ласкала... подставили лбы ей
бастарды и парии.
бывали глаза голубые,
бывали и - карие.
и волосы цвета пшеницы,
родные, сыновние,
и тёмные. легче кормиться
тоской и безмолвием.
способней охотиться стаей
на землях непаханных.
она далеко не святая,
не мать и не мачеха.
голубит своих и пришельцев,
чего церемониться...
и топчет тщедушное тельце
пехота и конница.
а ей нипочем, притерпелась,
к родному и вражьему...
и слабость дана ей, и смелость -
молиться за каждого,
кто рядом. кормить и лелеять
больных и юродивых...
вождей хоронить в мавзолеях,
не лучших, но вроде бы...
а мы уходили помалу,
обритые, тощие...
скучала. потом забывала.
а кто мы ей в общем-то...