http://www.stihi.ru/2012/06/20/9081

Какая даль и тьма веков,
Забыто прошлое отцов.
Религия украла всё,
Забыто, что для нас дано.

А что же было до того,
Какое прошлое и чьё?
Рассения – вот изначально,
Потом Россея чуть печально.

А под конец Россией стала,
От греков видно эта рана.
Они стремились нас унизить,
Ну, а себя с таким возвысить.

Бывает, было и не раз,
Топтали нас в живую грязь.
Но мы вставали, да и жили,
Но славу вещую добыли!

Тут раса белая селилась,
Которая с небес спустилась.
Переселенцы из миров,
Как добровольцы для основ.

Где знания и истин высь,
От звёзд веление и смысл.
С созвездий нас сюда послали,
И это предки наши знали.

С Репейских гор, теперь Урала,
На запад крылья разбросала.
Такой была тогда Россия,
Но это часть живой миссии.

И на восток от Лукоморья,
Где севера лежит раздолье.
До Индии, её средины,
И к Тихому, где волны зримы.

Огромней нет страны для мира,
Энциклопедия решила.
В изданье первом и английском,
Так сказано о нашем близком.

В семнадцатом веку писалось,
Нет, позже чуть, как оказалось.
Добавьте семьдесят ещё,
И годик, вот и торжество!

Не верите? Ищите сами,
И докажите то глазами.
Там сказано, что было так,
История, и это факт!

Весь север азиатский наш,
И запад, и восток не блаж.
Южней Московии роды,
Да и в Сибири всё они!

Тут Астраханские сперва,
Потом Черкесская земля.
И Дагестанская ещё,
На этом думаете всё?

От Каспия уже другие,
Колмыкские, и нам родные.
Посевернее от него,
И чуть на запад их жильё.

Узбекские тартары и монголы,
От Перси и Индии просторы.
Но севернее их края,
Такое было не шутя.

На север – запад от Китая,
Тибетские, там их святая.
(Энциклопедия - Британика,
Первое издание, том третий.
Эдинбург, 1771 год, стр. 887)
Громадная была страна,
С провинциями сторона.

Огромнейшей была одна,
Великой звалась, как мечта!
Захватывала всю Сибирь,
И весь восток, её тут ширь!

Китайская к ней примыкала,
Но не Китай, змеи, где жало.
На юг - восток её просторы,
Да и, конечно же и горы.

Срединная уже южнее,
Тут независимое семя.
Где Азия, но середина,
Такой была тогда картина.

Забыл о западе ещё,
Тут тоже было наше всё.
Московская, Кубанская,
И маленькая – «дамская».

Тартарии всё это были,
Там с радостью всегда мы жили.
Вот так друзья, не верил сам,
Но всё ж поверил «чудесам».

Татары же совсём другое,
Всё позже это и иное.
О главном тут я вспоминаю,
И о величии вещаю.

И про монголов не забудьте,
Иные те, не обессудьте.
Нет ничего с того, что было,
Другое время, то остыло.

Но не беда, я вам напомню,
Отдам свой долг, а к вам с любовью.
Узнайте прошлое своё,
Пусть не кружится вороньё!

Тартарий много, почему?
Так получалось наяву.
Дробилась целостность на части,
От жутких войн все те напасти.

Джунгары рвались в центр земли,
Желали властвовать они.
Ирийский Асгард наш сожгли,
И вырезали часть страны.

Где Омск теперь, всё это было,
Ослабили, что так любимо.
Так в летописях говорится,
В календаре ещё ютится.

В семь тысяча тридцатом вроде,
Ещё плюс восемь при невзгоде.
От сотворения тут мира,
Где в Звёздном Храме это чтимо.

Но в нашей эре по-иному,
Года другие – им икону.
В пятнадцатом веку случилось,
Ещё лет тридцать и сложилось!

Окраины мы потеряли,
Но не сломились, устояли.
Осталась мощь, да и какая,
Огромная страна, без края!

Аж в восемнадцатом огромна,
На главном месте эта форма.
Для мира первая по шири,
И это всё не мы решили.

С Америкой ещё надрыв,
Тут тоже наше, как забыл?
Вся северная часть её,
Да, вот такое естество!

**

Славяно – Арийская Империя.

Петровское мы помним время,
Но это маленькая тема.
Лишь часть Тартарии его,
Московия, его зерно.

Провинция она, с тем горько,
Часть от величия и только.
Дробилась целостность страны,
Осколки видим мы судьбы.

Произошло такое - стало,
А это больно и печально.
Князь в этом сильно преуспел,
Донской забрал себе удел.

Единовластвовать решил,
И с этим, что же совершил?
Владимир – Суздальское взял,
Монархом стал, себе лишь внял.

Решил устои изменить,
Свой Род возвысить, утвердить.
Другие пусть идут к нему,
Целуют ноги одному.

Так не бывало на Руси,
Зачем такое? Упаси!
Но вот свершилось и пошло,
И началось твориться зло.

В то время русские основа,
Но и другие, как подкова.
Все равные права имели,
Свободу чтили, ей радели.

Спроси любого: «Кто таков»?
В ответ услышишь: «Будь здоров!
Мы Тарха дети, да и Тары,
Хранителей Земли и Славы»!

Где Тарх – Даждь Бог, а Тара – Люба,
Природы – Матушки причуда.
В созвучии всегда и правде,
Где истинное в созиданье.

Он дал священные писанья,
Где девять книг для осознанья.
Тут Веды знания несли,
Дарили радость и мечты.

Глаголили о совершенном,
Предназначении священном,
Где человек пришел творцом,
С открытым, праздничным лицом!

Чрез Врата Звёздные на небе,
С созвездий материнских в беге.
Прошли все расы этот путь,
Чтоб тут пожить и жизнь вдохнуть.

Остались на Мирград - Земле,
С Великой Белой во главе.
Пришли с созвездий Белой Расы,
Другие из других - их трассы.

Так с желтизной - с Великого Дракона,
А с краснотой из Огненного Змея свода.
А с Мрачной Пустоши иные,
Ночная кожа их - такие.

**

Уры.

Вот так тут было, но давно,
Такое видно суждено.
Средь рас одни имели вес,
И это Уры – мысль небес.

Не много их, но знаний много,
Такая истины дорога.
С Урай - Планеты все они,
Мечты величие несли.

За гранью их познанья были,
За это их и свято чтили.
Наставниками стали всем,
Учителями в правде дел.

Тысячелетья освящали,
Величием всех восхищали.
Необходимые сначала,
И где грядущее звучало.

Зашифровали их в посланьях,
И передали в назиданьях.
Отдали их волхвам навечно,
Которые несли их честно.

Что будет нужно, то подымут,
Откроют и проклятье снимут.
Волхв, это тот, кто правду чтит,
Святое искренне хранит.

Хранитель чистоты в писаньях,
Где истины живые знанья.
Два алфавита получили,
Великое всегда хранили.

Но каждому дано своё,
Так посвященьем суждено.
Тут ха Арийский, с да Арийским,
Рунический и этим близкий.

Четыре образа на свете,
И этому весь мир свидетель.
Тут буквица и руники,
И черты с резами, как кубики.

А так же Молвицы Рассенские,
Такие всеявленские.
Осталась память и в словах,
Пример культУры не во снах.

А это то, что нам дано,
Что в знаниях к нам снизошло.
Моральные, духовные,
Для русских только годные.

Две касты видны в именах,
Урусы - иноземцев страх.
Объединенье тут звучит,
Где вечное в том говорит.

Учителя и их наследье,
Такое жизни проявленье.
И до сих пор ещё живёт,
Урус, и в этом смысл, почёт!

Ещё приставки раньше были,
Пример – ЭТруссы, это знали.
Особенность в том у племён,
Отличием определён.

ЭТ, означает просветлённый,
Культурой высоты взращенный.
А так же есть самоназванья,
Перуна дети – их преданья.

Венеды это, или Пруссы,
Теперь такие их «ресурсы».
Перун же, это Бог войны,
Защитник от лихой беды.

Он покровитель и учитель,
Наставник воинский, хранитель.
Заступник для родных земель,
И Рода Святорусов Лель.

Для русичей и белорусов,
И эстов, литов, латов,
А так же сербов и земгалов,
Полян, да и латгалов.

Венея, тут они все были,
В Европе Западной и жили!
До девятнадцатого так,
Хотя и захватил их враг.

Ассимилировать пытался,
Уничтожал и издевался.
Так готы и германцы злились,
В десятом то веку случилось.

Столетьями тут шла война,
Перемешалось всё и вся.
Но имя Пруссии осталось,
Где кровью выстрадана «радость».

Два имени у русов было,
Пока от Уров знанье жило.
Когда покинули землян,
То разделился мир славян.

На касты поделилось всё,
Такое было суждено.
Волхвы на первом,
Носители заветов верных.

Потом уж воинство - оно,
Профессиональное, своё.
А дальше земледельцы, скотоводы,
Ремесленники для опоры.

Аристократия над ними,
Такими были, так и жили.
Так скотоводов племена,
Вдруг взяли скоттов имена.

А жители лесов – древляне,
Кто земледельцы, те поляне.
Обособленье ж дальше шло,
От холода произошло.

Когда в Сибири голод был,
Он в путь направил, насолил.
Последнее похолоданье
Устроило так испытанье.

Ушла часть предков на чужбину,
И берег родины покинут.
Искалась новая земля,
Чтоб снова всё начать с нуля.

Названья брали от вождей,
Сарматы, скифы, … - от корней.
А если снова возвращались,
То руссами все только звались.

Создались новые народы,
Но все славянские по крови.
Немного отличались, правда,
Но не значительна преграда.

Чуть меньше, больше – вот различье,
Но нет того, чтоб неприличье.
Традиции, язык и представленья,
Такие были измененья.

Поляки, сербы, чехи и славены,
Хорваты, македонцы и болгары.
И это только часть, какую помню,
А если вдруг, что вспомню, то дополню.

Все знали, как, откуда вышли,
До средних так веков, а дальше скисли.
Империя существовала долго,
Десятки тысяч лет, не вру ни сколько.

И знанья были необъятны,
Всё о материи понятно,
А так же тонкие миры,
Им в руки были отданы.

**

Славяно – Арийские Веды.

В районе южного Урала,
Чан – Дыр деревня заплутала.
Там найдена была плита,
Чувырова та красота.

То карта Западной Сибири,
Рельефная, как сотворили?
Так сделана была искусно,
Что нашим мастерам всем грустно.

Трёхмерная, со всем ландшафтом,
И два канала пышным шарфом.
Искусственные, видно были,
Двенадцать тысяч вёрст прорыли!

А ширина, какая – ох!
Пятьсот аж метров, как под вздох.
Ещё платин двенадцать было,
Такая ширь! Как та, едина.

Длинна же десять километров,
И глубина – три, в тех же метрах.
Нашлась в двухтысячном тут вроде,
Нет, минус годик – в дар природе.

А от каналов недалече,
Есть ромбики, площадки встречи.
Наверно это для посадки,
Вот это да, ну и загадки!

Такоё снизу не узришь,
Из космоса пожалуй лишь.
Так, кто же это мог так сделать?
Такое нам тут не изведать.

В конце двадцатого ещё,
Доступным стало кое – что.
Вновь Веды выдали страницы,
Где от Инглингов колесницы.

Там знания из манускриптов,
Перенесённые со скрипом.
Переведённые уже,
Читайте, ваше, по душе!

В них говорится о ушедшем,
Далёком, но теперь дошедшем.
Войне Атлантов и Рассенов,
Где нарушение канонов.

От этого похолодало,
Оледенение настало.
Последнее, что ближе к нам,
Такое выпало за срам!

Тринадцать тысяч лет назад,
Таким увидели закат.
Но жизнь осталась и жила,
Хотя и выпала беда.

До этого все жили мирно,
В содружестве, где не обидно.
И вайтмары тогда летали,
Что вайтманы в себе держали.

Сто сорок в главном помещалось,
Всё точно это, не казалось.
Поменьше были и скромнее,
Но пошустрее и милее.

Такие были - для любви,
Что сокращали все пути.
По типу наших самолётов,
Но без отходов и отбросов.

Вот для таких и те площадки,
Где ромбики, как полустанки.
Аэродромы это, точно!
И это явно не порочно.

Летали к звёздам и мирам,
Стремились по своим делам.
К друзьям, конечно, как без них?
Ну ладно, хватит о былых.

Ночь Сварога пришла, и вот,
Ушли все корабли и флот.
Лет так под тысячу назад,
Нет, полторы не видел взгляд.

Сварожья ночь, что за напасть?
Тяжелое тут время, страсть!
Система солнца входит в темень,
Миры такие, зла весь терем.

Ещё названье Кали – Юга,
Где низменное для досуга.
Поэтому и улетели,
Оставили нам карусели.

На каменной плите есть знаки,
К китайским отнесли, где враки.
Укоренилось у науки,
Что обезьяньи мы все внуки.

Нет, это руны в письменах,
Тут наши корни при делах.
Плит этих триста сорок восемь,
В них вся земля, её там проседь.

Объёмная и вся живая,
Вот это да, во страсть какая!
Такая, что и не придумать,
Такая, что и не занюхать!

**

Книга Велеса.

В ней новгородские волхвы,
Оставили, что и должны.
Последнее, что нам досталось,
Неистребимым оказалось.

В конце десятого писали,
Аж двадцать тысяч лет достали.
История почти вся тут,
Величие и правды суть.

Тут тоже есть о лединенье,
Где охлаждения явленье.
В одиннадцать ноль, ноль восьмом,
До нашей эры жизнь кнутом!

Или тринадцать тысяч лет назад,
Плюс девятнадцать наугад.
От времени Великой Стужи,
Где злились и крутили вьюги.

Что были вызваны крушеньем,
Паденьем Фаты с сожаленьем.
Так малая луна звалась,
Что от войны разорвалась.

О той войне я говорил,
Не буду повторять посыл.
Всё в Ведах я отобразил,
Зачем опять вам кровь и пыль?

Дополню, правда, тут немного,
Атланты, это часть живого.
Отпочковались и осели,
На острове, где волн напевы.

Где Атлантический буянит,
То океан, что ширью манит.
Тут Рода Антов жизнь текла,
Такою стала и земля.

А греки Атлантидой звали,
И так теперь мы обвенчали.
Потомки их тут малороссы,
То украинцы, чубом власы.

У края эта их земля,
От Свята Расы полоса.
А Фата, Леля, Месяц – планеты малые земли,
Которые не сберегли.

Период обращенья Фаты,
(По греческому Фаэтон).
Всего тринадцать дней, как сон.
Ближайшей же, и самой малой Лели,
Всего семь дней до цели.

Обледенение, что было,
Ослабило, что так любимо.
Ушли с своих земель славяне,
Не все, но многие, и к драме.

Воспользовался тем сосед,
Аримы вышли все в набег.
Аримия - южней страна,
Оттуда эти племена.

Так Расичи их называли,
Что цвет родов в себя вобрали.
Так лучшие из лучших звались,
Которых чтили, восхищались.

Теперь китайская земля,
И раньше тут она была.
Но уже вся, по побережью,
Вот и рванули к зарубежью.

Неравная война была,
Тяжелая славян ждала.
Но одержали, победили,
Китайцы тоже не забыли.

В пять тысяч пятисотом восьмом,
До новой эры стих тот гром.
Двадцать второго сентября,
Христового календаря.

И это дата Сотворенья Мира,
Что в Звёздном Храме свято чтима.
Такая страшная война,
Такие жертвы принесла!

С тем новый календарь открыли,
С того момента порешили.
Пётр первый запретил его,
Украл он наше торжество.

Не обмануть, ведь Слава вечна,
И лишь кощунство всё конечно!
Не оболгать нас, не отнять,
Опять вся с снами, чтоб сиять!

Оставило нам символ время,
Где воин убивает змея.
Вы знаете? – Оруженосец,
Георгий наш, Победоносец!

Не христианский он герой,
А наш, заслуженный судьбой!
«Но почему он убивает змея»? -
Вы спросите меня, глазея.

Страна Великого Дракона,
Вот изначальная основа!
И до сих пор Китай такой,
Гордится образной змеёй.

**

Библиотеки славян.

В десятом было, с половиной,
Дочь Ярослава вдаль уплыла.
К французским, с троном, берегам,
И стала королевой там.

Княгиня Анна там осела,
Что окружало, то деревня.
Париж, так называла строго,
Нет просвещенья тут, убого.

И это есть в её писаньях,
Которые слала в терзаньях.
Провинцией тогда была,
У Киева с руки брала.

Взяла туда библиотеку,
Что там и канула навеки.
Часть в девятнадцатом вернулась,
Сулокодзаеву досталась.

Он сделал первый перевод,
Той книги, где от предков зов.
А это Велесова Книга,
Где знание наследства зримо.

То деревянные дощечки,
Где руницы, для жизни свечки.
Вот их он нам и перевёл,
Земной ему за то поклон.

Жена его же после смерти,
Распродала значений вести.
Оставив чуть, а всё Царю,
И кануло всё, как во тьму.

Теперь концов не отыскать,
Романовы, да чтоб их в мать!
Но Миролюбов отыскал,
И Велесову вновь поднял.

Сфотографировал всю книгу,
И показал её всю миру.
В сорок втором он это сделал,
Чтоб мир величие изведал.

Волхвы её всю написали,
И передали нам словами.
О Семиречье дорогом,
И о исходе, где наш дом.

Что часть родов ушла отсюда,
Покинула, что им так любо.
На поиски ушли земель,
Где их ждала чужбины дверь.

А Семиречье – рек приволье,
Иль по другому Беловодье.
Иртыш(Ирий), Обь, Енисей и Ангара,
Табол, Ишим и Лена вся.

Прародина тут Свята Расы,
Такое это, тут романсы.
Любимое и дорогое,
Всё наше, а не наносное.

То подтверждается и в Ведах,
И Книге Велеса, и недрах.
Так археологи решили,
Не врут, ведь слепо не бродили.

Всё это напрочь отметает,
Историю, что нам мешает.
Да и историков науки,
Где загребущие лишь руки.

Врёт нынешнее и безмерно,
А это малого лишь скверна.
Украли всё у нас и волю,
Изранены мы их «любовью».

История, что означает?
Из Торы это вытекает.
Тут иудейское враньё,
А больше нет там ничего.

Славяне мы, а не евреи,
Так и зачем нам их все дебри?
Есть наше, это и искать,
Себя своим же прославлять!

Для всех история тут есть,
Лишь для славян нет места здесь.
А почему скажите честно,
Тут геноцид, иль неуместно?

Мы на своей земле живём,
Так дайте наше, и рублём!
Спасибо тем, кто помогает,
Кто истинное вспоминает.

За это им земной поклон,
Не оскудеет правды дом.
Первоисточники же жгут,
Уничтожают и гнетут.

Нас что, в рабы уже низводят,
Так, кто же это нам готовит?
Ответ за вами Свята – Русы,
Решайте, если вы не трусы.

Не странно ли вам это всё,
Ведь правда губится давно?
Горят огнём библиотеки,
Одновременно и навеки.

Александрийская, Этрусская,
Афинская, Царьградская, …
Ивана Грозного ушла,
Да и все Мудрого дела.

Первоисточники сгорают,
А копии хранят и славят.
История - врагам гордится!
А нам готовят лишь молиться.

И то, кому, да и чему?
А Раю, но уже в гробу.
Зачем такой, а где реальный,
Куда ушел, тот – первозданный?

Три века так вражда глумилась,
В семнадцатом осуществилось.
Наукой стало вражье дело,
Вот и намаливаем древо.

**

Асгард Ирийский.

Империи столица это,
Где храмовая суть воспета.
Джунгарами он был разрушен,
Где свет величия потушен.

Аж в тысяче пятьсот тридцатом,
Такое выдалось закатом.
Тут пирамиды небо зрили,
Волхвы, и ведуны величье чтили.

В пещерах все хранили знанья,
Где предсказанья и преданья.
Под пирамидами ютились,
Там изучались и читались.

Ведун – владеющий Писаньем,
А также и его преданьем.
Напомнил вам, а вдруг забыли,
Теперь навеки застолбили!

В столице не было ни рвов,
Ни стен - защиты от врагов.
Не нужно это, ни к чему,
Не подобраться ко всему.

Защита без того стояла,
Невидимая, но держала.
Хоть армия, хоть человек,
Коль с злобой, то прощай навек.

Но с Ночью Сварога – беда,
Ослабла эта красота.
Не сразу, но теряла силу,
И магия воткнула вилы.

От чёрных сил произошло,
Они создали это зло.
Пред штурмом прямо постарались,
Вот так джунгары и ворвались.

Всё очень быстро получилось,
Не устояла Божья милость.
Волхвы старались - не смогли,
Вот в брешь вражины и прошли.

Ворвались, начали всё жечь,
Волхвов рубить – всем только смерть!
Не только людям, а всему,
И рукописи все огню.

Они с прародины пришли,
С Даарии принесены.
И канули во тьме войны,
Урон огромный для страны.

Всё вывернули наизнанку,
Греховности подняли планку.
Вот варвары, и их дела,
Такая, правда, бытия.

Даария, то материк,
Который затонул, погиб.
Был в ледовитом океана,
Где северное ждёт дыханье.

В студёном море Даарийском,
Таком далёком, но и близком.
Северия, Гиперборея,
Арктида или Арктогея.

Так в древности она звалась,
Теперь же нет, снегов там власть.
А после этого вторженья,
Ослабла сильно вся Империя.

В окраинах всё ощутилось,
Там болью это отразилось.
С особой силой в европейских,
Поддались хитрости злодейской.

Там фарисеи преуспели,
В наместниках корысть воспели.
Сказали им: «Вы короли,
По царски жизнь пора вести»!

Поддались этому вельможи,
И отделились от надёжи.
Восстали, предали величье,
Своё создали неприличье.

Где суверенность Гулливера,
И лилипутии химера.
Могущество с таким ослабло,
Ещё сильнее, и легально.

Там стали рушить все устои,
И клеить новые обои.
Где вычеркнуто то, что было,
Так и история уплыла.

Теперь осталось то, что есть,
Где геноцида злая весть.
Так до свиней нас опустили,
Корыто делают и ныне.

Какие-то варяги всплыли,
Монголы триста лет шалили,
Всё наврано и с тем отнято,
Да и пожарищем объято.

Нет истины, она гонима,
А, правда, с едким вкусом дыма.
Всё с нами это, в нас и есть,
Отбросьте то, где вражья спесь.

Тогда и станете собой,
И создадите всё рукой.
Но вместе надо, да и всем,
Тогда и сгинут страх, и плен!

Яков Быль 20.06.2012

***