Желчь разливалась ржавым полем
Ехидной  радостью беды,
И выгорев на солнце горем,
Была завернута в снопы.

Змея почуяв близость пищи,
Ползла без умысла вперед,
Пожухли белые ромашки,
В тот самый  сорок первый  год.

Горела пашня под ногами,
Хлеб осыпался в сапоги,
Желтели рваными рядами,
В осенних всполохах сады.

Старушка ковыряла палкой,
Травой заросший огород,
Обугленной сухой картошкой,
Потом давился ее рот.

Горело Зарево Победы,
За тысячи далеких верст,
И миллионы тонн надежды,
Вставали на священный пост.

И добровольцы молодые,
С седыми прядями волос,
Мечтали о такой России,
Где каждый будет, как колосс.

Где честь и правда будут рядом,
Церквей златые купола,
Колоколов святым парадом,
Всем возвестят, что Русь жива.

Народ великий отбивался,
Его затаптывали в грязь,
Куражась Сатана сдавался,
Как Богом проклятая мразь.