Там очень уютно, там кофе и коньячок,
А он улыбался и ей покупал конфет,
От ветра её прикрывая своим плечом,
Зонтом от дождя... Едкий дым отгонял от глаз,
И молча курил, но погреться в кафе не шел.
Он ей говорил - коньячок я давно припас,
Не нужно в кафе, и на улице хорошо.
Она не любила конфеты, но ела их,
Боялась обидеть- уж очень он был раним,
И слушала, как он читал ей свой новый стих,
Смеялась и плакала, и любовалась им....
*****
Как пророком, как богом на перистых облаках,
Не хотела в кафе, в сигарете найдя тепло.
Тёк по пальцам её шоколад, как текла строка,
Да и сердце, стихами измученное, текло.
Коньяком припасённым струились слова в бокал,
Вкусом радуя душу получше любых конфет
В ожидании слов, тех, что он ещё не сказал,
И совсем не хотелось уже посидеть в кафе,
Не хотелось уже коньяком заливать тоску,
Головою уткнувшись в подставленное плечо,
Лучше считывать с губ сигаретно-конфетный вкус,
И смеяться и плакать, не думая ни о чем...
*****
А ему было совестно видеть её лицо,
И неважно совсем под дождём, или на снегу
Понимать, что он снова становится подлецом,
И касаться словами холодных и сладких губ.
Что погода, когда всё написано на листе,
Всё читал он с него, сигаретой своей дымя,
О конфетном безумии двух обреченных тел,
Напоследок добавив - Господь мой, помилуй мя...
Ну а если не хочешь,помилуй хотя б её.
Он не видел, что где-то, в уютном своём углу
Наливает Создатель коньяк и, смакуя, пьёт,
И конфеты небрежно разбросаны по столу..
