Приятно, если люди соблюдают приличия и пытаются «ворваться» к вам в квартиру, да ещё в выходной день, не в семь часов утра, а когда все уже поднялись, привели себя в порядок, часиков, эдак, в десять. Хотя примеров отрицательных, сколько угодно. Но сейчас не об этом. Весна, конец апреля. Звонок в двери. Не «наш», со специфическими переливами, чужой. Поняли сразу, что пришёл чужой человек. Движение от дивана до дверного замка чуть затянулось из-за надевания чего-то более приличного. Отпираю, наблюдаю. В проёме молодой человек в униформе службы доставки. Спрашивает: мол, Татьяна Викторовна проживает по данному адресу или он ошибся? Несколько «ложных» адресов выдала неопытная «операторша». Отвечаю, что попал в нужное место, в нужное время. Только службы перевоза с одного на другое место нам и не хватало с утра. Тем более, что и не заказывали мы ничего, не покупали через Интернет- магазин и прочие «торговые» организации. Да и Татьяна Викторовна проживает только номинально, зарегистрирована, но обитает совсем в другом месте. Ладно, ждём. Ей, говорит, цветы. Примите, распишитесь, коли самой нет на месте. Розы. Только вы, говорит, двери не запирайте, мне, молвит, несколько раз придётся возвращаться. И начал носить. После третьей ходки выдохнул, постоял чуть и пообещал последнее принести за один раз. Успокоил, блин. Розы… белые, алые, розовые, бордовые, кремовые! Всего….. ПЯТЬСОТ штук! Примерно представлял, от кого и по какому поводу вся эта «клумба», но чтобы такого количества… Поняли, что день пройдёт в обработке, в расстановке этого «богатства», излучающего ароматы на весь подъезд. Не двенадцать, не сто, а «полтыщи» штук, и каждую нужно обрезать, поправить и воткнуть в вазу.

Но моё основное повествование не об этом. Вернее, о цветах, но несколько иного рода и о моей бабушке Шуре, мамы моей мамы, извините за тавтологию. О гражданке, родившейся до революции, о труженице, умной и очень порядочной женщине, о добром, отзывчивом человеке, о милой, прелестной, нежной бабушке. С раннего детства приученная к тяжёлому крестьянскому труду, главное, очень любившая это дело, творила чудеса на садоводческом и огородническом поприще. Её гордостью всегда были цветы. Какие она выращивала пионы! Закачаешься! Обалденные! Кусты огромные, «шапки» мохнатые, запахи сногсшибательные. Всех цветов радуги. Уйдя на пенсию, они с мужем, моим дедом, которого, кстати, тоже звали Шурой (надо ж так случиться), проживали на даче с середины апреля по начала октября. В город вырывались только для получения денежного довольствия и проведывания жилья. Естественно, мы, их прямые потомки, приезжали всегда на всё готовое. Да старики и не доверяли нам инструмент: лейки, вёдра и шланги поливочные. Всё делали сами, а мы особенно и не настаивали, если честно.

И вот однажды случился очень урожайный год на эти самые пионы. Причём, практически у всех в округе. По кооперативу невозможно было пройти без противогаза, особенно вечером, настолько терпкий и насыщенный всевозможными благоуханиями был воздух. Собрались спонтанно вечером в пятницу. Родители и я, ваш покорный слуга. На ночную электричку и в путь. Деды ложились поздно, надеялись не разбудить. Как обычно в спешке мы чуть опоздали, следующий поезд чуть задержался, потратили время у реки чуть больше обычного, решив искупаться при свете луны, короче, к дому подошли уже глубокой ночью. Заглянули за забор, тогда ещё штакетник был не так высок, как сейчас, и обомлели. Весь участок, где произрастали пионы, «горел» ярким белым пламенем. Кое-где «пламя» было в полоску, иногда попадались мелкие цветочки и иные узорчики. Но всё это великолепие буквально светилось, впитав солнечные лучи и отдавая накопленное под действием огромной полной луны. Завораживающее зрелище!

Вошли в калитку и - начали различать, вспоминать, узнавать свои…… покрывала, простыни, пододеяльники и наволочки. Мистика закончилась, начались прозаические будни. Оказывается, бабуля, чтобы сберечь от потенциального воровства богатый урожай (не совсем понятно, кто и зачем бы его воровал, если главный срезальщик чужих цветов здесь, а добра этого везде завались), накрыла «поле» всем что попалось под руки и тем, что можно было использовать. В ход пошли все ситцевые, льняные и иные изделия. Когда закончились все, лежащие в шкафах, в ход пошли те, которые можно было снять с кроватей, подушек, одеял, даже стола обеденного. Светлая скатерть кухонная тоже развевалась, подобно парусу, на крайнем кусте. Отец не курил никогда, но сейчас, присев на скамейку, как мне показалось, закурил бы с горя огромную «самокрутку», набитую махоркой. Мама охала и причитала.

Дальше всё просто и не так интересно. Угомонились и уснули только к утру. Но минут пять после освобождения цветов из их тряпичного плена мы с превеликим удовольствием провели в самой середине цветочного рая. Казалось, не делая выдохов, только вдыхая, вдыхая и вдыхая….