(римейк на книгу Елены Мудровой «Сказки Чёрной Лисы») http://eknigi.info/news/skazki_chjornoj_lisy_elena_mudrova/2013-09-19-138
1
Едва, едва ли, вошёл я в Лисий лес и… вижу, что я – снег. Наверно, вспомнил, что когда-то был дождём и... меня земля ловила ртом открытым. А мне хотелось дождаться что застыну и смогу летать.
2
В лесу Лисы я немой родился снова - не мой был голос, разный – двух цветов: один был как небесный, а другой земной. Их насып'али вместе в кормушку-рот мне! Её держал открытой чтоб ловить ещё.
3
Снег, дорогая! Да, это здесь не новость - он идёт всегда. Мать говорила: зимой, чтоб не влюблялась - немой то станешь. Я позабыла это. И вот - немая. В руках дырявых тает мёрзлая вода.
4
Потом она мне проговорила молча: Змеиный дым есть - зимой зимят так в снежной чешуе дома. И там не пишут вилами… раз нет воды - застыла речка. И, от добра добра нет. И смерть с любовью.
5
А лето - в лете… Не кипит сирень уже… Язык хоть вырви – не идут слова хоть четырёхэтажной стопкой их сложи. И лишь за отраженье в зеркальном небе птичьих голосов – схватись, держись – не падай.
6
И говорила… слов никто не слышал. Те в воду канув, в глубину ручья - журчат себе на птичьем. Хранит их память у двух сердец в сосудах с прозрачной кровью. А утром, на рассвете, плывёт на лодке.
7
Плывёт мгновенье в тех рыбах или птицах. И… на крючке ты - пойманный, поняв, что, и не ты их ловишь - в тех смыслах истин. Сама река к тебе всё приносит в двери, поищет выход в окнах, постоит в ногах...
8
Ещё в лесу том тишина и враг её, им надо было убить друг друга. А кто-то подбородком ловко подбирал летящий скрипки голос и не касался клавиш, чтобы оживить молчанье снова.
9
А музыка там - «до-ре-ми», её луна выплёвывает будто «ду-ры-мы». Спроси: луна - причём здесь? Он падает сам, голос - с луны свалился! Значит он ничей, и выпорхнёт, как птица из разрыва рта.
10
Слова там – радость. Но, и без них не трудно. Алхимик-ветер сжигает тело - дует на огонь чтобы согрелись листья и золото впитали из сказки Лисьей. Слов имена найдёшь сам - те, что не знаешь.
11
И сгораешь сам - как будто прорастает ржаное семя внутри у тела. И видишь свет и голод - Лису послушать. Она сама, сама всё: мать, ребёнок, бог… И бог берёт других, но… её не хочет.
12
Дитя Лисы есть: большой – в полнеба, чёрный с луной во рту он. Хранитель красных двух её сердец (они нужны ей очень). Дитя молчит, бросает голоса с луны, пока обида Лисья как имбирь горчит.
13
Что ж, так уютно в лесу Лисы мне – снегу? Она всё ищет своего дитя. То лунный Будда-мальчик, а то ягненок. Один траву пощиплет, а другой - меня. И все молчат как рыбы в рот воды набрав.
14
Она всех любит, в кармане карту носит - лоскут от неба, прожжённый солнцем. А он уплыл, как рыба и был ли вовсе тот мальчик в карте этой? И знал ли сам он, что в нём абсурда больше, чем идеала.
15
Подует ветер в лоскут тот синий. Где те паруса его? Но, не найти их, только следы карандаша там он ей оставил: на небе, на песке и… и где-то рядом - на блюдечке кораблик! А может, радость?
16
Там город «а» есть, а город «б» Лису ест. Он, как столица выдаёт слова отсутствующим взглядом. А они мертвы (как будто мы – живые!) привыкли к смерти. Что ж, нам не привыкать к ней - Всё отцветаем.
17
Там край безумья он нам не страшен – серый… Земля немая - слов не говорит. Её словам не учат. А, звериный рык и щебет птичий не врут. Благословенны. Как кровь в тех Лисьих стихах уже застывших.
18
И, морю скажет: ну, замри! Оно замрёт. И света глыба пройдёт все сети. Хоть, в общем, тоже баба, и без чешуи, но бьётся словно рыба об лёд всем сердцем. Будто на двоих оно - её и рыбье.
19
Любовь прольётся из сердца прямо в реку и станет легче идти ей снова. А ты стоишь недвижен в груди и в речке и в молоке и мёде и не уходишь. Стал истукана вроде - Ваня-дурачок.
20
Летит из клетки грудной улов до неба к тому, кто смотрит - стоит напротив. И, становясь неясным испытаешь ты к той смерти… только нежность. Снег рассыпает всё новые страницы…