Несколько дней неприятное чувство пристального взгляда со стороны. Невольно оглядываюсь: вроде никого. Но однажды хрупкая молодая женщина преградила мне дорогу, сказав, что не один день уже поджидает меня. Речь её была сбивчивой, женщина явно преодолевала волнение. Понимая, что нельзя не выслушать её, предложила встретиться в парке, т.к. в данное время я торопи лась на работу.
В парке она ждала меня не одна. Рядом с ней на скамейке сидел мальчик лет семи. «Это мой сын Миша, – познакомила она меня, и легонько подтолкнула мальчика – Пойди, погуляй». И тут я увидела его глаза очень взрослые испытующие, пронизывающие до глубины души и в то же время чистые, цвета прозрачного горного потока. Он как-то ожидающе посмотрел на меня, ни слова не говоря, отошёл в сторону и занялся муравьями. Маленький телохранитель не мешал нам, видно, он привык быть тенью. Но строгое присутствие его сохранялось на протяжении всего разговора с матерью.
Потихоньку Ольга справилась с волнением и начала свою исповедь. Ей очень хотелось выговориться, да и предостеречь молодых девчонок от тех ошибок, которые сделала сама. Она ещё в школе очень «вольная» была. Не красавица, но и не дурнушка. Матери было не до неё: друзья, вечеринки, посиделки с подружками, а бабушку Оля в расчёт не брала. Училась неважно, но её это мало волновало, потому что знала: в институт всё равно не попадёт. Уроки никогда не учила, и как-то легко относилась к плохим оценкам. На переменах покуривала с мальчишками за забором школы. Особенно её ни к чему не тянуло. Просто думала, что окончит школу и пойдёт куда-нибудь работать. С трудностями пришлось столкнуться сразу же. Оказалось, что в большинстве случаев нужны специалисты со стажем не менее 3 лет. Места уборщиц и дворников заняты, а чтобы работать на частника, нужны рекомендации. Платили мало, рабочее время не ограничено, отпусков не обещали. Оля после школы стала никому не нужна. Мать уехала на заработки, бабушкиной пенсии не хватало.
Однажды встретила на улице одноклассника. Он–то и познакомил девушку с Сергеем, который был намного старше её. Ольга безумно влюбилась. Было лестно, что такой взрослый мужчина обратил на девчонку внимание, Разговаривает с ней на равных, предлагает закурить, приглашает в кафе, ухаживает совсем не так, как знакомые мальчишки. В постели она была, наверно, скована, поэтому он всё время был недоволен. А однажды принёс какие-то таблетки, сунул в руки: «Выпей, хоть чуть-чуть расслабишься, поймаешь кайф, а то ты как бревно». Таблетки и вправду помогли стать свободнее. В то время она и предположить не могла, что расслабляя её действия, они когда-нибудь скуют её волю, ведь она была бедовой девчонкой, с ней трудно было кому-то справиться.
С тех пор так и повелось. С Сергеем было здорово: не надо было бояться, что кто-то обидит, не надо было думать, где взять деньги, они у него откуда-то всё время появлялись. Уже не Сергей предлагал ей «словить кайф», она сама просила его об этом.
Она не заметила, в какой момент Сергей изменил своё отношение к ней. Ольга долго переживала его первый удар по лицу. Потом он ногой свалил её с кровати, когда она измождённая от принятия допинга не смогла ответить на его притязания в постели. Всё изменилось.
Ольга забеременела. Полиса у неё не было, попросить денег на аборт, который стоил недёшево, у Сергея она не осмеливалась. Вообще-то, если не кривить душой, малыша от любимого ей хотелось оставить. Хоть Сергей и предупредил её, чтобы не вздумала завести ребёнка, она надеялась, что эти слова он сказал не в серьёз. Очень хотелось иметь настоящую семью. Первое время новость удавалось скрыть. Узнал он о ней, когда уже нельзя было ничего предпринять. Жизнь после этого превратилась в кошмар. Сергей перестал брать её с собой. Он кричал ей в лицо: «Мне не нужны беременные бочки! Будешь сама кормить своего ублюдка! Много таких уже нарожали, но им не удалось доказать, что ребёнок мой, потому что экспертиза стоит дорого, а мои друзья подтвердят, что ты была со всеми по очереди».
Из роддома она добиралась сама, а Сергей не спросил даже, кто у них родился. Поздно Оля поняла, что ему было просто удобно с ней. Она стирала, готовила, убирала, шла на всё, чтобы ему было хорошо в постели, лишь бы Сергей был с ней. Теперь он не замечал её. Иногда ей хотелось выброситься из окна, иногда, и всё реже, мучил стыд. Почему раньше не хотелось думать, с кем он был до неё? Есть ли семья? Дети?
Каждый день стал похож на день предыдущий. Приходили мужчины, приносили какой-то «смрадный напиток», что-то поесть, тащили её в постель. Как в это время рос сын, Ольга не помнит. А он- то был рядом, то с кем-то. Особых хлопот не доставлял. А она всё больше не любила Мишу за то, что после его рождения жизнь стала невыносимой. Ольга перестала следить за собой, убираться в квартире и готовить еду. Иногда появлялись трезвые мысли: «Кто я Сергею? Почему он не подходит к ребёнку и никогда не берёт его на руки?» - но она гнала их прочь.
Однажды Сергей заявил: «Ты – использованная бумажная салфетка, которая больше уже ни на что не годится. Участь этой бумажки одна – мусорный бак. Я ухожу с девчонками на озеро, не вздумай туда появиться. Когда приду, чтоб духу твоего здесь не было. Останешься – пеняй на себя».
Что делать? Ольга вдруг вспомнила, что давно ничего не ела. Пошарила в шкафу – пусто. Сын окликнул её. «Господи, опять он! Надо было всё-таки найти денег на аборт!» - мелькнуло в голове. Миша продолжал дёргать её за рукав, и она услышала: « Мама, ешь, меня тётя Ира угостила». С жадностью проглатывая какие-то куски, она увидела, как сын аккуратно собрал оставшиеся крошки со стола, бросил их в рот и начал медленно жевать. Мелькнула мысль, что он тоже голоден, но боль, оттого, что её бросил любимый, отодвинула эту мысль на второй план. Скорей туда, на озеро, за ним! Он не может так с ней поступить!
Было безлюдно. Лишь несколько одиноких фигур заканчивали собирать вещи. Сергей ещё красивее показался ей в лучах уходящего солнца. Его мускулистое загорелое тело сразу бросалось в глаза. Две совсем молоденьких девчонки, которых он небрежно обнимал, не сводили с него восхищённых глаз. Ольга подбежала к Сергею и выдохнула в лицо: « Не бросай меня, я не смогу без тебя жить!» «Не сможешь – не живи!» - не оборачиваясь в её сторону, он оттолкнул её прямо в озеро и ленивой походкой отправился с красавицами вдоль берега к городу.
От неожиданности она всем ртом вдохнула воду и сразу пошла ко дну. «Вот и всё. Господи, прости меня» - удалось подумать. И вдруг там глубоко в подсознании мелькнуло ещё, что жить всё-таки хочется, что есть маленький сын, которому она нужна. Оля не знала, откуда появились силы. Она изо всех сил оттолкнулась от илистого дна, но что-то мешало. Уже сознавая опасность, она пыталась обогнуть бревно или дерево, застывшее на поверхности, но руки скользили. Силы покидали её. Вдруг мутная вода раздвинулась, показались два прозрачной воды озера. Приближаясь, они стали глазами сына. Он не сводил с неё огромных обезумевших глаз и шептал или уже громко кричал, что сдавливало перепонки: «Мама, не уходи! Я с тобой! Люби меня больше всех!» Как вытащил её малыш из воды или она сама выплыла, Ольга не помнила. Как удар молнии её поразили слова Миши. Он один не бросал её ни на минуту и ждал её любви всё это время. Она вдруг поняла, что это и есть её семья. Пусть маленькая, но своя. И этот маленький мальчик пока самый надёжный мужчина в её жизни. Она крепко схватила его, прижала к себе и завыла, как дикий раненый зверь. Со слезами постепенно уходила боль.
Жизнь её теперь разделилась надвое: до и после спасения, а тот день стал вторым её днём рождения. Ольга понимала, что бездна, в которой она оказалась по вине любимого человека и собственного легкомыслия, не отпустит её так легко, как дно озера. Было трудно, но Миша был рядом. Когда совсем уж становилось невмоготу, она ложилась на диван, упиралась в жесткую спинку ногами и закусывала зубами подушку. Сын садился рядом и держал её руку.
Ольге хотелось уехать куда-нибудь. В руки случайно попала газета. Вот уже глаза пробегают по разделу знакомств: «Одинокий, обманутый в ожиданиях… Оренбургская деревня... А что ей терять?» Полгода переписки вселили надежду. Казалось, что некто, вытолкнувший её со дна озера, продолжает опекать её и шепчет: «Доверься».
При расставании я ещё раз взглянула в глаза мальчика: «Нет, не мальчик – мужчина, рано повзрослевший от перенесённых невзгод. Ведь не возраст определяет мужчину, а умение его взять на себя ответственность. Этот взял. За свою маму».
Хочется верить, что ненасытная бездна, уже до краёв наполненная человеческими судьбами, больше не сможет поглотить эту хрупкую женщину, сын не позволит.
Сколько их, «легкокрылых бабочек», продолжают слетаться на яркий огонь. Ведь не всегда о своих трудностях они могут рассказать даже своим близким. А мы знаем лишь внешнюю сторону их жизни. Ольга вернулась из этой страшной бездны. Значит, есть против неё средство. Стоит только очень сильно этого захотеть.