В пилотке мальчик босоногий
С худым заплечным узелком
Привал устроил на дороге,
Чтоб закусить сухим пайком.
А. Твардовский. "Огонь"
В тени корявой, многорогой
Сосны, горевшей по весне,
Сидел мальчишка босоногий
В видавшем виды кожане.
Давно не стриженные кудри
Пилотка прикрывала чуть.
А взгляд был не по-детски мудрым,
Хоть и стремительным, как ртуть.
А рядышком на мшистой кочке
Белел газеты уголок.
Картошка, хлеба два кусочка
И жёлтый плавленый сырок.
– Привет, хозяин, не позволишь
Присесть и мне, где ты сидишь?
– Земли не жалко, а тем более,
Коль сигареткой угостишь.
Тут я не стал читать морали,
Здоровье, мол, не бережёшь…
Мы закурили, помолчали,
Потом спросил я: «Где живёшь?»
В ответ он голосом бесстрастным
С глухими нотками тоски:
«Зимой ночую в теплотрассе,
А летом – здесь, вот, у реки.
Здесь хорошо…»
– А что ж не в школе?
Урок не хочется учить?
– А где взять тыщу и поболее,
Чтобы учебники купить?
– Ну, а семья, наверно, мама
Свои проплакала глаза.
И для отца, конечно, драма.
Он тоже сына ждёт назад.
Слеза блеснула, как ледянка,
Воспоминаний тяжек гнёт:
«Батяню грохнули по пьянке,
И мамка с мужиками пьёт».
– На что ж живёшь, на что пируешь?
Коль не купить, так надо красть…
Глаза потупил: «Ну, ворую,
Чтоб с голодухи не пропасть».
Хоть отвечал он не в охотку,
Но я ещё спросил мальца:
«Скажи-ка, парень, а пилотка
Осталась в память от отца?»
Сверкнувши васильковым взглядом,
Пацан такой ответ мне дал:
В пилотке этой в сорок пятом
Берлин мой прадед с боем брал.
И в ней на праздничном параде
По Красной площади шагал…
Мне стало жутко: знал бы прадед,
Что правнуку завоевал…
