грациозно ступали по поверхности моста. Вдруг, ночной хищник приостановился и, бесшумно метнувшись в сторону, исчез в темноте. Это был уже тревожный признак. Слабый ночной ветерок дул со стороны моста в нашу сторону, следовательно, лиса нас почуять не могла. А значит, хищник услышал кого-то еще. Я невольно сжала руками автомат и сделала знак Лавру приготовиться. Однако, почти сразу же услышал из чащи леса, с той стороны где исчезла лиса, хлопанье крыльев и кряхтение. Вскоре все стихло.
- Фу ты, черт, а я уж было, подумал, что началось, - шепотом проговорил Лавр.
- Не каркай. И вообще поменьше думай, а больше слушай. Вон птичка тоже видимо много думала, да как говориться в суп попала.
- А чего мне-то слушать? А Дик на что? Уж он точно не проспит.
- И на старуху бывает проруха. Два уха хорошо, а шесть лучше, - ляпнула я и тут же пожалела, перехватив недовольный взгляд Дика, который красноречиво свидетельствовал об убежденности нашего пса в том, что уж от нас с Лавром толку в «секрете», как с козла молока.
- Естественный отбор, - задумчиво проговорил Лавр, укладываясь поудобней.
- Это ты о чем?
- О птичке, о чем же еще, - еле внятно пробормотал Лавр.
- Лавр, хорош спать. Сколько там натикало?
- Без пятнадцати три. Радиостанция молчит, значит, не объявились еще.
- Кстати, не забудь - через четверть часа связь с заставой, заодно, уточнишь обстановку.
- Ладно, - буркнул в ответ Лаврушин, - Наташ, а расскажи мне какой нибудь сон.
- Какой сон? – не поняла я.
- Ну ты же сама говорила, помнишь, что как одела медальон, так и видишь постоянно сны про рыцарей.
- Ладно, слушай. «Шла весна одна тысяча двести сорок четвертого года. Плотный туман опустился с гор и окутал катарский замок Монсегюр. Уже год многочисленная армия крестоносцев из северной Франции продолжала осаду. В осажденной крепости закончились запасы провизии и воды. Противостоять далее было невозможно. Сдача крепости была назначена на первое марта. То есть, на рассвете завтрашнего дня.
- Сэр Раймон, - обратился один из «посвященных» катаров к хозяину замка, - нам необходимо перемирие, хотя бы на две недели. Необходимо изготовить секретную карту. Раньше никак не успеть. Кузнецы говорят это время просто необходимо.
- Хорошо, позови ко мне Кретьена.
«Посвященный» тенью скользнул из комнаты хозяина замка вниз по лестнице донжона – большой многоярусной башни. Пересек огромную комнату, где раньше хранились припасы – зерно, соленая и копченая рыба, сушеные фрукты и овощи, запасы вина. И хотя от них не осталось и следа, в воздухе все еще витал запах копченостей. Он был так силен, что у голодного защитника замка свело желудок. И он невольно прибавил шаг. Спустившись в подвал, он крикнул в глубину подземелья тускло освященного факелами: - сэра Кретьена к сэру Раймону!
- Доблестный сэр Кретьен, - обратился хозяин к прибывшему, - завтра утром мы сдаем замок неприятелю. Но нам необходимо перемирие хотя бы на две недели. Ты знаешь зачем. Утром возьмешь из темницы трех плененных тобой крестоносцев и в знак доброй воли передашь их этим псам, которые уже воют в предвкушении добычи под стенами замка Монсегюр. Я знаю, ты не умеешь просить, но во имя того, чтобы Святая Чаша стала наследием наших детей, проси перемирия, будь хитрым как лис, прошу тебя доблестный рыцарь. А теперь ступай.
Утром следующего дня перемирие было заключено. В кузнице замка день и ночь трудились кузнецы. К вечеру шестнадцатого марта три меча с искусно нанесенными на клинках узорами, которые на самом деле представляли собой части секретной карты, и надписью на рукоятях: «Rex mundi», были готовы.
Сэр Раймон внимательно посмотрел на четырех стоящих перед ним людей. Все они были проверенные и преданные делу рыцари. В этот предрассветный час он передавал в руки этих людей самую святую тайну. Вручив, троим из них по тяжелому мечу, сэр Раймон снял с шеи золотой мальтийский крест и, вложив ее в широкую ладонь Кретьена, тихо произнес:
- Кретьен, этот крест укажет путь потомкам к трем частям карты, где бы они ни находились. Береги его, - и махнул рукой в сторону крепостной стены, давая приказ начинать движение.
Четыре рыцаря тенями скользнули к западной стене крепости и, закрепив веревки, стали спускаться вниз. Благополучно достигнув земли, они, молча, разошлись в разные стороны. И каждый из них уносил с собой часть святой тайны катаров…» - Я думаю, что это про этот крест говорил рыцарь… Только тот , во сне был целый, а этот как будто разрубленный пополам.
- Ну, ты Наташка даешь! Тебе же романы писать надо.
- Когда нибудь напишу, - тихо ответила я.
Время шло. Радио сеанс с заставой прошел нормально. Как сообщил нам дежурный по заставе, на других участках тоже пока было тихо...
Проснулась я оттого, что Дик натянул поводок и глухо рычал. Я подскочила как ужаленная и сразу увидела их. Пять неясных теней шли по опушке в нашем направлении, хоронясь в тени деревьев от лунного света. Шли тихо, неторопливо. Как по своей территории. Не было слышно ни разговора, ни шагов. Так ходят хищники. Или тени. Только игра лунного света, на вороненой стали автоматов...
Расстояние между нами быстро сокращалось. Казалось еще чуть-чуть и можно будет услышать их дыхание. Пора. Стараясь не звякнуть, отщелкиваю карабин на ошейнике овчарки и отпускаю его. Черной молниеносной тенью Дик бросается вперед. За доли секунды преодолевает оставшееся расстояние... Прыжок, - и идущий впереди нарушитель кубарем летит на землю. Теперь пора поработать и нам с Лавром. Как в лихоманке прыгает у меня в руках автомат. Слева от меня грохочет, как отбойный молоток автомат моего напарника. Стреляные гильзы с его стороны горячим дождем обрушиваются на меня, больно бьют по лицу. В панике мечутся по поляне непрошеные гости. Пули веером летят над травой, впиваются в стволы деревьев, ударяясь о камни на той стороне опушки, красными и желтыми свечами взмывают вверх и исчезают в звездном небе. Внезапно, наступает гробовая тишина и, я понимаю, что патронов в магазине больше нет. Хватаю новый магазин... Пристегиваю и бегу, увязая в высокой мокрой от росы траве, вперед. Туда, где упал на землю, вцепившись мертвой хваткой во врага мой четвероногий друг. Включаю фонарь и вижу, что у Дика, как всегда все в порядке. С трудом оттаскиваю пса и, убедившись, что он невредим - закуриваю. Голова кружится, уши заложены, во рту кисловатый привкус сгоревшего пороха. Кажется, из всех органов чувств функционируют только глаза. Хотя нет. Слух тоже присутствует. Так как ясно слышен грохот подлетающего вертолета...
14
Утро следующего дня снова началось с неприятностей, что стало, по-моему, уже традицией. Проснулась я оттого, что кто-то энергично тряс меня за плечо. Этот «кто-то» оказался дежурным по заставе Рожковым.
- Ну что опять? - поинтересовалась я, не открывая глаз.
- Пустой вызывает, - сказал дежурный и добавил: - Срочно.
- Вот блин! А сколько я спала? Минут двадцать?
- Ну, ты даешь! Восемь часов с гаком соснула и еще всем недовольна. Вставай, вставай, а то чем больше спишь, тем больше хочется, - довольно хохотнул Рожков и кинулся обратно в дежурку, где соловьиной трелью заливался телефон.
За три минуты закончив водные процедуры и решив не наводить марафет я постучалась в кабинет начальника.
- Разрешите войти?
- Вошла уже. Садись. Выспалась?
- Еще как, - не моргнув глазом соврала я.
- Полчаса назад на участке нашего отряда опять произошло ЧП, - начал Пустой каким-то уж очень замогильным голосом, - Убит подполковник Гостев...
- Как убит? - не поняла я.
- Выстрелом в висок, - эхом отозвался начальник. - Два часа назад он позвонил мне с комендатуры, сказал, что выезжает к нам... Еще сказал, что везет с собой все, или почти все, что обещал достать... Баньку, говорит, истопите и шашлычок не забудьте, долг, мол, платежом красен.
- И все?
- Еще сказал, что часа через полтора - два будет у нас.
- И...
- Что «и»? Сейчас звонили с комендатуры, сказали, что они выехали вместе с замом по разведке Парамоновым на его «уазике». А через минут пятнадцать часовой соседней заставы доложил, что слышит выстрелы. В общем, «тревожная группа» обнаружила в кювете командирскую машину, а на водительском сидении труп подполковника Гостева с огнестрельным ранением головы. Парамонова ни живого, ни мертвого не нашли. Кроме личных документов Гостева никаких бумаг в машине не было. Я уточнил.
- А водитель?
- Водителя, говорят, Парамонов перед этой поездкой отпустил.
- Да. Скверная история. Значит, документы пропали.
- Видно, кто-то очень заинтересован в том, чтобы мы не получили никакой дополнительной информации об острове и подземном ходе. Вам с Лаврушиным точно ничего больше не известно?
- Известно... - и я рассказала начальнику про наши с Димкой «спелеологические» исследования, про Татьяну, про бой с фашистами, про то, как я невольно оказалась по ту сторону границы, как перебралась обратно и про все остальное.
На некоторое время, после того, как я закончила свой доклад в кабинете повисла тишина. Видимо начальник обдумывал все услышанное, а может размышлял о том, не спятила ли я.
- Значит, если я правильно понимаю, ситуация на участке нашей заставы, за несколько последних недель сложилась следующая. – Пустой сделал паузу и задумчиво продолжил, - мы имеем множество сработок сигнализационной системы на первом участке. Особенно интересны, пять из них. Три из которых, без следов нарушения инженерного рубежа, вернее следы-то наверняка были, но мы не смогли их зафиксировать, а также сработка системы вооруженной бандой на острове позавчера и, наконец, в свете последних событий – сработка учебным нарушителем. Хотя ее мы пока отбросим...
- Но..., - нетактично влезла я.
- Без всяких «но». Молчи и слушай. Теперь мы знаем, что нарушители уходят с острова подземным ходом. То, что он существует, подтвердилось полностью. И прежде всего тем, что первая жена твоего деда оказалась под землей на довольно большом расстоянии от острова, пребывание ее на котором, по-моему, бесспорно. Если конечно, найденная на острове антенна не принадлежала кому-либо другому. Однако, как подземный ход связывает остров, замок Хродвальда, сопредельную территорию и станцию Болотную? Вы ведь так и не смогли попасть по подземному ходу на остров. Да и выходом на сопредельную территорию с твоих слов не пользовались очень давно.
- Но ведь, с острова по нам стреляли из немецких автоматов, стрелявшие были в немецкой форме. А там, где я встретила Татьяну, этих автоматов несколько ящиков. Это не просто ход. Поймите же, наконец, я вне всяких сомнений6 каким-то образом оказалась в тридцать девятом году! А потом также беспрепятственно вернулась обратно. Этому должно же быть какое либо объяснение? Да и ход-то, мы как следует, не обследовали. Сначала эта яма с решеткой, потом все остальное...
- Значит, либо существует переход во времени, связывающий наше время с прошлым? А может все проще? В подземелье за столько веков могло скопиться огромное количество какого либо газа, который и вызвал появившиеся у тебя галлюцинации? В конце концов с войны там осталось много ящиков с различными военным снаряжением. Может в каком-то ящике банка с каким-то газом протекла? Ведь могло так быть? Вот. А теперь успокойся и не кипятись. Теперь дальше. Ход с сопредельной территории на станцию через остров с ходом из замка на территорию сопредельного государства. Тем более, я думаю, что раньше этот ход соединял хутора. Ведь станция стоит практически на месте старого хутора.
- Входом в лесу у станции воспользовались те, кого видела Наташка около аварийной стоянки, а встретились они с этими в нацистской форме уже на острове. Причем, и для одних и для других это было полной неожиданностью. По времени полное совпадение, - потом усмехнулась:
- Одни в тридцать девятом, другие в восемьдесят седьмом. Как тут не встретишься! – грустно констатировала я.
- Совершенно ничего не понятно. Но тут есть еще одно не менее важное совпадение. Время перехода вооруженной банды в гражданской одежде на остров и сработка системы учебным нарушителем также сходиться чуть ли не по минутам.
- Так значит, водитель Парамонова не случайно был так упорен в своем стремлении, дойти до границы?
- Ну, уйти за границу он, скорее всего не собирался, а вот задержать тебя с собаками, как можно дольше... Вполне вероятно.
- Знаете, что я думаю? Я думаю, что нас тогда на острове не запеленговали. Это было просто не возможно, а узнали о том, что мы с Лаврушиным сидим на острове в «секрете» скорее всего от подполковника Парамонова.
- Но это довольно смелое предположение...
- Смелое оно или нет, но сами посудите - везде всплывает Парамонов. О «секрете» на острове Вы ему докладывали. Он передает эту информацию кому-то еще, и вся наша затея летит к чертям собачьим. Они просто оповещают об опасности своих людей на нашей территории условным сигналом с помощью сигнальных ракет и переход через границу отменяется. А поскольку, со дня на день выпадет снег и переход будет невозможен, то Парамонов решается на отчаянный шаг. Пускает учебным нарушителем своего водителя. Остается, догадываться, какими инструкциями он его снабдил. Если он вел себя, как сумасшедший. И пока я, как последняя дура гоняюсь за липовым нарушителем, они пытаются перебросить груз на острове. Что им и удается.
- Похоже, похоже... Видимо, все-таки Парамонов, что-то узнал про намерения Гостева... А может, просто увидел, что за «подарок» вез нам подполковник. Получается, он поспешил отделаться от него и захватить документы. В общем, бред сивой кобылы.
- Почему бред?
- Да потому что непонятно, зачем вообще городить такой огород? Ты же сама понимаешь, что груз гораздо легче перебросить на сухопутном участке границы. Да и не верится как-то, чтобы заместитель коменданта пограничной комендатуры по разведке оказался предателем.
- Все правильно, только это верно, при условии невозможности пересечения границы под землей. А теперь, когда мы узнали о существовании подземного хода, представления о целесообразности изменились в корне. Однако им все равно приходиться передвигаться по поверхности сначала у станции Болотная, а потом на острове. Так что, как говорится, снег единственная наша надежда.
- Конечно. Сегодня ночью перекроем все возможные направления «секретами». И если они сунутся еще раз... Если, только уже не поздно ... - тут капитан схватил трубку телефона, - соедините меня с Коноваловым. Жду.
- А что, - начала я, но Пустой сделал упреждающий жест рукой и я умолкла.
- Здравствуйте, Геннадий Васильевич, - я поняла, что Пустой разговаривает с начальником соседней заставы, - ну, что нового по Гостеву? Пока ничего? А след проработали от «уазика» до границы? Да ладно, не обижайся, я просто так спросил. - Капитан еще некоторое время слушал, потом положил трубку и воззрился на меня.
- Что-то не так? - вырвался у меня вопрос.
- Да нет, как раз все так, как и следовало ожидать. От «уазика» до границы вел всего один след. Судя по всему, за кордон ушел ни кто иной, как сам Парамонов. Если еще и баллистическая экспертиза подтвердит, что пуля, повлекшая за собой смерть Гостева, выпущена из табельного пистолета Парамонова, значит, все замкнется на нем. Только все равно ума не приложу, зачем ему все это было нужно?
- Вероятнее всего мы об этом так и не узнаем. Если Парамонов решился на такой шаг, как устранение Гостева и уход за кордон, значит, все что им было нужно уже сделано... И мы с Вами, товарищ капитан, на этот раз, извините, - в глубокой заднице.
Начальник заставы как-то странно посмотрел на меня, потом перевел взгляд на окно. Я тоже повернула голову... За окном огромными хлопьями падал первый в этом году снег...
15
Внезапно зазвонил телефон, и я даже вздрогнула от неожиданности. Пустой схватил трубку:
- Товарищ полковник, докладывает капитан Пустой. На участке заставы без происшествий, - отрапортовал начальник и, зажав трубку рукой, сказал, - Наташ, иди, отдыхай, после переговорим.
Я медленно вышла из канцелярии, взяла у дежурного письмо из дома и побрела на питомник.
Настроение несколько улучшилось. Сзади скрипнула дверь и в помещение, пропустив вперед себя вихрь морозного воздуха, протиснулся Пустой. И начал сосредоточенно смахивать с камуфлированной куртки снег. При этом, не говоря ни слова. Это продолжалось довольно долго. Наконец, начальник закончил и повернулся к двери. Я подумала, что он собирается уйти, так и не решившись сказать что-то важное. Но капитан протянул руку не к ручке двери, а к выключателю и, повернул его. Маленькое прокопченное помещение питомника погрузилось во мрак. Скрипнул рядом со мной стул, и я скорее почувствовала, чем увидела, что Пустой что-то мне протянул. Это что-то блеснуло в свете уличного фонаря, пробивающегося сквозь дырявые шторы, и приобрело очертания бутылки.
- Водка? - задала я глупый вопрос.
- Стаканы найдешь? - вопросом на вопрос ответил мне начальник каким-то осипшим постаревшим голосом.
- Товарищ капитан, а что случилось? - дрогнувшим голосом пробормотала я.
- Ничего не случилось. Подполковника помянем, да и тебе, кажется, какие-то железяки на днях вручили. Вот и обмоем.
Я, не веря своим глазам, а вернее ушам взяла два стакана и пододвинула их начальнику. Торопливо вспорола штык-ножом банку с тушенкой. Он разлил.
- Ну, будем - произнес он незамысловатый, но такой емкий на границе тост.
Выпили, помолчали.
Снова забулькала в мутных стаканах огненная вода. Стукнула донышком об пол пустая бутылка...
- Давай, за Василия Степановича. Земля, как говорится, пусть будет пухом, - Пустой, одним махом опрокинув стакан, занюхал рукавом бушлата. Подошел вплотную и, молча притянув меня к себе, крепко поцеловал прямо в губы. Я задрожала всем телом и стала судорожно расстегивать на себе пуговицы…
Когда все закончилось, начальник помолчал немного, видимо размышляя, говорить или не говорить. Потом внимательно посмотрел в мою сторону и произнес:
- Завтра на «дембель» поедешь, приказ подписан сегодня. На боевом расчете еще скажу. Проводим тебя сегодня домой, как положено, - потом сделал паузу и добавил, - или останешься здесь без меня?
- Конечно, нет. А ты?
- А я … Снова в Афган, бумаги, оказывается уже готовы, - коротко ответил он. Как плюнул.
Сказал, и, не дождавшись ответа, повернулся и, торопливо одевшись, быстро вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Я встала, и, прижавшись лбом к холодному оконному стеклу, долго смотрела ему вслед, пока темную фигуру начальника заставы не скрыла от меня снежная пелена...