Старенький "Москвич" начинает поскрипывать, подпрыгивая на ухабах.Значит, сменилась дорога, и скоро покажутся крыши.Словно волной меня окатывает радостное волнение, сердце начинает биться часто-часто. Я не замечаю тряски, не слышунедовольного ворчания приятеля, смотрю в окно.

Перед глазами прпобегает знакомая аллейка елочек. Еще минута-две и... поворот на деревенскую улицу. Я покусываю губы, улыбаюсь и плачу. Итак каждый раз, когда я приезжаю в родную деревню. Чем старше я становлюсь, тем больше тянет меня сюда, тем сладостнее минуты встречи с малой родиной.

Наш "старичок" ходко бежит по деревенской улице. Я, не отрываясь, вглядываюсь в окна домов: У тети Вали буйно цветет герань, Поповы покрасили наличники, темными глазницами уставились на меня два окошечка домика тети Клавы. Она умерла нынешней зимой. А у Нины Петровны опять новые цветочные диковинки.

Дальше пусто. Жители ушли в мир иной. И домишки их за ненадобностью снесли.

А вот и знакомая липа. Она помнит меня со дня моего рождения. Под ее кроной отчий дом. Ворота на запоре, значит дедуля ( так ласково я называю отца) ушел куда-то по своим делам. Я не люблю входить в пустой дом. Решили подождать деда Сашу на улице.

Хорошо-то как! Чувство волнения утихло, но не исчезло, а перешло в сумашедшее ликование. Когда хочется петь, кружиться и кричать "здравствуй!" и людям, и дому,и липе и старому скворечнику. Но это не может успокоить меня, и я бегу к реке. Она рядом, метрах в 200 от дома.

Почти лечу по небольшому косогору. Трава мягко щекочет ноги. Лицо обвевает аролмат свежести. Я чувствую себя беззаботной девчонкой, которую отпустили побегать с подружками. Мне легко и хорошо.

- Здравствуй, речка!
А вот тут должен быть переходной мостик, но его нет. Я очнулась. Стала вновь взрослой, сегодняшней. Смотрю на речку и не узнаю: она и не она. Кусты черемухи, ольхи, ивы так разрослись, что образовали шатер нпад водной гладью, и от этого река стала будто уже, мельче, водная песня ее - глуше.

Я и не заметила, как получилось, что старая "незнакомка" поманила меня вслед за собой, как бы оправдываясь и извиняясь передо мной за возникшее недоразумение, умоляя пройти по ее берегу и вспомнить ее, ту прежнюю...реку моего детства.

Плывущая веточка была моим путеводителем до того места, где река весной позволяла себе шалить. Что-то сладостно-волнующее закрадывается в мою душу. Я закрываю глаза...

Конец 60-ых. Весна. Река вышла из берегов. Залила луга, образовав целое озеро. Ребятишки ликуют на косогоре. Среди них я - Таиска Карелина и мой старший брат Николка. Толпа гудит, как пчелиный рой. Но вот Николка поднимает руку:

- Есть предложение после обеда испытать лодку, что смастерили мы с Санькой Кузнецовым.

Секунду-другую стоит мертвая тишина: все "переваривают" услышанное. И вдруг многоголосое "ура!" летит над новорожденным озером.

Охотников притащить лодку на берег было много, так как каждый втайне надеялся, что платой за помощь будет катание.

Когда все было готово, Коля объявил:

- Первым капитаном судна будет Таиска!

Спорить никто не стал. А я гордая и счастливая зашла на борт лодки с огромным шестом в руках. Оттолкнулась от берега.

Ребята свистели, кричали, бросали вверх свои фуражки. Я старательно работала шестом. Лодка от толчков покачивалась. И вдруг...из щелей бортов хлынула вода в мое суденышко. Оно стало быстро тяжелеть. Я растерялась.

- Плыви к берегу! К берегу плыви! Быстрей! - кричали ребята.

Геройство вмиг меня покинуло.Раза два я еще оттолкнулась шестом. Благо близко были заросли ольхи. Ухватилась за ветку потолше и ...заревела белугой. Лодка наполовину осела в воду.

- Таиска, держись! Я сейчас! - крикнул перепуганный Колька.

Я орала во все горло. Пока мои спасатели впустую носились по берегу, прибежал папа в большущих болотных сапогах и вытащил меня на берег. Попало и мне, и Николке.

Но каждую весну, когда разливалась река, мы устраивали плавание, только уже на плотах, надежных и прочных. Когда вода немного спадала, мы всей ватагой мастерили переход на другой берег для бабушки Пани, что жила за речкой. За это она угощала нас мятными пряниками, одним на двоих.

...Открываю глаза. Пристально вглядываюсь в заросли ольхи: вдруг узнаю свою спасительницу? Где же там! Напрасные усилия.

Хорошо, кютно дереву на родной земле, если его никто не обижает, знай себе растет, наливается силой, меняется с годами, как и человек.

Иду по берегу дальше. Речка тихо журчит, то вдруг становится серьезной и умолкает.

Прибрежные заросли расступились, образуя диковинный проход к воде. Речка в этом месте расширялась, подставляя свое водяное тело солнечным лучам. Я остановилась.Сердце опять учащенно забилось, как бы напоминая мне еще одну страничку моего детства.

Это место называли купальней.Приходили сюда только девчонки. Воды по колено. Все галечки на дне видно. Мальчишки считали за величайший позор прийти сюда. А мы и не обижались. Зато можно было скинуть платьица, плавочки ( о купальниках в ту пору и речи не было) и, визжа от восторга и прохладной воды, поплескаться вдоволь. Плавать толком никто из нас не умел. Упирались руками в каменистое дно, вода подхватывала наши тельца и вытягивала по течению. Мы изо всех сил шлепали ногами по воде, переставляли руки по дну - "плыли". Замерзнув, грелись на солнышке и разглядывали стайки мальков, которые были похожи на горсть серебра, брошенную кем-то в воду.

А сколько песен перепето тут! Сколько венков сплетено! Сколько по-детски наивных тайн поведано друг другу.

А река зовет идти дальше...

Здесь был небольшой скрипучий мост. Мы любили с ребятами слушать его заунывные песни. Когда никого из взрослых поблизости не было, мы впятером-вшестером вставали на него и раскачивали, сколько хватало сил. Чем громче скрипел мост, тем сильнее мы раскачивали его, не думая ни о чем. Весело было на реке.

Бабкушка Паня часто приходила смотреть на наши проказы, но не шумела. Да и не за что было. Если шалили, то между собой, ссорились, дрались - тоже. Но речку не обижали. Ради забавы ни колес грязных, ни досок гнилых, ни другого хлама и мусора в нее не бросали. Напротив, очищали ее русло где могли. Став школьниками, называли себя речными санитарами.

Рванул ветер, пробежал крупной рябью по реке. Зашумели листвой три огромных тополя. Выросли-то как! Вон как меня приветствуют! Узнали, милые!

- Здравствуйте! Здравствуйте!- шепчу им, прижимаясь поочередно к каждому. Они знают обо мне много.

На реке в этом месте были мостки, с которых набирали воду в бани, полоскали белье. Сюда приходили уже девочки постарше.То с корзинкой белья, то с ведрами на коромысле. А вечерами спешили сюда нарядно одетые, в маминых туфлях на каблучке.

Река в этом месте спокойная, молчаливая, глубокая, серьезная. Наверное поэтому мы, повзрослев, доверяли ей свои тайны именно здесь.

А для меня это мест особо дорого и памятно. Частенько бывала я здесь не одна,а с Мамой, которой нет на белом свете уже 40 лет. Дома как-то откровенничать не получалось, а здесь все выходило само собой. Да и речка, слушая наши разговоры, никому их не передавала. Были здесь и первые свидания, и слезы юношеской любви.

Но нет мостков. Давно прошло детство. Я - взрослая. Многое изменилось. А река - вот она! Та же, прежняя. Это я изменилась. Деревья выросли. Кусты разрослись. Водоросли зеленые пряди распустили.

Я люблю тебя, речка!Спасибо тебе за веселое детство мое! За доверие! За все спасбо!

- Тася! Таисья! Где ты там? - голос моего приятеля звонко несется над рекой.- Александр Григорьевич пришел!Мы ждем тебя!

Я не откликнулась. Мне показалось, что река в момент моео признания на миг остановила воды свои и вся отдалась моему душевному порыву.

Не беда, что не на всех картах прочтешь твое имя. Ведь это в конце-концов не так уж важно. Важно, что ты в сердце моем. Ты - час ть моей жизни...

Река вздохнула и понесла свои воды дальше.

К дому я шла медленно. В голдове роем теснились мысли:надо организовать строительство мостков...своих учеников привезти сюда...кое-где почистить русло...