В безумный век машин и автоматов
Мы перестали верить в чудеса.
Безверия настала полоса,
Жизнь стала пресной, словно море без пиратов.
Исчезли ведьмы, черти, колдуны,
Куда-то делись предсказатели, гадалки и ведуньи.
В лесах, в избушках не живут колдуньи,
И вещие уже не снятся сны.
Всё это так, но мне с рожденья не везло.
И надо ж было в ведьму мне влюбиться,
Причём безумно, а потом жениться,
Своим товарищам назло.
То, что моя жена чертям сродни,
Подозревать я начал скоро:
Уж больно беззаботно, весело и споро
Мы проводили с нею дни.
И, надо вам сказать, она была красива:
Ресницы, брови, карие глаза
И цвета золота огромная коса…
Всё в ней прельщало, но она была ревнива.
Однажды я принес букет
Чудесных роз – цветы я обожаю,
Я их, как женщину любимую, ласкаю.
В них всё прекрасно и не только цвет.
«К утру цветы завянут и умрут,
И превратятся в жёлтый веник.
Ты прихоти безумный пленник.
Цветы свой аромат тебе не отдадут», –
Сказала мне ревнивая супруга.
Ей не понравилось, что я влюблён в цветы
И, разговаривая, говорю им «ты»,
И улыбаюсь им, как бы завидя друга.
И впрямь, к утру букет завял.
Бутоны алые поблёкли и повисли.
Исчезла красота, и зародились мысли,
Что кто-то у цветов её украл.
А вскоре у соседа загорелся дом.
Был ветер, пламя раздувало,
Как будто в доме выло поддувало.
От искр горело всё кругом.
Наш дом стоял в кругу огня.
Дома горели справа, слева.
Ночное небо покраснело.
Метались все, кроме меня.
Я знал, что дом наш не сгорит,
Что это ведьмино жилище,
Что окружит нас пепелище,
Но сила ведьмы устоит.
Так и случилось. Возле нас
Сгорело всё, мне жутко стало.
Укрыло землю покрывало
Из пепла чёрного. Огонь погас.
«Ты ведьма, – я сказал жене,
Но я люблю тебя такую.
Но больше всех люблю нагую,
Когда танцуешь при луне.
Я видел много раз, как ты
Купалась ночью в лунном свете.
Шалить так могут только дети
И силы тьмы и красоты.
Надень на голову венок,
Сними с себя свои одежды.
Пусть нам завидуют невежды
И улыбается пророк.
Иди ко мне, какое дело
Мне до твоих нечистых дел?!
Из множества прекрасных тел
Твоё вскружить меня сумело».
Как я её тогда любил.
Как будто дьявол в нас вселился.
Я словно только что женился,
Я молод был и полон сил.
Так жили мы на зависть всем.
У нас без зависти не могут –
Коль рядом пир, то прямо стонут,
В пиру напившись перед тем.
Но тут случилася беда:
Меня соседка пригласила,
За стол, как друга, усадила,
Потом сказала просто: «Да!
Хочу сегодня быть с тобой.
Чего к жене ты прилепился?
Ну что ж, что ты на ней женился?
Люби меня и будешь мой!»
Она разделась второпях,
Оставшись лишь в одежде Евы,
И улеглася в позе девы,
Толк понимающей в грехах.
Она меня дразнила телом,
И кто б тут, право, устоял?
«Ты гениальна», – я сказал
И занялся любовным делом.
Легко сказать, но как любить,
Когда вмешалась ведьмы сила
И волю к страсти покорила,
Глаза заставив опустить.
Я взбешен был. А что ещё
Унизить может так мужчину?
И показав соседке спину,
Я ей сказал: «Нехорошо!»
Я перед ней предстал ослом,
Но у осла хоть всё на месте,
А я был оскоплён из мести,
Хоть и бросался напролом.
«Ну как, соседка хороша? –
Жена спросила, улыбаясь,
Как в дом вошёл я. – Заблудилась,
Видать, впотьмах твоя душа.
Но это, милый, не пустяк.
Меня сменил ты на соседку,
На эту глупую наседку?
Ну что же, значит, ты дурак.
Садись, поешь, не помни зла.
Я ухожу, как дым растаю.
И помни, милый, возвращаю
Тебе, что нынче отняла».
Она ушла, куда – не знаю.
Поблёк на днях её портрет,
Хоть на него не падал свет.
Но я его не убираю…
