Молодость – время действовать, зрелость – действовать и делать выводы, старость – делать выводы.
Написала.
Прочитала.
Сделала вывод: я болтаюсь между зрелостью и старостью.
Раньше писала план, чтобы не забыть. Теперь «Записки Чукчи...» на Эксмо, чтобы вспомнить.
Раньше любила любить. Теперь люблю про любовь читать.
Раньше, когда муж задерживался, боялась, что у женщины. Теперь боюсь, что у врача.
Износилась, истратилась. Стала пугливая и ленивая.
Вот муж – другое дело. То ли силы правильно рассчитал и на всю жизнь равномерно распределил, то ли природа расщедрилась.
- Заинька, может…
- Заинька не может.
- А если поуговариваю?
- У тебя столько слов в запасе нет.
- А если ещё и баньку натоплю… шампанского принесу… море пообещаю…
- А море Красное? А можно Адриатическое? А когда?

Все-таки мы – женщины – очень неустойчивые: знаю ведь, что обманет - по крайней мере, с морем - а устоять не могу:
- Тогда на две недели!
- Уговорила.
- И чтобы отель пять звёзд!
- Согласен.
- И…
- Всё, что угодно!

Услышав такое заманчивое предложение, голова моментально объявила автономию несговорчивому телу и предательски кивнула: «Я согласна!»
Остальная часть организма голову не поддержала: «Твоего мнения никто не спрашивал, продажная ты наша. В любви голова - дело десятое. Точнее, вообще не задействованное!»
- Значит, договорились! - сказал муж и метнулся за дровами для бани.

Как сложно всё становится с возрастом!
В молодости для любви было достаточно наличия объекта и места.
- Я хочу красиво! - кричу я вдогонку объекту.
- Я занавески задёрну-у-у... - на ходу отвечает он.
Сажусь за стол, надеваю очки, открываю ежедневник.
«Сшить чехол на стул». Вычёркиваю.
«Переписать суд Манюньделя». Вычёркиваю.
«Обсудить с Т.Л. программу на юбилей».
- Татьяна Львовна, - сладко пою в телефонную трубку. - Мы договаривались созвониться. Я на даче, а здесь - в деревне - связь плохая. Вы мне... пожалуйста... не звоните... пока... Я потом сама вас наберу. Спасибо».
Бельё с розами заправлено, баня истоплена, любовь намыта, занавески задёрнуты.

- А ты детям позвонил?
- Позвонил.
- Хорошо.

- А тёще?
- Моя тёща - твоя мама, если что. Позвонил.

- А что детям и тёще сказал?
- Что мы пошли в баню, а телефоны брать не будем.
- Правильно.

- А дверь на ключ закрыл? Или опять соседка на беседу придёт?!
- Закрыл. Не отвлекайся.
- Не отвлекаюсь.

И тут зазвонил телефон.
- Блин! - взревел муж. - Опять телефон забыл выключить!

- Что у вас случилось? - тревожно спросила я.
- Мамочка, - отозвалась трубка Маруськиным голосом. - Ты только не волнуйся. Я хочу предупредить тебя, что когда вы с папой из деревни вернётесь, то квартиру не узнаете. А так-то у нас с Пашей всё хорошо. Папа сказал вам пока не звонить, так что отключаюсь.
Под аккомпанемент гудков я испуганно посмотрела на мужа и трясущейся рукой отдала ему телефон.
- Она сказала, квартиру не узнаем.
Через мгновение муж уже кричал, что есть мочи, в трубку:
- Маруся, доченька, что у вас стряслось?
- Мы уборку сделали. Всё теперь блестит! - услышала я, приложив ухо к другой стороне телефона. - А Паша унитаз сейчас чистит. Не волнуйтесь! Я больше звонить не буду.
И Маня опять отключилась.
Муж посмотрел на меня и сказал:
- Вот видишь, дети уборку сделали... всё хорошо... кажется..
Он ещё сказал что-то «успокоительное», правда, сказал не очень уверенно.
Я не выдержала и, выпорхнув из-под одеяла, заметалась по спальне.
- Паша унитаз чистит. Чего хорошего?! - рассуждала я вслух. - Ой... Кажется, догадалась. Он мои деньги за вчерашний банкет потерял! Точно! Сто процентов! Звони Пашке! Немедленно!

Через полчаса, когда выяснилось, что деньги целы, Маша и Паша здоровы, машина в гараже и не разбита, а дети просто решили порадовать нас и сделать капитальную уборку, я, наконец, успокоилась и мы...
... и мы пошли пить чай.