Из тех времен до нас дошел торшер
(Я спас его от выброса мамани).
Мы с ним на «ты», точнее на «мон шер»,
На кнопочку нажми – и ты в нирване.
Со мною дружит также книжный шкаф,
Хоть он мрачнее тучи неизменно.
«Пою ему: «…изысканный… жираф…»,
Но он считает – плоть жирафа бренна.
Диван хранит грехи моих отцов.
Когда я сплю, он бредит, как распятый.
С него после просмотра старых снов
Встаю всегда немножечко помятый.
Намолены иконы на стене.
Я намолил их, помолившись «круто».
Но с ними невозможно о вине –
Во мне они находят баламута.
На креслах можно вовсе не сидеть,
Они и так всегда собой довольны...
А говорили, быт нельзя воспеть!
Гитара со стены мне шепчет: «Вольно!»
Добавлю о столе еще. Хи-хи.
Он друг мне, да, но все-таки Иуда!
Куда пропали все мои стихи?
И взять мне их теперь, скажи, откуда?
