подчинена душевной доброте.
уменьшенная копия курантов
остановилась в лучшем миге. те
места звучат особенным эфиром,
клубящимся под белым потолком.
там подают зеленый чай с зефиром
и крепкий черный кофе с молоком.
со временем большие коридоры
сужаются в посредственный проход
завешанный декоративной шторой.
а скоро будет двадцать третий год
как затерялась шиферная крыша
в глазах, воспоминаниях и вот,
я не кричу, никто меня не слышит,
да и скорей всего, уже и не зовет.
единственный приют, еще куда мне
имело смысл вернуться на привал,
разрушен. и ни дома и ни камня
нет, на котором раньше этот дом стоял
