И смысл, и радость, и дурная затея.
Но коль уж выучился и умею –
То, видимо, от них уже никуда.
Когда закроют тучи небо,
Не попрошу ни вина, ни хлеба –
Только тетрадь потолще да карандаш,
Да миганья лампочек в тоннелях.
Мир, в котором жить приходиться –
Вечный Вдохновитель, не смотря на то,
Что особо не жалует, не молится –
Он Властный Искуситель, и часто бьет,
В лицо – пока не побежит струя.
Но мне свезло (И в этом нахожу себя везучим),
Я знаю о другом – он и красочнее, и лучше –
В нем каждый звук – что нота, каждый взгляд – рассказ.
Конечно, много за него никто не даст -
Это ж надо стать другим, колючим –
Ну так и продать я его не гаразд.
Я готов быть последним романтиком,
Чья нога будет ступать здесь,
Готов прозябать, мучиться и голодать,
Не курить не спать и не есть,
Лишь бы главного не растерять,
Лишь бы Бог мне оставил спесь.
Знаю, что как и прежде, мне придется умирать,
Без исключения, над каждой новой историей.
Что полезно: во избежание серьезных застоев,
Для тренировки ума и воли.
Извращенная благодать?
Скрытый мазохизм?
Или как-то еще назвать?
Если честно, то мне плевать,
Что дает мне такие силы.
Лишь бы услышала меня опять
И сказала «Неплохо, милый»
И другого не пожелать.
