Хватаюсь за живот, вдруг напрягшийся, и будто что-то лопнуло внутри, и дикая боль пронзила мою плоть: как под напором, из меня вырвалось крошечное дитя. Стою в луже крови, маленький комочек безжизненно лежит на полу, как выпавший из гнезда птенчик. Я задохнулась в крике и рыданиях:
- Ты убил его! Ты убил моего ребенка! Ты вырвал его из моей плоти! Дьявол ты, дьявол! - голос вдруг пропал, превратившись в осипший шепот, ноги дрожат, тело бьется, как в ознобе, в изнеможении оседаю на пол рядом с маленьким комочком моего ребеночка, - вот она, твоя сделка! Я дала твоим детям жизнь, а ты выбрал для меня смерть! – в глазах темнеет, и таким далеким становится голос Амира
- Мой ребенок! Что я натворил! Прости меня, Гюль! Я откажусь от второй жены!
На что надеялась? Чего ждать теперь? Ничего! Ничего хорошего не будет. Господи, какое страшное испытание! 

На комоде оставляю Амиру записку: «Теперь ты можешь взять столько жен, сколько захочешь, никто не стоит у тебя на пути, ты свободен от нас! Ты погубил нас, уничтожил нашу семью! Палач! Это последний удар твоей любви! Ты хорошо посмеялся над моими чувствами!» А сверху кладу обручальное кольцо.
Последний взгляд на все, что было очагом любви: прощай, мой дом, пусть каждая комната, каждая вещь напоминает обо мне и детях! Пусть пройдет Он, разрушивший нашу семью, наш мир, и увидит его безжизненным, опустевшим. И тогда поймет, какой страшный грех Он совершил.
Спускаюсь в гостиную, оглядываюсь по сторонам. Как любила я тебя, мой дом! Как больно мне тебя покидать! 

Господи, ты видишь, забираю только своих детей, ни одну свою клеточку не отдам никому! Для него умру я и все, что мной рождено.
Держись, приказываю себе, не смей раскисать!»

***
Сумасшедший был день сегодня! И Сэлма не встречала ребят-музыкантов, вернувшихся после концерта, не предложила чай и бутерброды, темно было в доме.
Амир не нашел в комнате жену, пошел искать, но не обнаружил нигде, бросился в комнаты детей, но и их нет на месте.
- Гю-у-ль, – он закричал, как раненый зверь, что есть сил, - Гюль, где ты?
Он метался по дому и звал свою любимую. А в ответ ни звука. Никто не откликнулся на его зов.

Уставшие ребята намеревались перед сном принять душ. Но вдруг услышали дикий крик Амира, зовущего свою жену.
- Что-то случилось, - Ахмед вздрогнул от жуткого вопля и побежал наверх.
Ребята рванули следом. Узнав, что друг не нашел в доме ни жены, ни детей, ни прислуги, растерянно молчали.
- Убью! Зарежу! Их надо найти! Как я буду жить без них? Скорей! Верните мне детей, – кричал Амир, - она ничего не взяла, оставила все: дом, яхту, вещи, банковскую карточку, даже обручальное кольцо, взяла только свои украшения, детей и прислугу.
Он грозился убить жену, то, чуть ни плача, твердил, что любит ее. Судорожно нажимал кнопку вызова ее телефона, но оператор отвечал, что телефон не подключен к сети. Набирал телефон бабушки Сони, ее телефон тоже молчал. Телефонов прислуги он не знал.
- Надо в аэропорт ехать, на железнодорожный вокзал, - рассуждал Ахмед, - может, еще не поздно их найти.
- Надо звонить в службу такси, только так они могли уехать из дома, тогда станет известно, куда их отвезли, - рассуждал вслух Усман, - будет ясно, где их искать.
Амир нетерпеливо вышагивал по гостиной, пока друг звонил в службу такси. Там подтвердили вызов трех автомобилей и конечный пункт следования.
- Это причал, туда их доставили три машины такси, - сообщил растерянно Ахмед.
- Едем, быстрее, – Амир выбежал из дома. Ребята поспешили следом.
Всю дорогу никто не решался произнести хоть слово, в салоне микроавтобуса тишина, нарушаемая лишь урчанием мотора. Уже ночь, народ только в центре города, на маленьких улочках лишь загулявшие парочки.
На причале пусто, поиски хоть кого-то из служащих увенчались успехом. Им сообщили, что молодая женщина арендовала небольшой старенький катер, объяснив, что ей срочно нужно добраться до стоящей где-то в море яхты мужа. И что катер увез их, направление охраннику неизвестно, но он сам видел, что женщина приехала на такси с детьми, еще три женщины были с ней, и как они пошли к катеру. Дальше он был занят своей работой, только услышал звук заработавших двигателей, и катер отошел от причала.
- Где же теперь их искать, – прошептал Амир побелевшими губами, хватаясь за голову, - куда они могли направиться? И телефоны не отвечают.
- Надо подумать. Есть какие-нибудь предположения, – Усман обращался ко всем, сам не зная, что предпринять, - может, по карте посмотреть, позвонить в справочную? Подождать до утра? Надо узнать в телефонной службе, откуда был последний звонок, и чтобы зафиксировали, откуда снова заработает телефон.
- Это верно, - Ахмед соглашался с этим вариантом действий, - но почему она сказала, что ей нужно на яхту, стоящую в море? Чтобы запутать след, или она отчаялась, и решила совершить что-то страшное?
Ребята с ужасом переглядывались, боясь посмотреть на Амира. А он вдруг бросился бежать от причала по берегу моря. Его пальцы впились в шевелюру, чуть не вырывая волосы. И одно твердил:
- Моя Гюль! Где ты? Где мои дети? Прости еще раз! Прости, моя девочка! Ты же всегда прощала, прости еще раз! Гюль!
И заплакал, сев на камень. В этот момент он понял, что потерял все, ради чего стоило жить, ради кого можно было отказаться от бесчисленного количества поклонниц. Они не давали радости семье, а только уносили счастье из их дома, с любовью обустроенного его женой. Он сознавал свою вину, и нет ему прощения. Маленькая надежда теплилась в душе: он найдет ее, будет замаливать свои грехи, станет покорным рабом. Дети были его жизнью, радостью, подаренной ему любимой девочкой Гюль. Он забудет всех поклонниц, предлагающих себя. Гюль гордая, она не соблазнялась его ухаживаниями, не подпускала к себе. И только после обручения, согласившись выйти за него замуж, отдала ему себя. Как он любил ее! Почему изменял? Привычка холостяка? Доказывая, что он себе хозяин?

Ребята ждали, пока Амир успокоится, никто не смеялся, видя, что он плачет. Раньше они подшучивали, мол, жена прибрала его к рукам, он делает все, что ни прикажет Гюль. Но ведь это не всерьез! Он стал обманывать ее, и уже они советовали ему не изводить жену изменами. Амир, как поезд, набравший скорость, не мог остановиться, все новые и новые подружки стелились перед ним, вот и попался, когда очередная девчонка пожаловалась папе, что у нее будет ребенок, и в результате, ему пришлось согласиться на вторую жену. Никто не сомневался, это плохо кончится.
- Поехали домой! Утром объявим розыск, может, вернется, Гюль тебя любит, пожалеет и простит, как всегда. Кто знал, что у нее лопнет терпение!
- Я звонил ей перед концертом. Она сказала, что я палач, убил ее, убил семью, чтобы я берег себя и свой талант, только это у меня осталось.
- Что ж ты раньше не рассказал? Надо было сразу ехать домой, их можно было найти и вернуть. А сейчас, где их искать? Сам виноват! Наглеть начал! И зачем вторая жена? Ну, помогал бы ей. Что сейчас говорить! Поехали!
Амир сел в автобус, безучастно глядя в лица ребят. Они правы. Но что-то нужно делать, нельзя останавливаться!

В молчании разошлись по комнатам, никому не хотелось делать предположений, куда могла уехать Гюль. Ребята привыкли, что она прощает их друга. И вот, оказалась верна своему слову! Им было жалко ее, девчонка очень красивая, талантливая, гордая, такая недоступная была, а как вышла замуж за Амира, стала мягкой и покорной, совсем непохожей на ту, в которую влюбился их друг, а он любит добиваться, завоевывать. И только на концертах, когда поклонники составляли конкуренцию, он чувствовал себя как в бою, снова влюбляясь в жену.
Амир поднялся в комнату, упал на кровать и заплакал, как в детстве. Только тут, перед любимой девочкой Гюль, он мог расслабиться, позволить себе слезы. Она понимала его, любила и жалела. Не выдержала, наказала его, ушла, унесла с собой его сердце, его жизнь, его детей. Думал, сколько бы ни обижалась, все равно простит, только он возьмет ее на руки. Было обидно, что его, звезду мирового масштаба, бросила женщина, мать его детей. Она талант, тоже стала звездой, пусть не так известна, как он, но все еще впереди, после бенефиса о ней заговорили, на телевидении стали показывать ее выступления. И вот, ее нет. Сказала: береги себя и свой талант, только это у тебя и осталось. Она уезжала, а он не догадался. Ах, Гюль, вернись, моя девочка, я так по тебе соскучился! Я изменюсь, мне нужна только ты!

Глаза закрылись, сон навалился тяжелым камнем. И вдруг грохот, яркая вспышка ослепила его сон. Амир вскочил, в ужасе схватился за голову: что-то случилось! Он уже не мог лечь, ему слышался визг, крики. И темнота, только луна и звезды качались на волнах вместе с детскими вещами. Он четко увидел это в темноте комнаты, и включил свет. И заплакал, увидев игрушку Асмы. На кресле висит халатик Гюль. Амир взял его, прижал к груди и закрыл глаза, почувствовал нежный запах розы.
- Как я буду жить без тебя? Вернись!
В памяти возникли последние слова Гюль: береги себя и свой талант, теперь у тебя есть только это.

Только не это! Я найду ее!
Амир спустился в кухню. Сел за стол, налил из бутылки коньяка прямо в кофейную чашку и выпил. Стиснул голову руками, качаясь из стороны в сторону. Что же делать? Где ее искать? Куда она увезла детей?
- Я убью тебя, Гюль! Найду и убью, - он стукнул кулаком по столу, - найду и убью! А потом убью себя, – и снова заплакал.
В кухне появился Усман.
- Тоже не спишь? И я не могу уснуть. Сон дурацкий приснился. Будто фейерверк, петарды рвутся, грохот на воде.

Амир поднял голову, глядя на Усмана устрашающими глазами.
- Ты тоже это увидел? И детские вещи плавают. И крики.
Усман быстро налил в стакан коньяка и залпом опрокинул в рот. Остановившимся взглядом уставился на Амира.
- Надо что-то делать. Может, позвонить в службу доверия, в полицию, связаться с адвокатом.  
Амир еще налил коньяка, отхлебнул. Слезы размазались по щекам.
Слабый рассвет проскользнул в окно кухни. Тихо и безжизненно в доме.
Усман включил телевизор, поискал новости, но попался фильм, животные, природа.
- Надо позвонить в справочную службу, они что-нибудь посоветуют, - Амир с тоской в голосе рассуждал вслух.
Усман кивнул, набрал номер. Хрипло заговорил, объясняя суть просьбы. На том конце связи дали несколько телефонных номеров.
Еще очень рано, лишь на последний номер выпала удача, ответили с того причала, где накануне были ребята, дали телефон службы береговой охраны.
- Хоть что-то! Но почему дали этот номер? Может, их задержали в море? Слышишь, что говорю?
- Слышу, - Амир бледнел и мрачнел, уставившись в одну точку, - грохот слышен, яркие вспышки, понимаешь, и детские вещи на воде, - он заскрипел зубами, стуча кулаком по столу, - там произошло что-то страшное.
Усман отмахнулся:
- Не придумывай! Не знаешь, что делать, поэтому в голову лезут дурные мысли. Сейчас что-нибудь узнаю.
Набрал номер службы береговой охраны, нажал на вызов и нервно забарабанил пальцами по столу. На звонок ответили просьбой подождать. В телефоне было слышно, как грозным голосом кто-то кому-то кричал, что надо везти на опознание родственников, там много погибших, в том числе и детей, на воде плавают детские вещи, игрушки, на причал погибшие приехали на такси.
- Служба береговой охраны слушает, – грозный голос, наконец, заговорил в телефон.
Усман упавшим голосом захрипел в трубку, что разыскивает молодую женщину, семерых детей, бабушку и двух помощниц, они уехали вечером на катере, объяснив, что их ждет в море яхта, на самом деле, никто их не ждал.

Грозный голос стал хриплым:
- На расстоянии около сотни миль от берега небольшой частный катер взлетел на воздух, причиной происшествия, предположительно, явился взрыв бензобаков. На воде плавают фрагменты одежды взрослых и детей, игрушки, останки катера, обломки. Сколько человек было, неизвестно, это уточняется. Трагедия произошла ночью. Когда солнце появилось на горизонте, корабль береговой охраны прибыл к месту трагедии, тел погибших не обнаружено – в этом месте замечено множество акул. Нужно выехать на опознание вещей.
- Мы выезжаем, ждите, – ответил Усман, отключил телефон и уставился на Амира, дрожащими руками вытирая взмокшее лицо и шею.
Пока он разговаривал по телефону, в кухне появились ребята, услышав громкие голоса.
- Надо срочно ехать на причал, – Усман не знал, как произнести то, что услышал по телефону.
Амир медленно встал, провел ладонями по волосам:
- Ну вот, их нашли! Думала, убежит от меня! Она теперь будет сидеть под замком! Ей придется постараться, чтобы я простил!
Усман вытирал глаза, покрасневшие от слез. Ребята еще не сообразили, что произошла трагедия, но все кинулись одеваться.
Амир потирал дрожащие руки, суетливо засовывал их в карманы, тут же вытаскивал, и снова прятал, вновь вытаскивал.
Садясь в автобус, ребята спрашивали Усмана, что он узнал.
- Мы едем на опознание, там произошла трагедия, в живых никого не обнаружили, - прохрипел Усман.
В полной тишине кто схватился за голову, кто-то тоскливо отвернулся к окну, прикрывая глаза с выступившими слезами.
Ахмед завыл:
- У-у-у! Ужас какой! Бедная девочка! От горя приняла такую страшную смерть, унеся с собой детей!
Амир подошел к микроавтобусу, услышал последние слова.
- Дети, наверно, устали. Не удалось ей убежать от меня, - дрожащим голосом говорил он, - как я соскучился по моим детям, - оглянулся на ребят, - а почему такая тишина? Успеете выспаться! Привезем их домой, и можно будет отдохнуть.

Усман тронул Амира за плечо:
- Послушай! В море произошла трагедия. На катере взорвались бензобаки, погибли все.
Амир сел, ухватился длинными пальцами за шевелюру и замер, прислушиваясь к словам. Поднял глаза на Ахмеда:
- Ты что-нибудь понимаешь? Я говорю о своих, мы заберем их, а он рассказывает страшную историю.
- Там никого живых не обнаружено, на воде плавают детские игрушки, одежда взрослых и детей.
Амир скривился в страшной улыбке, но эта нервная гримаса медленно оседала, превращая лицо в маску сумасшествия…