Он выключил свет
Окно превращая в экран,
В нём статики нет –
Картинкам неведом обман,
Над шепотом крыш
Витает святой ореол
Да матрица-тишь –
Единственный, мира, посол.

С экрана,
Гремя,
Упал на паркет лунный свет,
Беззвучно кляня
Затмивший его Интернет,
Идущего в дым
Дверной пропускает проём
По мыслям чужим,
С прогорклым, бессонным питьём.

Под звуки двора
Ворвался прохлады глоток,
Теперь до утра
Не схлынет целебный поток,
По замыслу лет -
Другого в ночи не дано.
Под плюмбумом век
Не прячутся сны всё равно.

Уставшие мысли
Парящие жухлой листвой,
Как будто повисли
Ковром, над его головой
И очень похожи
На чью-то старинную ложь –
В какую не вхожи
Дневные.
Но их не вернёшь.

А как же их много
Врывается – мыслей чужих...

Ночная тревога
Даёт удивительный штрих:
И манят, и манят
Огнём со двора витражи,
Седыми домами.
И вспышками - звёзды-стрижи.

Щелчок.
На экране
Включилось другое кино:
Теперь над домами
Летает, как ястреб оно,
И бьёт, и цепляет
Когтями в тумане стрижей,
И в пепле валяет
Сбежавших от слов, падежей.

Возникший рисунок
По тёмному серым – нелеп,
Разорваны струны -
Гусляр то ли пьян, то ли слеп,
Ни голоса нет,
Ни мотива простого, ни слов,
А видимый свет –
Словно очередь выше голов.
И та, в никуда,
Как слабый стрелок – в «молоко».

И манит вода
Волшебством,
Но там глубоко.
А камушек брошен
И бьётся о берег волна,
И точит, и крошит
Тот камушек крепкий она.

Вот хлопнула дверь
Подъезда.
И вспучилась тьма.
Как раненный зверь
Кусает со злостью дома –
Кровавый рассвет,
Ломая, как спички столбы,
Взрывает проспект,
Деревья,
Из чьей-то судьбы.

Но, видно, пора
Экран выключать, и в постель,
Ночная игра
Улетела, жужжа, словно шмель.
И детство вдали
Ровно тень, убежавшая в ночь,
На берег земли
Одиноких –
Не спящим помочь.