Ты по мне скучаешь, когда спишь,
Или это осени примета?
Если ты так мало говоришь, -
Что могу подумать я об этом?

Приходит новый день на землю.
Зажглись пурпуром небеса.
И зачарованный я внемлю,
Тягучей песне пастуха.

***
Мы верим в сказки. Реже - в были,
Что сами в этой жизни пишем.
В них тот, кого вчера любили,
Внезапно делается бывшим.

***
Глупцы мне часто вслед орали,
Что я ужасно аморален.
Смешна святая простота.
Не я такой. Мораль не та.

Зачем бузить, года, уже не те,
Любовь, она как огненная жила,
Всегда клокочет, в пику суете,
Которая всех нас, заворожила.

Серебрясь перекатными бродами,
Из дремучих лесов и болот,
На слияние с волжскими водами
Речка чистая плавно течёт.

«Дядя Паша, папка едет!» Этот крик двенадцатилетнего Костика, сына Леры, подействовал на Павла сильнее, чем сигнал «Тревога!». Он отшвырнул в сторону лопату и бросился к соседскому забору, оставив в огороде свою ветровку. Побледневшая Лера быстро подобрала предательский вещдок и спрятала его под кучей прошлогодней

Козёл гордыней ослеплённый
Решил, что небо по плечу
И от капусты возбуждённый
Кричал - я в Англию хочу!

Неяпонские стихи

Что Вы хотите сказать мне, маэстро Бетховен?
Именно мне, а не двум пролетевшим векам.
Слушая Вас, я пытаюсь отбросить плохое
и удержать на бумаге, что мне по рукам.

Этой женщиной обещаны
мне любовь и благодать,
только в городе теперешнем
мне её не угадать.
Не почувствовать, не вычислить.
Чуть садня, мелькают дни.
Моих промахов количество
моим выдумкам сродни.

Окно летело через снег.
За ним тянулись ветки трещин.
За ним дрожали веки женщины.
Я это видел не во сне.
Я слышал пение сквозь стон.
Там под побелкою бурана
бесились белые пираньи,
к окну стремясь со всех сторон,