... В одном из кабаков вовсю гуляла
Толпа из обожравшихся господ,
И зеркало послушно отражало
От грязи отмывающийся сброд.
Сверкая белозубием улыбки
Сосед соседу предлагал омлет,
А сам подмышкой жал, противно-липкой,
Многозарядный супер-пистолет.
Нет за стеклом черненым зазеркалья,
И не в ходу кривые зеркала...
- Вы б поняли, что пасть ухмылкой скаля,
Вас смерть своим радушьем обдала...
Стихи автора. А все события, описанные в данном романе, так же, как
действующие лица и места событий - не более, чем совпадения. А
вообще-то это чтиво не для слабонервных.
С уважением, Автор.
В стране, где есть порядок, будь смел и в действиях, и в речах. В
стране, где нет порядка, будь смел в действиях, но осмотрителен в
речах.
Конфуций. Древний Восток.
Часть 1. З Л О Е П Р А В О С У Д И Е.
Пролог
...Кто бросает камень вверх - бросает его на свою голову и коварный удар разделит раны. Кто роет яму, сам упадет в нее, и кто ставит сеть сам будет уловлен ею. Кто делает зло, на того обратится оно, и он не
узнает, откуда оно пришло к нему.
Сирах (гл.27, ст.28-30).
Аудитория цирка в этот погожий летний день была сравни капризам климата морского побережья: то взрывалась приливным шквалом аплодисментов, вперемешку с восторженными выкриками зрителей, то
настороженно замирала в тревожном ожидании при исполнении особо опасного трюка в очередном номере. Вот и сейчас: отхохотав положенное количество минут после общения с клоунами и до красноты отбив ладони, люди на окружающих манеж сиденьях прекратили перемалывать челюстями всякие вкусности с лотков и притихли в предвкушении очередного номера. Он был гвоздем программы.
Администратор в расшитой золотыми галунами распашонке-ливрее торжественно выполз на середину манежа и провозгласил:
- Смертельный номер! Аналогов в мире нет! Воздушные гимнасты Алена и Никита Замятины!
Тотчас же настороженную тишину цирка вспорола приглушенная дробь барабанов. Звук нарастал, ширился, затихая и вновь усиливаясь. Заставляя зрительские тела напитываться адреналином в унисон с
пластиком ударного инструмета. Внезапно погас свет, два мощных голубоватых луча широким лезвиями мечей вспороли темноту под куполом шатра... затем выхватили из мрака сложносплетения тросов, колец, трапеций. И две человеческие фигуры в обтягивающих трико, стоявшие на двадцатиметровой высоте, друг против друга, в противоположных точках диагонали невидимого диаметра. Никита был в алом облачении, а стройную изящную фигурку Алены обтягивал серебристый шелк. И длиннющий шифоновый шарф на ее шее был под цвет трико Никиты.
- Вот это куколка!- восхищенно выдавил толстяк из четвертого ряда, пожирая глазами переливающуюся серебром фигуру Алены.- Спецзаказ, не иначе.
- Спецзаказ, говоришь, Гриша?- сидевшая сбоку бабец центнера на полтора с такой силой двинула его локтем под какое-то там ребро, что, охнув, Гриша тут же скрутился бубликом на ее коленях.- Так у меня
свой имеется, не менее важный. Ну-ка смотайся в фойе за мороженым, а то ни одного барыги вблизи не мельтешит.
- Клавуня, пощади,- взмолился, отдышавшись, Гришаня.- Дай номер досмотреть.
- Нефиг заглядываться на эту стрекозу. Ни попки, извините, ни титек. Плоскодонка карликовая. Гриша, я ведь, знаешь сам, по два раза не повторяю,- Клава демонстративно переложила программку в левую
руку, освободив тем самым свою мощную длань ради недвусмысленного внушения.
- Момент, Клавуня,- Гриша, кряхтя, сполз с коленей ревнивой гладиаторши и полез, протискиваясь, по узкому проходу, провожаемый отнюдь не лестными репликами потревоженных зрителей. После его
ухода тишина наступила полнейшая.
И в этой притемненной тишине два тела вдруг сорвались с площадок и понеслись навстречу друг другу, подвешенные на взблескивающих нитях трапеций. В вытянутых над головой руках Алена держала пластиковый щит, с нарисованными на нем концентрическими кругами, расчерченными флуоресцентной
краской - мишень. Никита левой рукой сжимал пять узких ножей, из полых ручек которых с шипением вырывалось малиновое пламя - каждый нож как маленький факел. И в полете пять маленьких метеоров
со свистом рассекая воздух, понеслись один за другим в надвигавшуюся мишень.
Зрелище, что и говорить, было захватывающим: голубоватые лучи прожекторов, малиновое кувыркающееся пламя, глухой стук попаданий в огромную светящуюся десятку, нарисованную в центре
круга... Вокруг нее мгновенно образовался почти правильный пылающий квадрат. Последний нож Никита умудрился всадить точно в его центр, когда до летящей мишени оставалось метров пять. Тут же Алена, разжав руки, отцепила с пояса предохранительный карабин и, выкрутив в воздухе классическое сальто, рассчетливо вложила свои узкие ладошки в вытянутые навстречу ей ладони брата. Никита без помех донес ее миниатюрное тело до противоположной площадки и, оставив на ней сестру, вернулся в исходную позицию. Весь трюк занял не более пяти-семи секунд.
Зрители восхищенно выдохнули скопившийся в легких воздух и разочарованно загудели: красиво, дескать, но мало. Зато дальнейшее показало, что предыдущее действо не было финалом: теперь Алена подняла с пола своей площадки светящийся фосфором крест с расширениями на концах, а Никита вновь зажал в руке - но теперь уже правой, пять огненных ножей.
- Вот гад, неужто левой кидать будет?- выдохнул толстяк Гришаня, нависая над Клавой с пятью порциями мороженого в обеих руках. Но наткнувшись на взгляд разьяренной тигрицы, благоразумно заткнулся и
скис, устраиваясь в своем наблюдательном кресле.
И вновь брат и сестра понеслись по воздуху навстречу друг другу. Только ножи теперь замерцали рукоятками в основаниях и середине креста, едва лишь их тела пролетели первые метры. Затем оба
синхронно отцепили с поясов страховку... Никита проделал в воздухе кульбит, уцепившись ступнями ног за за углы висевшей чуть выше трапеции. И тут же вытянул руки с напрягшимися на них мышцами навстречу Алене, которая в этот момент выполняла двойное сальто.
Зрители, позабыв о приличиях, повскакивали с сидений. Номер, конечно, был отрепетирован и отшлифован до филигранной точности, автоматизма, и сорвать его могло лишь нечто непредсказуемое...
И оно произошло, это нечто: внезапно погасли оба голубоватых луча прожекторов, и все вокруг погрузилось в непроницаемую тьму.
Никита вздрогнул всем телом, с ужасом осознавая и боясь поверить - сейчас произойдет непоправимое. То самое, к которому было готово их подсознание каждый раз при исполнении этого невероятного трюка... и во что отказывалось, не желало верить сознание. Но ведь и надежда умирает последней: всем своим естеством он потянулся вперед, в пугающую черноту, едва не сорвавшись с трапеции...
И встретил кончиками своих пальцев лишь слабое прикосновение скользнувших по ним узких ладошек сестры. Как последнее "прощай", как последнее "прости"...
Зрители ахнули и вновь затихли. Всем до дрожи хотелось верить, что наступившая вдруг темнота - очередной трюк, что вот сейчас вновь вспыхнут два голубоватых луча, освещая стоящие на своих площадках фигуры гимнастов. Вместе со всеми замер и Гришаня, забыв про мороженое, которое растаявшими комками шлепалось куда-то в нижний ряд. И прожекторы наконец-то вспыхнули. Но чуть раньше в гробовой тишине ударил по натянутым до предела нервам глухой стук посреди арены и раздавшийся вслед за ним нечеловеческий вопль оттуда, сверху, из-под купола:
- Ле-е-ен-ка-ааа!!!
И тогда по зрительским рядам волной покатилась паника...
Маленькому районному городку Алиману особо и похвастать-то было нечем. Разве что непосредственной близостью Черного моря с его исключительным лечебным составом воды - оно простиралось сразу же
за его окраинами. Да еще, может быть, невероятным количеством банков на душу населения. Вернее, филиалами банков - их было целых пять. Но выручка из всех к концу дня неизменно стекалась в один - Центробанк Алимана, сокращенно именуемый ЦБА. Потому что лишь под ним находились особо охраняемые подвалы с железобетоннными стенами двухметровой толщины, служащие одновременно основанием и фундаментом здания.
В последние годы Алиман, как любой другой город черноморского побережья, считающий себя престижным по части турпосещаемости, усиленно стремился к цивилизованной жизни. Поэтому новизной и
дизайном здание Центробанка успешно конкурировало с двумя подобными монументальными строениями, воздвигнутыми за последние три года - цирком и мэрией...
Нападение на Центробанк было совершено в, казалось бы, самое нетрадиционное для налетчиков время - три часа пополудни. Когда часть разморенных "колючим" солнцем обитателей городка усиленно отмокала в море, а остальные ринулись в прохладное кондиционированное здание цирка на премьеру представления. По общеизвестному закону подлости в огромном подвальном сейфе-хранилище ЦБА в этот день скопилась почти недельная выручка всех пяти филиалов. А может быть, и не по вышеуказанному закону... Как бы там ни было, энергия на местном РРЭС была одновременно вырублена по всему городку, включая и здание цирка. Всего на минуту. Которой вполне хватило шестерым мужикам с чулками на рожах, чтобы перестрелять из короткоствольных "Кедров" с насадками почти всю охрану и особо сопротивляющихся сотрудников банка. А остальных после запереть в двух несообщающихся сортирах - дамском и мужском. Стальную входную дверь в хранилище попросту взорвали, поленившись даже спросить ключи у охраны, а вместо набора цифровой комбинации на огромной бронированной ячейке сейфа применили все тот же вошедший в моду пластид. Точного исчисления унесенной суммы наших
презренных в рублях, валюте и драгоценностях ни милиции, ни местной прессе названо не было. Ценностями и недвижимостью, кстати, занимался филиал Югбанка. Похоже, руководство Центробанком и само пока еще не совсем точно определило всей суммы, хранившейся на момент налета в выпотрошенном сейчас до основания сейфе.
Грабители не побрезговали даже ценными бумагами, векселями и акциями, загрузив все это добро в бронированный инкассаторский фургон из банковского гаража. Стоявший тут же, на территории банка.
Пока ЦБА подсчитывал размер ужасающей материальной бреши, пробитой грабителями в финансовой системе всех пяти филиалов, прибывшие на место происшествия сотрудники местного РУОП уточняли потери в живой силе. Четверо убитых охранников, трое сотрудников банка и один зазевавшийся вкладчик, неизвестно отчего в такую дикую жару припершийся уточнить степень сохранности своего валютного вклада. Итого восемь убитых. И семнадцать раненых, включая сюда же двоих дежурных электриков РРЭС, которых на время вырубили ударами коротких дубинок по затылкам какие-то неопределенные личности.
Итог неутешительный и явно не в пользу местных правоохранительных органов: потерь среди нападавших - ноль, пальчиковых отпечатков и особых примет грабителей - почти такое же количество. Появились они
внезапно со всех входов банка, даже с черного - а это явное свидетельство того, что пришли пешком. Зато уехали с комфортом - на транспорте, принадлежащем районному Центробанку. Причем в неизвестном направлении. Впрочем, уже на следующее утро инкассаторский фургон обнаружили за несколько десятков километров от Алимана, в заброшенном Аммональном карьере местные рыбаки. Ничем ценным в нем, естественно, уже не пахло.
Таким образом еще не возбужденное уголовное дело об ограблении с особо отягчающими обстоятельствами уже как бы автоматически переходило в разряд "глухарей" - не раскрываемых. Если бы не две, казалось бы, вовсе несущественные на первый взгляд детали. Во-первых, через два дня после ограбления курс доллара по отношению к рублю на валютных рынках России в связи с внезапно резким обвалом последнего подскочил в некоторых местах до немыслимой высоты .
И еще - ни в одном из рапортов следователей ограбление Центробанка не было связано с трагическим случаем в цирке. Юная акробатка Елена Замятина "погибла в результате несчастного случая: сорвавшись с трапеции, подвешенной на высоте двадцати метров под куполом цирка". Этот случай посчитали всего лишь банально-бытовым, не придав ему особого значения.
А зря...
